Путь Молний - II

[Hanna]

Ну, отсутствие эориев хорошо хотя бы тем, что Окделлы не могут нагадить окружающим чисто случайно поклявшись). не те возможности, не те . Хотя иногда жаль что у нас нет таких потомков демонов как в Вашей версии . Харизматичные вышли! (Хотя Бэкингэм в каноне всегда раздражал, тут понравился). И мне тоже кстати кажется что Анри-Гиом на самом деле был весьма интересной личностью, не сразу же он состарился и сошел с ума). Яркой, по крайней мере. А молодой Штанцлер еще гаже старого... куда, казалось бы

[Артанис]

Ну, отсутствие эориев хорошо хотя бы тем, что Окделлы не могут нагадить окружающим чисто случайно поклявшись). не те возможности, не те .

Ну, строго говоря, для этого Окделлом быть не обязательно, любой Повелитель мог бы оказаться на его месте, смысла клятв не помнит никто. Робер вон чуть не оказался, спасибо Валентину, что подсказал оправдать Рокэ. А Мельничный Луг? Его, как будто, не Окделлы устроили...
 

Хотя иногда жаль что у нас нет таких потомков демонов как в Вашей версии . Харизматичные вышли!

А мне-то как жаль...
 

(Хотя Бэкингэм в каноне всегда раздражал, тут понравился).

А чем он вас раздражал в каноне, если не секрет? Разумеется, если за канон вы не принимаете советскую экранизацию, где из него действительно сделали какое-то недоразумение? Слава Богу, хоть в новом фильме сумели отдать должное. Но я-то старалась его показать таким, как в книге.
Впрочем, спасибо вам и на том, что хотя бы здесь он вам понравился!
 

И мне тоже кстати кажется что Анри-Гийом на самом деле был весьма интересной личностью, не сразу же он состарился и сошел с ума). Яркой, по крайней мере.

Да уж, что не сразу, то не сразу! Судя по фамильному сходству, очень красивым мужчиной был (так что в этом Алису понять можно, но только в этом). И, судя по тому, что известно, весь темперамент дома Молний достался ему одному, так что сыновьям и внукам досталась лишь малая толика. Кажется, что высшие силы специально решили: пусть у нас самая бурная из стихий отбушует до Излома, чтобы в самое трудное время на нее можно было вполне положиться.
Вообще-то, у меня с самого начала Анри-Гийом проассоциировался с Бекингэмом. Как на ваш взгляд, это только мне кажется, или в самом деле они похожи? Ну и вот, в итоге, получился этот фик.

[Hanna]

А чем он вас раздражал в каноне, если не секрет? Разумеется, если за канон вы не принимаете советскую экранизацию, где из него действительно сделали какое-то недоразумение? Слава Богу, хоть в новом фильме сумели отдать должное. Но я-то старалась его показать таким, как в книге.
Впрочем, спасибо вам и на том, что хотя бы здесь он вам понравился!
 

А вот сложный вопрос, чем он меня раздражал, как-то не сообразить даже (в фильме его почему-то вообще не помню, если честно, кроме песенки "Вы не сказали нет"). Скорее всего тем, что его ни капли не смущает гора трупов, возникшая из-за его личных дел. У вас по-иному расставлены акценты, поэтому наверное внутреннее восприятие меняется.

[Hanna]

И, судя по тому, что известно, весь темперамент дома Молний достался ему одному, так что сыновьям и внукам досталась лишь малая толика. Кажется, что высшие силы специально решили: пусть у нас самая бурная из стихий отбушует до Излома, чтобы в самое трудное время на нее можно было вполне положиться.
Вообще-то, у меня с самого начала Анри-Гийом проассоциировался с Бекингэмом. Как на ваш взгляд, это только мне кажется, или в самом деле они похожи? Ну и вот, в итоге, получился этот фик.

оччень интересная тема!!! Теперь до конца поняла ваш ход мысли! У меня поведение, например, Робера тоже не ассоциируется с понятием "огненный темперамент". он очень уж много рассуждает и предается моральным изысканиям (особенно во время любви к Мэллит он не огненный ). Вот Чезаре - это я понимаю . если рассматривать с этой точки зрения, то действительно аналогия между Анри-Гийомом и Бэкингэмом очень четкая! Они оба если "загорелись", то не отступят, пока не получат, а не получат все равно не сдадутся! Если бы Робэр пошел в деда, мне жалко в первую очередь Альдо . Огонь, как мне кажется, еще и доминирует.

