Страницы: 1 ... 5 6 [7] 8 9
|
|
|
Автор
|
Тема: Пламя заката -VIII (прочитано 18749 раз)
|
Tory
|
Очень сильно. Сразу западает в душу и хочется выучить наизусть. И читать детям - когда подрастут. Боязнь одиночества - просто страх, Не бойся. Иди вперед. Золотые слова.
|
|
|
Авторизирован
|
Я вылеплю себе иную землю из сонных перьев... Видишь - вдалеке - проходит ветер с синими глазами... (c) Шамиль Пею. Песни иных земель
... глаза их полны заката, сердца их полны рассвета... Иосиф Бродский.
|
|
|
Markiz
|
Четки слова, как мишени в тире, и бесполезно пытаться врать.
Двери московской жилой квартиры так не похожи на двери в рай. Взвизгнет звонок шебутным мотивом, наискось рваная полоса. Там под ободранным дерматином прячется выцветший палисандр. Свет то зажжется, то вновь потухнет. И прямодушен, хоть нищ и бос, Ходит хозяин всю ночь по кухне, странные споры ведя с собой.
Или засядет на табурете и до рассвета втихую пьет, Слышится часто в привычном бреде: - Раньше меня называли Петр.
Глупо огнем укрощать идеи, мысли нельзя удержать в узде. В жизни ученые иудеи снова останутся не у дел. Будут копить в тетрадрахмах прибыль, всуе считая удачным сев. - Господи, я непутевый рыбарь, лучше найди мне иную сеть. Лучше пошли на ковчег мне гофер и отведи на алтарный холм... Вдавленный временем горб Голгофы густо зарос у подножья мхом.
Якорь записки на клочья порван, бродит по жилам кровавый тромб. Будет хозяин твердить упорно, что называли его Петром.
Звезды полынью ключи отравят, только источник познанья свят. Вряд ли достоин ключей от рая тот, кто под сердцем несет свой ад... Крылья под ветер подставят совы, ждет полуночный последний страж. Тот, кто ворота хранит на совесть, знает, откуда приходит страх.
Искры рассыпятся огоньками, воздух в квартире от серы сперт. Все, что придумано, в воду канет... Он понимает, что он не камень... Только его называют Петр.
Холодным сном сковало русла рек, Вздымаются громады снежных арок. Мой город - будто сказочный ларец, Нетронутый рождественский подарок.
Под вечер солнце прячется в нору, На время уступив в извечном споре. И строгой вязью чуть забытых рун Сплетаются следы на снежном поле.
И где-то там, восточнее, чем здесь, Где сожаленьем душу не поранить, Как в детстве в предвкушении чудес И праздника я лягу спать пораньше.
Утихнет до поры вечерний гул, Прольется ночь... Но все же, если честно, Моя судьба - лишь тени на снегу: Настанет утро, и они исчезнут.
С ладони ночь туманом звезды кормит, До срока нежа кроткое тепло.
Поглубже в душу запуская корни, Мой город навсегда врастает в плоть. Едва зажившей раной сердце саднит, Не ведая иных эпох и мод, И гипсовой розеткой на фасаде Проглянет прежней памяти клеймо. Старинный мрамор временем изношен, Квадратный дворик спрятался в траве... И сквозь обманку разномастных новшеств. Упорно проступает прошлый век. В сплетении вьюнков и повилики Притихший особняк похож на склеп. На обветшавших стенах тлеют блики, И статуи с укором смотрят вслед. Когда-нибудь, надеюсь, очень скоро, Прорвет стихом болезненный нарыв...
И я дождем вернусь в притихший город В разгаре лета - утром - до жары.
|
|
|
Авторизирован
|
Я называю жабу жабой, так проще жить! (с) Ланка Как известно, поэзия - определеный род психического заболевания. (с) А. Белянин Выбор: смерть или жизнь? Каждый проходит через. Из лабиринтов лжи истины голый череп.(с) ТЮ http://www.diary.ru/~markiz/
|
|
|
Colombo
|
В жизни ученые иудеи снова останутся не у дел.
К тому идет. Будут копить в тетрадрахмах прибыль, всуе считая удачным сев.
