Лопата, или история о том, как Черный майа судьбу измен

[Эйлин]

Спасибо, эреа Красный Волк, эреа Tany, эреа Yaga!  Гортхауэру пришлось  очень нелегко, но то ли еще будет!

[Эйлин]

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

1

      Все было прекрасно, но всему приходит конец. Наконец, когда его уже перестали ждать, вернулся Эарендил. Благословенной Земли он не нашел, зато открыл новый незаселенный ни кем континент. Он прибыл радостный и счастливый, спеша обнять любимую жену, но его ждал ужаснейший удар. Любимая открыла врата Гаваней для пособника врага, чудовищного Саурона, сгубившего его близких. И оного негодяя в Сирионе любят и уважают, даже его собственные сыновья, которые, к слову сказать, сумели напрочь забыть, что у них есть отец.
      Это было невыносимо! Одно лишь утешало: гнусный Саурон отправился к своему не менее гнусному господину.  Но, тем не менее, Эарендил устроил своей жене ужасный скандал, на шум которого сбежались все соседи и даже соседи соседей. Сыновья чуть не выбросили родителя обратно в море, но Эльвинг положила конец всем спорам метким ударом скалки по голове блудному супругу. Несмотря ни на что, Эарендила она все еще любила, а Черный майа стал для неё просто хорошим и надежным другом. Поэтому она не стала говорить непоправимое и слушать то, что потом будет трудно забыть, а погрузила мужа в целительное беспамятство. Ведь недаром утверждают, что иногда мозги можно вправить, вот на это Эльвинг и понадеялась, огрев любимого кухонной принадлежностью.

2

    В это время по странному стечению обстоятельств Черный майа тоже погружал в беспамятство одну всё возрождающуюся девицу, только не скалкой, а осторожным ударом лопаты. Надо сказать, с первого раза удачно получилось: девица рухнула, не вскрикнув, и даже осталась жива. На этот раз он огрел её у ворот Твердыни, когда бедное воплощение Элхэ лило горькие слезы. По какой- то непонятной причине все оные возрождения появлялись под именем Ахтэнэ, а люди в Твердыне, как уже где-то упоминалось, жили долго. И главная наставница целителей с некоторых пор считала, что девицы с этим именем весьма ненадежны, ибо вечно где-то слоняются по ночам, а потом тайно покидают Твердыню с каким-нибудь молодым воином. Во-первых, это неприлично, а во-вторых, какой смысл учить неблагодарную, если она все равно сбежит? Вот йолэнна и приказала, всех девок с этим именем гнать в шею. Но майа, ведая о редкой упертости Элхэ, не стал пускать дело на самотек. Оглушив девушку, он сунул её в мешок и продал посланникам из далеких земель за весьма приличную сумму, которую решил пустить на разработку нового вооружения.
     Единственная сложность возникла, когда он передавал мешок отправляющимся в путь послам. Невесть откуда появился Тано и спросил:
     –  Таирни, а что у тебя в мешке?
     –  Картошка, –  обречённо ответил Гортхауэр.
     –  И куда ты её несешь?
     –  Нашим гостям, они попросили немного этого корнеплода для разведения, уж больно им блюда картофельные понравилась.
     –  Так что же ты всего один мешок тащишь? Это слишком мало! Принеси еще не меньше трех!
     –  Сначала этот отдам, потом остальные донесу, –  майа помчался чуть ли не вскачь. Конечно, пришлось донести еще три мешка, хотя картошка послам совсем не понравилась, и они бы предпочли получить еще трех девушек. Девушки в Твердыне, по их мнению, были очень хороши, а вот обычаи и порядки, как они считали, никуда не годились. Поэтому они уезжали, не заключив договора и не приняв закона Мелькора. Тано слегка огорчился, но посчитал, что гости из дальних земель пока не доросли до принятия новой формы общества.
      –  Вот увидишь, таирни, они еще вернутся! Они оценили нашу картошку, оценят и остальное! Великое начинается с малого! – увлечённо вещал Учитель. Фаэрни лишь кивал головой и готовился отбыть в Гавани Сириона. Он и не ведал, что вернулся Эарендил.

