Подлинная история событий на Винной улице

[Janis]

Слова - народные, переводили с талиг бессонной ночью в "аське" Айриэн и  Janis.


Одну простую песню,
А может, и не песню,
Но точно - о героях
Сегодня мы споем.
Ее придумал Дейерс,
А может, и не Дейерс,
А может, и Барботта,
Но песня не о том...

Однажды как-то Алве,
Который Первый Маршал,
Когда он не был маршал,
Влюбиться... повезло.
Тогда он был хорошим,
Ничуточки не злобным,
Ни капельки не страшным
И трезвым как стекло.

Все было бы прекрасно,
Когда б не некий  Вальтер,
Не пистолет, конечно,
А просто Вальтер Придд,
Решивший по прочтении
Почтенного Павсания:
Кого нельзя помиловать,
Пусть кто-нибудь казнит!

- Послушайте, эр Окделл, -
Сказал супрем Эгмонту,
А может, не Эгмонту,
А может, Эпинэ:
- Зачем нам этот Рокэ,
Ну разве что для понту,
Хотя понтам, замечу,
Не место на войне.

Короче, данный Ворон
Не нужен Людям Чести,
Его я предложил бы
Немедля... отравить.
Неплохо бы  повесить,
Но опасаюсь мести
И Алву предлагаю
Эориям судить.

Почтенные эории
Немножечко поспорили,
А может, не немножечко -
Ругались два часа.
Супрем на возражения -
Примеры из истории,
И приговор коротким был -
Пора на небеса!

Так вот, сии герои,
А может, и святые,
С невестой сговорившись,
Засели к ней в подвал
И стали ждать там Алву,
Желательно - без шпаги,
А если и со шпагой -
То Ворон бы пропал.

И в этот тихий вечер,
А может быть, и утро,
Один прекрасный юноша,
Пока еще не злой...
Короче, это Ворон был -
Он шел по Винной улице,
К означенным эориям
Расстаться с головой.

Невеста - та сначала,
Точнее, не сначала,
Была готова даже
Помчаться под венец,
Чего-то отвечала,
Точнее, обещала,
Потом окно закрыла -
И сказке бы конец.

Но тут пришел Ринальди,
Который Страж Заката,
А проще - Леворукий,
Куда же без него...
Полез в разбор полетов,
Испортив всю работу,
И грубо восстанавливал
Исходный статус кво.

...Поныне герцог Алва,
Известный всем как Ворон,
А также Первый Маршал
И Самый Главный Гад,
Решает все проблемы
Клинком и пистолетом,
А если кто не спрятался -
То сам и виноват.

Идею этой песни,
А может, и не песни,
Поймет не только Манрик,
Но даже Жиль Понси:
Подумай обстоятельней
Пред тем, как слушать Придда,
А если не подумаешь -
Пощады не проси.

[Лукач]

 Уважаемые переводчики. Неплохо было бы приписочку, что мол если кто-либо, в процессе прочтения лопнет от хохота, то все претензии туда-то и туда-то. 

[Val]

Улыбнуло, спасибо.

[Эледем]

Janis, великолепно!!! Мои искренние аплодисменты

[Scorpion Dog]

Аплодисменты, переходящие в овацию 

[Janis]

Лукач, Val, Эледем, Scorpion Dog - спасибо, но, если по справедливости, респекты лучше адресовать Айриэн - изначально идея была ее. 

[Айриэн]

Cпасибо и от меня всем
Эр Лукач, а вот если кто лопнет - так претензии опять же к Придду

[Dama]

Трижды браво, господа! Это не просто хорошо, это... *задохнулась от восторга и лишилась дара речи*

[Айриэн]

Стебаться так стебаться... дописали мы тем же дуэтом историю возникновения перевода

Однажды два маньяка,
А может, и поэта,
А может, и филолога,
В ночи не разобрать,
Стебали в аське Дика,
И Штанцлера стебали,
Дошли до Та-Ракана,
Но скучно их стебать...

Ведь Альдо слишком юный,
А гусь больной и старый,
А Дика все пинают,
что вызывает сплин...
Решили два маньяка
Заняться переводом
Талигского фольклора
На сленг родных осин.