А про это эр Prokhozhyj сегодня как раз написал. http://kamsha.ru/forum/index.php?topic=13689.msg836133#msg836133Не поминая святое всуе - Новости эти грозят бедой. В храме науки вовсю торгуют Модифицированной водой. И откуда поэты все знают?
|
|
|
Авторизирован
|
Правда обычно хороша. Ложь порой превосходна. Смесь того и другого всегда отвратительна. Ниро Вулф
|
|
|
passer-by
|
И откуда поэты все знают? Поэт идёт своей дорогою И пишет, как душа велит – Ни критику в угоду строгому, Ни для изысканных элит. Лишь что в душе ему нашепчется, Лишь чью-то боль назвав своей, Чужих страданий голос внемлется, Слова сзывают бунтарей. Здесь всё так прекрасно! Стихи всепокоряющие, такие разные, прозрачные и удивительные. Радуюсь новым стихам и жду следующих.
|
|
|
Авторизирован
|
"Чистоту, простоту мы у древних берем, Саги, сказки - из прошлого тащим,- Потому, что добро остается добром - В прошлом, будущем и настоящем!" (с) "Если взлететь, то, в общем, не важно, больно ли падать". Leana
|
|
|
Markiz
|
За любую глупость - удар под дых: у фортуны норов довольно дик. Я устал от веры в земных владык И теперь стараюсь держаться одаль. Верность - для отверженных и шутов. Сеет дождь сквозь серое решето, И под сердцем бьется... понять бы, что... Может, даже вырвется на свободу. Собираю мыслей дурных гарем, жду Господних милостей на горе, Купиной небесной луне гореть, Каждый раз стараясь забраться выше. Мне с лихвой хватило чужих колей, не пришло ли время вставать с колен? Нас в избытке ходит таких калек, Что давно не думают, как бы выжить. И возможный выход, увы, не нов. Скоро осень. В осень закат кленов... Продаю желающим свой клинок, Опыт, верно, ценится подороже. Сколько дней в отсчете с моих крестин. Хоть, казалось, ветер почти что стих, Пробирает изредка до кости, Задевает струны до нервной дрожи. Там, над раем, вечный рассветный нимб. Я сумею вряд ли пробиться к ним. Но земная сила до слез пьянит, И обман все сладостней и медовей. Раз не вышел рылом, не стоит лезть. В горло целит месяца острый блеск. Каждый пес доверчиво рвется в лес, Каждый волк мечтает в ночи о доме. Но не выйдет, видно, свернуть с тропы, в ковылях-полынях печаль топить. В судный час развеется, будто пыль, Нежность не рассказанных мной историй. Луг порос могилами в три ряда, где не сыщешь сразу имен и дат... Ты не вздумай только по мне рыдать. Я, признаться честно, того не стоил.
Здесь только мы, и никого нет кроме, Нас целый мир туманами укроет, Расцветится и разрастется вширь. Есть то, что ни прибавить, ни убавить, И я могу, касаясь губ губами, Дотронуться до краешка души.
Мне хочется похищенной Еленой Уплыть с тобой на самый край вселенной, На время забывая обо всем. Ведь что отдам, потом вернется мне же. В ладонях лепестком качаю нежность, И летний вечер тих и невесом.
Свернется время кошкой на диване. На цыпочках едва нас задевая, Неслышно прокрадется тишина. Уснувший мир изменит вид и форму, Закат погаснет, вспыхнут светофоры, И усмехнется тот, кто выше нас.
Все, что сначала казалось догмой, В жизни потом обернется вольностью.
Вечером женщина сядет дома, Будет расчесывать гребнем волосы. Будет смотреть на часы украдкой, Робко насвистывать вслух мелодию, Кожа еще по-девичьи гладка, Хоть и непросто назвать молоденькой. Дни - чередой однотипных серий: Скоро весна с затяжными ливнями. Смотрят глаза отстраненно-серо, Губы намеренно сжаты в линию. Скрывшись за тучей, луна потухнет, Звезды заплещут речными карпами. Слышится, как на пустынной кухне Время неспешно из крана капает. Тщетно о счастье просить скупого, Мало дается судьбой отмеченным. Зависть и в этом отыщет повод, Только завидовать, право, нечему. Зеркало спрятав под парусиной, Можно ли впредь избежать коллизии?..
Оба ее нерожденных сына Смотрят из зеркала укоризненно.
07.08.14
Здесь скопище крыш, что низко надвинутых треуголок. Трамвай открывает двери, как будто бросает трап.
...Он так ненавидит нервный, до нитки промокший город, Особенно в эту осень, особенно в шесть утра. Здесь линии злы и резки, запружены реки улиц, Нет веры словам и чуду, покуда не припечет. И даже в глухую полночь шумит деловитый улей, Не думая о проблемах отдельных рабочих пчел. Здесь серость дождливых будней умножена на порядок, А тучи свисают уймой невыжатых простыней. И, если смотреть с балкона, то кажется - небо рядом, И, если смотреть подольше, то кажется - смерти нет. Здесь прошлое целит в спину, здесь с будущим трудно сладить, Кольцо окружает город - почти что защитный ров. Он будет сидеть и думать, решая: чего бы ради? Но медленный яд забвенья уже просочился в кровь. В промозглой осенней дымке окрестности снова тонут, Мерещится на закате, что время бежит резвей. А город изнемогает от сырости и бетона, И в тесной своей берлоге ворочается как зверь. Так хочется сбросить ношу, до срока сорвав печати, Услышать Господни трубы, шагая из плоти вверх. Он трепется до рассвета в дурацком случайном чате, Лишь только б опять не грезить о траурной синеве. А город жесток и точен, измерен почти до дюйма, Доходит до края неба, траву превращает в твердь. Он, если признаться честно, случайно его придумал, Чтоб после забыть случайно, запутавшись в волшебстве.
