Рафаэлло Джованьоли. Спартак - II

[Alfard Black]

Эр, а можно конкретно перечислить примеры безграмотности Джованьоли?

Один сходу по памяти: влюбленность Валерии в Спартака... Это же НЕВОЗМОЖНО...

Вот это как раз возможно. Гладиаторы, по крайней мере лучшие из них, были по тем временам где-то в ранге нынешних звёзд кино и спорта, и иные матроны и автографы у них брали, и на свидания бегали, и влюблялись, и стихи писали, и памятники ставили. Эр Уленшпигель здесь уже упоминал, что при раскопках гладиаторской школы в Помпеях были найдены останки женщины в драгоценных украшениях. Погуляла напоследок... 

Помпеи это при Империи... Республика сие есьмь другое... Супруга Луция Корнелия Суллы Феликса в гладиатора никогда не влюбится... 

[Mr.ACE]

Когда речь заходит об этом романе, мне сразу вспоминаются строчки из Grаvе Diggеr, хотя Сулла был диктатором, а не императором, но все же:

СПОЙЛЕРЫ

Тhе gаtеs аrе ореned, drums оf
Dеаth stаrt tо sоund
 Тhе romаn Еmреrоr, еstаblishеs   
 thе rоund
Наtе аnd аngеr drаw in thеir fаcеs
Тhе crowd сеlеbrаtеs with
 rеjоicings аnd еmbrаcеs

[фок Гюнце]

Вот так и живем...

Достаточно много поговорили о том, можно ли в художественном произведении, посвященном историческому событию, нарушать историческую правду. Потом в разгар обсуждения приходит обладатель истины и объясняет, что все можно - это же художественное произведение.
Ну, исполать! Читайте книги про боярина Алексея Невского или про английского барона сэра Джона Урдюя, возглавившего поход Бату на Русь. Они художественные, им все можно...

Уважаемый эр, Ваша категоричность просто умилительна.  Вы сами себя наделили правом решать, что есть правда (в данном контексте, историческая), а что - ложь.  А ведь историческая правда - она вовсе не так проста и ясна, как Вам, вероятно, кажется. Вот самый простой пример: событие, куда более близкое к нам по времени, о котором сохранилось неизмеримо большее количество свидетельств и документов. Т.н. "Переяславская Рада" и ее эпоха.

Так... Прелестно.  По существу сказать нечего, а высказаться и нахамить собеседнику  хочется - берем первую попавшуюся  совершенно постороннюю тему, болтаем по ней что-то, к разговору не относящееся, и на основании собственной трепотни хамим собеседнику.   
Потом, когда я Вам предложу высказаться по теме разговора а не про Переяслвскую раду, и попрошу поговорить про эпоху Спартака, а не Богдана, и демонстрировать там свои сокрушительные исторические познания, Вы же обижаться будете...
История, знаете ли,  это наука со своими установленными фактами и целым научным аппаратом.  И изучают ее не по  Сенкевичу и Старицкому.
 Если Вы об этом не знаете и, подобно многим Вам подобным, рассуждаете о том, что наука (будь то физика, биология или история) не может ничего знать категорично, только  от того, что Вы познавали ее по Сенкевичу и Старицкому - это Ваша проблема.

[Alfard Black]

Когда речь заходит об этом романе, мне сразу вспоминаются строчки из Grаvе Diggеr, хотя Сулла был диктатором, а не императором, но все же:

СПОЙЛЕРЫ

Тhе gаtеs аrе ореned, drums оf
Dеаth stаrt tо sоund
 Тhе romаn Еmреrоr, еstаblishеs   
 thе rоund
Наtе аnd аngеr drаw in thеir fаcеs
Тhе crowd сеlеbrаtеs with
 rеjоicings аnd еmbrаcеs

Эээ, я бы попросил, Феликс  не такой... Просто юмор у него специфический, так и детство-юность у него прошли в Субурре... 

[Ankabut]

Вливаем новое вино в старые мехи? 

Эр фок Гюнце, для придания разговору большей содержательности, приведите, пожалуйста, если это Вас не сильно затруднит, пример художественного произведения, которое Вы согласны считать историческим...

[Fara]

Эр фок Гюнце, для придания разговору большей содержательности, приведите, пожалуйста, если это Вас не сильно затруднит, пример художественного произведения, которое Вы согласны считать историческим...

Кажется, где-то называли Дрюона.

[Mr.ACE]

Эээ, я бы попросил, Феликс  не такой... Просто юмор у него специфический, так и детство-юность у него прошли в Субурре... 

Какой Феликс?

[Fara]

Эээ, я бы попросил, Феликс  не такой... Просто юмор у него специфический, так и детство-юность у него прошли в Субурре... 

Какой Феликс?

Прозвище Суллы

[Mr.ACE]

 А, ясно, спасибо. 

[фок Гюнце]

Да, в частности, серия "Проклятые короли" Дрюона.
При том, что многие оценки и мнения автора являются спорными; при том, что с трактовкой многих событий можно не соглашаться - человек не позволил себе ни псевдоисторических (а вернее, антиисторических) выдумок, ни нелепых модернизаций, ни противоречий с реальной историей.
У этого автора не найти ни патриция из плебейской семьи, ни претора, баллотирующегося в консулы, ни боярина, избранного князем на вече, ни игумена, проповедующего будущему святому пелагианский бред...

[Ankabut]

Ели кого ещё интересует, забил предисловие от автора советской "Истории Рима" профессора С.И. Ковалёва. Из-за объёма - убрал под кат.