[Артанис]

А вот сложный вопрос, чем он меня раздражал, как-то не сообразить даже (в фильме его почему-то вообще не помню, если честно, кроме песенки "Вы не сказали нет"). Скорее всего тем, что его ни капли не смущает гора трупов, возникшая из-за его личных дел. У вас по-иному расставлены акценты, поэтому наверное внутреннее восприятие меняется.

Вообще-то, у меня акценты расставлены как раз в соответствии с канонным образом. Где его, к слову, и собственная возможность стать трупом ничуть не смущает, даже больше того, кажется, что он к этому и стремится. И, между прочим, войну начал не Бекингэм, он лишь собирался помочь своим союзникам ларошельцам. Которым устроил осаду и уморил их голодом Ришелье, однако его почему-то оправдывают гораздо чаще, чем Бекингэма. И, в конце концов, Бекингэм за то, в чем виноват, заплатил жизнью, этого мало еще? А Ришелье в конце книги живет и радуется, он добился чего хотел. Вот эту несправедливость я и попыталась исправить в этом фике.

У меня поведение, например, Робера тоже не ассоциируется с понятием "огненный темперамент". он очень уж много рассуждает и предается моральным изысканиям (особенно во время любви к Мэллит он не огненный ).

А отец Робера вообще никакой был, судя по тому, что известно, бык комолый, а не Повелитель.
Впрочем, рассудительность и преданность долгу Робера, конечно, к лучшему в таких сложных условиях. Будь он похож на Анри-Гийома, еще одно стихийное бедствие Талигу было бы гарантировано. А вот если их не как герцогов и Повелителей сравнивать, а как частных лиц и просто как мужчин, уже иная картина получается. Не случайно, когда у меня тут в комментариях заметили, что Анри-Гийом, когда усомнился, нужен ли он Катарине, стал похож на Робера. Правда, я тогда ответила, что Робера в такой ситуации пришлось бы уговаривать три книги подряд. Анри-Гийом решился быстрее.
 

Если рассматривать с этой точки зрения, то действительно аналогия между Анри-Гийомом и Бэкингэмом очень четкая! Они оба если "загорелись", то не отступят, пока не получат, а не получат все равно не сдадутся! Если бы Робэр пошел в деда, мне жалко в первую очередь Альдо . Огонь, как мне кажется, еще и доминирует.

Ага, я очень рада, что вы это заметили! Не будь у них столько общего, такая замена для Катарины была бы невозможна. Как вы думаете, что из двоих Балрогов герцогов ей больше подходит?
А вот Альдо, может, настоящего Повелителя Молний и надо бы дать, чтобы хоть как-то вправил мозги. Или прикончил бы лже-короля, если уж другого выхода бы не нашлось. Четырьмя молниями сверху.
Но здесь все-таки подобная альтернатива ни к чему: не сына Катарины же сводить с Альдо? Такого "подарочка" он не заслуживает.

[NNNika]

[quote author=Hanna link=topic=17216.msg783037#msg783037   И, в конце концов, Бекингэм за то, в чем виноват, заплатил жизнью, этого мало еще? А Ришелье в конце книги живет и радуется, он добился чего хотел. Вот эту несправедливость я и попыталась исправить в этом фике.

Ну Ришелье хотел построить сильную, процветающую, разумно организованную Францию, добился этого он только отчасти, так что вряд-ли так уж сильно радовался.

[Артанис]

Кого как, а меня государствоцентризмом перекормили еще в ОЭ... Ну вот почему, если человек любит всей душой другого человека и на все готов ради него - он эгоист и преступник. А если какое-то абстрактное государство и никого конкретно - то герой и пример для подражания?
Впрочем, в ОЭ это, может быть, отчасти и справедливо. Но у Дюма акценты были расставлены совершенно иначе. Некоторые поклонники Ришелье и миледи оправдывают, как преданную своей стране патриотку, чего в книге не было и в помине. И насчет Ришелье тоже спорный вопрос, насколько ему важно было благо Франции, а насколько - собственная власть над этой самой Францией.
По крайней мере, в конце книги он добился чего хотел и ему никто не мешает проводить свою политику дальше. Вы думаете, не радовался?
Вот зачем я это пишу? Сама же понимаю, что того и гляди втяну собеседников в затяжной и ненужный спор, а все-таки пишу...