А тут и текст нашелся -
Какой-то не столичный,
из Надора, наверно* -
крамола сплошняком:
про Алву куча шпилек,
на Вальтера наезды,
немного Леворукого
и рифмы кувырком.

И оные маньяки
Творение фольклора
На русский переперли -
Но вышел вдруг изврат...
Поскольку это юмор -
положено в "Таверну",
А кто от смеха лопнет -
так Придд и виноват.

*на самом деле не из Надора и даже не из Эпинэ, в ходе фольклористических излияний выдвинута любопытная гипотеза, кто и когда сотворил оригинал...

[Лукач]

А кто от смеха лопнет -
так Придд и виноват.

А кто того Придда,
А может быть не Придда
На русский перевёл?
Я тут лежу весь в скобках,
Стежках и даже скрепках,
Лежу и жутко корчусь,
Смеяться ведь нельзя.
А Вы без всякой жалости,
Совсем-совсем без жалости,
Меня всё продолжаете
Смешить. А мне никак нельзя.
Оставьте-ка Вы Придда,
И прочих там эориев,
Оставьте их в покое.
И дайте мне ответ.
Доколе это будет?
Как только я в "Таверну"
Так Вы меня сейчас же,
Ну прямо вот немедленно
Начинаете смешить.
А как Вы уже знаете,
Смеяться мне нельзя.     

[Павел Парвус]

Спасибо, девушки, очень смешно и стильно.

[Janis]

Все те же (мы), все там же (в аське), все на ту же тему 

Айриэн – исходная идея, Вальдес, немного кэцхен и редакторская правка.
Janis – Альмейда, Ледяной, Дик, Алва и кэцхен.


Диспозиция была, в принципе, стандартной: ёмкости с ведьмовкой и прочим горячительным на столе, адмирал с вице-адмиралом за столом, почетный пленный в кресле и холодный хексбергский ветер за окнами...
- Ну чего, альмиранте, - традиционно ухмыльнувшись, сказал Ротгер Вальдес, - за всё хорошее?
- Да можем - и за все плохое, нам не привыкать, - Альмейда отсалютовал собутыльникам бокалом. Кальдмеер, малость освоившийся в доме Вальдеса (вон, даже любимое кресло захапал), хмыкнул. Он до сих пор затруднился бы ответить, по какой категории - "плохое" или "хорошее" проходит у него эта идиотская история с крахом рейда на Хексберг.
- Можем и за все плохое... - согласился Вальдес. - А вы, Олаф, сами разбирайтесь, за что вы там пьете...
Бокалы радостно дзынькнули.
- За хорошее пили, за плохое пили... - загибал пальцы вице-адмирал. - А! - идея озарила его внезапно. - Мы ж за Алву еще не пили, это ведь явление, не поддающееся категоризации...
- Чему не поддающееся? - поскольку Альмейда тихо, но отчетливо заржал уже на словах "Алва - это явление", окончания фразы Кальдмеер  не расслышал и решил переспросить.
- Не берите в голову, Олаф, - махнул рукой Альмейда. - Алва у нас НИЧЕМУ не поддающееся явление,  а наш друг Ротгер просто пытается  умничать. Он иногда спьяну вспоминает, что когда-то его пытались воспитывать, становится серьезным, как дядюшка.
- О, за дядюшку, - обрадовался Вальдес, долив в свой бокал касеры. - Он у нас тоже явление. А что касается нашего с вами друга Росио, то это явление почему-то всегда является в одном месте, а слышно его совсем в другом... Вот явился он, сколь я помню, в Олларии, а наши дриксенские товарищи, простите, Олаф, приняли за него то ли Салину, то ли штандарт на мачте...
- То ли саму мачту, - подхватил Альмейда, то ли, - да, Олаф, и меня простите, ничего личного, как говорится, - свои похмельные глюки. Короче, несомненно только одно: Росио тут не было и быть не могло, и в то же время его видели... - Альмиранте резко замолчал и о чем-то задумался, а потом пристально и не по ситуации серьезно посмотрел на своего визави. - Скажи, Ротгер, а твои...   знакомые в этом маскараде не могли поучаствовать?
- Которые знакомые? Ведьмочки? Нет, вряд ли, они и без этого поучаствовали... - Ротгер решил обойтись без очередных реверансов Кальдмееру, сполна познавшему участливость кэцхен. - Просто, видимо, друг наш маршал столь знаменит, что один звук его имени приносит победу. Странно, что в Олларии вышло иначе, - вице-адмирал хмыкнул, подумав о том, что загадку "почему этот самый маршал решил сдаться Ракану" он пока что не решил, - хотя, впрочем, здесь как раз стоит надеяться, что он выкрутится - сколь помню, во всех его рассказах про прежние подвиги так и получалось...