СПОЙЛЕРЫ

 
Спартак - один из самых славных героев древнего мира - не может не
 привлекать горячих симпатий и искреннего восхищения советской молодежи.
 Гладиатор, выступавший в цирках Рима на потеху кровожадной аристократической
 черни, раб-фракиец, презираемый римскими патрициями, как представитель
 низшего сословия и низшей расы, варвар и враг Рима - он обладал гениальной
 прозорливостью подлинного вождя демократических масс. Став во главе
 грандиозного восстания рабов, Спартак превратился в "великого генерала"
 (Маркс), в полководца "античного пролетариата", потрясшего основы Рима, и
 имя его на многие века стало знаменем революционной борьбы.
На всем протяжении новой истории славный образ вождя гладиаторов всегда
 символизировал благородное служение возвышенным идеалам освобождения
 угнетенного народа, неуклонную последовательность в борьбе за достижение
 поставленной цели, железную волю и великолепную отвагу. Во Франции - в эпоху
 подготовки буржуазной революции 1789 г., в грозный баррикадный 1848 год, в
 дни Коммуны, в России - в период созревания декабристских обществ и в годы
 пропаганды революционного марксизма, в Германии - в годы деятельности
 Лессинга и в эпоху роста коммунистического влияния после Первой мировой
 войны - образ Спартака вдохновляет многочисленных поэтов, драматургов,
 художников, ваятелей. Роман Рафаэлло Джованьоли создан в одну из таких эпох
 революционного подъема: в 70-е годы прошлого столетия Италия, под
 водительством Мадзини и Гарибальди, вела упорную борьбу за воссоединение, за
 национальную независимость против полчищ оккупантов Наполеона III, против
 австрийского владычества и папской власти. Возникший на гребне народного
 движения, "Спартак" Джованьоли исполнен такого пламенного освободительного
 пафоса, такой страстной ненависти ко всяческому угнетению и рабству, что до
 сих пор, несмотря на ряд существенных недостатков, продолжает оставаться
 одним из наиболее любимых нашей молодежью исторических романов. Недаром
 советские издательства несколько раз переиздавали произведение Джованьоли,
 недаром "Молодая Гвардия" снова предлагает его молодому советскому читателю.
Для того, чтобы по достоинству оценить положительные и отрицательные
 стороны романа Джованьоли, необходимо, прежде всего, вспомнить реальный ход
 событий, каким он представлялся по немногим дошедшим до нас историческим
 источникам.
Восстание италийских рабов, руководимое фракийцем Спартаком, принадлежит
 к числу самых крупных движений угнетенных масс античного общества. Таким его
 делает и большое число восставших, и широкие территориальные рамки, и
 необычайная напряженность борьбы. Восстание вспыхнуло в самом сердце римской
 державы, в Италии, охватив ее значительную часть. Никогда еще
 рабовладельческое общество не стояло так близко к гибели, и никогда задача
 освобождения рабов не была, казалось, так близка к решению.
Восстание Спартака было подготовлено всей предшествующий историей
 гражданских войн в Риме. Оно вспыхнуло в конце 70-х гг. I в, до нашей эры,
 что не было случайным. В это время политическая атмосфера в Италии и в
 провинциях была чрезвычайно накалена. Не так давно закончилось грозное
 восстание италиков ("союзническая война"), с трудом подавленное римлянами.
 Малая Азия и Греция были опустошены в результате ликвидации движения
 Митридата. Борьба марианцев и сулланцев закончилась реставрацией
 сенаторского режима, обострявшей противоречия среди свободного населения
 Италии. В Испании продолжалось весьма опасное для правящего класса Рима
 восстание, во главе которого стоял Серторий. На море чрезвычайно усилилось
 пиратство.
В Италии самой революционной силой в этот момент были рабы. В то время,
 как италийская демократия, испытавшая в предыдущие годы ряд тяжелых
 поражений, была уже в значительной степени ослаблена, многочисленные рабы
 Италии еще не выступали самостоятельно. Отдельные вспышки мятежей рабов не
 выходили за местные рамки и быстро подавлялись. С другой стороны, в течение
 80-х гг, рабы систематически втягивались в выступления италийской
 демократии, - в частности, в восстание италиков и в марианское движение. Это
 было для них школой политического воспитания: классовое сознание италийских
 рабов росло. Наиболее развитые и смелые из них пришли к мысли, что они
 смогут добиться освобождения только собственными силами.
Таковы были предпосылки крупнейшего восстания античных рабов, во главе
 которого стоял Спартак.
Ход восстания нам известен очень плохо. Основной источник - "Истории"
 Саллюстия (I в, до нашей эры) - сохранился только в отрывках. Остаются
 несколько страниц в "Гражданских войнах" Аппиана (II в, нашей эры), краткий
 рассказ Плутарха (I - II вв, вашей эры) в биографии Красса и отрывочные
 сообщения второстепенных римских историков. Все эти источники, кроме их
 краткости, страдают также большими противоречиями в изложении внешнего хода
 событий и отсутствием внутреннего анализа. Тщетно мы стали бы искать в них
 ответа на вопросы о социальном составе восставших, об участии в восстании
 беднейших слоев свободного населения, программе восстания. Здесь
 современному историку приходится лишь строить более или менее вероятные
 гипотезы.
Начать с того, что нам совершенно неизвестна биография Спартака до его
 появления во главе заговора гладиаторов. Из беглых указаний Аппиана и Флора
 можно сделать предположение, что Спартак - родом фракиец, раньше служил в
 римских вспомогательных войсках, бежал оттуда, был пойман и в наказание
 продан в рабство. Благодаря своей выдающейся физической силе, Спартак попал
 в гладиаторы. Судя по тому, что источники подчеркивают его образованность,
 можно предположить, что ранее он принадлежал к фракийской знати, получавшей
 в эту эпоху греческое образование.
Фактическая сторона восстания может быть установлена только а самых общих
 чертах. Весной 73 (или 74) г, до нашей эры в гладиаторской школе Лентула
 Батиата в Капуе был открыт заговор. Несколько десятков гладиаторов успели
 вырваться из школы и, вооруженные, чем попало, бежали из города. Во главе их
 стояли Спартак, Крикс и Эномай. Восставшие ушли на Везувий и стали делать
 оттуда набеги на окрестности. Отряд Спартака быстро увеличивался за счет
 беглых рабов и батраков из соседних имений - многих привлекало и то, что
 Спартак делил захваченную добычу поровну между всеми.
В первый момент власти не придали большого значения этому инциденту, так
 как подобные случаи происходили в Италии довольно часто. Из Капуи против
 Спартака был послан небольшой отряд. Однако вскоре он был разбит. В руки
 рабов попало настоящее оружие. В Риме начали беспокоиться. На Везувий
 выслали отряд в три тысячи человек под командой пропретора Гая Клодия. Не
 желая тратить силы на штурм, Клодий расположился лагерем у подножья горы в
 том месте, где находился единственный удобный спуск с вершины. Но Спартак
 перехитрил римлян. Из лоз дикого винограда беглецы сплели канаты, с помощью
 которых спустились по отвесным склонам горы и неожиданно напали на Клодия.
 Римляне обратились в бегство, а их лагерь достался рабам.
Это была первая крупная победа Спартака, за которой скоро последовали и
 другие. Осенью в Кампанью направили претора Публия Вариния с двумя
 легионами. Войска у него были неважные. Спартак поочередно разбил обоих
 помощников Вариния, а затем и его самого.
Вскоре восстание охватило почти весь юг полуострова: Кампанию, Луканию и,
 возможно, Апулию. Многие города были захвачены и опустошены. Саллюстий
 рассказывает о массовом истреблении рабовладельцев и о тех жестокостях,
 которые совершали рабы, вырвавшиеся на свободу. Но Спартак сразу же всю свою
 энергию направил на организацию армии и на создание в ней революционной
 дисциплины.
Войско Спартака насчитывало уже около семидесяти тысяч человек. Рабы
 спешно изготовляли оружие. Была организована конница. Вставал вопрос, что же
 делать дальше? Можно утверждать, что в этот период у Спартака существовал
 определенный план: собрать как можно больше рабов и вывести их из Италии
 через Восточные Альпы. Очевидно, Спартак понимал все трудности вооруженной
 борьбы с Римом и остановился на самом реальном из всех возможных планов.
 Очутившись вне Италии, рабы становились свободными и могли вернуться в свои
 родные места.
Римское правительство поняло всю степень опасности и двинуло против рабов
 войско обоих консулов 72 г - Люция Геллия и Гнея Корнелия Лентула. Как раз в
 этот критический момент среди восставших начались разногласия. Они привели к
 тому, что крупная часть их (около двадцати тысяч человек) под командованием
 Крикса отделилась от главных сил и начала действовать самостоятельно.
 Помощник Геллия, претор Квинт Аррий, напал на отделившийся отряд и разбил
 его около горы Гаргана в Апулии. Крикс при этом погиб.