|
|
|
Авторизирован
|
Я называю жабу жабой, так проще жить! (с) Ланка Как известно, поэзия - определеный род психического заболевания. (с) А. Белянин Выбор: смерть или жизнь? Каждый проходит через. Из лабиринтов лжи истины голый череп.(с) ТЮ http://www.diary.ru/~markiz/
|
|
|
passer-by
|
Как непохожи между собой все эти стихи – но, читая их, я каждый раз слышу скрипку. Скрипач рвёт струны в мучительных сфорцандо, вырывая из своей (и слушателей?) груди душу, а вот теперь скрипка поёт пиано о плывущих по ясному небу белых облаках, а вот она зажурчала печальными струями лесного ручейка. Но почему-то каждый раз это (нервная, как сказал один поэт) скрипка. Конечно, у каждого свои впечатления и сопутствующие стихам воспоминания и образы, но, наверное, каждый, прочитав эти стихи, потом долго помнит, вспоминает и слышит музыку. Спасибо, эрэа Markiz.
|
|
|
Авторизирован
|
"Чистоту, простоту мы у древних берем, Саги, сказки - из прошлого тащим,- Потому, что добро остается добром - В прошлом, будущем и настоящем!" (с) "Если взлететь, то, в общем, не важно, больно ли падать". Leana
|
|
|
Красный Волк
|
Замечательно сказала эрэа passer-by: эти строки сразу рождают в душе музыку. Светлую и тревожащую, горькую - и завораживающую... А еще, читая эти стихи, словно проживаешь жизни их героев - таких разных. Дышишь с ними в унисон, одним дыханием, их боль становится твоей болью, а их надежда, вера и любовь - твоими надеждой, верой и любовью... И просто обожгло вот это: "Каждый пес доверчиво рвется в лес,\ Каждый волк мечтает в ночи о доме..." Спасибо огромное, эрэа Markiz. Каждой клеточкой сердца - спасибо...
|
|
|
Авторизирован
|
Автор рассказа "Чугунная плеть"
|
|
|
passer-by
|
Уже четыре месяца, как здесь тишина. Я так люблю стихи Markiz! И всякий раз, когда захожу на форум, кидаюсь в раздел "Поэзия", может быть... Но увы! Печалюсь я. Здесь настоящая поэзия, здесь радость для души, это редкий и удивительный талант, не крикливый и навязчивый, а, как любой талант, очень скромный и уязвимый, легко ранимый. Где-то что-то не так?
|
|
« Последняя правка: 28 августа 2015 года, 17:14:33 от passer-by »
|
Авторизирован
|
"Чистоту, простоту мы у древних берем, Саги, сказки - из прошлого тащим,- Потому, что добро остается добром - В прошлом, будущем и настоящем!" (с) "Если взлететь, то, в общем, не важно, больно ли падать". Leana
|
|
|
Markiz
|
Лениво мне
Снежной лавиной буря спустилась с гор, Мутной белесой жижей закат закис. В маленьком доме ярко горит огонь, Пляшут по бревнам шустрые языки. Если случилось многое повидать, Станет обузой прихоть нелепых мод. Моется кошка, глухо шумит вода, Ждут на столе краюха и терпкий мед. А за окном, с небес облака содрав, Бесится вьюга с холодом заодно. Женщина варит суп из душистых трав, Тихо мурлыча песню себе под нос. Скромный наряд подходит скорей вдове, Красная нить прошила подгиб холстин. Ветер зовет: "Открой поскорее дверь. В теплый домашний сумрак меня впусти. Что суждено, пусть сбудется наконец, Древние руны талой водой не смыть". И одиноким всадником на коне Мается лорд-хранитель седой зимы. "Тем, кто владеет миром, желать чего? Видно, из нас двоих я чуть-чуть честней... Я подарю свободу и волчий вой, Лунную пыль, навстречу летящий снег. Ляжет дорога лентой за перевал, Прямо по спинам прежде дремавших скал. Я ли в глухую полночь тебя не звал С Дикой Охотой в небо умчаться вскачь?" То, что казалось прочным, разорвалось, Вечность теперь на сердце легла виной... Рыжая осень в цвете ее волос, Рыжие листья клена вплелись в венок. Вьюга ярится, угли разворошив, Ветром буран хлестнет лошадиный круп... Женщине снится тайна чужих вершин И нестерпимый холод нездешних рук. В домике у подножья налажен быт, И до весны в запасе еще дрова. "Можно ли неизвестное полюбить? В небо уйти, но мира не предавать? Или, надежду вновь у себя украв, В самый последний миг отступить на пядь?" Вновь на востоке солнцем подкрашен край. Он исчезает. Ночью придет опять.
