Умерла Светлана Аллилуева... Светлана Сталина...
Николай Троицкий на
"Эхе Москвы":
Дочь СталинаВ эмиграции она взяла имя и фамилию Лана Питерс, по четвертому мужу, с которым, впрочем, тоже давно развелась. Ей было уже очень-очень много лет, и в России о ней давно и прочно забыли.
Женщина с бурной и запутанной биографией, не лишенная литературных способностей.
Ее книгу воспоминаний «20 писем к другу» я читал еще в советское время, то ли в самиздате, то ли в западном издании, тайно и незаконно привезенном в СССР (привет кагебешникам!).
Тогда это было очень интересно.
Да и сейчас многим юным сталинистам не помешало бы ознакомиться с тем, что писала дочь их кумира. Узнали бы немало нового и неожиданного. Но им факты не нужны...
Светлана ни в коем случае не была диссиденткой.
Была вообще далека от политики. Но отношения с Советской властью у нее были сложные. Эмиграция, возвращение, потом опять эмиграция – неординарные поступки для дочери одного из советских правителей. Да, отец загубил ее молодость, руководил ее личной жизнью, загадка гибели ее матери до сих пор до конца не раскрыта, скорее всего, это было самоубийство, что тоже свидетельствует об атмосфере в семье...
Неудивительно, что после смерти отца, хотя и очень не сразу, Светлана постаралась вырваться из Союза.
Когда же попробовала вернуться – поняла, что здесь жить не сможет. Хотя встретили ее торжественно, а потом в Тбилиси разве что на руках не носили...
Нашла ли она счастье за рубежом?
Да кто ж это может знать...
Человек сложный, противоречивый, сама Светлана в своих редких интервью часто сама себе противоречила. Мятущаяся душа, тонкая нервная организация, художественная натура. Вся ее жизнь – безумный авантюрно-психологический роман.
Вот и упокоилась наконец.
Кстати, крестилась она еще в Союзе, в 60-х годах, когда это было не рядовым явлением.
Царствие ей небесное. Пусть земля будет ей пухом...
И тоже на
"Эхе Москвы" -
Сергей Бунтман:
Девочка Светлана СталинаТак случилось, что моя покойная мама училась в одном классе со Светланой.
Тоже теперь покойной.
Это была, конечно, не совсем обычная школа – 25-я Образцовая, что в Старопименовском переулке. Отличные учителя и вполне серьёзная дисциплина. Среди учеников – дети «вождей», но не все, не всех, и не только они. Мама, например, хотя и была племянницей полпреда в Венгрии Бекзадяна, просто-напросто жила наискосок от школы, в доме 16. Но вот несколько имён и фамилий из класса «Б», в котором училась Светлана: Лёва Булганин, Алёша Туполев, Марфа Пешкова (внучка Горького). Старше года на два был Серго Берия, младше на три – Светлана Молотова, и по всей школе, как вспоминала мама, бегали «бесконечные Микояны».
Какая была Светлана в школе?
Конечно, положение обязывало ходить с «дядькой»-охранником, конечно, все знали, кто она, и это не могло не влиять на отношение одноклассников. Конечно, у Светланы была официально признанная и допущенная подруга – Марфа Пешкова. Тем не менее, по рассказам ясно, что Светлана очень хотела быть «как все», и иногда это ей удавалось.
Например, она с девочками сбежала кататься на диковинном тогда троллейбусе, а позже – со всем классом – в кино, когда учителю математики Юлию Иосифовичу Гурвицу пришлось ворваться в зал, потребовать зажечь свет и объявить: «Пока 7 «Б» не встанет и не выйдет, картину показывать не будут».
Эту историю я слышал от мамы, а потом прочёл в книге другой «Девочки из класса», Аллы Славуцкой. Расхождение было только в одной детали: мама помнила, что кинотеатр был «Центральный», а Алла Михайловна, что «Москва». Но, пожалуй, это только подтверждает подлинность происшествия.
Не надо думать, что одноклассницы вспоминали такие детали для вящей «умилительности».
Зачем это им, дочерям «врагов народа»? А они рассказывали о Светлане очень просто и беспристрастно. Ну, училась хорошо. И правда, хорошо, без натяжек. Дети очень чутки к таким вещам. Не форсила и не выкаблучивалась. В отличие от многих других, о которых одноклассники с глубоким презрением вспоминали и тридцать-сорок лет спустя. Рыженькая, пухленькая девочка. Довольно замкнутая.
А вот теперь – важное.
Тридцать седьмой год. Сажают и расстреливают родителей. Детей или переводят в параллельный класс, или тихо исключают из школы. Туполев, например, моя мама Лёля Бекзадян, дочь другого дипломата Наташа Биткер, дочь военного Нина Гамбарова, - оказываются в классе «А». Светлана Кузьмина, падчерица Тухачевского, исчезает. Светлана довольно наивно спрашивает у учителей, почему…
Дальше.
Аресты продолжаются. В 1939-м берут отца Аллы Славуцкой, генконсула в Харбине. Алла к тому времени, как она сама пишет, уже со Светланой дружила. И вот, мама Аллы Михайловны идёт на безумный шаг. Она передаёт дочке конверт с письмами на имя Сталина и во всевозможные инстанции. Алла несёт конверт в школу и на перемене со слезами вручает его Светлане. Та молча прячет письмо и дома, в присутствии Берия и некоторых других товарищей, показывает его отцу, говоря, что, вот, папу Аллы Славуцкой арестовали…
Сталин Спрашивает у Берия, что это такое…
Как бы то ни было, Славуцкого освободили...
Светлане, конечно, велели больше никогда этого не делать. Но получилось ведь, хоть и один-единственный раз! То, что сцена передачи письма была, Алла Славуцкая узнала не только от Светланы, но и от другого, независимого свидетеля. Кстати, книгу воспоминаний Славуцкой «Всё, что было…», вышедшую в 2002 году, думаю, можно ещё где-то разыскать.
Я сказал, что Светлана помогла кому-то один только раз.
Не знаю, но сомневаюсь. Однажды, уже после войны, когда моя бабушка только-только освободилась из лагеря и была на поселении во Владимире, мама решилась пойти к Светлане. Та жила, если не ошибаюсь, в Доме на набережной, и у неё уже был маленький Иосиф. Не будучи близкими подругами, мама и Светлана довольно коротко поговорили, и мама передала письмо с просьбой смягчить режим. Светлана ничего не обещала, но вскоре бабушке разрешили жить под Москвой. Может быть, это совпадение, а может, и нет.
И последнее.
Моя мама, прошедшая страшные испытания, потерявшая отца и трёх дядей, на долгие годы оторванная от матери, мыкавшаяся по углам, каким-то чудом сумевшая отличным аттестатом и хитрым переводом поступить в МГУ, но не принятая в аспирантуру как ЧСИР, не испытывавшая к Сталину никаких чувств, кроме ненависти, всегда жалела Светлану. В школе – как сироту, потом – как девушку, чья личная жизнь постоянно разбивалась об отцовский произвол.
Мама как-то очень точно чувствовала, что испытывала Светлана, когда всё полнее осознавала, кем был её отец и его друзья-соратники.
И мама считала себя, дочь жертвы, гораздо более счастливой, чем дочь палача. И думаю, будь она сейчас жива, мама горевала бы о Светланиной смерти.
Автор
Авторизирован
Очень жаль...