[Ankabut]

(продолжение)
СПОЙЛЕРЫ

На какой почве возникли разногласия? Некоторые источники (Саллюстий,
 Плутарх) говорят, что войско Крикса состояло из галлов и германцев. Если это
 так, то можно предположить, что разногласия были порождены разнородным
 племенным составом восставших. Однако несомненно, что более существенную
 роль играли тактические разногласия. Крикс и его товарищи являлись
 сторонниками более активной наступательной тактики. Саллюстий в одном из
 фрагментов замечает: "А рабы, спорившие из-за плана дальнейших действий,
 были близки к междуусобной войне. Крикс и единоплеменные с ним галлы и
 германцы хотели идти навстречу (римлянам) и вступить с ними в бой".
Раскол и поражение Крикса временно ослабили силы восстания, но не
 настолько, чтобы изменить планы Спартака. Искусно маневрируя в Апеннинах, он
 нанес ряд поражений Лентулу, Геллию и Аррию, вырвался из окружения, которое
 подготовляли римляне, и двинулся на север.
Силы Спартака росли по мере его успехов. По словам Аппиана, его войско
 достигало ста двадцати тысяч человек. Под г. Мутиной Спартак разбил войска
 проконсула Гая Кассия Лонгина, и дорога к Альпам была открыта.
План Спартака, казалось, был близок к осуществлению, но в этот момент он
 поворачивает обратно на юг. Почему?
На этот вопрос мы не найдем вполне точного ответа в источниках, хотя
 общая картина совершенно ясна. Та свободная беднота, которая примкнула к
 восстанию, не хотела уходить из Италии. Да и после блестящих побед Спартака
 настроение в его войсках так поднялось, что об уходе из Италии в данный
 момент не могло быть и речи. Рабы потребовали от своего вождя, чтобы он вел
 их на Рим, и Спартак вынужден был подчиниться.
Но на Рим Спартак все-таки не пошел. Он понимал всю невозможность
 захватить город, который в свое время не мог взять даже Ганнибал. К тому же
 римское правительство осенью 72 года мобилизовало для борьбы с ним все
 .наличные силы. Главнокомандующим со званием проконсула был назначен претор
 72 года Марк Лициний Красе. Ему дали большую армию из десяти легионов, то
 есть шестьдесят тысяч человек. Однако легионеры были уже заранее
 деморализованы той паникой, которую нагнали на римлян неслыханные успехи
 Спартака.
Красе, невидимому, хотел окружить рабов на границе Пицена. Его легат
 Муммий, посланный в обход с двумя легионами, напал на Спартака вопреки
 приказу Красса и был разбит. Многие воины, побросав оружие, бежали.
Красе решил суровыми мерами восстановить дисциплину в своих войсках. По
 отношению к бежавшим он применил децимацию, старинное наказание, давно уже
 не употреблявшееся в римской армии: каждый десятый был казнен.
Спартак между тем уходил на юг через Луканиго и Бруттий. На некоторое
 время он остановился в городе Фуриях и его окрестностях. Сюда к рабам
 явилось много купцов, скупавших у них добычу. Спартак запретил своим
 солдатам брать от скупщиков золото и серебро. Рабы должны были менять добычу
 только на железо и медь, необходимые для изготовления оружия.
У Спартака явился теперь новый план: перебросить часть своих войск в
 Сицилию и "возобновить войну сицилийских рабов, только недавно погасшую и
 требовавшую немного горючего материала, чтобы снова вспыхнуть" (Плутарх). Он
 сговорился с пиратами, обещавшими доставить ему транспортные средства.
 Однако пираты, по-видимому подкупленные наместником Сицилии Верресом,
 обманули Спартака. К тому же берега острова усиленно охранялись. Попытка
 переправиться через пролив на плотах из бревен и бочек потерпела неудачу.
Пока Спартак тщетно старался проникнуть в Сицилию, с севера подошел
 Красе. Он решил запереть рабов на южной оконечности полуострова,
 воспользовавшись характером местности. Для этого римляне построили "от моря
 до моря" укрепленную линию длиной в триста стадий (около 55 км.), состоявшую
 из глубокого и широкого рва и вала.
Первая попытка прорваться окончилась для Спартака неудачей. Но затем в
 одну бурную и снежную ночь ему удалось искусным маневром форсировать
 укрепленную линию. Он снова очутился в Лукании.
Красе, отчаявшись собственными силами справиться с восстанием, потребовал
 помощи. Сенат отправил приказ Гнею Помпею, только что покончившему с
 серторианцами ускорить возвращение в Италию. Другое распоряжение было
 послано Марку Лицинию Лукуллу в Македонию, чтобы он высадился в Брундизии. И
 снова в этот решительный момент среди рабов обострились разногласия. Опять
 от главных сил отделились галлы и германцы во главе со своими вождями Кастом
 и Ганником. Отделившиеся были немедленно разбиты и уничтожены Крассом.
Если в начале восстания гибель отряда Крикса не оказала решающего влияния
 на дальнейшие события, то теперь положение было иным. Основные резервы
 рабов, могущих примкнуть к движению, были уже исчерпаны. При таких условиях
 гибель нескольких десятков тысяч бойцов могла сыграть роковую роль.
Спартак бросился в Брувдиэию. Хотел ли он таким путем переправиться на
 Балканский полуостров и осуществить свой старый план? Едва ли он мог