03.10
Пей же, пей из рук чашу полную. Я в полон беру смертным полоном. Только ты и сам, знамо дело, слаб, чтоб противиться моим замыслам. Не шумит волна, тьмой увитая. Из тебя до дна силы вытомлю, чтобы ты утоп в яме иловой, чтоб не смог никто над могилой выть. Слезы родника бьют окалиной, не нашли б никак, не сыскали бы. Наступает тьма, кабалой томит, и туман, туман над болотами. Вызнать не дано те ли, эти ли? Лишь луна да ночь мне свидетели. Вод болотных муть, звезды - венчики. Навсегда возьму душу вечную.
02.10
Это бывает так: больше надежды нет. Ночь замедляет шаг, холодом по спине, Тихо ползет туман, выбелив тени трав. Как не сойти с ума в темные пять утра? Муторно, ну и пусть... Сердце объела гниль. Скачет нервозно пульс, меркнут вдали огни. Смыли деревья хну, ветви воздели вверх. Кажется, я рехнусь, пялясь на тени вен. Снегом в окно сечет, воздух в квартире сыр. Мерно ведя свой счет, в кухне идут часы, Только негромкий скрип, только стучит вода... Где-то в душе искрит, где-то... не увидать. Счастье легко сломав, нежу в ладонях шлак... Как не сойти с ума? Поздно. Уже сошла.
28.10.14
Время, упрямо сжимая кнут, Солнце стремится загнать на запад. Знаешь, не выдохнуть, не вдохнуть, Воздух закончился так внезапно. Почву вдруг выбило из-под ног, Петлю шарфа затянув потуже. Боже, как страшно стоять одной Прямо на грани грядущей стужи. Прямо на бортике, у пруда, Где только что облетели клены, Мерзнуть на стыке прошедших дат Статуей, вечностью закаленной. Может быть, место не первый сорт, Падает солнце почти экранно, И на щеках застывает соль Нами невиданных океанов. Тени Антверпенов и Пицунд, Наших несбывшихся Пиренеев. Лучше б ударили по лицу, Пусть неизящно, зато честнее, Чем к телефону на каждый чих, Вязнуть в тоске, как в бездонной яме. А в голове до сих пор звучит: Мы бы остаться могли друзьями.
28,10,14
Где над пасмурной гладью вод Неба пламенный край истлел, Величаво луна плывет, Оставляя жемчужный след. Если храбрый, то можно вброд, Только б море не разбудить, И расплещется серебро, Будто брызги в игре ундин. Сколько сотен бессонных зорь Брежу чем-нибудь, жду кого ль? Мне мерещится тихий зов, В несмолкающей песне волн.
Я в скитаньях который век И надежды не знал ни в ком, Но упрямо стремлюсь на свет, Ставший призрачным маяком. Где темнеет хребта скелет В отдаленьи от шумных троп, На открытой волнам скале Слышит девушка песнь ветров. Плещет море с ветрами в такт, Непрестанно зовет на юг... Я надеюсь, что где-то там Мне удастся найти приют.
Там, где время смиряет бег, я достигну судьбы иной и сумею доплыть к тебе, чтоб улечься волной у ног.
11,11,14
Не касаясь истоков событий, не зная карт, Надо мной в вышине собираются облака. Белоснежные, мягкие будто бы мех белька, Все плывут, не заботясь, куда их судьбой несет. Внешний вид их загадочен, несколько странноват: То кораблики в небе, то целые острова. Я лежу на спине, сквозь меня проросла трава И колышется с теплыми ветрами в унисон.
Бесполезно отныне придумывать и гадать, Где-то там в чадном грохоте маются города. Надо мной половодьем текут и текут года И настойчиво тянут спуститься на глубину. А повсюду, в изменчивом мире, в избытке тайн: Вон, в траве копошится различная мелкота. Мне всего-то и надо: усталость стряхнуть и встать, Но неловким движением сказку боюсь спугнуть.
Разве сыщешь острее зеленого язычка, Чтоб крупицы былого из памяти извлекать? И когда обещанием ночи придет закат, Я усну, чтоб проснуться доверчивым мотыльком. Упадет под деревья багряный отмерший лист. Мне мерещится запах созревших медовых слив. Нежно держит земля, из корней мягкий кокон свив, На душе и на сердце так звонко и так легко.
