Простите грешных - ЕЩЕ вальдмеер!

[Воронёнок]

ИСПОЛНИТЕЛЬ ЖЕЛАНИЙ.

Авторы: Кэналлийский Воронёнок и Леголаська
Фэндом: Отблески Этерны
Рейтинг: ну как обычно, пора бы и привыкнуть!
Пейринг: там не пэйринг, там ТОЛПА.
Жанр: про адмиральскую любовь!
Предупреждение: мы плохо помним матчасть!
Примечание: посвящается жилям понси всех времен, народов и возрастов!
Размещение: оно висит – и это факт…


«Да ты, Маугли, кого хочешь достанешь…» (с)
очень актуальный анекдот.

В один прекрасный хексбергский вечер вице-адмиралу Ротгеру Вальдесу очень не повезло в карты – играя с альмиранте во въехаррон на желание, Ротгер это самое желание безбожно продул. Альмиранте, осознав выигрыш, радостно потер руки, и остаток вечера посвятил мыслям о том, как бы не потратить это желание напрасно (дабы не было мучительно больно за бесцельно выигранную партию). И вот, когда Ротгер совсем было собрался до дому - до хаты, Альмейду осенило:
- О! Я придумал! Дорогой мой Вальдес – я желаю, чтобы с этого часа вы неукоснительно исполняли каждое желание вашего уважаемого военнопленного гостя!
- Что, ВСЮ ЖИЗНЬ? – обалдел Вальдес. - А ничего, что для этого мне в Дриксен переехать придется?
- Да нет, только три дня, - сжалился Альмейда.
- Хорошо, - кивнул Вальдес. – Да, а что считать желанием?
- Всё, высказанное в повелительном наклонении. Ну, или в форме пожелания. Так что если наш дорогой Олаф скажет «чтоб вы провалились!», извольте провалиться.
- Л-ладно, - помолчав, согласился Вальдес. – Но учтите, альмиранте – я у вас тоже когда-нибудь выиграю!
- Вот тогда и поговорим, - флегматично ответствовал альмиранте. – А пока, дорогой невоеннопленный гость, не надоел ли тебе хозяин?
- У-у-у, - сказал Ротгер, - вы даже не представляете, КАК он мне надоел… В общем, злые вы, уйду я от вас… домой! Там Олаф, он меня, в отличие от вас, любит, он мне шадди сварит…
- Ой, а Ледяной шадди варит? – живо заинтересовался Альмейда. – А можно я тоже к вам пойду?
- А вас Олаф не любит, - мстительно отозвался Вальдес. – И шадди он вам не сварит. Кстати, шадди он варит премерзкий. То, что он варит, можно смело назвать в его честь – «ледяной шадди».
- А-а-а-а… Ну тогда, значит, не пойду… - пожал широченными плечами альмиранте всея Талига. – Ну ладно, выметайся уже, Ротгер, к своему мастеру шадди, желания выполнять – а то знаешь, как в прихожей торчать надоело!