 серьезно надеяться на это. Если ему не удалось найти средств для переправы
 через узкий Мессинский пролив, то какие надежды он мог питать на переправу
 через Адриатическое море? И все-таки Спартак хотел попытаться, вопреки
 доводам рассудка. Ведь другие пути все равно были для него закрыты! Но когда
 он подошел к Брундизии, то узнал, что там уже находится Лукулл. Тогда
 Спартак повернул обратно и пошел навстречу Крассу.
Весной 71 года в Апулии произошла последняя битва. Рабы сражались с
 мужеством отчаяния. Шестьдесят тысяч их во главе со Спартаком пали смертью
 героев. Тело Спартака не удалось найти. Шесть тысяч рабов, попавших в плен,
 были распяты на крестах вдоль дороги, ведущей из Капуи в Рим. На юге еще
 долго отдельные группы, скрывшиеся в горах, продолжали бороться против
 римских войск. Крупному отряду в пять тысяч человек даже удалось пробиться
 на север. Но там их встретил Помпей и всех до одного уничтожил.
Так закончилось это восстание, которое в течение двух лет потрясало
 Италию. Несмотря на свои огромные масштабы, оно было подавлено, как и все
 предыдущие восстания рабов. Все же оно нанесло тяжелый удар
 рабовладельческому хозяйству Италии. В результате восстания Италия потеряла
 не меньше ста тысяч рабов'. Напуганные рабовладельцы начинают избегать
 покупных рабов, предпочитая пользоваться рабами, рожденными в доме и поэтому
 более покорными. Растет число вольноотпущенников. Усиливается сдача земли в
 аренду. Восстание Спартака является одной из причин того аграрного кризиса,
 который начался в Италии в конце республики и который, в сущности, не
 прекратился до самого падения Рима.
Таким образом восстание 73 - 71 гг., которое еще не могло свергнуть
 рабовладельцев, все же сыграло большую прогрессивную роль, ибо было одним из
 моментов, подготовивших общее крушение рабовладельческой системы. Однако до
 ее полного крушения должно было пройти еще несколько столетий. Только в
 эпоху поздней империи, в III - V вв, нашей эры, окончательно созрели как
 объективные, так и субъективные предпосылки социальной революции,
 разрушившей рабовладельческое общество.
 "Революция рабов ликвидировала рабовладельцев и отменила
 рабовладельческую форму эксплуатации трудящихся".
Почему же восстание Спартака не могло придти к победе?
Потому, что хотя в 70-х гг. I в, до нашей эры римская политическая
 система уже была в значительной степени расшатана, но рабовладельческое
 общество в целом еще находилось в стадии процветания. Класс угнетателей,
 рабовладельцев, был еще достаточно силен, чтобы удержать в своих руках
 власть, между тем, как класс угнетенных, класс рабов, еще не созрел для
 победы. "Новые, высшие производственные отношения никогда не появляются
 раньше чем созреют материальные условия их существования в лоне самого
 старого общества".
Следовательно, восстание Спартака, как и все другие революционные
 движения периода процветания рабовладельческой системы, исторически было
 обречено на неудачу.
К этой общей причине нужно прибавить ряд моментов, связанных с характером
 рабов, как класса. Отсутствие ясно осознанной программы, наличие тактических
 разногласий, пестрота этнического состава, недисциплинированность - все эго
 лишало движение рабов целеустремленности, стойкости и единства, - всего
 того, что необходимо для победы.
Историческая обреченность восстаний рабов выступает тем яснее, что во
 главе их часто стояли незаурядные личности. Из скудных сведений источников
 перед нами все же выступает выдающаяся фигура Спартака, сумевшего на время
 сплотить разноплеменную массу рабов, придать ей правильную военную
 организацию и нанести римским легионам ряд страшных ударов. Хотя только на
 два года выступил Спартак из мрака неизвестности, то и этого короткого срока
 достаточно; чтобы мы в полной мере оценили его талант революционного вождя,
 блестящие военные способности, его гуманность и широкий ум. Маркс писал о
 нем: "Спартак в его (т, е. Аппиана. СК) изображении является самым
 великолепным парнем во всей античной истории. Великий генерал (не
 Гарибальди), благородный характер, истинный представитель античного
 пролетариата", г Даже греко-римская историография, по своей классовой
 природе весьма далекая от объективной оценки всего того, что было связано с
 движениями рабов, вынуждена была признать выдающиеся качества Спартака.
Его трагедия состояла в том, что он на много столетий опередил свое
 время.
Рафаэлло Джованьоли (1838 - 1915), историк и литературный критик, был,
 кроме этого, автором ряда исторических романов, лучшим из которых является
 "Спартак" (1874). Роман этот отражает революционные настроения мелкой
 буржуазии Италии (60-е, и 70-е гг. XIX в.). Отсюда глубокое сочувствие к
 рабам и ненависть к их угнетателям. Этими чувствами проникнуто все
 произведение Джованьоли. Революционно-демократические тенденции в соединении
 с занимательной романтической фабулой обеспечили "Спартаку" огромный и
 длительный успех в России, где в период борьбы с царским самодержавием роман
 часто использовался для революционной агитации.

