Легенда о героях Галактики - II

[Красный Волк]

"...Девушка чуть за двадцать..." Сколько было Райнхарду, когда начался его взлет? Сколько было Яну на Эль-Фасиле?.. А потому читаешь - и уже ощущаешь зябкий такой холодок: что будет дальше?..
И снова - спасибо большое за продолжение!

[Эррор Ляпсус]

"...Девушка чуть за двадцать..." Сколько было Райнхарду, когда начался его взлет? Сколько было Яну на Эль-Фасиле?

"не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем" (Мф, 13:57)

Для Бельмана Райнхард и Ян Вэньли - "герои, равные богам", которые, к тому же, где-то далеко. А Элеонора - близкий и практически уже родной человек, и потому воспринимается как просто человек

[Эррор Ляпсус]

Из записок Бернарда фон Шнайдера (продолжение)

СПОЙЛЕРЫ

На очередное совещание руководителей силовых служб фон Штрайт не только явился уже совершенно официально – как командир сформированного и начавшего действовать подразделения – но и прихватил с собой нас с Магдаленой. Я по дороге на всякий случай повторял про себя информацию из пакетов по Элеоноре фон Лихтенладе и Внешним Мирам, будучи уверен, что контора Кесслера прислала мне соответствующий пакет не зря. И как в воду глядел.
После вещей, которые к нам напрямую не относились, Ульрих Кесслер заговорил и о том, чего я ждал.
- А в чём проблема? – поинтересовался адмирал Биттенфельд. По всей видимости, он то ли вовсе не читал рассылки, отправленные перед заседанием, то ли читал из них только то, что ему лично казалось важным и интересным. – Насколько я знаю, во всех этих Внешних Мирах населения меньше, чем на одном Хайнессене.
- Весьма возможно, - кивнул Кесслер. – Насколько нам известно, это несколько десятков редко населённых планет и сотни, а, может, и тысячи космических поселений с населением больше тысячи человек. Численно, конечно, немного. Не думаю, что там в общей сложности даже и полмиллиарда наберётся. А единой власти и вовсе нет.
- Единых или хотя бы коалиционных вооружённых сил тоже, - добавил Мюллер. Выглядел молодой командующий изрядно замученным, и выглядел он так, кстати, все те считанные разы, что я его встречал за последние месяцы. Заседание сейчас возглавлял именно он, так как премьер-министр Миттермайер отсутствовал. У него, видимо, хватало гражданских проблем.
- Собственно, по этим причинам на Внешние Миры до сих пор не обращали внимания ни Рейх Голденбаумов, ни Союз Свободных Планет, - снова вступил Кесслер. – Транспортные коридоры неудобные и ни к каким богатым или стратегически важным местам не ведут. Население малочисленное, редкое и буйное. Захватить те области, может, и нетрудно, но вот удерживать – один непрерывный геморрой и никакой выгоды. Но в ближайшие годы положение может измениться.
- Беглецы из Нойе Ланда и с периферии старых территорий Рейха, - начал флегматично перечислять и уточнять со своего места Фернер. – Они, кстати, уже были и есть, но будет их значительно больше, причём изрядно людей с военным и политическим опытом. Базы пиратов и контрабандистов, старые и новые, на старых и новых торговых путях. Разного рода религиозные и политические экстремисты, до недобитых терраистов включительно… - он посмотрел на меня, словно предлагая что-то добавить. Все тоже уставились в мою сторону. Спасибо за внимание.
- Сочетание всего этого вместе взятого, в том числе люди, имеющие личные счёты к руководству Империи и дому Лоэнграммов, - сказал я то, о чём думал с момента получения пакета. – Что Эриха фон Норберга увезла Элеонора, подтверждается?
- Да, - кивнул Кесслер. – Не на сто процентов, вместе их никто не видел, но аналитики дают больше девяноста, а я лично полностью уверен. С моими выводами большинство присутствующих знакомы (укоризненный взор в сторону Биттенфельда), но попрошу вас высказать и своё мнение.
Видимо, тут тоже принцип начинать военный совет с младшего по званию, чтобы старшие не подавляли своим авторитетом. Это, в общем, много где. Правда, на Изерлоне, по-моему, первым обычно говорил тот, кто первым сообразил сказать что-то осмысленное.
- Действия Элеоноры в данном случае производят впечатление вполне целенаправленных. Я уверен в том, что она пережила сильное личное потрясение, но, судя по способности переходить вновь к активным действиям, сумела с ним справится. Это свидетельствует об уме, мужестве и сильном характере.
Биттенфельд фыркнул что-то себе под нос, заслужив на этот раз неприязненные взгляды почти ото всех участников заседания. Я воспользовался секундной паузой, чтобы собраться с мыслями и заглянуть в планшет, после чего продолжил:
- Полагаю, она воспроизводит на доступном ей уровне решения, которым её обучил Гриффорд Хаттон. Возможно, она усвоила не только решения как таковые, но и более общие черты поведения. Моё личное впечатление от Хаттона: он, как ни странно это прозвучит применительно к наёмнику, шпиону и террористу, в некотором смысле был человеком чести. В очень особенном смысле, но тем не менее. Я почти уверен, что Элеонора будет стремиться к мести, но отнюдь не любым способом, а таким, который будет давать ей ощущение «честной победы». Правда, конкретику этих способов я определить затрудняюсь, так как оперативные способности покойного Хаттона или Элеоноры фон Лихтенладе существенно превосходят мои.
- Очень много разговоров о какой-то сумасшедшей девице, - наконец не выдержал Биттенфельд. – Можно подумать, других проблем у нас нет…
- Эта девица, помимо прочего, участвовала в убийстве Оберштайна, - напомнил со своего места Фернер. Биттенфельд посмотрел на него как, по слухам, смотрел на покойного военного министра, и явно в первый момент хотел сказать что-то вроде «А за это я ещё и орден бы ей дал!», но тут он, наконец-то обратил внимание на выражение лиц окружающих… Как ни странно, у него хватило ума промолчать. Хотя о чём он думал, читалось на его лице как на рекламном плакате.
- А, главное, у неё могли остаться какие-то контакты с остатками терраистов или приближёнными покойного Рубинского, - добавил я свои соображения.
- Вот, кстати, а что с Доминик Сен-Пьер? – поинтересовался Кесслер. – До последнего времени она проживала в столице, а недавно, когда я пытался снова выяснить её местонахождение, моим людям это сделать не удалось.
- Моим удалось, - ответил Фернер. – В настоящее время Доминик Сен-Пьер находится в представительстве автономии Баалат. Кстати, они наконец-то определились с официальным представителем. Завтра он будет удостоен высочайшей аудиенции.
- И кто же этот представитель? – к счастью для меня поинтересовался опять Биттенфельд. Я это политическое событие тоже пропустил, слишком много дел было. Да и не интересовался я политикой особенно. А, похоже, все присутствующие, кроме Биттенфельда, уже были в курсе. Ну, и кроме некоторых сопровождающих начальство офицеров-помощников вроде меня.
- Борис Конев, - ответил Фернер и посмотрел в мою сторону. – Кое-кто из присутствующих с ним даже лично знаком.