По дороге домой Ротгер обдумал свалившееся на него задание философски и решил получить от его выполнения максимум удовольствия – а для начала никому про обстоятельства не говорить. С тем он и явился под родной кров.
Первое, что узрел Вальдес под упомянутым кровом – это простывшего, и потому хлюпающего носом адмирала цур зее. Собственно, он и приветствовал Вальдеса оглушительным чихом, каковой по силе звука смело мог сойти за бортовой залп «Ноордкроне».
- Будьте здоровы! – автоматически пожелал Ротгер.
- А-а-а-а-апчхи!!! – ответил на это Кальдмеер. – Да уж, будешь тут здоровым в этакой сырости…
- Чего-нибудь хотите, Олаф? – поскольку в этот момент Вальдес снимал сапоги, никто не заметил плясавших у него в глазах веселых чертиков.
- Хочу… Глинвейна и шарф, - вздохнул Кальдмеер.
- Глинвейн сейчас будет, а шарф держите, - с этими словами Вальдес смотал с шеи связанный тетушкой Юлианой красно-черный полосатый шарф и бережно намотал деталь одежды на страждущего адмирала. Тот от неожиданности растерялся и даже не стал сопротивляться. А Вальдес вздохнул и отправился на кухню – изыскивать вино, пряности и фрукты для саморучного изготовления глинтвейна. Кальдмеер проводил хозяина дома удивленным взглядом, но пока решил ничего не говорить, ибо мало ли...
Явившись на кухню, Вальдес увидел там: носки Рангони на подоконнике (мокрые, но зато чистые), три штуки. Четвертый носок лежал на полу и был деятельно и вдумчиво прогрызаем Принцем Фридрихом. На столе стояли три чашки с недопитым «ледяным шадди», в коих Вальдес опознал остатки своего сегодняшнего, вчерашнего и позавчерашнего завтрака. Дверь кладовой была заботливо подперта шваброй, на которой также виднелись следы зубовной деятельности хвостатой августейшей особы. Еще на кухне обнаружились два ведра с чистой водой и много помытой посуды.
- Правильно говорила моя тетушка, - вздохнул Вальдес, - порядок проще поддерживать, чем наводить… особенно когда его поддерживают без тебя. Эй, животное! – воззвал он к Принцу Фридриху. – На кой ты сожрал у Рангони носок, тебя что тут, не кормят?
Принц Фридрих оторвался от носка, возвел на Вальдеса оскорбленный взор и всем своим видом изобразил, что таки-да, не кормят, да к тому же нежно любимый Руппи куда-то с утра исчез. Вальдес еще раз вздохнул, отрезал крысу кусок яблока и занялся изготовлением глинтвейна.
В силу природной щедрости Ротгер взял самый большой котел, и наварил глинвейна Олафов примерно на пять.
- Вы что, я же столько не выпью! – сделал испуганные глаза Кальдмеер, в какой-то момент заглянувший на кухню.
- А придется, это ж лекарство! – с веселым ехидством отозвался Вальдес, помешивая закипающее вино.
- Тогда лечитесь вместе со мной!
«Куда ж я денусь!» - мрачно подумал Вальдес, но вслух ответил немножко не то:
- И от чего это я лечиться должен? Это вы у нас соплями истекаете, а не я.
- А вы знаете, - проникновенным тоном сообщил Олаф, - болезнь это как беспорядок: легче предупредить, чем убирать. Так что лечитесь в качестве профилактики. И кстати, о беспорядке – а что у вас на кухне носки делают?
- Это не у меня носки, это у Рангони! – запротестовал Вальдес.
- Носки-то, может, и у Рангони, а кухня-то у вас! – язвительно уточнил адмирал цур зее.
- У Рангони носков сейчас как раз нет – ибо они ТУТ. А скоро их вообще не будет, когда их Принц Фридрих доест…
- Ох, лучше бы вы их вручили хозяину, а то и правда… съедят же!
- Тогда помешивайте глинт, - заявил Вальдес, а сам взял с подоконника целые носки, отобрал у Принца Фридриха то, что тот не успел догрызть, и, легкомысленно помахивая носочками, отправился искать Рангони.
Прогулявшись по дому, Вальдес сделал неутешительное открытие – оказалось, Рангони совокупно со всей остальной фельпской братией ушел в таверну.
- Вот зараза! – выругался Ротгер. Но карточный долг, как известно, есть долг чести – и вице-адмирал, все так же держа носки в руке, двинулся искать Рангони по злачным местам. В третьем злачном месте он его нашел, радостно подскочил к столу и плюхнул все еще мокрые носки между кружек с пуншем.
- Вот! Получите ваши носки! – выдал он. - Адмирал цур зее велел вам отдать, чтоб они кухню не засоряли, - а потом глубокомысленно добавил: - Беспорядок – он как похмелье: лучше не допускать, чем потом разбираться.

[Воронёнок]