[Артанис]

Решила написать небольшой вбоквелл к "Пути Молний", и уделить побольше внимания Бекингэму с Анной. Описать завоевание Америки мне по-прежнему слабо, но, по крайней мере, начало их совместной жизни попробую показать. А то о Катарине с Анри-Гийомом написала, а о них забыла, это же неправильно.
Вбоквелл будет маленьким, но, видимо, его написание все же несколько дней займет - к сожалению, я уже не та, что во времена "Четыреста".

Счастье не вечно, слава слепа,
А королей выбирает толпа.
Мы вызываем судьбу на дуэль,
Нам наплевать, кто охотник, кто цель.
Игры с судьбою смешны и пусты,
Мы за собою сжигаем мосты,
И неизбежно во все времена
Только любовь миром править должна!

Никогда еще дорога из Парижа до морских границ Франции не была столь долгой, ни для тех, кому уже приходилось преодолевать ее, ни, тем более, для проезжавших ее в первый раз. И в последний, конечно - удастся их предприятие или нет, возврата к прошлому уже не будет ни для кого. Одних эта мысль воодушевляла, других - скорее пугала, но о возможности печального исхода так или иначе тревожились все. И это не была трусость. Слишком опасного врага оставили позади эти люди, чтобы им легко было поверить, что тот позволит им ускользнуть из огромной западни, в которую превратил всю Францию.
Они почти не останавливались на своем пути, лишь на короткое время, необходимое, чтобы сменить уставших лошадей под седлом и в карете, на новых. Лошади каждый раз оказывались подготовлены заранее, и все же составлявшие отряд шестеро мужчин и три женщины  ожидали погони в любой момент. Но день проходил за днем, поля и рощи, мимо которых они проезжали, уже сменились песчаными дюнами, - а западня все не спешила захлопнуться.
И вот, наконец, порыв свежего, влажного морского ветра встретил их раньше, чем впереди открылось огромное свинцово-серое зеркало, испещренное сильной рябью. А над ним низко нависло другое, такое же серое и тусклое. Единственным ослепительно-белым пятном в этом осеннем трауре были паруса корабля, что замер в небольшой естественной бухте, будто стреноженный конь. При виде его почти у всех вырвался радостный возглас - и кто мог бы сейчас упрекнуть их, призывая к сдержанности?
- Мы приехали, Анна! - произнес Джордж Вилльерс, бывший герцог Бекингэмский и бывший премьер-министр Англии, помогая выйти из кареты бывшей французской королеве. - Теперь уже никто не сможет нам помешать!
- Слава Богу! - дрожь в голосе Анны Австрийской выдала, чего стоили ей последние дни, наполненные страхом и тревогой, с той минуты, когда она решилась отказаться от своей короны ради любви. - Как же мне было страшно! - шепотом призналась она.
- Я знаю, - так же тихо ответил ей герцог. Ему ли было не понимать чувств своей королевы - для него она останется королевой навсегда. Она рисковала не только жизнью, как все они, ей угрожал вечный позор, попади она в руки Ришелье, - сама мысль о такой возможности приводила ее в ужас. Герцог с тревогой следил за ней: Анна почти ничего не ела и боялась спать, потому что ее мучили кошмары. Он обнимал и целовал ее, напоминая, что она больше не одинока, и Анна на время успокаивалась, а потом вновь просыпалась от собственного крика. Бекингэм проклял бы сам себя, если бы не знал, что во Франции его королева была в любом случае обречена на страдания, и только он мог ее спасти.
В эти тревожные дни он по-настоящему узнал эту женщину. Их прежние короткие встречи позволили ему увидеть ее красоту, затем - столкнуться с гордостью истинной королевы и осторожностью непорочной девы. Но что она скрывает под надетой с детства маской, у него не было времени узнать. Теперь он видел, что она способна, как обычная женщина, бояться и плакать, что она может быть слабой - и пообещал себе, что впредь не допустит к ней ни одну опасность. На новой родине, что ждет их, Анне никогда не придется плакать!