[Ankabut]

(далее)

СПОЙЛЕРЫ

На какой почве возникли разногласия? Некоторые источники (Саллюстий,
 Плутарх) говорят, что войско Крикса состояло из галлов и германцев. Если это
 так, то можно предположить, что разногласия были порождены разнородным
 племенным составом восставших. Однако несомненно, что более существенную
 роль играли тактические разногласия. Крикс и его товарищи являлись
 сторонниками более активной наступательной тактики. Саллюстий в одном из
 фрагментов замечает: "А рабы, спорившие из-за плана дальнейших действий,
 были близки к междуусобной войне. Крикс и единоплеменные с ним галлы и
 германцы хотели идти навстречу (римлянам) и вступить с ними в бой".
Раскол и поражение Крикса временно ослабили силы восстания, но не
 настолько, чтобы изменить планы Спартака. Искусно маневрируя в Апеннинах, он
 нанес ряд поражений Лентулу, Геллию и Аррию, вырвался из окружения, которое
 подготовляли римляне, и двинулся на север.
Силы Спартака росли по мере его успехов. По словам Аппиана, его войско
 достигало ста двадцати тысяч человек. Под г. Мутиной Спартак разбил войска
 проконсула Гая Кассия Лонгина, и дорога к Альпам была открыта.
План Спартака, казалось, был близок к осуществлению, но в этот момент он
 поворачивает обратно на юг. Почему?
На этот вопрос мы не найдем вполне точного ответа в источниках, хотя
 общая картина совершенно ясна. Та свободная беднота, которая примкнула к
 восстанию, не хотела уходить из Италии. Да и после блестящих побед Спартака
 настроение в его войсках так поднялось, что об уходе из Италии в данный
 момент не могло быть и речи. Рабы потребовали от своего вождя, чтобы он вел
 их на Рим, и Спартак вынужден был подчиниться.
Но на Рим Спартак все-таки не пошел. Он понимал всю невозможность
 захватить город, который в свое время не мог взять даже Ганнибал. К тому же
 римское правительство осенью 72 года мобилизовало для борьбы с ним все
 .наличные силы. Главнокомандующим со званием проконсула был назначен претор
 72 года Марк Лициний Красе. Ему дали большую армию из десяти легионов, то
 есть шестьдесят тысяч человек. Однако легионеры были уже заранее
 деморализованы той паникой, которую нагнали на римлян неслыханные успехи
 Спартака.
Красе, невидимому, хотел окружить рабов на границе Пицена. Его легат
 Муммий, посланный в обход с двумя легионами, напал на Спартака вопреки
 приказу Красса и был разбит. Многие воины, побросав оружие, бежали.
Красе решил суровыми мерами восстановить дисциплину в своих войсках. По
 отношению к бежавшим он применил децимацию, старинное наказание, давно уже
 не употреблявшееся в римской армии: каждый десятый был казнен.
Спартак между тем уходил на юг через Луканиго и Бруттий. На некоторое
 время он остановился в городе Фуриях и его окрестностях. Сюда к рабам
 явилось много купцов, скупавших у них добычу. Спартак запретил своим
 солдатам брать от скупщиков золото и серебро. Рабы должны были менять добычу
 только на железо и медь, необходимые для изготовления оружия.
У Спартака явился теперь новый план: перебросить часть своих войск в
 Сицилию и "возобновить войну сицилийских рабов, только недавно погасшую и
 требовавшую немного горючего материала, чтобы снова вспыхнуть" (Плутарх). Он
 сговорился с пиратами, обещавшими доставить ему транспортные средства.
 Однако пираты, по-видимому подкупленные наместником Сицилии Верресом,
 обманули Спартака. К тому же берега острова усиленно охранялись. Попытка
 переправиться через пролив на плотах из бревен и бочек потерпела неудачу.
Пока Спартак тщетно старался проникнуть в Сицилию, с севера подошел
 Красе. Он решил запереть рабов на южной оконечности полуострова,
 воспользовавшись характером местности. Для этого римляне построили "от моря
 до моря" укрепленную линию длиной в триста стадий (около 55 км.), состоявшую
 из глубокого и широкого рва и вала.
Первая попытка прорваться окончилась для Спартака неудачей. Но затем в
 одну бурную и снежную ночь ему удалось искусным маневром форсировать
 укрепленную линию. Он снова очутился в Лукании.
Красе, отчаявшись собственными силами справиться с восстанием, потребовал
 помощи. Сенат отправил приказ Гнею Помпею, только что покончившему с
 серторианцами ускорить возвращение в Италию. Другое распоряжение было
 послано Марку Лицинию Лукуллу в Македонию, чтобы он высадился в Брундизии. И
 снова в этот решительный момент среди рабов обострились разногласия. Опять
 от главных сил отделились галлы и германцы во главе со своими вождями Кастом
 и Ганником. Отделившиеся были немедленно разбиты и уничтожены Крассом.
Если в начале восстания гибель отряда Крикса не оказала решающего влияния
 на дальнейшие события, то теперь положение было иным. Основные резервы
 рабов, могущих примкнуть к движению, были уже исчерпаны. При таких условиях
 гибель нескольких десятков тысяч бойцов могла сыграть роковую роль.
Спартак бросился в Брувдиэию. Хотел ли он таким путем переправиться на
 Балканский полуостров и осуществить свой старый план? Едва ли он мог