Мрачный шепот лесов и ленивый покой долин, Отражения множества звезд на воде вдали - Мы корнями сплелись неразрывно, не разделить. Нам - единая память, и тело, и явь, и сон. Приближается вечер, и купол небес поблек, Кувыркается облако - глупый смешной белек, Ты сорви на дороге попавшийся стебелек, И ладони испачкает кровью зеленый сок.
|
|
|
Авторизирован
|
Я называю жабу жабой, так проще жить! (с) Ланка Как известно, поэзия - определеный род психического заболевания. (с) А. Белянин Выбор: смерть или жизнь? Каждый проходит через. Из лабиринтов лжи истины голый череп.(с) ТЮ http://www.diary.ru/~markiz/
|
|
|
Markiz
|
Луна нагнется к земле, как будто ей одиноко на высоте. И на бумаге проступят буквы и ручейками сольются в текст. Умелой мойрой тень рядом ляжет (сжимают пальцы веретено): из неказистой словесной пряжи плетутся нити судьбы иной. То, что копилось по воле рока, под крышкой варевом закипит - все вперемешку: прыжки из окон, и звон металла, и стук копыт. И споры, ссоры, и честь, и гонор, и против мира всегда один. И будут драки, азарт погони и друг, оставшийся позади. Нарушив ночи шальную прелесть, встревожат весла речную гладь. В упор сегодня промажут стрелы, но будут точны из-за угла. Судьба, рассыпав цветастый бисер, ведет с ухаба и на ухаб. В камине вспыхнет подметных писем уже ненужная шелуха. Луна бесстыдно заглянет в щелку (давно смущенье перевелось), и будет нежным касанье шелка, и чудным запах ее волос. Сокрыта гордость под маской спеси, и тень обмана слова таят. И снова вместе вино и песни, и забродивший в бокале яд, когда до срока из боя выбыв, ты точно знаешь: надежды нет. И слишком труден последний выбор, но это лучше, чем в стороне. Достойный выход для раз предавших - сыграть со смертью, пусть на показ... Но я не знаю, что будет дальше. Финал открытый. Еще пока.
Солнце едва к закату склонило лик, пил император с гостем вино в саду. - Множество стран мы запросто с карт смели. Если войска отправлю на край земли, Рано ли, поздно, но все равно дойдут.
Только в досужей глупости упрекать, трудно того, кто небом поставлен над. В тридцать уже на должности старика. Гай почесал в затылке: таков приказ, Значит, его положено выполнять.
Что суждено, удастся ли изменить? Жертвы богам - с Фортуной извечный торг. Словно поток обрушился со стремнин. И погрузив поклажу, стянув ремни, В путь легион отправился - на восток.
Коршун над степью кружится высоко: этот простор и птице необозрим. Сколько там стран и варварских языков? Впрочем, неважно. Есть лишь один закон: Выше других по праву поставлен Рим.
Запахи трав с утра забивает гарь, приняли вызов местные племена. Стал нелюдим и мрачен веселый Гай, Он научился прятать глаза и лгать, Зная: о доме лучше не вспоминать.
С каждым закатом точный ведется счет, сколько прошли солдатские сапоги, Будет ли Рим впоследствии извещен, Много ли нас осталось в живых еще, Кто и когда во славу его погиб?
Всякий овраг - готовая западня. Всякий источник гибель в себе несет, Давит усталость, рук уже не поднять, Даже нет силы время считать по дням. Кажется вечным этот кошмарный сон.
Там, где горбатый камень от соли бел, берег печален и молчаливо-дик. Прямо от кромки волны берут разбег. Утром от ран и холода ослабев, Гай вышел к морю. Вышел совсем один.
До горизонта залито все водой: плещется море, лживо смиряя прыть. Только превыше жизни поставлен долг: Прямо до края не означает вдоль. Надо теперь придумать, как дальше плыть.
19/12/14
С ФБ Ройенталевское
Яркими красками мир расцвечен: Время закату огнем стекать. В этот последний лазурный вечер Хочется думать о пустяках. Сгинет эпоха, как в бездну канет, Станет легендами лет за сто. Нынче, бессмертье налив в стаканы, Выпьем под этот шутливый тост. Все же с тобой мы отлично спелись И прикрывали друг другу тыл. Да, я обычно всегда был первым, Только вот лучшим всегда был ты. От суматохи чужих созвездий Словно с похмелья в глазах рябит. Взять бы куда-нибудь просто съездить, Дружески, в гости, без всяких битв. Пообсуждать отстраненно вести, Будто нет дела теперь до них... Сколько дорог прошагали вместе, Сколько уж выпало на двоих. Странно, сейчас со словами туго... Пробуя дружбу принять, как дар, Может, я был и не лучшим другом, Только предателем - никогда. Знаешь, ведь бегство - не лучший способ Спрятаться в гавань, устав от бурь, Может быть, выпьем с тобою после. Может быть, выпьем... когда-нибудь...
И еще с ФБ
Видно, наш век безнадежно болен, Как ни старайся, исход таков: Станет галактика полем боя, Выбрав достойнейших игроков.