[Эйлин]

 Ваша Анна очень трепетная и  нежная женщина.  И впрямь лучше ей не быть  королевой.  а Бекингэму и впрямь  была  нужна   женщина хрупкая и трепетная. Потому и    не возникло у него   любви к сильной и  уверенной в себе Катарине. Катарина  постоит не только за себя но и за  мужа, и за  всех  дорогих её сердцу. И успешно постоит, хотя ей  тоже   будет тяжело и грустно. Так, что все  оказалось к лучшему. Джордж Вилльерс получил   любимую свою, а  Катарина обрела  счастье с  оценившим её  щедрую душу и сильный  характер Анри-Гийомом.

[Артанис]

Ваша Анна очень трепетная и  нежная женщина.  И впрямь лучше ей не быть  королевой.  а Бекингэму и впрямь  была  нужна   женщина хрупкая и трепетная. Потому и    не возникло у него   любви к сильной и  уверенной в себе Катарине. Катарина  постоит не только за себя но и за  мужа, и за  всех  дорогих её сердцу. И успешно постоит, хотя ей  тоже   будет тяжело и грустно. Так, что все  оказалось к лучшему. Джордж Вилльерс получил   любимую свою, а  Катарина обрела  счастье с  оценившим её  щедрую душу и сильный  характер Анри-Гийомом.

Эрэа Эйлин, спасибо большое, что прочитали!
Я думаю, Анне не обязательно быть бледным гиацинтом, чтобы в такой ситуации бояться попасть в руки Ришелье. Боялись там все, я думаю, и их за это не осудишь. И не такая уж она слабая - ведь решилась все-таки изменить свою жизнь, начать все с чистого листа. Королевой же  она еще станет в Новом Свете. Ну а Бекингэм любил ее именно как олицетворение женственности (при первых встречах у него и времени не было разглядеть в ней что-то еще). И в то время, в общем, для женщины такое поведение было единственно возможным, ведь даже миледи изображала из себя белую и пушистую, это уж Катарина такой уникум, что из наших земных мужчин вообще, наверное, кроме Бекингэма, никому не нужна была бы. Но и для него - действительно не совсем то, так что в Кэртиане ей будет лучше. Но, возможно, будет приятно узнать, что Бекингэм все же сожалеет об ее исчезновении.

Не только Анне - и Бекингэму нелегко было забыть то, что осталось позади. Но, если бывшую королеву преследовал страх, то герцога мучили сожаления о тех, кто был теперь потерян навсегда. Этого не должно было произойти. Он и без того бесконечно виноват в том, что не мог любить их, как они заслуживали, поглощенный одной лишь Анной. Но почему их жизнь должна стать ценой за его счастье?! Неужели Богу или дьяволу мало оказалось его собственной крови, пролитой под ножом Фельтона? Это было совсем недавно, так что рана порой еще напоминала о себе. Но, наверное, жертва должна быть дорога приносящему, а чем для него была собственная жизнь, которой он не раз без всяких сомнений рисковал ради одной только возможности видеть Анну? Но та, другая женщина и их сын... Их герцог действительно любил всеми остатками чувств, что не были отданы Анне Австрийской. И вот они исчезли, так что он не мог даже похоронить их, если они мертвы, и никогда не узнает об их судьбе, если они живы. И некого было винить в случившемся, кроме самого себя. Если бы он знал, что так произойдет, конечно, приказал бы оберегать и защищать Катарину с ребенком, оставил бы их на корабле, а может, и в Англии, сделал бы все, чтобы они были в безопасности.
Но не отказался бы ради них от Анны. Нет, нет! Ничто на свете не могло бы заставить его пожалеть обо всем содеянном ради нее. Подобно демонам в аду, которых пуритане считали его родственниками, он не раскаивался ни в чем. Достаточно было одного взгляда его королевы, одного ее прикосновения, одного пока еще робкого поцелуя, чтобы убедиться, что она действительно с ним. Большего она пока что ему не позволяла, но годы ожидания, казавшиеся Бекингэму дольше, чем вся его прежняя жизнь, научили его терпению. Быть может, когда берега Франции останутся позади, она поверит, наконец, что они и вправду вместе?
- Добро пожаловать на борт флагмана вашего нового флота, Ваше Величество, - произнес герцог, помогая ей подняться на борт.
- Моего? - удивленно переспросила Анна, разглядев и носовую фигуру корабля - статую женщины из белоснежного мрамора с золотой короной на голове, - и название корабля: "Святая Анна". - Так, значит, вы были уверены, что я поеду? А что, если бы я отказалась?
Едва заметная тень скользнула по лицу герцога при этих словах, однако он ответил почти весело, будто никогда не сомневался в ее решении, не собирался победить или умереть:
- Я был уверен, что вы поедете, Ваше Величество.
- О, не называйте меня так, милорд, - попросила Анна. - Ведь я больше не королева.
- Королева! И скоро у вас будет другое королевство, гораздо обширнее и прекраснее Франции, Англии и вашей родной Испании, а может, и всей Европы. Правда, его еще нужно завоевать, но я не сомневаюсь, что при помощи господ мушкетеров мне это удастся, - с воодушевлением ответил Бекингэм.