Рангони в крайнем удивлении воззрился сначала на носки, потом на Вальдеса, а затем осторожно спросил сидевшего рядом Джильди:
-Э-э-э-э… Луиджи! Это с ним ЧЕГО СЛУЧИЛОСЬ?
Луиджи внимательно посмотрел на изувеченный четвертый носок:
- Полагаю, с ним Принц Фридрих случился. Сомневаюсь, что это Ротгер его обгрыз!
- Да нет, с Ротгером чего? А заодно и с адмиралом? – конкретизировал Рангони.
- Как чего? – пожал плечами Джильди. – Ротгер, говорят, давно двинулся, а теперь и адмирал вслед за ним… тронулся!
- Тьфу на вас, - с достоинством уронил Вальдес. – Я просто вежлив. Желание гостя, как известно, закон – вот я его и исполняю. В кратчайшие, между прочим, сроки. Кстати, не без практической пользы – мне совершенно не надо, чтобы дриксенское морское командование потом говорило, мол, у Вальдеса на кухне фельпские носки валяются. К тому же траченные Принцем Фридрихом!
- А вы в ответ скажите, что дриксенское командование у ваших соседей надысь швабру сперло, - дружески посоветовал Рангони.
- Это не командование, это адъютант командования, - внес ясность Ротгер. – И не спер, а взял взаймы. Взял взаймы и не вернул…
- Это не просто адъютант командования, это родственник кесаря! – фыркнул Варотти. – Кстати, про Принца Фридриха они ничего говорить не будут – ибо стыдно же: претендент на престол, а туда же, носки гложет!
- Ладно, - нетипично грустно подытожил импровизированный курьер, - пойду я от вас до дому, меня там глинтвейн ждет…
Вернувшись домой второй раз за вечер, вице-адмирал обнаружил, что добросовестный Олаф уже доварил глинтвейн до нужной кондиции и даже перелил первую партию в специальный кувшин.
- И где вы были?
- Носки Рангони отдавал… по вашей же, между прочим, просьбе!
- Э-хм! – кашлянул Кальдмеер. – А зачем было ее вот так сразу выполнять – я же, в общем, теоретически! Отнесли бы к нему в комнату…
- Но вы же сказали вручить хозяину!
- Мало ли что я сказал… Ладно, давайте глинтвейн пить, а то остынет!
- Желание гостя – закон! – просиял Вальдес и плюхнулся в кресло. – Да, вы знаете, Олаф, была у меня в юности такая история: на корабле все как-то разом по осени простыли, и капитан Каррера дал добро лечиться глинтвейном. А то ему наша чихающая в тумане команда осточертела. И все бы ничего, но из вина мы нашли только тюрэгвизэ, из фруктов – фиолетовый лук, а из пряностей – черный перец горошком. Ядреный же получился глинтвейн!
- Какая гадость! – посочувствовал Кальдмеер.
- А что делать… Меня мама еще в детстве приучила к мысли, что лекарство должно быть гадким – чтобы болеть лишний раз не хотелось! Выпили мы тогда того глинтвейна… от насморка излечились, конечно, зато похмелье заработали! Поутру все как один зубами скрежетали. Каррера орет – «Отставить неуставной скрежет!!!» - а мы и рады бы отставить, да вот НЕ МОЖЕМ. Так до полудня и мучились.
- А-а-а-а-а-а! – вдруг осенило Кальдмеера. – Я, кажется, помню тот случай: идем это мы по Устричному морю и вдруг слышим – в тумане будто зубами кто скрежещет. Так это были вы! Да, к слову о похмелье – помню, когда подростком был, у нас в городе колдунья жила, которая твое похмелье на соседа сводить умела, или там на недруга какого. В смысле, напиваетесь вы, а похмелье утром у него.
- Какая ценная женщина! – от души восхитился Вальдес, доливая себе и собеседнику следующую порцию глинтвейна. – И что ж вы свое похмелье, к примеру, на Бермессера не сводили?
- А я тогда ТАК не пил и Бермессера знать не знал…
- Поэтому и не пили, наверное, - ввернул Вальдес.
- Одним словом, я был во всех отношениях приличным мальчиком. А когда стал неприличным, то старой ведьмы уже не было.
- А куда делась?
- Не знаю. Наверно, замученные чужим похмельем удавили…
В общем, приятный вечер длился до тех самых пор, пока изрядно налечившийся Вальдес не вылил черпак с глинтвейном мимо бокала аккурат на рубашку Кальдмеера.
- Ну якорь в задницу, Ротгер! – поморщился Кальдмеер. – Стойте, а куда вы, собственно, помчались?