Небо волнующе и бездонно, Шепчет о будущем звездный бриз. Мир будет твой - подставляй ладони, Раз не боишься - иди бери. Сильный войной укрощает свару - В пару для пряника нужен кнут. Старый порядок готов на свалку, Надо лишь только сильней толкнуть. Кровью победа взимает плату Так, что в итоге и сам не рад.
- Может быть, свидимся, Император. - Может быть, свидимся, адмирал.
Зрячему трудно понять слепого, Странен весне пожелтевший лист. Люди для драки отыщут повод, Было бы только, что поделить. И наплевать на любые траты, И безразлично, что цель - фуфло. Я предпочел бы торговый транспорт, А получилось - военный флот. После раздоров и препирательств Просто под кровь подвести мораль.
- Может, не стоило, Император? - Может, и стоило, адмирал.
Умный приучен решать иначе, Не покупаясь на звон монет. Прихотью рока врагом назначен Тот, кто сумел бы стать ровней мне.
Снова в эфире сплошная ругань, Не затихает галдеж и гам. Так бы хотелось увидеть друга Там, где я вижу сейчас врага.
Все, что ушло, не вернуть обратно, Гаснет с рассветом дурной мираж.
- Может, когда-нибудь, Император. - Может, когда-нибудь, адмирал.
|
|
|
Авторизирован
|
Я называю жабу жабой, так проще жить! (с) Ланка Как известно, поэзия - определеный род психического заболевания. (с) А. Белянин Выбор: смерть или жизнь? Каждый проходит через. Из лабиринтов лжи истины голый череп.(с) ТЮ http://www.diary.ru/~markiz/
|
|
|
Markiz
|
А прибой сегодня от лени скис, Я играю с волнами в поддавки И тасую камешки, как колоду. На скале у пристани сохнет соль, И под мокрой тяжестью парусов Мирно дремлют туши рыбацких лодок.
Медный месяц в небо забросил сеть. Город мой растрёпан, вечерне-сер, Ожерельем ламповым офонарен. Обещая клады, ветра соврут, Но когда вдруг валится все из рук, Угадаешь вряд ли, что ждет в финале.
Манят звезды нитью жемчужных бус. Значит, хватит сетовать на судьбу, По карманам пряча шальную мелочь. И поет настойчивый зов волны: Бесполезно просто сидеть и ныть, Потому что счастье дается смелым.
Мне - копить в звенящей душе слова, Под июльским солнцем ломать лаваш, Уплывать в мечтах далеко-далёко. Влёт нырять в солёную глубину, Пусть другие думают: ну и ну, Тот рисковый парень, похоже, дока.
Что отдашь, воротится во сто крат, Ведь таким бродягам ценней, чем клад, Чудеса еще не известных лоций.
Время мягко трется волной о борт, Призовет труба на последний сбор, Я рискну - а, может быть, обойдется...
Старый каштан у дома стряхнул соцветья, Тень на асфальте вычурно обкорнав. Каждую полночь я превращаюсь в ветер, Чтобы забраться в щель твоего окна, Пряди травы в полёте легко взъерошив, Нервно задев порывом верхушки пихт. За день я так соскучилась, мой хороший, Мне лишь взглянуть на то, как ты тихо спишь. Рваное небо летним дождем заштопав, Близится день, обманчиво невесом. Снова щеки коснется чуть слышный шепот: Я буду рядом - стану стеречь твой сон. Мне не хватает веры и уверений. Тем, что имею, искренне дорожа, Я ощущаю, как утекает время, Если его пытаются удержать. Каждый наш час, как выигрыш в лотерею, Воздух всегда по-весеннему прян и густ. Я без тебя на тысячу лет старею, Я без тебя не выживу. Не смогу.
Мне снился сон. Сочилось небо синью. Вздымаясь к небесам, огонь горел. И глас велел: возьми родного сына И принеси Мне в жертву на горе.
Я пробудился. Был как осень тёмен в свои права едва вступивший день. Оливы нервно маялись в истоме, скучая по прохладе и воде, по часто недоступным в эту пору дождям с далеких северных вершин. Я знал, что с Богом бесполезно спорить, когда Он за тебя давно решил, меняя сочетанье обстоятельств и отнимая то, что даровал... Я выбрал нож с удобной рукоятью и, на ослицу нагрузив дрова, ругал с досады немощность и старость. А горизонт был сумрачен и желт... С тревогой от ворот смотрела Сарра, и взгляд ее огнем мне спину жёг. Вилась дорога грязно-бурой лентой, привычно на зубах скрипела пыль. Я проклинал засушливое лето и прихоти пастушеской тропы. Готовой западней казались скалы, нам, пойманным, не разорвать сети, ведь Он в ответ легко измыслит кару, чтоб вздорный род под корень извести.
...А дома солнце красит рыжим кровли, и застывают тени на траве. Вот и пришли... Господь, ты хочешь крови? Пусть будет жертва. Даже целых две.