[Артанис]

В его словах было в этот момент столько уверенности и страсти, что Анна не могла ему не поверить. Конечно, он сможет добиться всего, что пожелает. Как пожелал когда-то стать вторым, а вернее - первым человеком в Англии, и стал им. Но это возвышение нужно было лишь затем, чтобы приблизить Джорджа Вилльерса к тронам королей, как равного. Там, где большинство людей на его месте, обладай они тем же богатством и властью, мечтали бы лишь о том, чтобы прожить дольше и не впасть в немилость к своему королю, он сознательно отказался и от того, и от другого ради любви к ней, Анне. Разве может хоть одна женщина остаться равнодушной к столь глубокому чувству?
Пока "Святая Анна" готовилась сняться с якоря, бывшие мушкетеры в последний раз глядели на берега Франции. Кому-то из них эта страна принесла радость, другим - больше горечи, но для всех, так или иначе, была родной, и все понимали, что им уже не вернуться обратно.
- Вы слышали, друзья? - первым заговорил д'Артаньян. - Не "господа мушкетеры завоюют для меня Новый Свет", а "Мне с их помощью удастся его завоевать". Мне нравится такое различие. Выходит, не зря я вам говорил, что с герцогом можно иметь дело!
- Он, кажется, умеет быть благодарным к тем, кто окажет ему услугу, в отличие от короля и кардинала, - заметил Портос. - Уж он-то не забудет платить нам жалованье вовремя!
- Английским золотом, - вполголоса заметил Атос. - Для порядочного француза принимать деньги от англичан - преступление.
- Этот закон действует только в Европе, особенно в военное время, - с лукавой улыбкой заметил Арамис. - В страну, куда мы собираемся, национальная вражда еще не добралась, а враги у нас всех, французов и англичан, будут общими. Кроме того, не забывайте: мы служим не герцогу, а нашей королеве. Или, может быть, вы думаете иначе, Атос?
- Нет, - равнодушно ответил старший из мушкетеров. - Я знаю, что у каждого из вас были причины согласиться на это безумие, а может быть, и для всех нас бегство будет лучшим выходом. В Новом Свете вам легче будет сохранить свое счастье, д'Артаньян. И вам тоже, Арамис, - в голосе графа де Ла Фер послышалась горечь.
- Больше никто не сможет забрать у меня Констанцию! - грозно заявил гасконец, мимолетно обнимая за плечи проходившую мимо госпожу Бонасье.
- Никто, кроме моей повелительницы, - ответила та, смеясь. - Ей будет нужна моя помощь, чтобы устроиться на время плавания как в Лувре или еще лучше. Но потом я вся ваша!
"Святая Анна" качнулась на волнах и медленно, понемногу набирая скорость, вышла из гавани, туда, где за мысом ждала ее остальная эскадра, а затем и дальше, прочь от берегов Франции, в Новый Свет.