- Якорь? Сейчас будет! – на ходу заверил Вальдес, про себя нецензурно прокляв любимого альмиранте и его желания, и скрылся за дверью. Олаф пожал плечами и отправился наверх – переодеться. Однако через энное время он осознал, что без верного и всеведущего Руппи он сам не найдет в этом доме решительно ничего – тем более при учете наведенного порядка. Ибо во времена развеселого бардака были весомые шансы обнаружить подходящую рубашку в винном погребе, в библиотеке или в каминной – а с нашествием казарменного уюта все стало лежать НА СВОЕМ МЕСТЕ. Но где находилось это самое «свое место», Олаф был не в курсе.
Однако, поскольку пребывание в мокрой одежде грозило свести эффект лечения до нуля, Кальдмеер избавился от благоухающей глинтвейном рубашки и завернулся в плед, попутно отметив, что выглядит он сейчас, наверно, феерически – с голым торсом, намотанным на шею шарфиком и разноцветным пледом за плечами!
А в это время «джинн поневоле», ругаясь сквозь зубы, под моросящим дождем добрался до порта и совершил хищение флотского имущества – то бишь уволок с «Астэры» запасной малый якорь. Предмет был тяжелый и неудобный, даром что малый – а по причине дождя еще и скользкий.
- Ну и фантазии у вас, адмирал! – пыхтел себе под нос Вальдес, таща добычу до дому. – Якорь ему, да еще в такие заповедные места… И как я это желание выполнять должен??? Эх, ладно – принесу эту… нужную вещь домой, а завтра решу, что делать с задницей!
Когда бедный Ротгер явился домой в третий раз за вечер и увидел живописную фигуру адмирала цур зее в пледе и шарфе, он грохнул якорь на пол и по-детски восхищенно воскликнул:
- Ой, Олаф, вы похожи на древнего варита!
- М-да? По-моему, я похож на современного идиота, - самокритично заметил Ледяной.
- Я тоже ТАК ХОЧУ! – с той же детской интонацией заныл Вальдес.
- Быть похожим на современного идиота???
- Нет, на древнего варита в теплом пледе, потому что я весь мокрый!!! И холодный, как рыба…
- Так, рыба моя, - с не по-хорошему проникновенной интонацией поинтересовалась слегка веселая и чуть более чем слегка пьяная модель древного варита, - а ЯКОРЬ ТЫ ЗАЧЕМ СЮДА ПРИПЕР
- Так это… - смешался Ротгер… - чтобы вот туда… сами же сказали!
- Нет, ТУДА – НЕ НАДО! - решительно опротестовал намерение Кальдмеер. – Вы лучше это… того…раздевайтесь и пойдемте допьем то, что осталось от лекарства. А то допьет Принц Фридрих!
Вальдес мученически возвел глаза к потолку и, к вящему ужасу Кальдмеера, прямо посередь прихожей начал вылезать из штанов.
- Секундочку! – удивленно протянул Олаф. – Вы на древнего варита собрались походить – или на гальтарца какого?
- Еще скажите «на гайифца», - пробурчал Вальдес. – Во-первых, вы сами сказали раздеваться, во-вторых, штаны у меня тоже мокрые, дождь же на улице! И вообще, я у себя дома, как хочу, так и хожу!
- Да мне ж не жалко, - развел руками адмирал. – Да, вы бы за якорем-то поухаживали лучше!
- Мне ему цветов подарить?
- Нет, надраить, а то гляньте, какой он у вас нечищеный и вообще гнусный, а вы его еще и «это туда» собрались! Для «это туда» он непригоден!
- Хорошо, я верю специалисту на слово…
- Это в каком смысле специалисту? – подозрительно осведомился Кальдмеер.
- В морском смысле специалисту, по якорям. А вы что подумали???
- Знаете, при виде вице-адмирала в подштанниках много чего подумаешь! Возьмите у меня хоть этот… варитский плащик, - Олаф подошел и заботливо завернул Вальдеса в клетчатый плед «с царского плеча». – А то вы уже гусиной кожей покрылись.
- Я не могу гусиной!!!
- Хорошо-хорошо, лягушачьей! Сейчас вы еще от холода позеленеете и заквакаете – и станете совсем фрошер!
- Спасибо, Олаф, я вас ТОЖЕ ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ! А-а-а-а-апчхи!!!
- О! – заинтересовался Олаф. – «Астэра», полный бортовой!
- А-А-А-А-А-АПЧХИ!!!!!!! Ну вы и зараза, адмирал… Пойдемте лучше меня лечить!
- Так я вам это предлагаю уже минут 15, пока вы из штанов выпрыгиваете!
- Ква-ква-ква, - вяло отреагировал Ротгер и, обернув плед вокруг талии, прошествовал к глинтвейну.