[Janis]

- Я к тебе завтра юнгу с мешком пришлю, отсыплешь оптимизма? У тебя его на всю эскадру хватит, а мне бы не помешал, - мрачно фыркнул Альмейда. - Кое-какие из его прошлых "выкручиваний" на трезвую голову и вспоминать не хочется.
- Так пейте, альмиранте, - явно пришедший в кондицию Вальдес добавил касеры в бокал Рамона, а за компанию подлил и Кальдмееру, чтоб пленнику и гостю было не так странно слушать пьяные марикьярские шуточки. - А оптимизм... ну он же сам просыпается, когда вспоминаешь, сколько новых героев появилось после его выкручиваний у так называемых людей чести... Жаль, посмертно, но зато какие о тех героях песни слагали... Соберутся, вот как мы с вами, выпьют - и давай: "Одну простую песню, а может, и не песню, но точно о героях сегодня мы споем..." Ее придумал... а, я знаю, кто ее придумал. Альмиранте, вы не помните, как звали того кретина, про которого Хорхе рассказывал? Ну, того, который в Ренквахе в первых рядах топал и на лютне подбрякивал?..
- На лютне - и в первых рядах топал? - несмотря на то,что Рамон выглядел кристально трезвым, соображал он явно не так быстро, как хотелось бы Вальдесу. По крайней мере, перед тем, как ответить, альмиранте некоторое время вглядывался в бокал с касерой, на манер бакранских гадалок, которые, говорят, способны прозревать будущее, глядя  в воду. Но затем физиономия Альмейды просветлела:
- Ну да, такое забудешь! Только не "топал" он, а "драпал" в первых рядах... причем, если Хорхе ничего не присочинил, верхом на какой-то реквизированной у местных кляче невразумительной масти. Короче, хоть лошади в тех местах и ходячее недоразумение, однако этот, с лютней, даже галоп из несчастной скотины выжал... Звали его то ли Дайерс, то ли Дейерс. Нет, все же Дейерс... точно.
- Ну значит, ее придумал Дейерс... А может и не Дейерс, а может и Барботта, но песня не о том, - заключил Ротгер. - А песня ровно о том, как наш друг  однажды выкручивался из организованной их братом ситуации... например, тогда, когда им взбрело покуситься на него впервые...
- Причем я до сих пор в толк не возьму, на кой кошкин хвост им это понадобилось, - альмиранте впал в задумчивость. - Сейчас я бы сам их  понял, мне вот тоже  иногда хочется Росио по шее надавать за его выкрутасы. И чем чаще, тем больше, и это по-человечески объяснимо...
В поисках поддержки он повернулся к Кальдмееру: - Вот скажите, Олаф, если бы ваш командующий - и далеко  не Бермессер! - посреди войны ни с  того ни с сего решил сдаться противнику, что бы вы ему сказали?
Кальдмеер задумался. Ему упорно лезла в голову мысль, что если бы сдался лично Бермессер -  и все равно, хоть противнику, хоть кошкам Леворукого! - то он, Олаф, впервые в жизни согласился бы пожать Вернеру руку и высказать большое человеческое спасибо.
Не обращая внимания на пленнико-гостя и его задумчивость, Вальдес бросил на Альмейду озорной взгляд: ему не давала покоя мысль о песне, которую некоторые господа должны были непременно сложить после упомянутой истории.
- По шее, говорите, надавать... А по-моему, я знаю способ...  тоньше и изящнее, чем по шее... - меланхолично протянул Ротгер. - Так и хочется сотворить нечто подобное тому, что тогда этот Дейерс и компания создали бы, вдохновленные нашим другом... И начали бы они, полагаю, с начала...
Вальдес сотворил на своей физиономии возвышенно-занудное выражение и продекламировал:
- Однажды как-то Алве,
Который первый маршал,
Когда он не был маршал,
Влюбиться... повезло... - еще один озорной взгляд на Альмейду: - Продолжите?
- Ну, могу и продолжить... тем более, что на память не жалуюсь и что из себя наш общий друг представлял, худо-бедно помню.
Тогда он был хорошим,
Ничуточки не злобным,
Ни капельки не страшным
И трезвым как стекло.
Насчет последнего я, конечно, привираю, но в общем и целом...
- Но в общем и целом все было бы прекрасно, когда б не некий Вальтер, - подытожил вице-адмирал. - Не пистолет, конечно, а просто Вальтер Придд, решивший при прочтении почтенного Павсания...
- Кого нельзя помиловать,
Пусть кто-нибудь казнит! - продолжил Альмейда, - насколько я представляю себе старину супрема, таскать каштаны из огня он предпочитал чужими руками.
- Точно! - хлопнул в ладоши Вальдес и отпил еще касеры. - Тем более что вокруг было в избытке благородных рыцарей, на которых можно всех кошек повесить и они бы только обрадовались. Вот старина супрем и нашёл кота отпущения...
- Послушайте, эр Окделл, - тон Ротгера сменился на вкрадчиво-убедительный, -
Сказал супрем Эгмонту,
А может, не Эгмонту,
А может - Эпинэ, -
Зачем нам этот Рокэ...
- А действительно? - подал голос Кальдмеер. - Вам, господа, тогда по сколько лет-то было? И зачем вашим Людям Чести были нужны, простите, талантливые юные хулиганы с великолепной родословной?
- Не такие уж мы все были и юные, - возразил Альмейда. - Да и родословные у нас, если мерками Людей Чести мерить, самые что ни на есть сомнительные, и репутации подмоченные.... Короче, получается, что низачем... ну разве что для понту.
- Хотя понтам, замечу,
Не место на войне, - нравоучительно, но кстати вставил в образовавшуюся паузу Кальдмеер.