О подробностях моего знакомства с Коневым меня, к счастью, не расспрашивали, хотя посмотрели с любопытством. Кажется, кроме Кесслера и Фернера, ну и, конечно, фон Штрайта, получившего моё личное дело из военной полиции, никто об этом не знал. Да и переключились на другие темы. Сначала Магдалена сделала доклад о бывших участниках Липштадского союза, которые после поражения в гражданской войне бежали в Союз, а потом на периферию населённой Галактики, в том числе во Внешние Миры. Пришлось услышать несколько знакомых фамилий.
Я во время доклада сидел с умным лицом и кивал, как будто уже всё знаю, радуясь, что краснеть в подобных ситуациях не привык. Доклад Магдалены я должен был прочитать, но не прочитал. Некогда было. Или лень. Трудно сказать. Казалось, что обработка своей информации важнее. Правда, фон Штрайт всё время доклада сверлил меня взглядом, и я решил после окончания заседания доклад таки прочесть. Всё равно нас выгонят раньше, чем разойдутся остальные.
Так оно и оказалось. Когда остались вопросы, которые лучше решать не при подчинённых, фон Штрайт сказал нам с Магдаленой, что мы можем быть свободны. Я чуть задержался, позвонив из коридора в штаб полка. Там сейчас вместо нас двоих дежурил командир группы B, а на ночную смену должен был заступить Дитрих Гемпель из группы А. Им тоже следовало привыкать к обработке оперативной информации, хотя доступ к данным разведки им, конечно, ограничили… В штабе всё было благополучно, ни сигнала тревоги, ни даже повышения общего уровня угрозы не отмечалось. Так что вечер у меня, кажется, свободен. Надо доклад Магдалены прочитать.
Когда я вышел к остановке служебных машин, одна из них, отъезжающая, неожиданно остановилась возле меня. За рулём сидела Магдалена. Легка на помине. Дверь открылась.
- Садись, если не возражаешь, - пригласила она. Насколько я знаю, она не собиралась возвращаться в полк. Так что это скорее напоминало личное приглашение, чем служебное. Я, конечно, человек как раз в личном плане сейчас совершенно свободный, но…
Видимо, заметив мои колебания, Магдалена усмехнулась:
- Не бойся, я не собираюсь покушаться на твою добродетель. Просто я подумала, что тебе не помешает отдохнуть. Да и одна моя знакомая хочет тебя увидеть.

