Малоизвестные книги о войне.

[Павел Парвус]

Эр Ankabut , спасибо за информацию, кмк, Вам просто не повезло с учителем. Мне повезло в детстве больше, наша только поощряла искать книги. Уже в училище, преподаватель обещал плюс-балл за неизвестную ему книгу по теме. Правда с выпускником РГФ МГУ тягаться было трудно .

Эрэа vitashtefan, фильм 1948 года, не уступает книге.
Как обещал.
По хорошему, это надо в тему о наводнении в Крымске, наверное.
Но основной вопрос: книга, так, что соответственно…
Было дело, перечитал я в Крымске несколько книг. Среди них «Повесть о настоящем человеке». Читал утром и вечером в машине (мы ночевали не в Крымске, там не было места от «понаехавших») и по ночам. Как я эти книги раздобыл? По букве украл из гуманитарной помощи. По факту – я не могу видеть, как книги лежат на земле и люди (?) ворошат их ногами – а вдруг под книгами есть что поинтереснее?
Захотел привести значимые цитаты, получилось 6 страниц. Выбрал, на мой взгляд, главные.


СПОЙЛЕРЫ

Он видел Камышин, маленький пыльный городок в сухой и плоской степи у Волги.
Только в социалистическом государстве сбылась их мечта: люди договорились и вместе начали борьбу с ветрами и песком. По субботам весь город выходил на улицу с лопатами, топорами, ломами. На пустой площади появился парк, вдоль маленьких улиц выстроились аллеи тоненьких топольков. Их бережно поливали и подстригали, как будто это были не городские деревья, а цветы на собственном подоконнике.
И вдруг он живо представил себе немцев на улицах родного Камышина. Они жгут костры из этих деревьев, с такой любовью выращенных камышинцами. Окутан дымом родной городок, и на месте, где был домик, в котором вырос Алексей, где жила его мать, торчит вот такая закоптелая и уродливая труба.
<…>
— Так в лесу и живете? — еле слышно спросил мальчика Алексей
…
— А как же, так и живем. Трое нас теперь: мы с Федькой да матка. Сестренка была Нюшка — зимой померла, опухла и померла, и еще маленький помер, так что, выходит, нас трое...
<…>
Немцы лишили жителей Плавней домов, добра, инвентаря, скота, обиходной рухляди, одежды — всего, что нажито было трудом поколений; жили люди теперь в лесу, терпели великие бедствия, страх от ежеминутной угрозы, что немцы их откроют, голодали, мерли, — но колхоз, который передовикам в тридцатом году после полугодовой брани и споров еле-еле удалось организовать, не развалился. Наоборот, великие бедствия войны еще больше сплотили людей. Даже землянки рыли коллективно и расселились в них не по-старому, где кому пришлось, а по бригадам. Председательские обязанности взамен убитого зятя взял на себя дед Михайла. Он свято соблюдал в лесу колхозные обычаи, и вот теперь руководимая им пещерная деревня, загнанная в чащу бора, по бригадам и звеньям готовилась к весне.
Страдающие от голода крестьянки снесли и ссыпали в общую землянку до последнего зернышка все, у кого что сохранилось после бегства. За телятами от коров, заблаговременно уведенных от немцев в лес, был установлен строжайший уход. Люди голодали, но не резали общественного скота. Рискуя поплатиться жизнью, мальчишки ходили на старые пепелища и в углях пожарища выкапывали посиневшие от жара плуги. К наиболее сохранившимся из них приделали деревянные ручки. Из мешковины мастерили ярма, чтобы с весны начать пахать на коровах. Бабьи бригады ловили по нарядам в озерах рыбу, и ею всю зиму питалась деревня.
<…>
Есть у нас в деревне на старом месте дубок на площади, да... Его лет тридцать назад <…>молнией полоснуло — и вершина напрочь. Да, а он крепкий, дубок-то, корень у него могучий, соку много. Вверх ему ходу не стало, дал вбок росток, и сейчас, гляди, какая опять шапка кудрява... Так вот и Плавни наши... Только бы солнышко нам светило, да земелька рожала, да родная наша власть у нас, а мы, брат Алеха, лет за пяток отойдем, отстроимся! Живучие. Ох-хо-хо, будь здоров! Да еще — чтоб война бы поскорей кончилась! Разбить бы их, да и за дело всем, значит, миром!
<…>
Ить, и ничего решили министры-то мои долговолосые. А, Алеха? Одна бригада, значит, на коровах пашет, это где ложок в низинке, где пахота тяжелая. Да много ли напашешь: всего шесть коровенок от стада-то нашего осталось! Второй бригаде поле, что повыше, посуше, — это лопатой да мотыгой. И ништо — огороды-то ведь копаем, выходит. Ну, а третья — на взгорье, там песочек, под картофель, значит, земельку готовим; этим вовсе легко: там ребятишек с лопатами копать заставим и кои бабы слабые — тех. А там, глядишь, и помощь нам будет от правительства, значит. Ну, а не будет, опять невелика беда. Уж мы и сами как-нибудь, уж мы земельку непокрытой не оставим. Спасибо, немца отсюда шугнули, а теперь жисть пойдет. У нас народ жилист, любую тяготу вытянет.