[Janis]

Альмиранте согласно кивнул - похоже, данная сентенция возражений не вызывала, - и продолжил:
- Короче, данный Ворон
Не нужен Людям Чести,
Его я предложил бы
Немедля...
- Отравить, - предложил за Придда Вальдес.  - Неплохо бы повесить, но опасаюсь мести и Алву предлагаю... ну, судя по тому, что каштаны он опять же сам не таскает... И Алву предлагаю эориям судить, - тон сменился на обычный. - Зря он это, конечно...
- Ну, с другой стороны, как я слышал, награда-таки нашла героя, - пожал плечами Рамон. - Вальтера самого судили и приговорили... и, как я понимаю, совершенно по-идиотски. Хотя, думаю, в случае с Вальтером все было быстрее и единогласнее, Манрики с Колиньярами между собой навострились договариваться куда быстрее, чем Люди Чести, которые…
Почтенные эории
Немножечко поспорили,
А может, не немножечко -
Ругались два часа.
Супрем на возражения -
Примеры из истории… - знаешь, Ротгер, хотел бы я послушать, чего он им наплел. А то я античную часть истории в Лаик, можно сказать, проспал, а потом руки не доходили.
- Да вы знаете, я эту античную часть тоже проспал, - улыбнулся племянник дядюшки Везелли. - Но чего б он там ни наплел, они ему поверили, - возвышенное выражение вернулось на вальдесовскую физиономию, - ...и разговор коротким был: пора на небеса!
- Похоже, ваши Люди Чести перечитались Дидериха, - резюмировал Олаф. - Никогда не понимал, почему классики считают хорошим тоном в конце каждой пьесы спровадить в Закат толпу народа и окрестить итог "высшей справедливостью".
- Олаф, а ведь вы недалеки от истины, - Альмейда удивленно покосился на "гостепленника". - Или вы уже от кого-то слышали эту историю?
- Нет, - Ледяному то ли не было любопытно, то ли свое любопытство он умел скрывать так же, как и все прочие эмоции. - В Дриксен про герцога Алву ходит немало самых неправдоподобных слухов, но ни про какой суд я не слышал.
- О! Значит, в просветительских целях стараемся, а не просто по пьяной дури, - Рамона явно «несло». - И это хорошо... так вот..
Так вот, сии герои,
А может, и святые,
С невестой сговорившись,
Засели к ней в подвал
И стали ждать там Алву,
Желательно - без шпаги…
- А если и со шпагой, то Ворон бы пропал, - печально уточнил Вальдес. - Но они ведь многого не знали, несчастные... Зато поначалу их ожидания даже оправдались...
И в этот тихий вечер,
А может быть и утро,
Один прекрасный юноша,
Пока еще не злой... - да он и сейчас очень добрый, правда, альмиранте?
- Добрый, добрый, - охотно подтвердил альмиранте. - Я сейчас во все, что угодно, поверю, даже в то, что этому… - он запнулся, видимо, пытаясь подобрать достойное любимого друга и в то же время цензурное определение, но титаническая задача так и не была решена, и альмиранте продолжил, - не давали покоя лавря невинно убиенного святого Оноре, и он, преисполнившись эсператистских добродетелей и решив возлюбить врагов своих,  поперся в Олларию сдаваться. Я понимаю, что ему не привыкать башку куда ни попадя совать, но не так же нагло... Впрочем, продолжим…
Короче, это Ворон был -
Он шел по Винной улице,
К означенным эориям
Расстаться с головой.