[Инна ЛМ]

Я уверена процентов на восемьдесят, что этой знакомой Магдалены окажется Аннерозе. И заранее радуюсь, что совершенно свободный в личном плане Шнайдер снова с ней встретится!

Отдельное спасибо автору за Фернера и появившегося Мюллера.

[Эррор Ляпсус]

Примерно так я представляю себе Элеонору фон Лихтенладе

СПОЙЛЕРЫ

Ну, не совсем в точности так, но тут удачно сочетаются тип лица и его выражение. Когда Элеонора в мирном настроении

[Красный Волк]

Биттенфельд всё такой же берсерк и ни на йоту не изменил своего отношения к покойному Оберштайну, Мюллер горит на работе, а Борис Конев сделал головокружительную карьеру... До чего же приятно вот так узнавать новые подробности о старых знакомых!
А Элеонора шикарная . И, судя по всему, напишет-таки она свою легенду. Железом и кровью.
Спасибо за продолжение!

[Инна ЛМ]

Борис Конев - достойный человек, особенно для феззанца; но, откровенно говоря, я сомневаюсь, что у него достаточно общего образования и специальной подготовки для того, чтобы занимать такую важную политическо-дипломатическую должность, как официальный представитель Баалатской автономии.

[Эррор Ляпсус]

Борис Конев - достойный человек, особенно для феззанца; но, откровенно говоря, я сомневаюсь, что у него достаточно общего образования и специальной подготовки для того, чтобы занимать такую важную политическо-дипломатическую должность, как официальный представитель Баалатской автономии.

Подозреваю, что автономия Баалат на данный момент - весьма специфическое государственное образование Не настолько специфическое, как Изерлонская республика, но, в общем, ближе к ней, чем к Союзу до имперской оккупации

[Эррор Ляпсус]

Небольшой отрывок.