[Эйлин]

3

      Зато Эарендил прекрасно понимал, что Черный майа появится снова, и не пустить его он не сможет. По какой-то неведомой причине мерзкого Саурона здесь считали чуть ли не спасителем, и понимания он не нашел даже у Верховного короля нолдор.
    –  Он ступил на путь спасения! Он отверг Тьму! И не следует нам сбивать его со столь трудной, но светлой дороги! –   уверенно сообщил Гил-Галад. – Во имя мира, ты должен простить ему нанесённые тебе и твоим родным обиды.
     Ответить было ничего: Эрейнион и сам претерпел от Саурона, однако простил. Эльфы – существа слишком странные, но муж Эльвинг эльфом был лишь наполовину, поэтому просто так простить не мог. Не мог он и оставить жену. Ибо любил её, невзирая на свои долгие отлучки. Видел он, что и жена любит его и хранит верность, несмотря на столь странную дружбу с врагом. Эарендил с радостью простил супругу, но видеть и принимать Саурона оказалось свыше его сил. Однажды утром, показывая Эльвинг свой новый  корабль, он поднял паруса и уплыл вместе с любимой в те далекие земли, что нашел во время последнего плавания. Эльвинг возмущалась, кричала, чуть не прыгнула за борт, но он удержал её.
    –  Любимая, наши дети выросли, а мы толком и не узнали друг друга! Я не могу без моря, но не могу и без тебя, и отныне бороздить моря мы будем вместе! Сильмарилл сияет на твоей груди, феаноринги больше не придут за ним в Гавани, и нас они найти не смогут, ибо нет у них таких кораблей, да и не ведают они о дороге в тайные земли, что открылись мне!
    Эльвинг пыталась возражать, но в кои веки её супруг поступил мудро: он заткнул ей рот поцелуем. Доплыли ли они до новых земель или нет, никто так и не узнал, ибо более никогда не вернулись они в Средиземье.

4

     Прибывший в Гавани Сириона Гортхауэр был чрезвычайно огорчен, узнав, что Эльвинг уплыла с мужем в неведомые земли. Но долго горевать было не в его духе, тем более, что потребовалась срочно помочь сыновьям его давней подруги. Молодые люди очень горевали, лишившись матери и отца. К тому же, они нашли себе невест и из весьма сурового и строго соблюдающего традиции рода. Родители девушек не желали выдавать их замуж, не познакомившись с отцом и матерью женихов.
      Черный майа пожал плечами:
      –  Надеюсь, опекун им тоже подойдет, –  с этими словами он отправился в земли невест своих воспитанников. Родители девушек лишились дара речи, увидев на своем пороге Саурона, поэтому дочерей благословили молча.   
      Гортхауэр время терять не стал: тут же и сыграли веселую свадьбу, на которой будущие родичи его воспитанников так и не смогли произнести ни слова и даже ни кусочка не отведали. Но молодожены были настолько рады, что все препятствия разрешены, что и не заметили столь плачевного состояния родичей.
     В дальнейшем семейная жизнь сыновей Эарендила и Эльвинг протекала весьма удачно. Жили они в мире и согласии, чему особенно способствовало отсутствие визитов родителей жен. Зато Черный майа всегда был для них желанным гостем. Он помогал и советом, и делом, он нарекал имена их детям, а также подыскивал оным детям мужей и жен.
      Мир и покой воцарились в Средиземье. Только феаноринги бродили неподалеку от Твердыни и косились на её неприступные стены. Один сильмарилл уплыл невесть куда, а два других воистину были недостижимы. К тому же, невзирая на клятву, Маэдрос рассудка окончательно не утратил и не собирался терять своих оставшихся братьев в безнадежном штурме Чертогов Моргота.

[Красный Волк]

Эльвинг, вразумляющая своего капитана дальнего плавания ревнивого супруга скалкой - это ой . Как и Гортхауэр в роли свата . Огромное спасибо за продолжение этой прелести, эрэа Эйлин!

[Yaga]

Ну, просто прелесть!  Мир и покой воцарились в Средиземье...

[NNNika]

Шикарнейшее повествование получается!

[Красный Волк]

И очень-очень ждем выкладки продолжения, эрэа Эйлин!

[Эйлин]

Спасибо, эреа Красный Волк, эреа  Yaga, эреа NNNika! Продолжение сейчас будет. СПОЙЛЕРЫ

Немного закрутилась с делами домашними и прочими. Но исправлюсь.