[Воронёнок]

* * *

Утро для обоих адмиралов началось (не считая Принца Фридриха на подушке Ледяного) с новостей, «принесенных на хвосте» веселой фельпской компанией.
- Вы знаете, - вдохновенно вещал за утренним столом Луиджи, - к вам в город вчера ТАКОЕ приползло, это нечто! Оно чей-то там порученец, и прибыло с бумажками к кому-то из командования. Но это неважно! А важно то, что потом оно пошло в таверну!!! Рангони даже вином его угощал, но это существо наугощалось и стало завывать про то, как оно несчастно, и как его жизнь никому не нужна. Мы чуть не рехнулись! А когда мы решили на него плюнуть, и заговорили за свое-морское, он нам заявил, что мы ничего не смыслим в морской терминологии!
- Ага-ага! – подхватил Рангони. – Оно еще и доказывать нам начало, причем занудно так, что трехпалубных галер не бывает.
- Любопытственно! – отозвался Вальдес, одновременно отправляя в рот кусок мяса и отгоняя от тарелки Принца Фридриха, который норовил похитить наиболее аппетитный стручок фасоли. – А как это диво зовут?
- А кошки его знают, чудно как-то, - подключился к беседе Варотти. – То ли Манси, то ли Нанси – как-то так…
- Жиль Понси его зовут, - раздалось с лестницы, и вниз спустился Руперт фок Фельсенбург. – Кстати, когда вы из таверны ушли, он начал там читать стихи. Про пень.
- Про какой???
- Про подрубленный.
Луиджи озадаченно покрутил головой:
- Надо же, а я и не знал, что у вас в Талиге модно про пни стихи писать! У нас в Фельпе все как-то больше про любовь, да про прекрасных дам, да кто кого зарубил, да как «галеас на закате возвращался». А у вас про пень, понимаете ли…
- А может, у него к пням любовь? – усмехаясь, предположил Кальдмеер.
- Неразделенная, вероятно, - ответил Руппи, расправляя рукав, в который Принц Фридрих таки-утянул стручок с тарелки хозяина дома.
- Ну знаете, будь я пнем, - авторитетно заявил Луиджи, - я бы от такого удрал, и плевать, что пни не бегают!
- Интересно как, - сказал Кальдмеер. – А на это посмотреть можно?
- На убегающий пень? Ну, спьяну и не такое может показаться…
- Да нет, на этого… у которого неразделенная любовь!
Фельпцы несколько затравленно переглянулись.
- Адмирал, а вы ТОЧНО уверены, что этого хотите? – замирающим голосом поинтересовался Рангони.
- А может, я тонкий ценитель пнёвой поэзии! – уперся Олаф.
- Ну не с утра же! – умоляюще сложил руки Варотти. – Мы же полночи его в таверне наблюдали – нас же стошнит!
- Ага, и прямо здесь! – провокационно добавил Рангони.
- Убирать всяко сами будете! – мгновенно отреагировал Вальдес.
- Хочу стих про ПЕНЬ! – тем временем не унимался развеселившийся адмирал цур зее. – Можно и без Понси, но стих ХОЧУ!
Вальдес показательно схватился за виски:
- Ну что мне с вами делать, адмирал…
Однако что именно он собирается делать, Ротгер придумать и озвучить не успел, ибо утренняя идиллия была безжалостно прервана стуком в парадную дверь. Стучали громко, требовательно и, похоже, ногой. Вальдес снял засов – и в переднюю буквально ввалился Рамон Альмейда – бледный и с лихорадочно блестящими глазами.
- Спасите меня! – тихим загробным голосом произнесло явление.
- Альмиранте, что с вами?! – в неподдельном ужасе спросил Вальдес, поскольку вид перепуганного Альмейды выводил его из равновесия и даже где-то разрушал привычную картину мира.
- Со мной посыльный от Ноймаринена, - голосом обреченного на медленную и мучительную смерть сообщил неустрашимый альмиранте.
- Жиль Понси? – понимающе кивнул Луиджи.
- Он самый! Люди добрые, спрячьте меня от него – он меня ЗАДОЛБАЛ!!! – горестно выдал Альмейда и сцапал со стола «профилактическое средство»: кувшин, как он думал, с вином. Но вина в кувшине не оказалось – на дне сиротливо лежали фрукты из-под вчерашнего глинтвейна.
- Тьфу! – сказал альмиранте. – Вот алкоголики, одних оставить нельзя, все сами выпьют… Налейте мне, что ли, я альмиранте или где?!
- Или где, - подтвердил Вальдес. – Вы в моей гостиной! Так что садитесь, гостем будете…
- Шадди хотите? - светски спросил Ледяной Олаф.
- Ух ты, - обрадовался хлопнувшийся на диван Альмейда, - а мне Ротгер сказал, что вы меня не любите…
- Так я вам не любовь предлагаю, а шадди! – искренне удивился Кальдмеер. – Или это на вас этот ваш… любитель пней так повлиял?
- Кто-кто?
- Ну этот ваш, Манси-нанси…
- Он не мой! – отрекся Рамон. – Однако же, вот извращенец – не знал, что он пни любит!
Руппи тут же радостно начал вводить альмиранте в курс дела, а Кальдмеер встал и отправился наливать шадди. В это время Альмейду просветили касательно пней, и он облегченно рассмеялся:
- А-а-а-а, так это у нас такой, извините за выражение, поэт есть. Стыдно признаться – но есть! Этот, как его… Барбосса, Сакотта… а-а-а, Барботта! Художественный прием у него такой – с пнем себя сравнивать. Желательно с подрубленным.
В это время в гостиную явился Олаф и поставил рядом с альмиранте чашку шадди. Тот автоматически отхлебнул, удивленно крякнул и сказал:
- А что, нормальный шадди. А Ротгер… то есть вице-адмирал Вальдес…
- Да Ротгер он, Ротгер! – махнул рукой Кальдмеер.
- Так вот, поименованный Ротгер говорил, что гадость…
- Ух ты, - не без некоторого ехидства восхитился Ледяной, - мои кулинарные эксперименты уже обсуждаются в высших флотских кругах Талига! Да, а вы в курсе, что рекомый Ротгер третьего дня яичницу с беконом сахаром посыпал? Вот уж дрянь получилась!
- А кто пересыпал сахар в коробку с надписью «Горчичное семя», где раньше была соль? – склочным тоном заинтересовался Вальдес.
- Руппи! – наябедничал Луиджи.
Молодой человек покраснел:
- Я не очень хорошо читаю на талиг.
- Врет он все! – откровенно веселясь, вторично заложил Руперта Джильди. – Он банку из-под сахара Принцу Фридриху в качестве домика приспособил! А этот гад хвостатый там себе гнездо из моих манжет свил!
- А манжеты-то он откуда взял??? – удивился Альмейда.
- С рубах поотгрызал, вестимо!
- Так, а соль куда делась?
- Не знаю…