Мне не свернуть с проторенной тропы: Отныне сам себе и страж, и пленник. Ведь часто невозможно искупить, Что вовсе не приемлет искупленья. Опять протяжно ноет у ребра, И, нарушая слаженный порядок, На чей-то окрик: "Где сейчас твой брат?" - Пытаюсь отыскать кого-то взглядом. Но бесполезно ждать небесных манн, Опять эпоха отпускает вожжи. Стекает дождь за шиворот домам, И тем под утро зябко и тревожно. Придет рассвет, медлителен и хил, Сломает горизонту четкость линий, И осени последние штрихи Вновь лягут на стекло холодным ливнем. Уходят дни течением реки: Того, что было, впредь уже не будет. Я совести и сердцу вопреки Стремлюсь опять сочувствовать Иуде. И вот смолкает слово, взятый долг Становится особенно абсурден.
Когда по венам, лучше резать вдоль, И лучше поперек - когда по судьбам.
13.03.15
|
|
|
Авторизирован
|
Я называю жабу жабой, так проще жить! (с) Ланка Как известно, поэзия - определеный род психического заболевания. (с) А. Белянин Выбор: смерть или жизнь? Каждый проходит через. Из лабиринтов лжи истины голый череп.(с) ТЮ http://www.diary.ru/~markiz/
|
|
|
Markiz
|
На небо выбрался ржавый месяц, спеша до полночи встать на стрём. Мы в мир недавно явились вместе и также вместе теперь умрём В железной бочке, тесней прижавшись в глухой безвыходной темноте, Когда становится вдруг ужасным мир за пределом дрожащих тел, Когда от крика теряешь голос, дожить отчаявшись до утра. Но очень скоро приходит голод и с ним на пару - особый страх. Внезапно станет тревожно с теми, с кем раньше вместе сосали мать, И ты услышишь, как дышат тени, как тихо в душу вползает тьма. Любовь и совесть - сейчас препоны, и, если надо, предай, солги.... ...Теперь не вспомню, кто первым понял, что самый младший слабей других. Зазря мгновения не растратив, загнать быстрее, свалить рывком... И мы отныне уже не братья. И мы отныне друг другу корм. Судьба вальяжно подходит ближе, кинжалом время занесено. В висках колотится: выжить, выжить. И там неважно, какой ценой. Совсем неважно, что будет дальше в кошмаре, снящемся наяву, Но чуть отступишь, но чуть поддашься, вгрызутся в горло и разорвут. Июльский воздух вгоняет в одурь, а ветер пахнет сухой травой... Спасайтесь, крысы. Ведь на свободу отпущен новый крысиный волк. С таким до смерти не будет сладу, своих приученным убивать. Не я прорвался живым из ада - во мне на волю прорвался ад. Мой мир привычным не будет больше, но так случилось, зачем вникать?.. Порой мне снится: в той старой бочке я умер первым. Не помню, как.
Прозрачен день, но воздух пахнет гарью, Сидеть бы втихаря в своей Валгалле, Но я был молод. Дерзок был и горд. Застыло солнце, заблудившись в кроне... Того, что мудрый ясень мне откроет, Хватило бы с лихвой на сто богов. Прозрение утянет в душный омут... Пульсирует под ребрами обломок Надежно пригвоздившего копья. Как ни смотри, выходит глупость вроде: Себя себе приносит в жертву Один. Скажите, я безумен или пьян? В дупле, как сердце, бьется мудрый ворон, Напрасны и дела, и разговоры, И некому нести благую весть. Беспомощен, бездвижен, безоружен - Бессмертному доступен смертный ужас Виденьем опрокинутых небес. Раз испытал, из памяти не вырвешь, Мне кажется, проходит смерть навылет, И я врастаю заживо в кору. А где герои? Есть? Перевелись ли? На землю звезды сыпятся, как листья, И застывают начертаньем рун. Вселенная ослепла и оглохла: Полнеба затопило рыжей охрой, Полнеба до поры укрыла тьма. И чудится, что время вскрыло вены, Текут века, и знаменуя смену, Всплывают бредом город и тюрьма. Там маются провалы низких окон, Там лысый холм, и тяжесть солнцепека, И боль в висках стучится сердцу в такт... Там кто-то верный улыбнется льстиво, И в ясеневых лиственных мотивах Залягут тени. Будто от креста.