Войдя об руку с Бекингэмом в свою каюту, Анна Австрийская не смогла сдержать удивленного возгласа. Настоящий дворец открылся ее глазам, сочетание роскоши и изысканной красоты, равного которому не нашлось бы в покоях Лувра. И при этом здесь не нашлось бы ничего, напоминающего Францию. Каждая вещь была, несомненно, заказана совсем недавно, и специально для нее.
- Вот начало вашего королевства, Ваше Величество, - Бекингэм вынул из ларца усыпанную бриллиантами корону и возложил на голову Анне.
Бывшая королева Франции поглядела в зеркало и залюбовалась своим отражением. Какой легкой и изящной была эта корона, совсем не похожая на тяжелые и уродливые европейские  церемонные королевские уборы!
- Но, если вы сделаете меня королевой Нового Света, кем будете вы? - спросила Анна.
- Останусь первым министром, если вы мне позволите, - такую покорность в голосе герцога Бекингэма, должно быть, редко доводилось слышать прежде даже его королю, когда у него еще был король.
- Первым министром? Мне очень жаль, что я не смогу поставить вас выше. Нет на свете религии, что соединила бы нас по закону...
- Зато с нами Бог, и, в то время, как отцы церкви осуждают нас, Он благословляет наше счастье. Он помог нам избежать погони, даже послал другую женщину, чтобы она заняла ваше место.
Бог или дьявол, на самом деле Бекингэму было безразлично. Его королева - вот кому он молился уже давно, и любая сила, что соединит их, была для него благой, хотя бы издавала запах серы. Но пугать Анну он не хотел.
На стене висел портрет Анны, перед которым горели свечи, как перед образом в храме. Надеясь, наконец, завоевать его оригинал, Бекингэм не мог пренебречь даже неодушевленной копией.
Открыв дверцы огромного шкафа, он показал Анне развешенные и разложенные там роскошные платья всех цветов и оттенков - настоящую радугу и шелка, бархата, атласа, оборок, кружев и драгоценных камней.
- Надеюсь, королева Нового Света примет подарок от своего первого министра? - с напряженным ожиданием спросил герцог. - Прекраснейшая из королев должна носить самые прекрасные платья. А когда ваши будущие подданные увидят вас в любом из них, они решат, что к ним явилась богиня, и будут счастливы признать вашу власть! - с этими словами герцог, наконец, позабыв о почтительной сдержанности, что демонстрировал последние дни, страстно поцеловал Анну.

[Эйлин]

О счастье  тоже приятно почитать!   Анну Бекингэм осыпает подарками, уверениями  в любви. Она счастлива. Только бы     дальнейшая жизнь не принесла  разочарования.
Спасибо за    более подробный рассказ о   Ваших, так сказать, земных  героях, эреа Артанис!

[Артанис]

Спасибо большое, эрэа Эйлин!
А писать-то о счастье иногда бывает не так просто.
За всю жизнь не ручаюсь, но, надеюсь, им все же не придется разочароваться в своем выборе. Тем более, что, по крайней мере, со стороны Анны разочароваться было бы просто неблагодарностью, ну а Бекингэму для разочарования нужны были бы уж очень сильнодействующие средства, вроде тех, что Алиса опробовала на его кэртианском кузене. Но здесь такого не будет, пока я автор.