[Воронёнок]

Словом, веселье шло на всю катушку – но тут в дверь снова постучали. «Доброе утро!» - мрачно сказал собранию Вальдес и пошел открывать.
На пороге торчало НЕЧТО, имеющее вид внебрачного отпрыска хорька и богомола.
- Здравствуйте! – произнесло оно невыразимо унылым голосом. – Мне, собственно, надо видеть адмирала Альмейду, - с этими словами, не дожидаясь приглашения, обладатель унылого голоса прошел в гостиную прямо в ботфортах и уселся за стол.
- Ы-ы-ы-ы-ы… - тихонько простонал Альмейда и спрятал лицо в ладонях. Фельпцы, прихватив тарелки, резво дезертировали наверх.
- Вот, мой адмирал, - деревянным голосом сказал Руппи, - это и есть тот самый Жиль Понси.
- Здорово! – сдержанно оценил Кальдмеер. – А почему он в сапогах?
- А мне что, без сапог по улице ходить? – некуртуазно окрысился пришелец.
- Вообще-то, воспитанные люди их в передней снимают, а не тащат всю грязь с улицы, да на чужие ковры, - холодно-вежливо информировал Руппи. Однако Понси настолько был поглощен миссией «видеть адмирала Альмейду», что заявление проигнорировал.
Вальдес молитвенно возвел южные очи к потолку.
- Кажется, этот молодой человек вчера в таверне распространялся о том, что он никому не нужен? Сдается мне, в отношении моего дома он был абсолютно прав!
- Я здесь по делу! – с видом оскорбленного достоинства возразил Понси. – Так что я нужен Талигу в лице адмирала Альмейды.
Альмейда опять тихо застонал.
- Хм, молодой человек! – нарушил паузу Ледяной Олаф. – А может, вы нам прочитаете пенные стихи? То есть, пнёвые… ну, про пень в общем!
- Я же сказал, что я здесь по делу! – высокомерно повторило кошмарное явление.
- По большому? – не выдержал Вальдес. – Излагайте уже свое дело, и я вас не задерживаю.
Понси принялся излагать, и делал он это долго, нудно и непонятно. Из запутанных и выспренних объяснений лично Вальдесу стало ясно только то, что ужас, явившийся в его дом, привез Альмейде письмо от Рудольфа Ноймаринена, и ждет немедленного ответа.
По окончании повести Альмейда наконец отнял ладони от лица и от души грохнул кулаком по столу. Поскольку душа у альмиранте была широкая (много шире плеч!), а кулаки – пудовые, от удара со стены рухнул морской пейзаж в золоченой раме.
- Так, - сказал Рамон голосом хорошо воспитанного сказочного людоеда. – Вы мне это еще вчера изложили три раза. И я вам столько же раз ответил, что письмо напишу ЗАВТРА!
- Альмиранте, - сочувственно посоветовал Вальдес, - лучше напишите прямо сейчас. Вот пройдите в мой кабинет и напишите. Тогда ЭТО уберется! Надеюсь, совсем.
- Да-да, идите, - присоединился Кальдмеер, - а мы тут с вице-адмиралом пока что картинку обратно повесим. Да, а может, молодой человек в ожидании письма все-таки соизволит прочитать нам стихи про пень?
Жиль Понси оскорбленно вздернул нос:
- Я не стану вам ничего читать! Вы надо мной издеваетесь, забыв про правила хорошего тона, и про то, что я исполняю здесь важную миссию…
- Ага, атмосферу отравляет, - в сторону заметил Вальдес.
- … а кроме того, я сомневаюсь, что вы сможете по достоинству оценить поэзию гениального Барботты!
Кальдмеер устало махнул рукой.
- Тьфу… Ротгер, где у вас гвозди и молоток?
Вальдес срочно отловил пробегавшего мимо слугу и велел принести требуемое. Слуга, в отличие от хозяина, точно знал, где и что в доме лежит – так что все нужное для повешения падшего пейзажа было доставлено в рекордный срок.
- О, сейчас я гвоздь забью! А лучше два, - пообещал Кальдмеер, вооружаясь молотком. – Руппи, будь добр, подвинь стул к стене.
- Прошу меня простить, - трескуче раздалось из–за стола, - а КАК вы собираетесь забивать гвозди в каменную стенку? Осмелюсь спросить, вы молоток-то в руках когда-нибудь держали? А гвозди когда-нибудь видели?
Сказать, что Ледяной Олаф удивился – значит не сказать ничего. А вот если добавить, что он чуть не свалился на пол – то картина удивления будет более ясная, хотя все равно неполная. Он быстренько припомнил папу-оружейника и то, сколько раз лично ему приходилось контактировать с винтиками, гвоздиками и прочими железками – но на помощь уже шла тяжелая артиллерия в лице Вальдеса.
- Господин Понси, - змеиным голосом почти пропел Ротгер, - а где вы тут, собственно, узрели КАМЕННУЮ стенку? Нет, она, конечно, есть, но скрывается за деревянной панелью, ибо я не испытываю желания при жизни обитать в склепе!
- А, - начал было Понси.
- Бэ, - оперативно отозвался Руппи и, не обращая внимания на протестующие жесты, впихнул в руки Понси край рамы. – Держите, господин плотник-теоретик! Держите, говорю – а не то это произведение искусства свалится вам на ногу!
Когда картина была благополучно водворена на свое место, в гостиную с серьезным видом и запечатанным письмом явился Альмейда.
- Вы были правы, - сказал он, ни к кому не обращаясь. – Это письмо действительно требовало немедленного ответа. Господин Понси, прошу внимания! Теперь слишком многое зависит от того, как быстро вы доставите мое послание Проэмперадору Севера. В письме содержатся сведения государственной важности. Так что спрячьте его хорошенько – например, зашейте за подкладку. Я бы дал вам еще одно письмо – фиктивное – но у меня уже нет времени на его составление. Слишком многое поставлено на карту. Торопитесь!
В этот пафосный момент Руперт неслышно подошел к вытянувшемуся и благоговейно внимающему Жилю со спины, и резким движением засунул ему за шиворот что-то серое. Спустя секунду дом потрясло хоровое верещание: верещал, крутясь по комнате, Понси, и также верещал Принц Фридрих, бегая у Понси под рубашкой в поисках выхода.

- Зачем ты это сделал, Руппи? – ошарашенно спросил Кальдмеер после того, как любитель пней вместе со своей важной миссией (но без крысы под рубашкой) стремглав выбежал на улицу.
- А чтоб бежал быстрее, - безмятежно пояснил Руппи.
- А чего не в штаны? – гнусновато хихикая, поинтересовался Вальдес.
- А вдруг Принц от испуга там бы чего важное откусил? – подначил повеселевший и даже как-то разом помолодевший Альмейда.
- Да что может быть важного в штанах у любителя пней, - поддержал хулиганскую тему Олаф.
- Ну например, окаянный отросток! – предположил Вальдес, невинно хлопая глазами.
- И вы предлагаете Принцу Фридриху это кусать??? И вам его совсем не жалко? Фридриха, в смысле…
- Кстати, альмиранте! – вдруг вспомнил Вальдес. – А что за сведения государственной важности? Чего ты такого навалял старику Рудольфу?
- А вот! – уклонился от прямого ответа Альмейда. – Все-то тебе знать надо!
- И вообще, господа, я разочарован, - резюмировал Кальдмеер. – Я так хотел услышать стихи про пень!
- Между прочим, я полагаю, - глубокомысленно изрек вице-адмирал Вальдес, - что герцог Ноймаринен прислал этого типа неспроста, а с далеко идущей целью!
- Это с какой же? – полюбопытствовал Альмейда.
- А с очень простой – чтобы мы его тут УТОПИЛИ!

