Вермунд и Сольвейг в этот день сияли счастьем, еще больше, чем в день их свадьбы, это отметили все, кто из видел. Обычно одевавшийся очень просто, Вермунд в этот раз изменил своему обыкновению. Рубашка и штаны были из алого, как рубин, южного шелка, белый плащ, оттеняющий рыжие волосы, вышит золотыми звездами, на ногах красные сафьяновые сапоги, талию перехватывал золотой пояс, и на руках блестели браслеты. Все в этот день являло в нем законного наследника многих поколений конунгов, а не простого викинга, просоленного морем, как рыба.
Сольвейг изменилась, пожалуй, еще сильнее. На ней было сшитое специально для этого дня нежно-зеленое, как молодая листва по весне, платье, щедро вышитое цветами и колосьями, а вместе с ними - защитными рунами и символами, пожеланиями счастья молодой матери и ребенку. Тонкое шелковое покрывало, зеленое, как дымка над распускающимися деревьями, не скрывало золота ее волос, уложенных в сложную прическу в виде морской раковины. Нечего было и искать пару ярче, величественней и счастливее их, когда они рука об руку вошли в зал, где их уже ждали.
Позади них Аста, так и оставшаяся в Сванехольме по просьбе Сольвейг, несла спеленутого младенца. Мальчик, которого только что покормила мать, спал, не осознавая, какое торжество устроено в его честь. Уже сейчас можно было сказать, что он вырастет рыжеволосым. Кровь Стирбьерна, кровь Рагнхильд Рыжегривой будет бушевать и в этом своем потомке...
Сигвальд развернул свой сверток и протянул брату длинный рог зубра, окованный серебром. На всем протяжении его длины виднелась резьба, целая серия рисунков.
Вермунд протрубил в рог, и тот отозвался ревом могучего лесного быка - даже опорные столбы покачнулись, и люди во дворе испуганно вздрогнули - не идет ли нежданный враг? Оставшись доволен, рыжеволосый викинг поблагодарил брата.
- Когда-нибудь пригодится ему созвать викингов в свой хирд, бросить вызов врагу. Да и пить из такого рога вкуснее, чем из кубка.
- Верно, когда-нибудь и до этого дойдет, - улыбнулся Сигвальд. - Но погляди-ка получше, Вермунд. Видишь, здесь мы со Стефаном вырезали всю историю похода в Йотунхейм. Пока твой сын еще будет маленьким, ты сможешь не только рассказать ему все как было, но и показать на рисунках.
- И вправду, - согласился Вермунд, внимательно разглядев резьбу. - Вот лес... А это скрещение дорог, и ты, Сигвальд, вместе с Варди сидишь на перекрестке. А волны, сквозь которые видны одни головы, как у тюленей - река Мист. И горы за ней...
- И все, что мы видели в пути, - весело подхватил Стефан. - Когда он подрастет, ты расскажешь ему о битве с троллем и о громадных зверях с длиннющим носом, чтобы он всегда знал, что мир широк, и в нем существует много необычного. Ну а о чем ты промолчишь - мы добавим.
Вермунд обвел взглядом собравшихся рядом викингов - всю команду "Молота Тора".
- Так и должно быть! Мы еще сами многое увидим, и покорим не одно море, но и сыновьям останется что делать.
И снова стены большого дома сотряслись от дружного боевого клича собравшихся викингов.
Ульв конунг поторопил собравшихся.
- Гости собрались, и угощение почти готово. Дело за тобой, Вермунд.
- Сейчас, - рыжеволосый викинг, конечно, не раз видел, как другие мужчины нарекали имя детям, и знал, что делать, но теперь почему-то чувствовал себя неловко. Когда Аста распеленала ребенка, Вермунд взял его одной рукой, другой окунул в воду можжевеловую веточку, пахнущую смолой. Брызнул водой на лицо и грудь ребенку, отчего тот проснулся и пронзительно завопил. Вокруг одобрительно засмеялись.
- Хороший голосок; вырастет - перекричит любой шторм.
- Посмотрим, сможет ли петь, зато на поле боя его услышат издалека, - переговаривались викинги.
Когда они, наконец, смолкли, Вермунд продолжал церемонию.
- Призываю на этого родившегося благословение могучего Тора, Сокрушителя Йотунов! Пусть не оставит благословением его, родившегося в грозу, под сверкание Мьолльнира. Подари ему мужество, доблесть и удачу в битвах, Метатель Молота! А вы, всевластные норны, сделайте его судьбу долгой и счастливой, если это не противоречит велению судеб!
Голос Вермунда звучал громко и отчетливо в наступившей тишине. Теперь уже он ничем не показывал волнения, кроме, разве что, особой торжественности, с какой говорил. Весь зал и гости попроще, собравшиеся у открытых настежь дверей, теперь смолкли, ожидая, какое имя будет названо.
И Вермунд произнес во всеуслышание, еще больше возвышая голос:
- Нарекаю ему имя - Стирбьерн, в честь величайшего героя Земли Фьордов, победителя Золотой Змеи! Пусть вместе с именем перейдет к потомку сила и доблесть носившего это имя!
По сияющим взглядам, какими обменялся Вермунд с женой, ясно было, что они оба думали об этом имени, хоть и не могли, по обычаю, называть его вслух до этой минуты.
Викинги, услышав это имя, вновь отозвались одобрительным ревом. Им вторили бонды - земледельцы, рыбаки, ремесленники, не забывавшие Зиму Йотунов, и даже трэлли, накрывающие стол, глотая голодную слюну от запаха приготовленных яств.
Королева Одиниса, быстро встретившись взглядом со старшим сыном, опустила взволнованно сверкнувшие глаза.
- Еще один Стирбьерн, - проговорила она тихо, растроганно.
- Так и должно быть, - ответил Ульв конунг с особым значением. - Ведь это душа Земли Фьордов!
Ну вот, теперь я по-настоящему закончила "Сагу о Походе на Север", а с ней и весь цикл о викингах! Жаль мне прощаться с героями, с которыми провела вместе без малого целый год ("Сагу о Золотой Змее" начала 11 мая прошлого года, как сейчас помню), но надо уметь остановиться вовремя. Всем, кто читал эти произведения - огромное спасибо, а если кому-то есть еще что сказать по итогам цикла - буду весьма признательна. 
Автор
Авторизирован