К чему я о книгах вообще и об этой особенно? К пониманию разительного контраста.
Главный отрывок приведен последним.
Вы видели матерчатые мешочки, присланные откуда-то из Республики Коми с тапочками, которые моя бабушка называли «в гроб», тщательно уложенным теплым халатом, бруском мыла и увязанным в наволочку сахарным песком? И неграмотно написанной запиской о том, что если есть пожилая женщина, которой негде жить, то пусть приезжает, хата крепкая, довекуем.
Я – видел. И видел, как «пострадавшие жители» пинали этот мешочек и возмущались, что вот у соседнего штаба, говорят, кожаные куртки давали, а вы нам хрень суете. Видел, как пьяные сорокалетние мужики в женских джинсовых курточках с неоторванными этикетками матом требовали себе еще чего-нибудь. Едва ли не в первый и, надеюсь в последний раз в жизни, я брал людей за грудки и бросал через живую изгородь, советуя возвращаться, как проспится.
Видел, как люди приезжали на новых Ниссанах и криком требовали себе сахар и еще чего-нибудь, как занимали очередь к штабу с раннего утра, чтобы успеть разобрать масло, крупу и то самое «еще что-нибудь». Это в середине августа, при полностью работающих магазинах, когда около 70% уже получили по 150 т.р. и почти 100% по 10 т.р. на человека. Как интеллигентного вида бабулька в той же середине августа (!) просила вычистить от нанесенного ила гараж, только не сейчас, а вот 30-летние (!) зять и сын (!) по своим делам уехали, а ключ от гаража у зятя.
Как квартальные, беззаветные люди, просили приказом и с милицией выгнать людей на субботник, потому, что скосить сорную траву перед дворами косарей привезли, в конце концов, из Анапы.
Как если ты видишь чумазого человека с лопатой, то это кто-то из Белой Глины или Кущевки, а в середине буднего дня чистеньких и разряженных с айфоном в одной руке и бутылкой максимально дорогого пива в другой – то это пострадавший. Напоминаю: это август.
Видел, как терялись матерые отставные полковники, замы глав МО по ЧС, когда у них незамутненно спрашивали: а кто будет копать крымчанам огороды или  просили прислать двух рабов – прибрать во дворе. «Рабов» – это цитата!
Думаю, что самарская, кажется, ЦБС, приславшая книги, не пыталась сбросить списанную макулатуру и поставить галочку об оказании помощи.
Самарцы прислали книги, чтобы показать, что бывало и труднее, чтобы не отчаивались. Чтобы знали, что с бедой справиться можно и тебе всегда помогут.
Размахнулся что-то, резюмирую. Подзаголовком книги Бориса Полевого можно ставить «Повесть о настоящих людях». Это были ГРАЖДАНЕ, жившие в СВОЕЙ  стране, жившие одной с ней жизнью, одной семьей. Граждане, а не посетители кафе, выискивающие повод поесть подешевле, а желательно еще и повод не платить за съеденный суп.
А хорошие люди были. Просто описанных здесь видел заметно больше.
Что меня успокаивало: сотрудники штабов, а это были ремонтники, трактористы, муниципальные служащие были больше моего в изумлении: у них не так!
А дома построены, и люди в них живут.
Такая вот рецензия на «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого от меня и XXI  века.

[Ankabut]

Эр Парвус, учитель она была не плохая, а просто партийная. И не могла она, КМК, допустить, чтобы я рассказывал другим о том, что был десант, не менее героический (а то и более...), чем под Новороссийск.
Уж не помню, в этой ли книге или другой, посвященной Эльтигену, меня потрясло описание, как уходя на прорыв десантники вынуждены были оставить тяжелораненных и как эти безногие, однорукие калеки до последнего сдерживали врагов, последней гранатой подрывая себя вместе с ними. Может это и был пропагандистский ход, но уж больно сильный. И встречался он в нескольких источниках.