Не из записок

СПОЙЛЕРЫ

- Куда опять намылилась? – поинтересовался Бельман, уже научившийся по выражению лица Элеоноры предсказывать состояние «Клаус, я улетаю».
- На Хёд. Ты там не был?
- Только проездом. Место малоприятное. Не лучше Ёрмуганда, если хочешь знать моё мнение. А доступной официальной и неофициальной информации у тебя, наверное, и так больше, чем у меня.
- Да, - взгляд Элеоноры снова сделался пристальным, прицеливающимся.
- Опять какие-то счёты?
- Ну… в общем, да. Кое-какие счёты, действительно лучше закрыть, прежде чем браться за более серьёзные дела. Кстати… - она открыла какой-то файл, на экране появился мужчина средних лет, на первый взгляд не красавец, но с умным и ироничным лицом, которое, пожалуй, вызывало у большинства людей симпатию, а у женщин, думается, и интерес. – В случае чего запомни его. Я информацию оставлю. Этот… - Элеонора проглотила крепкое слово. - …тип довольно много шатается по периферии, не исключаю, что может когда-то и здесь объявиться. Если я, конечно, его не убью на Хёде. Но он живучий, зараза. Я и в тот раз думала, что он умер. Пока случайно не увидела, не знала, что жив остался. Проверила – он.
- И что ещё? Позаботиться я позабочусь…
- И за Эрихом присмотри. Боюсь, как бы не попытался рвануть следом.
- Он ещё не пилот.
- В том-то и беда, что ещё не… Но может решить, что риск – благородное дело. В пятнадцать лет человек думает от силы пятнадцать минут, и считает, что хорошо подумал.
- А ты сколько думала, прежде чем решила лететь на Хёд?
- Нисколько. Такие дела надо доделывать. Решила я всё давным-давно. Просто в шестнадцать лет рука от неопытности дрогнула, должно быть.
- А теперь не дрогнет?
- Нет.
Бельман задумался. Он уже давно усвоил, что отговаривать Элеонору от того, что она твёрдо решила – дело совершенно бессмысленное. Но… одна мысль его беспокоила с той секунды, как она сказала, что была раньше знакома с этим типом на экране. Её имеет смысл высказать в любом случае. Может, всё-таки, подействует.
- Если ты была с ним раньше знакома, это мог узнать и кто-то другой. А вдруг это ловушка?
Элеонора усмехнулась. Это была очень нехорошая усмешка.
- Разумеется, это ловушка.

[Эррор Ляпсус]

Очень мрачная вставка. В том или ином виде войдёт в окончательный текст, но пока не знаю, куда и как именно.
Извините, что в Новый Год.
Ну, короче, я вас предупредил, если что.

СПОЙЛЕРЫ

«Чрезвыйчайный военный трибунал на основании представленных доказательств признал бывшего канцлера Галактического Рейха герцога Клауса фон Лихтенладе виновным в заговоре с целью захвата власти, убийства главнокомандующего Галактического Рейха маркиза Райнхарда фон Лоэнграмма, а также в причастности к убийству вице-адмирала Зигфрида Кирхайса в ходе покушения на главнокомандующего Райнхарда фон Лоэнграмма, и постановил:

В соответствии со статьёй 191 особенной части общеимперского «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», как гласящей о наиболее тяжкой части вменяемых подсудимому преступлений, приговорить:
осуждённого Клауса фон Лихтенладе – к смертной казни.

В соответствии со статьёй 24 (пп. A и D) общей части и 191 особенной части общеимперского «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», чрезвычайный военный трибунал приговорил также:

Конрада фон Лихтенладе, 46 лет – к смертной казни;
Ульрику фон Лихтенладе, 39 лет – к смертной казни (замена приговора на вечную ссылку);
Герхарда фон Лихтенладе, 17 лет – к смертной казни;
Элеонору фон Лихтенладе, 15 лет – к смертной казни (замена приговора на вечную ссылку);
Дитриха фон Лихтенладе, 12 лет – к смертной казни;
Эмилию фон Лихтенладе, 31 год - к смертной казни (замена приговора на вечную ссылку);
Вальдемара фон Лихтенладе, 27 лет - к смертной казни;
Петера фон Кольрауша, 41 год – к смертной казни;
Изабеллу фон Кольрауш, 40 лет – к смертной казни (замена приговора на вечную ссылку);
Эльфриду фон Кольрауш, 19 лет – к смертной казни (замена приговора на вечную ссылку);
Ромуальда фон Кольрауша, 14 лет – к смертной казни;
Изенгрима фон Норберга, 34 года – к смертной казни;
Изольду фон Норберг, 35 лет – к смертной казни (замена приговора на вечную ссылку);
Эриха фон Норберга, 9 лет – к смертной казни (замена приговора на вечную ссылку)…».

Так сказать, об основах мотивации некоторых героев "Легенды", а также данного фанфика.

[Эстравен]

   Эр Эррор Ляпсус, большое спасибо за вашу историю! 