[Воронёнок]

* * *
Несколькими днями позже Проэмперадор Севера, герцог Рудольф Ноймаринен получил письмо от адмирала Рамона Альмейды:
«Герцогу Рудольфу Ноймаринену, Проэмперадору Севера.
Герцог!
Я был несказанно рад получить ваше письмо, прибывшее в Хексберг с весьма достойным молодым человеком. Впредь очень прошу этого достойного молодого человека ко мне не присылать.
И о погоде… Погоды у нас стоят предсказанные… (все здоровы, всем весело, пленные не жалуются и т.д.)
Искренне Ваш, адмирал флота королевства Талиг и Его Величества Фердинанда II Оллара, Рамон Альмейда».
- Вот незадача! – искренне огорчился старый герцог. – А я так надеялся, что они его УТОПЯТ!

* * *

Поздним вечером в дверь комнаты Кальдмеера вежливо поскреблись.
- Войдите, не заперто! – возгласил Олаф.
В комнату с томным видом проскользнул Вальдес
- Я пришел исполнить ваше желание, - замирающим голосом сообщил он.
- Какое??? – изумился Кальдмеер, которого эта ситуация с желаниями начала одновременно забавлять и пугать.
- Я пришел прочитать вам стихи про пень! Но поскольку в школе я учился плохо, я не знаю стихов Барботты. Поэтому я написал их САМ, и посвятил вам, мой дорогой военнопленный гость!
Вальдес прокашлялся и принял торжественную позу.

- Я засыпаю каждый день
И думаю устало:
«Как хорошо, что я – НЕ ПЕНЬ,
Как хорошо, что вы – НЕ ПЕНЬ,
Мы оба – АДМИРАЛЫ!»

Адмирал цур зее с ледяным лицом поаплодировал и спросил:
- А вот почему вы написали, что засыпаете каждый день, хотя вы спите ночью – и то не каждой?
- А-а-а-а… А потому что с пнём ночь не рифмуется! – нашелся Вальдес. – А слово «подрубленный» – в ритм не лезет! Правильно Жиль Понси говорил, не ценитель вы высокой поэзии! Все, я на вас обиделся – уйду от вас якорь драить, вы этого, кажется, еще вчера пожелали…
Кальдмеер осторожно приблизился к изображающему кровную обиду Вальдесу и приобнял за плечи:
- А теперь рассказывайте, Ротгер, что у вас там за байда с желаниями?!
- Вас ист дас «Байда»? – удивился Ротгер, даже не отразив факт объятия.
- Это такое дриксенское слово, которое по-вашему, ну как бы это сказать… в данном случае СИТУАЦИЯ! А по-фельпски это фигня, по-кэналлийски – хрень… Да, и давайте больше не будем заниматься сравнительной лингвистикой, а займемся чем-нибудь другим!
- Это… чем же???
- Например, - нежно предложил Кальдмеер, - мы сейчас сядем, и вы подробно объясните мне, первое – что у вас за… ситуация с желаниями, второе – где в этом доме можно найти соль, а то мне пятно с рубашки выводить надо!
- Э-э-э… это… Соль на кухне, в банке с надписью «Корица», - выдал ценную информацию Ротгер. – А про желания пусть вам Альмейда объясняет!
- Не-е-е-ет, дорогой, я желаю, чтобы это объяснили мне именно вы!
Вальдес набрал побольше воздуха и, будто скатившись с горки, признался:
- А ситуация в том, что всю сегодняшнюю ночь и весь завтрашний день я вынужден выполнять ЛЮБОЕ высказанное вами желание. Судьба у меня такая… то есть того… карточный долг!
- Н-н-ну в-о-о-о-от, - слегка растягивая слова, почти промурлыкал Кальдмеер. – Сейчас у меня будет огромное искушение пожелать что-нибудь этакое… Ну-ка, скажите мне, кому это вы там такой потрясающий фант продули?
- Непосредственному начальству, - поник головой Вальдес.
- Ах-ха-а-а-а-а, - кивнул Олаф. – Тогда мое желание следующее: сейчас вы пойдете спать. А завтра весь день будете выполнять желания ВАШЕГО адмирала. А заодно вернете тот неухоженный якорь обратно на «Астэру», а то надоело об него запинаться!
С Вальдеса можно было ваять аллегорию скорби и отчаяния для какого-нибудь помпезного надгробия.
- Олаф, - с весьма натуральной «затаенной болью» в голосе сказал он. – А я так надеялся…
- На что, на чудо?
- Что вы поймете, как мне трудно… что вы меня пожалеете… обнимете… погладите по голове… и скажете, что Я СВОБОДЕН!!! - с этими словами Вальдес театрально грохнулся на колени и осторожно побился головой об угол кровати. – Вы представить себе не можете, до чего это скучно и утомительно – ВЫПОЛНЯТЬ ЖЕЛАНИЯ!
- Тьфу, - сказал адмирал цур зее, - Тоже мне, пень подрубленный да непонятый. Идите сюда, Вальдес, хватит ломать кровать! Впредь можете воздержаться от насильственного выполнения желаний. Могу в честь этого и обнять, и погладить, раз оно вам так надо! Могу еще и колыбельную спеть… правда, у меня ни слуха, ни голоса, зато от чистого сердца!
- Ура!! – возопил Вальдес, вскочил с колен и радостно кинулся в адмиральские объятия. – Олаф, я вас ЛЮБЛЮ!
- Где-то когда-то я это уже слышал… Да, а вот интересно, почему стоит нам уединиться – в моей комнате дверь открывается? Кого опять несет?!
Дверь, действительно, плавно открывалась. Однако за дверью при этом НИКТО не стоял! Адмиралы переглянулись и снова уставились на дверь.
- Вальдес, у вас привидения не водятся? – беспокойно спросил Кальдмеер.
- Не замечал…
- Похоже, теперь водятся! Это у вас прогресс: сначала дриксенские адмиралы, потом августейшие крысы, а теперь привидения!
Между тем дверь открылась почти полностью – и на пороге возникла фигурка Принца Фридриха. Крысу стало скучно одному, и он пошел искать подходящую компанию.
- Эх-х! – разочарованно тряхнул головой Олаф. – А так надеялся на привидение!
- Ладно, - беспечно отмахнулся Вальдес. – Вы, кажется, ЖЕЛАЛИ СОЛЬ?