[Эйлин]

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

1

     В мире и покое прошло около полувека, но, увы, все имеет свой конец и свое начало. Кончились тихие и безмятежные дни в Аст Ахэ, снова пришлось браться за лопату Черному майа.
     В один из ясных солнечных дней первого месяца осени доложили верные иртхи и волки, что движется к Твердыне огромный отряд людей с востока – все в черных одеждах, и даже звери их странные о двух горбах и то черными лентами украшены. Удивился майа и велел войску собираться, но тут привели посланника от оных людей. И тот поведал, что великое просветление снизошло на их народ, и решили они принять волю и закон великого бога, что живет в этих землях. Посему отреклись они от своих старых обычаев, облачились в одежды цвета угодного богу и явились всем миром пред светлые очи его.
      Выслушав вдохновенную речь, Гортхауэр спросил:
     –  А с чего это вы так просветлились? И откуда о боге нашем и законе его прознали?
       –  Много десятилетий тому назад побывали в землях Бога посланники наши, и в затмении постыдном не поняли благости законов великого Мулхаара, но дано им было откровение в лице девы с именем степной, горькой травы и мешка чудесного корнеплода. Корнеплод тот дал отменные урожаи и не раз спасал от холода в скудные годы. А дева та оказалась столь прекрасна, умна, прозорлива, упорна и чиста, что пленила сердце сына вождя и тот, желая обладать сим дивным горьким цветком, открыл свое сердце, ум и душу её речам и настолько проникся ими, что принял одним из первых закон великого бога. И тогда взошла на его ложе прекрасная возлюбленная его, и брак сей воистину был угоден богам, ибо от него произошло трое сыновей и шесть дочерей, один другого краше да умнее. А то, что все дети девы, посланной богом, чтобы просветлить их народы выжили, стало для нас ярким знамением. И когда старый вождь отправился в Путь вечный, сын его возглавил народы и стал распространять знание великого Мулхаара. Ныне же, когда и он ушел в Края дальние, сын его пожелал привести всех подданных своих в Чертоги Бога, дабы приобщились они к великому знанию. И мать его, хоть и одряхлела изрядно, проделала путь трудный, дабы увидеть родные земли перед тем, как уйти в последнюю дорогу.
      Майа побледнел. И что теперь делать? Как избавить Тано от встречи с этой поганкой? А ведь она явно все вспомнила. На всякий случай он прихватил лопату.
      –  Таирни, а зачем тебе лопата? Мы же гостей встречать собираемся, – спросил Мелькор.
      –  Так картошки накопать собираюсь. Их же кормить надо, а я вот новыми блюдами удивить хочу!
      –  Какой ты у меня заботливый! – умилился Учитель и пошёл готовиться к встрече этой уноголиантовой делегации.
        Гортхауэр расстарался и сумел первым встретить дорогих гостей, довел их до крыльца, не выпуская из виду изрядно постаревшую Элхэ. Тано её точно не узнает, но зато она ему точно назовется. А если при всех откроется? Майа похолодел. Надо что-то делать. Лучше бы он её еще тогда огрел посильнее лопатой.

2

       Воровато оглядевшись, Гортхауэр прикрылся пологом тумана и, проникнув в середину этой толпы, исправил свою ошибку. Кончина престарелой родственницы вождя никого не удивила: не вынесла дороги и радости от встречи с родными местами. Бывает. После встречи с Великим Мулхааром посланницу бога похоронили по новым обычаям, изрядно обрадовавшись тому, что следует сменить черное на темно-красное – цвет траура в Твердыни. Правда, носили его обычно по воинам, но об этом майа говорить не стал, ибо   не захотел  омрачать чужую радость. Тризна плавно перешла в праздник. Тем более, что нашелся еще один повод для радости: черное носить было необязательно. Об этом даже сам  Великий Мулхаар поведал.
     Тано был рад, только морщился каждый раз, когда искажали его имя. Гортхауэр тоже был рад, несмотря на то, что снова пришлось готовить.
      Оставив учеников, представители народов востока убрались восвояси, пообещав соблюдать закон.
      – И главное, никакого многоженства и наложниц! – говорил на прощание вождь. – У Мулхаара мудрый закон. Женщина – это зло, но одна женщина – зло необходимое, и его надо всячески нейтрализовать заботой, лаской, верностью и уважением, чтобы оное зло не  активизировалось. А заводить в доме много женщин – значит плодить много зла. Мне об этом отец и дед неустанно повторяли.
      Гортхауэр кивал. К счастью, Тано подобного толкование своего закона не слышал. Он никогда не считал женщин злом, а вот его фаэрни был частично согласен с молодым вождем. Только он считал злом всего лишь одну женщину. Теперь надо было снова бдить, готовясь к её последующему возрождению. А все– таки Эльвинг дала мудрый совет: пятьдесят лет он жил спокойно, да и народы, принявшие закон Мелькора лишними не бывают.