 серьезно надеяться на это. Если ему не удалось найти средств для переправы
 через узкий Мессинский пролив, то какие надежды он мог питать на переправу
 через Адриатическое море? И все-таки Спартак хотел попытаться, вопреки
 доводам рассудка. Ведь другие пути все равно были для него закрыты! Но когда
 он подошел к Брундизии, то узнал, что там уже находится Лукулл. Тогда
 Спартак повернул обратно и пошел навстречу Крассу.
Весной 71 года в Апулии произошла последняя битва. Рабы сражались с
 мужеством отчаяния. Шестьдесят тысяч их во главе со Спартаком пали смертью
 героев. Тело Спартака не удалось найти. Шесть тысяч рабов, попавших в плен,
 были распяты на крестах вдоль дороги, ведущей из Капуи в Рим. На юге еще
 долго отдельные группы, скрывшиеся в горах, продолжали бороться против
 римских войск. Крупному отряду в пять тысяч человек даже удалось пробиться
 на север. Но там их встретил Помпей и всех до одного уничтожил.
Так закончилось это восстание, которое в течение двух лет потрясало
 Италию. Несмотря на свои огромные масштабы, оно было подавлено, как и все
 предыдущие восстания рабов. Все же оно нанесло тяжелый удар
 рабовладельческому хозяйству Италии. В результате восстания Италия потеряла
 не меньше ста тысяч рабов'. Напуганные рабовладельцы начинают избегать
 покупных рабов, предпочитая пользоваться рабами, рожденными в доме и поэтому
 более покорными. Растет число вольноотпущенников. Усиливается сдача земли в
 аренду. Восстание Спартака является одной из причин того аграрного кризиса,
 который начался в Италии в конце республики и который, в сущности, не
 прекратился до самого падения Рима.
Таким образом восстание 73 - 71 гг., которое еще не могло свергнуть
 рабовладельцев, все же сыграло большую прогрессивную роль, ибо было одним из
 моментов, подготовивших общее крушение рабовладельческой системы. Однако до
 ее полного крушения должно было пройти еще несколько столетий. Только в
 эпоху поздней империи, в III - V вв, нашей эры, окончательно созрели как
 объективные, так и субъективные предпосылки социальной революции,
 разрушившей рабовладельческое общество.
 "Революция рабов ликвидировала рабовладельцев и отменила
 рабовладельческую форму эксплуатации трудящихся".
Почему же восстание Спартака не могло придти к победе?
Потому, что хотя в 70-х гг. I в, до нашей эры римская политическая
 система уже была в значительной степени расшатана, но рабовладельческое
 общество в целом еще находилось в стадии процветания. Класс угнетателей,
 рабовладельцев, был еще достаточно силен, чтобы удержать в своих руках
 власть, между тем, как класс угнетенных, класс рабов, еще не созрел для
 победы. "Новые, высшие производственные отношения никогда не появляются
 раньше чем созреют материальные условия их существования в лоне самого
 старого общества".
Следовательно, восстание Спартака, как и все другие революционные
 движения периода процветания рабовладельческой системы, исторически было
 обречено на неудачу.
К этой общей причине нужно прибавить ряд моментов, связанных с характером
 рабов, как класса. Отсутствие ясно осознанной программы, наличие тактических
 разногласий, пестрота этнического состава, недисциплинированность - все эго
 лишало движение рабов целеустремленности, стойкости и единства, - всего
 того, что необходимо для победы.
Историческая обреченность восстаний рабов выступает тем яснее, что во
 главе их часто стояли незаурядные личности. Из скудных сведений источников
 перед нами все же выступает выдающаяся фигура Спартака, сумевшего на время
 сплотить разноплеменную массу рабов, придать ей правильную военную
 организацию и нанести римским легионам ряд страшных ударов. Хотя только на
 два года выступил Спартак из мрака неизвестности, то и этого короткого срока
 достаточно; чтобы мы в полной мере оценили его талант революционного вождя,
 блестящие военные способности, его гуманность и широкий ум. Маркс писал о
 нем: "Спартак в его (т, е. Аппиана. СК) изображении является самым
 великолепным парнем во всей античной истории. Великий генерал (не
 Гарибальди), благородный характер, истинный представитель античного
 пролетариата", г Даже греко-римская историография, по своей классовой
 природе весьма далекая от объективной оценки всего того, что было связано с
 движениями рабов, вынуждена была признать выдающиеся качества Спартака.
Его трагедия состояла в том, что он на много столетий опередил свое
 время.
Рафаэлло Джованьоли (1838 - 1915), историк и литературный критик, был,
 кроме этого, автором ряда исторических романов, лучшим из которых является
 "Спартак" (1874). Роман этот отражает революционные настроения мелкой
 буржуазии Италии (60-е, и 70-е гг. XIX в.). Отсюда глубокое сочувствие к
 рабам и ненависть к их угнетателям. Этими чувствами проникнуто все
 произведение Джованьоли. Революционно-демократические тенденции в соединении
 с занимательной романтической фабулой обеспечили "Спартаку" огромный и
 длительный успех в России, где в период борьбы с царским самодержавием роман
 часто использовался для революционной агитации.