[Camel]

"Это мы, Господи" К. Воробьева. О судьбе наших военнопленных в офицерских лагерях Германии.

Страшная книга.

[Змей]

Но основной вопрос: книга, так, что соответственно…Было дело, перечитал я в Крымске несколько книг. Среди них «Повесть о настоящем человеке».
Поскольку книга это не малоизвестная и включена в школьную программу, не очень понятно, почему она тут упомянута? Впрочем понятно: исключительно для рецензии "от меня и XXI  века", чтобы можно было лишний раз поговорить о плохих крымских затопленцах и нехороших оппонентах из Кубла, прикрывшись авторитетом рецензируемого.

Если же вернуться к теме, то рекомендую хорошую, но сейчас малоизвестную книгу.
http://www.ozon.ru/context/detail/id/2659623/

[vitashtefan]

Но основной вопрос: книга, так, что соответственно…Было дело, перечитал я в Крымске несколько книг. Среди них «Повесть о настоящем человеке».
Поскольку книга это не малоизвестная и включена в школьную программу, не очень понятно, почему она тут упомянута? Впрочем понятно: исключительно для рецензии "от меня и XXI  века", чтобы можно было лишний раз поговорить о плохих крымских затопленцах и нехороших оппонентах из Кубла, прикрывшись авторитетом рецензируемого.

Эр Змей, свое любимое произведение Полевого в этой теме упомянула я, не Павел Парвус. Ну, а поскольку у нас с ним обнаружились сходные взгляды, наш разговор получил продолжение.

Эр Павел Парвус,  о крымских "затопленцах" могу сказать одно - у каждого свои ценности. Наверно, к этому нужно относиться как к диагнозу.

[Змей]

Эр Змей, свое любимое произведение Полевого в этой теме упомянула я, не Павел Парвус.
Спасибо за уточнение. Значит я ошибся, а он просто использовал.

[Павел Парвус]

Эр Ankabut, боюсь, что самую малость, но все же не повезло и партийность здесь ни при чем. Для примера: мой папа был твердокаменным рядовым коммунистом, но когда я году в 1988-м приволок «Архипелаг ГУЛАГ» он добросовестно прочел и сказал примерно следующее: не знаю, я такого не читал и не слышал, поищи еще книги, проверь.
Примеры с тяжелораненными мне попадались и в книгах о других войнах, в частности о 1 Мировой, где именно, уже не вспомню. Так что, думаю, это вполне реальная ситуация. Что ни в коем случае не умаляет героизма людей.
***
Эр Camel, спасибо, слышал, но не читал.
***
Эр Змей, здравствуйте!
Если бы Вы последовали собственному неоднократному и многоадресному совету и дали себе труд пройти по теме вверх, а она не особенно длинна, увидели бы причину появления этой квазирецензии вообще и здесь в частности.
Лично Вам объясню, почему она появилась именно здесь:
1.   Меня спросили – я ответил. Поскольку речь шла в первую очередь о книге, а уже затем о моем к ней отношении, описал обстоятельства, при которых перечел и которые повлияли на особенности ее восприятия в этот раз.
2.   Не стал выкладывать в крымской теме и помещать здесь ссылку, чтобы не плодить лишних постов. Я не гонюсь за частотой написания и не стремлюсь к поздравлениям с многотысячностью.
Сроду ни за что и ни за кого, тем более за себя самого не прятался.
Кстати, логичнее предположить, что Вы вмешались здесь по своим  квазипублицистическим причинам, прикрывшись ссылкой на хорошую книгу. Не потрудившись сказать о ней ни одного слова, поясняющего Ваш выбор.
А за книгу спасибо. Читал в детстве. Для меня она ценна бытоописательностью и отсутствием пропагандистского пафоса, что сближает ее с упомянутыми здесь произведениями Байрак и Ржевской.
На этом Вам и здесь – все. Спасибо, что зашли.
***
Эрэа vitashtefan, спасибо.
Простите, что продолжаю оффтоп, просто на мой взгляд, ценности делятся на свои личные и общие и здоровье народа измеряется по соотношению первой и второй группы в каждый момент времени существования народа. Это как температура тела. Если дольше определенного периода она выше 41 или ниже 35 (условно, я не врач) организм умирает. Это о диагнозе .
А книги – это, в определенном смысле жаропонижающее или наоборот согревающее. Это я снова о книгах.