Тогда идите и возьмите!

[Донна Анна]

Вас ист дас «Байда»? – удивился Ротгер, даже не отразив факт объятия.
- Это такое дриксенское слово, которое по-вашему, ну как бы это сказать… в данном случае СИТУАЦИЯ! А по-фельпски это фигня, по-кэналлийски – хрень…

Вот это просто ПРЕКРАСНО!!! Нет, все остальное тоже, и не меньше, но это уж у меня профессиональный перекос )) С вашего позволения, пойду коллегу повеселю, она тоже "Этерну" любит...

[Воронёнок]

Да веселите, конечно:).

[Janis]

Спасибо.
Прелесть какая  С этими фантами и солью в банке то из-под горчицы, то из под корицы - вылитая студенческая общага 

[Воронёнок]

Вы не поверите - но уйма лиц одного пола, живущая в одном доме и хотя бы слегка обезображенная умом и чувством юмора, превратит в общагу решительно любую локацию!
Энная часть фигни, кстати, вполне по реалу творится у меня дома. Принц Фридрих, например, вполне себе реален.

[Janis]

Вы не поверите - но уйма лиц одного пола, живущая в одном доме и хотя бы слегка обезображенная умом и чувством юмора, превратит в общагу решительно любую локацию!
Энная часть фигни, кстати, вполне по реалу творится у меня дома. Принц Фридрих, например, вполне себе реален.

Эр Воронёнок, почему ж не поверю? Очень даже поверю, более того - разнополый юморной коллектив, сбившийся под одной крышей больше, чем на день, тоже способен на впечатляющие подвиги по превращению чего угодно в общагу. И - да, звери крайне способствуют данной метаморфозе, даже не обязательно крыс, кот или собака (а то и оба сразу) также подойдут, проверено

[Воронёнок]

ИМХО, крысы смешнее - в силу компактности они легче прячутся, а потом выползают в самый неожиданный момент из самой неожиданной дыры, да и вообще - такое отмачивают, что за 5 минут не просмеешься .

[Janis]

ИМХО, крысы смешнее - в силу компактности они легче прячутся, а потом выползают в самый неожиданный момент из самой неожиданной дыры, да и вообще - такое отмачивают, что за 5 минут не просмеешься .

Этого не отнять, да. В студенческие годы в компании имелся такой зверь.  Несмотря на упитанность, Крысильда  "впихивалась" в крошечную дамскую сумку, устраивалась в ней, как в гнезде, и сидела тихо-тихо... пока на горизонте не появлялось чего пожрать  . Вылезала в столовой или в магазине 

[Воронёнок]

У прототипа Принца Фридриха главные пороки - это сверхподвижность и любовь к общению с людьми:). 

[Донна Анна]

По моему опыту реакций на сидящую на твоем плече крысу в основном две: "Уберите эту гадость!!!" и "Боже, какая прелесть!!!" Я, как вы догадываетесь, отношусь ко второму типу, так что Принц Фридрих - НАШЕ ВСЕ!
P.S. Фотку бы... Да знаю, знаю, что оффтоп А впрочем, это же портрет персонажа!..

[Воронёнок]

Я бы с удовольствием, но боюсь промахнуться с размером - как бы страницу форума не раздуло...

Могу дать словесный портрет прототипа Принца, коего в жизни зовут Папа Легба - это бурая крыса породы рекс, согласно породе, кудрявая и дюже громадная: зверику чуть больше полгода, а он скоро дорастет до полметра длины! Существо общительное, добродушное - но наглое и приставучее!