[Ankabut]

(окончание)

СПОЙЛЕРЫ

Как исторический роман, "Спартак" страдает рядом недостатков: и
 художественных, и исторических. 70-е годы, когда Джованьоли писал свой труд,
 были периодом кризиса для западно-европейской литературы. В основном только
 в России сохранялись, развивались и углублялись традиции высокого
 реалистического искусства. В литературах других европейских стран, - в
 частности, в наиболее передовой в литературном отношении Франции, стране
 Бальзака, Стендаля и Флобера, - наблюдалось засилие позитивистской мысли, а
 в искусстве - объективистского, эмпирического натурализма. Нечего и
 говорить, что в Италии, никогда не имевшей прочной реалистической традиции,
 упадок буржуазной литературы принял особенно острые и безнадежные формы.
 Этот упадок выразился, в частности, и в том, что исторические романисты
 последней четверти века оказывались неспособными построить единый,
 органический реалистический образ, который, как, например, образы Толстого,
 воплощал бы одновременно и специфические особенности отдаленных эпох, и
 общие закономерности исторического процесса.
Мировоззрение регрессирующей буржуазии в известной степени отразилось и
 на творчестве Джованьоли, в частности - на его романе о Спартаке. Серьезный
 анализ социально-политических отношений, существовавших в античном мире в
 силу исторической закономерности, Джованьоли подменяет занимательным
 нагромождением романтических случайностей и совпадений. Это искажает,
 мельчит величественный образ Спартака.
Так, желая объяснить раскол в стане гладиаторского войска и, в конечном
 счете, связанное с ним поражение восстания рабов, Джованьоли вводит в роман
 ходульно-романтический образ прекрасной и злобной гречанки Эвтибиды.
 Эвтибида мстит Спартаку за отвергнутую любовь, влюбляет в себя Эномая и
 устраивает разгром предводительствуемых им легионов германцев. Эвтибида
 заманивает в ловушку тридцатитысячное войско Крикса и является, таким
 образом, причиной его уничтожения. Принципиальные разногласия в лагере
 восставших подменены коварной деятельностью злодейки и, таким образом, из
 области социальной переведены в область любовных отношений.
Конечно, всякий историк-романист имеет право по данной исторической канве
 вышивать любой узор, в особенности тогда, когда исторически
 засвидетельствованных фактов немного. Однако всякая историческая фантазия
 имеет свои пределы: фантазия должна упираться не только в жесткую рамку
 внешних фактов, но и в правильное понимание эпохи и ее деятелей.

Жалко, что оно было далеко не во всех изданиях. Смутно помнил его по бумажной книжке детства.

[фок Гюнце]

Я не уверен, что разногласия возникли именно на этой почве.
У меня нет никаких данных о блестящих военных способностях, гуманности и умственных качествах Спартака и тем более, о том, что он опередил свое время. И нет никакой информации об источниках этих данных.
Хуже  то, что все это высказано в виде оценок последующих политиков, без указания на то, откуда эти оценки взяты. 
А еще хуже - то, что в существующих на сегодняшний день исторических источниках полностью отсутствует информация, позволяющая сделать такие выводы. Они явно сделаны после, ad hoc, и имеют отношение не к истории Рима I в до Р.Х, а к истории политической мысли XIX века...
Кроме всего прочего, неясно, из каких источников взяты разнообразные красивые подробности, например, о десяти деморализованных и охваченных паникой легионах.
Возникает подозрение, что взяты они у выдающегося историка Джованьоли.

Известно лишь, что кто-то хотел идти куда-то, а кто-то хотел идти в другую сторону, в результате пошли вначале туда, потом сюда, потом - в разные стороны...
  Кстати, ссылка на Ганнибала вызвала некоторое удивление по простой причине - я не знаю, насколько подробно историю Пунических войн изучал лично Спартак, поскольку историки умалчивают и об этом, но я бы не сравнивал реально находившуюся на Аппенинском полуострове армию времен Второй Пунической войны и восстания Спартака. 

PS Очень характерна фраза:
Спартак в его (т, е. Аппиана. СК) изображении является самым  великолепным парнем во всей античной истории. Великий генерал (не  Гарибальди), благородный характер, истинный  представитель античного  пролетариата
Давайте почитаем его (т.е., Аппиана. фГ) изображение:
СПОЙЛЕРЫ

..В это самое время в Италии среди гладиаторов, которые обучались в Капуе для театральных представлений, был фракиец Спартак. Он раньше воевал с римлянами, попал в плен и был продан в гладиаторы. Спартак уговорил около семидесяти своих товарищей пойти на риск ради свободы, указывая им, что это лучше, чем рисковать своей жизнью в театре. Напав на стражу, они вырвались на свободу и бежали из города. Вооружившись дубинами и кинжалами, отобранными у случайных путников, гладиаторы удалились на гору Везувий.