[Janis]

- И всё складывалось поначалу весьма удобно для этих господ... - улыбнулся Ротгер. - Помню-помню, Рокэ как то со мной пил, рассказывал...
Невеста, та сначала,
Точнее не сначала,
Была готова даже
Помчаться под венец,
Чего-то отвечала,
Точнее обещала,
Потом окно закрыла -
И сказке бы конец...
Но тут пришел... - вице-адмирал на секунду замолчал. - Кто-то пришел. Господин маршал, помнится, вообще утверждал за бутылкой "Крови", что это был едва не Леворукий, - Вальдес напряг память, вспоминая как по рассказам подружек-кэцхен звали на самом деле этого самого Леворукого, - Ринальди. Который Страж Заката. Короче, Леворукий.
- У нас в Дриксен утверждают, что Леворукий - дальний предок вашего герцога, - вроде бы дремавший Ледяной, оказывается, довольно-таки внимательно прислушивался к не вполне трезвому стихосложению, - так что теоретически, наверное, если кому и являться, то никак не этому... как вы сказали... Ринальди, а именно Леворукому, куда же без него.
- Олаф, самое страшное, - Альмейда  сделал трагическую рожу, - что это все - одно и то же, Точнее, один и тот же. Если бы не выпивка, у меня бы самого ум за разум зашел, когда Ротгер мне пересказывал все те античные сплетни, что ему «подружки» на крыльях понаволокли. Короче, явился этот тип с древним мечом вместо нормальной пристойной шпаги,
Полез в разбор полетов,
Испортив всю работу,
И грубо восстанавливал
Исходный статус кво.
Представляете?
- С трудом, - Кальдмеер, похоже, был тоже изрядно пьян. - Зато чем все закончилось, я вам и сам могу рассказать:
...Поныне герцог Алва,
Известный всем как Ворон,
А также Первый Маршал
И Самый Главный Гад,
Решает все проблемы
Клинком и пистолетом,
А если кто не спрятался -
То сам и виноват.
- Спасибо, Олаф, лучше и не скажешь! - расхохотался Вальдес. - Соответственно, пора переходить к выводам...
Идею этой песни,
А может и не песни,
Поймет не только Манрик,
Но даже... -  как его, этого поклонника Барботты из гарнизона Тронко? А, Жиль Понси..., - вот как вы думаете, Олаф, какой вывод из всей этой эпопеи можно сделать? Я так считаю, что вывод прост: подумай обстоятельней пред тем, как слушать Придда...
 - А если не подумаешь -
Пощады не проси, наверное, - пожал плечами Олаф. - По крайней мере, немало народу в Дриксен уверены, что попасться на глаза герцогу Алве, когда он не в духе - самый быстрый и легкий способ покончить с собой.
- Правильно уверены... - Вальдес достал из ящика стола бумагу, перо и чернильницу, в считанные минуты настрочил на листке итоги совместного сочинительства и с довольным видом показал Альмейде: - Ну и чем не гениальное творение Дейерса о подвигах Людей Чести? Вот сейчас я только его еще раз перепишу, не одному ж нашему другу его отправить...