3

     На протяжении двух веков майа успешно и не очень, но пристраивал назойливую ученицу своего Тано в разные земли и племена. Вскоре очень многие приняли закон Твердыни и стали посылать учеников в Аст Ахэ. Учитель радовался новым людям, новым ученикам. Радовался он и долгому миру. От спокойной жизни и картофельных блюд, которые столь изобретательно готовил Гортхауэр, Мелькор слегка оправился и перестал выглядеть таким бледным и изможденным. Даже раны на его лице стали заживать, майа однажды посоветовал Тано прикладывать к ним примочки с картофельным соком. Как ни странно, помогло.
     Все было хорошо, и лишь одна проблема терзала Черного майа: куда в следующий раз деть Элхэ? Кого ею осчастливить? Ведь подсунуть на долгое время эту девушку –  дело необычайно сложное. Не осталось уже племен, где бы процветало рабство, многоженство и прочие столь полезные для удерживания нежелательных особ общественные институты. Как найти тех, кто согласится держать под стражей эту неугомонную девку? Майа денно и нощно ломал голову.

[Красный Волк]

"...Женщина - это зло, но одна женщина - зло необходимое, и его надо всячески нейтрализовать заботой, лаской, верностью и уважением, чтобы оное зло не активизировалось..." Ой, ну прелесть же какая... Огромное спасибо за продолжение, эрэа Эйлин!

[Tany]

одна женщина – зло необходимое, и его надо всячески нейтрализовать заботой, лаской, верностью и уважением, чтобы оное зло не  активизировалось - похоже, этой мудрости герой учился у нашего Дркона

[Эйлин]

Спасибо, эреа Красный Волк, эреа Tany! 

[Эйлин]

  ЧАСТЬ ПЯТАЯ

 

1

     Вскоре под стены Твердыни пришли феаноринги. Много воинов им собрать не удалось, никто не желал принять участие в увлекательной игре – «Отними сильмарилл у Валы». Просочились воины Маэдроса к воротам Аст Ахэ, лишь благодаря жалости Тано, который приказал их не трогать. Там они и стояли, выкрикивая всякие глупости и мешая занятым людям ходить через парадные ворота. Собственно говоря, через оные ворота ходили крайне редко и в особо торжественных случаях. Жизнь в Твердыне и близлежащих землях текла спокойно, и лишь феаноринги надрывались, требуя вернуть сильмариллы. Они изрисовали ворота гнусными рисунками, пели песни неприличного содержания и упрекали Мелькора в трусости. Дошли даже до такой наглости, что попытались вызвать его на бой. Тано меланхолично посоветовал им с высокой башни идти домой и не маяться дурью. Разумеется, хорошему совету они внять и не подумали.
     –  Давай, я их в Мандос отправлю?! – обозлился в итоге Гортхауэр.
      –  В Мандос отправить дело не хитрое, –  покачал головой Учитель. – Как бы их убедить уйти по-хорошему…
       Майа озадачился, но долго думать ему не пришлось: волки доложили, что к Твердыне движется очередное воплощение. Как не вовремя! Или наоборот?  Фаэрни почесал затылок и чуть не подпрыгнул от радости: какая прекрасная мысль!
 