Отсюда, приняв в состав шайки многих беглых рабов и кое-кого из сельских свободных рабочих, Спартак начал делать набеги на ближайшие окрестности. Помощниками у него были гладиаторы Эномай и Крикс. Так как Спартак делился добычей поровну со всеми, то скоро у него собралось множество народа. Сначала против него был послан Вариний Глабр, а затем Публий Валерий. Но так как у них было войско, состоявшее не из граждан, а из всяких случайных людей, набранных наспех и мимоходом, — римляне еще считали это не настоящей войной, а простым разбойничьим набегом, — то римские полководцы при встрече с рабами потерпели поражение. У Вариния даже коня отнял сам Спартак. До такой опасности дошел римский полководец, что чуть не попался в плен к гладиаторам. После этого к Спартаку сбежалось еще больше народа, и войско его достигло уже 70 000. Мятежники ковали оружие и собирали припасы. Римляне выслали против них консулов с двумя легионами. Одним из них около горы Гаргана был разбит Крикс, командовавший 30-тысячным отрядом. Сам Крикс и две трети войска его пали в битве. Спартак же быстро двигался через Апеннинские горы к Альпам, а оттуда к кельтам. Один из консулов опередил его и закрыл путь к отступлению, а другой догонял сзади. Тогда Спартак, напав на них поодиночке, разбил обоих, Консулы отступили в полном беспорядке, а Спартак, принеся в жертву павшему Криксу 300 пленных римлян, со 120 000 пехоты поспешно двинулся на Рим. Он приказал сжечь весь лишний обоз, убить всех пленных и перерезать вьючный скот, чтобы идти налегке. Перебежчиков, во множестве приходивших к нему, Спартак не принимал. В Пицене консулы снова попытались оказать ему противодействие. Здесь произошло второе большое сражение, и снова римляне были разбиты. Но Спартак переменил решение идти на Рим. Он считал себя еще не равносильным римлянам, так как войско его далеко не все было в достаточной боевой готовности: ни один италийский город не примкнул к мятежникам; это были рабы, перебежчики и всякий сброд. Спартак занял горы вокруг Фурий и самый город. Он запретил купцам, торговавшим с его людьми, платить золотом и серебром, а своим — принимать их. Мятежники покупали только железо и медь за дорогую цену и тех, которые приносили им эти металлы, не обижали. Приобретая так нужный материал, мятежники хорошо вооружились и часто выходили на грабеж. Сразившись снова с римлянами, они победили их и, нагруженные добычей, вернулись к себе.

Третий год длилась эта страшная война, над которой вначале смеялись и которую сперва презирали как войну с гладиаторами. Когда в Риме были назначены выборы других командующих, страх удерживал всех, и никто не выставлял своей канди¬датуры, пока Лициний Красс, выдающийся среди римлян своим происхождением и богатством, не принял на себя командования. С шестью легионами он двинулся против Спартака. Прибыв на место, Красс присоединил к своей армии и два консульских легиона. Среди солдат этих последних, как потерпевших неоднократные поражения, он велел немедленно кинуть жребий и казнил десятую часть. Другие полагают, что дело было не так, но что после того, как все легионы были соединены вместе, армия потерпела поражение, и тогда Красс по жребию казнил каждого десятого легионера, нисколько не испугавшись числа казненных, которых оказалось около 4000. Но, как бы там ни было, Красс оказался для своих солдат страшнее побеждавших их врагов. Очень скоро ему удалось одержать победу над 10 000 спартаковцев, где-то стоявших лагерем отдельно от своих. Уничтожив две трети их, Красс смело двинулся против самого Спартака. Разбив и его, он чрезвычайно удачно преследовал мятежников, бежавших к лагерю с целью переправиться в Сицилию. Настигнув их, Красс запер войско Спартака, отрезал его рвом, валами и палисадом. Когда Спартак был принужден попытаться пробить себе дороги в Самниум, Красс на заре уничтожил около 6 000 человек неприятелей, а вечером еще приблизительно столько же, в то время как из римского войска было только трое убитых и семь раненых. Такова была перемена, происшедшая в армии Красса благодаря введенной им дисциплине. Эта перемена вселила в нее уверенность в победе. Спартак же, поджидая всадников, кое-откуда прибывших к нему, больше уже не шел в бой со всем своим войском, но часто беспокоил осаждавших мелкими стычками; он постоянно и неожиданно нападал на них, набрасывал пучки хвороста в ров, зажигал их и таким путем делал осаду чрезвычайно трудной. Он приказал повесить пленного римлянина в промежуточной полосе между обоими войсками, показывая тем самым, что ожидает его войско в случае поражения.



В Риме, узнав об осаде и считая позором, если война с гладиаторами затянется, выбрали вторым главнокомандующим Помпея, только что вернувшегося тогда из Испании. Теперь-то римляне убедились, что восстание Спартака — дело тягостное и серьезное. Узнав об этих выборах, Красс, опасаясь, что слава победы может достаться Помпею, старался всячески ускорить дело и стал нападать на Спартака. Последний, также желая предупредить прибытие Помпея, предложил Крассу вступить в переговоры. Когда тот с презрением отверг это предложение, Спартак решил пойти на риск и, так как у него уже было достаточно всадников, бросился со всем войском через окопы и бежал по направлению к Брундизию. Красс бросился за ним: Но когда Спартак узнал, что в Брундизии находится и Лукулл, возвратившийся после победы над Митридатом, он понял, что все погибло, и пошел на Красса с большой тогда своей армией. Произошла грандиозная битва, чрезвычайно ожесточенная вследствие отчаяния, охватившего такое большое количество людей. Спартак был ранен в бедро дротиком; опустившись на колено и выставив вперед щит, он отбивался от нападавших, пока не пал вместе с большим числом окружавших его,
Остальное его войско, находясь в полном беспорядке, было изрублено. Говорят, что число убитых и установить было нельзя. Римлян пало около 1 000 человек. Тело Спартака не было найдено. Большое число спартаковцев еще укрылось в горах, куда бежало после битвы. Красс двинулся на них. Разделившись на четыре части, они отбивались, пока не погибли все, за исключением 6000, которые были схвачены и повешены вдоль дороги из Капуи в Рим.

И найдите тут основания для приведенной оценки... Или побасенки про десять перепуганных легионов...
А ведь теперь при случае с легкостью можно утверждать, что эту оценку дал не политик 19-го века, а античный автор...    А то, что оценка высосана из пальца и произвольно античному автору приписана - это уже другой вопрос...