Женщина не сразу ответила ему, понадобилось несколько мгновений, чтобы она расслабилась в его объятиях, как восковая фигура у огня или снег на солнце. Все-таки в ней еще были живы условности, заученные с детства, и Бекингэм понимал, что ей следует дать время. Что ж, он подождет, ведь теперь времени у них достаточно. Если только может быть достаточно короткой человеческой жизни для их любви...
- Вы устали после дороги? - спросил герцог, усилием воли заставив себя отпустить ее. - Разрешите мне оставить вас. Я пришлю к вам Мари или Констанцию, чтобы они помогли вам.
- Останьтесь, - Анна мягко, но решительно взяла его за руку.
Сколько же он мечтал об этой минуте... Нет, даже не так - он не решался и мечтать о ней. Слишком далека от него была Анна, слишком горда и неприступна, чтобы о ней можно было мечтать, как об обычной женщине. Но любовь помогла ему совершить чудо, и вот его королева сама просит его остаться... Герцог побледнел, как смерть, и замер, на несколько мгновений перестав дышать, глядя на Анну расширенными, немигающими глазами.
- Что с вами, Джордж? - испуганно воскликнула Анна, касаясь его руки. - Вы слышите меня?
- Слышу ли я вас?! - переспросил герцог, приходя в себя. - Повторите, что вы только что сказали, Анна! Повторите, чтобы я поверил, что это не сон!
- Я прошу вас, останьтесь, - голос женщины все-таки дрогнул, но она добавила уже с улыбкой: - Вы же не для меня одной заказали такую огромную кровать?
Кровать под роскошным балдахином, устеленная покрывалами и кружевами, скорее напоминала небольшую комнату, несомненно, уютную и просторную. А, задернув полог, они оказались внутри молочно-чистой белизны, будто в раковине или в яйце. И не стало для них ни Европы, ни Америки, никого, кроме друг друга.
Лишь гораздо позже Анна вспомнила о прошлом, нечаянно коснувшись шрама на боку Бекингэма. Даже в этом белом полумраке едва зажившая рана пламенела на светлой коже, и Анна испуганно отдернула руку - а потом осторожно коснулась ее губами.
- Только сейчас я понимаю, что вам пришлось пережить из-за меня, - прошептала она с раскаянием. - Я буду каждый день благодарить Бога, что он сохранил вам жизнь!
- Это ваше послание и мысль о вас спасли меня, - возразил герцог. И еще - другая женщина, но сейчас он не мог думать о ней. После он еще не раз вспомнит свою вину перед ней, но только не в эти минуты, не рядом со своей королевой! - На самом деле, я даже благодарен этому несчастному Фельтону и леди Винтер: ведь это они помогли вам понять, что вы любите меня. Ведь это правда, Анна?
- Правда, - прошептала королева. Сейчас, освобожденная от пышного платья, а заодно и от своих прежних сомнений, она, со своими распущенными пепельными волосами и глазами цвета бирюзы, была похожа на сказочную морскую деву. - Но не говорите об этом, Джордж! Я не хочу даже вспоминать об этом... Вы живы, вы со мной, и лучше поздно, чем никогда. Теперь, даже если я снова стану королевой, для вас навсегда останусь обычной похищенной вами женщиной.
- Я никогда раньше не похищал женщин, - притворно возмутился герцог.
- Для первого раза у вас прекрасно получилось, - рассмеялась Анна, потянувшись за поцелуем.
И прошлое снова перестало волновать их, как и будущее, которое предстояло еще построить. Счастье не знает завтрашнего дня, им следует наслаждаться, когда оно есть.

[Эйлин]

Красивая, даже в чем-то трогательная сцена. Он такой робкий, так до конца и не верящий  в возможность  счастья, в то, что она любит все-таки.  Но она  любит! И  счастью его  сейчас нет  предала, а  потом   пока для них не существует! Спасибо, эреа Артанис!

[Артанис]

Красивая, даже в чем-то трогательная сцена. Он такой робкий, так до конца и не верящий  в возможность  счастья, в то, что она любит все-таки.  Но она  любит! И  счастью его  сейчас нет  предела, а  потом   пока для них не существует! Спасибо, эреа Артанис!

Бекингэм - и робость. Совсем не вяжется, казалось бы. С другой стороны, он же не может вести себя с ней, как с обычной женщиной, да и она совсем не такая. Все-таки сейчас они еще только начинают выстраивать отношения, еще очень мало знают друг друга, одна ошибка способна все разрушить. Если бы он в первую же ночь затащил ее в постель, что было бы дальше, как вы думаете? И он же не из тех мужчин, которым от женщины нужен только секс. Будь так, на что ему Анна, в Англии женщин мало? И поверить, что она действительно здесь, рядом, после того, как столько лет подряд даже увидеться с ней было почти невозможно - разве легко? Я очень старалась описывать здесь именно канонных Бекингэма и Анну, несмотря на неканонную ситуацию - и мне вот так увиделась их первая близость. Если я не права, извиняюсь...