2

      –  Маэдрос! – окликнул он старшего сына Феанора с воротной башни. – Сильмарилл хочешь?
      –  Прекрати издеваться, вражеское отродье! – взвыл Майтимо.
     –  Какой ты все же невоспитанный! – покачал головой майа. – Вот я же не называю тебя отродьем двинутого на всю голову мастера.
      –  Не смей оскорблять моего отца! Он…
      –  Хорошо, договорилась, мы не будем оскорблять отцов – ни своих, ни чужих!
      –  Да я тебя…
      –  Поверь, и я мечтаю пустить тебя на удобрение, но во имя своего отца…
      –  Да, плевать я хотел на твоего отца!
      –  Я на твоего тоже плевал, и не раз!
      –  Как ты смеешь?!
     –  Я все смею! И я последний раз тебя спрашиваю на языке эльдар – хочешь сильмарилл? Или ты и сам плюнул на клятву и на своего отца? –  съехидничал Гортхауэр.
     Некоторое время внизу было тихо: надо думать, феаноринги переваривали его слова. Наконец этот трудный и ответственный процесс закончился, и Маэдрос спросил:
      –  Ты серьезно?
      –  Серьезнее некуда!
      –  А что ты за это хочешь? –  недоверчиво поинтересовался Майтимо. – Никаких клятв не дам и, вообще, нам нужен не один камень, а все.
     –  Обойдешься! – фыркнул майа. –  Будешь наглеть – пойдешь на удобрение и в Мандос.
       Ни в Мандос, ни на удобрение Маэдрос не хотел, поэтому он милостиво согласился выслушать условия. Гортхауэр спокойно их озвучил, втайне надеясь на одержимость феанорингов.
        Разумеется, Майтимо возмутился:
       –  Мы не исчадия Зла, а порядочные квенди! Мы не можем держать взаперти  женщину!
     –  Ты братьев своих вспомни, порядочный!
     –   Аданет не место среди квенди!
     –  Равно, как и сильмариллам среди феанорингов! – отрезал Гортхауэр. – К тому же я не прошу ничего дурного: всего лишь предоставить девушке удобное жилье и не выпускать её из вашего города ради её же блага.
      –  Мы должны подумать! – гордо вскинув голову, сообщил старший сын Феанора.
       Майа возрадовался: раз сразу не отказался, значит, согласится. Осталось самое трудное – убедить Учителя.

[Эйлин]

3

     –  Тано, а если мы им все же отдадим один камень?
      –  Разве они его достойны? – ответил вопросом на вопрос Мелькор.
      –  А мы в обмен на мир и согласие.
     –  Пройденный путь. Тогда Маэдрос отказался, окажется и сейчас, Да и веры ему уже нет. К тому же они нам сейчас не могут ничем навредить!
      –  Как это не могут! Да они вредят денно и нощно, люди уже на все готовы, чтобы их извести. Тарнэ Сайлин  –  наша главная прачка, предложила вылить на них жбан горячей мыльной воды, а мастер дверей сказал, что лучше горячую смолу. Да и помимо этих были еще  предложения. Самые простые –  выйти и набить им морду, в смысле лицо, –  поправился Гортхауэр, знавший, что Тано не любит грубых слов. – Люди переживают, они не могут спокойно ходить вокруг Твердыни. Тано, а если придут новые ученики, то эти отморозки... В смысле, нехорошие квенди, могут их обидеть. А если они покусятся на честь девушек?!
       –  Ну что ты говоришь, никто из квенди не способен на насилие над женщиной! – возмутился Учитель.
      –  Ты Лютиэнь вспомни. Как раз братья Маэдроса и замыслили дурное дело, чуть не опозорили бедную девушку. Нет, эти недобитки, в смысле, еще не попавшие в Мандос нолдор, способны на все! К тому же стоит мне чуть ослабить внимание,  и наши люди прикончат их!
      Мелькор тяжело вздохнул, проникнувшись вдохновенной речью ученика.
      –  Таирни, но если мы отдадим им камень, то он опалит огням их руки, – печально  молвил он после часа раздумий.
      –  А мы его в оправе отдадим. Я как раз сделаю такую, чтобы она им руки не обжигала.
      Еще раз вздохнув, Учитель отправился за короной, и тут неожиданно возникла сложность: корона куда-то запропала.
       –  Когда ты видел её в последний раз? –  нетерпеливо спрашивал фаэрни.
       –  Не помню! – отмахивался от него озадаченный Вала. – Вроде бы надевал, когда пришли люди с востока.
       –  А потом?
      –  Потом я её снял! Таирни, ты же знаешь – я ношу корону только, когда надо произвести впечатление!
       – Но украсть её не могли?
       –  Не говори глупостей! Уж это бы я узнал! Может, её нечаянно выкинули вместе с мусором? – предположил Айанто, когда они обшарили тронный зал, покои Валы, а также библиотеку и мастерские.
      –  Такую здоровенную и сверкающую штуку принять за мусор не могли! – с досадой бросил Черный майа. Такой план срывается из-за рассеянности Тано. – Но ведь ты же  Вала, как ты можешь что-то забыть?
     –  Если не думая и не сознавая что-то сделал, то и Вала может забыть! – отрезал Мелькор.

[Yaga]

Ну вот, в самый неподходящий момент корона пропала! Такие планы срываются...