Между клочьями леса и диким полем на просторах святой Руси, Где, скитаясь почти что в любую пору, лишь дорожную грязь месить. Там, где дыма неделями не почуешь, не отыщешь почти жилья, В кривобокой и ветхой своей лачуге жил да был богатырь Илья. За добро на словах он платил сторицей, и, не зная тому причин, За прошедшие где-то уже лет тридцать не пытался вставать с печи. В доме тихо и пусто, и постоянно пахнет ладаном и бедой. Огород возле дома зарос бурьяном, с крыши капает в сильный дождь. А Илья все мечтает судьбу накликать - ночью тошно, хоть волком вой - Может быть, по деревне пройдут калики, исцеляя любую хворь? С благодарностью примут позавчерашний залежавшийся каравай. Ну а после посмотрят светло и страшно и прикажут ему: "Вставай!" Вот тогда-то он встанет, расправив плечи - задрожит, заскрипит изба - Позабудет о прежних своих увечьях, на глазах изумленных баб Кладенец, словно палку, небрежно взвесит (или что там ему скуют?) И отправится в путь по полям и весям - защищать неразумный люд... В сотый раз на луну заменился месяц, вновь потопом прошла орда. А Илья все лежит на привычном месте, неухожен и бородат. И вполне ничего, притерпелся вроде да в окошко смотреть привык, Размышляя, ну где же так долго бродят клятой русской земли волхвы? Пыль над пегой дорогой устала виться, тени выцвели на ветру. Время плесенью выело половицы, подточило корявый сруб... Где пасхальную писанку небосвода подпирает могучий дуб, Схоронили Илью на погосте, одаль, поминая чужую дурь. За годами неспешно проходят годы. А калики еще идут.
О неспетом грустит волна. Зябнет ива, к воде клонясь. Там, где с явью граничит навь, Караулю тебя, мой князь. Месяц в грязном тумане слеп, Станет в полночь ковыль седым. Я стараюсь идти во след, Только тают твои следы. За пол-осени до беды Мертвой рожью укрыта стернь. Ты умеешь во мне будить Отраженья своих страстей, Тех, что трудно сдержать в узде, Что нахлынут опять рекой. Я желаю тобой владеть Всем законам наперекор. Тает время, как будто воск, Бесполезен с богами торг. Князь, ты видишь меня насквозь, Как доселе еще никто, И неважно - шелка ли, шерсть... Мне ль о счастье ладонь марать, Если правят теперь в душе Жгучий холод и вечный мрак? Гаснет небо в кольце костров, Слева высятся сосны в ряд. Князь, ты светел и ликом строг И приучен свой нрав смирять. Может, издали мне видней - Ведь похожих кровей сама - Где-то в сердце твоем, на дне, Первородная скрыта тьма. Нам ли в сытой тоске чуметь, Чахнуть в праздности и тепле? Только если твой выбор - меч, Мне опять достается плеть. Не для славы и похвальбы, Не надеясь кольца с руки. Я умею тебя любить, Даже зная тебя таким. Стынет в небе планет парад. Хоть известен давно исход, Снова ночью придет пора Самой сладостной из охот. Позвоночник прогладив вдоль, Заморозит нездешний жар... Ты сквозь пальцы уйдешь водой, Как ни бейся - не удержать. Встану призраком за плечом, Незаметно коснусь виска...
...И отныне ты обречен Эту горечь в других искать.
|
|
|
Авторизирован
|
Я называю жабу жабой, так проще жить! (с) Ланка Как известно, поэзия - определеный род психического заболевания. (с) А. Белянин Выбор: смерть или жизнь? Каждый проходит через. Из лабиринтов лжи истины голый череп.(с) ТЮ http://www.diary.ru/~markiz/
|
|
|
Tany
Россомахи
Герцог
Карма: 6265
Offline
Пол:
сообщений: 11073
И это пройдет!
|
Пир души! Спасибо.
|
|
|
Авторизирован
|
Приятно сознавать себя нормальным, но в нашем мире трудно ожидать, что сохранить остатки разума удастся. Yaga
|
|
|
Красный Волк
|
И правда - пир души . Растворяешься в строках, пьешь их, глоток за глотком, как густое темное вино, окунаешь в них сердце - то как в ворох летних цветов, сбрызнутых росой, то как в ворох горько пахнущей осенней листвы... И не знаешь даже, потрясенная, что сказать, дочитав до конца - и как лучше выплеснуть то, что рождают эти строки в душе... Поэтому - просто спасибо, эрэа Markiz. Огромное . И особое спасибо Вам - за Оскара, Яна и Райнхарда. "... - Может, когда-нибудь, Император. \ - Может, когда-нибудь, адмирал..." - это пробирает до мороза и до судороги в горле...
|
|
|
Авторизирован
|
Автор рассказа "Чугунная плеть"
|
|
|
passer-by
|
Спасибо.
|
|
|
Авторизирован
|
"Чистоту, простоту мы у древних берем, Саги, сказки - из прошлого тащим,- Потому, что добро остается добром - В прошлом, будущем и настоящем!" (с) "Если взлететь, то, в общем, не важно, больно ли падать". Leana
|
|
|
|
Страницы: 1 ... 5 6 [7] 8 9
|
|
|
|