   Читаешь - и наслаждаешься. Действительно, и канонные, и оригинальные персонажи очень яркие, живые. СПОЙЛЕРЫ

А новая служба фон Шнайдера напомнила о рассказе Изерлонского кота "Петер из системы Скульд", где он частный детектив, и о фанфике Серого Коршуна "Узелок сети" о нём же.  Тамошняя героиня чем-то напоминает фройляйн Элеонору.

[Эстравен]

   Можно кинуть свои пять рейхсмарок? И поздравить здешних фанатов ЛоГГ с днём рождения Зигфрида Кирхайса. Этого героя моя Муза успела и оплакать, и не дать погибнуть, и чудесно воскресить. Последнюю историю и предлагаю на ваш суд. 

   СПОЙЛЕРЫ

Превыше смерти

Смертный мир приготовил бессмертье
Тем, кто головы в сталь обручил.
Мы попались в легенды, как в сети -
У таких не бывает могил!

Джем «Рассвет»

Было 5 мая 490 года по имперскому календарю. Последний день великой битвы при Вермиллионе. Удача, столь долго сопутствовавшая молодому главнокомандующему, внезапно изменила, перейдя на сторону мятежников, именующих себя флотом Союза Свободных Планет.

- Побеждать раз за разом и проиграть теперь? — Райнхард сжал в кулаке медальон. — Кирхайс, неужели я закончу вот так, как неудачник?
Линкор Союза неумолимо надвигался на «Брунгильду», когда радист уловил в эфире новые позывные.
- Флот Мюллера! Подошёл флот адмирала Мюллера!
- Мы спасены! — выдохнул кто-то из офицеров.
И действительно, Нейхардт Мюллер появился очень вовремя. Он сумел встать между флагманом фон Лоэнграмма и флотом Яна Вэньли. И стоял насмерть, даже когда Ян сумел обманным манёвром сломать строй имперских кораблей. После гибели своего флагмана, «Любека», Мюллер переходил с одного корабля на другой, продолжая командовать и оказывать сопротивление кораблям Союза. За этот беспримерный подвиг он позднее получил прозвище «Железный Щит». И воистину Мюллер был щитом имперской армии, как сам Райнхард, Миттермайер и  фон Ройенталь были её мечом. Но одного флота, к тому же прибывшего не в полном составе, не хватало. И флагман Яна наконец прорвался к «Брунгильде».
Дистанция между кораблями сокращалась с каждой секундой, и вот-вот залп орудий должен был сокрушить белую броню крейсера. Поражение Райнхарда было неминуемо, он это видел лучше всех. Его стратегия была разгадана, и люди, что погибли в эти дни подле Вермиллиона, отдали свои жизни зазря. Но даже в эти последние минуты Райнхард фон Лоэнграмм, премьер-министр и верховный главнокомандующий Галактической Империи, не чувствовал страха. Куда больше было досады на себя самого, на свою самоуверенность, ярости и решимости драться до конца. Первое поражение в жизни Райнхарда. Первое — и последнее. Выживать раз за разом, уходя от козней маркизы Бенемюнде, спастись с Ван Флита, уцелеть при Тиамат, победить аристократов, закончить гражданскую войну и посеять смуту в Союзе Свободных планет... А теперь всё это напрасно. Всё его стремление к власти, все уже проведённые реформы, все военные победы — всё будет перечёркнуто вражеским огнём.
Райнхард ещё успел подумать, что не стоило брать с собой Эмиля — теперь мальчик неминуемо погибнет, не успев стать врачом. А потом яркая вспышка ослепила его и всех, находившихся на капитанском мостике.

***

И в этой вспышке возник корабль. Алый крейсер, сверкающий отполированной бронёй, таких знакомых стремительных очертаний. «Барбаросса». Флагман его высокопревосходительства Зигфрида Кирхайса.
- Невозможно!
- Это корабль адмирала Кирхайса!
- Но он же мёртв!
- Значит, имперцы разыграли нас. Ничего, мы ещё посмотрим, кто кого!
- Успокойтесь, Шёнкопф. Не думаю, что известие о гибели адмирала Кирхайса было ложным, —  это адмирал Мурай, — иначе бы он сражался бок о бок с Лоэнграммом.
-  что это такое? Откуда он вообще взялся?
- Из Вальхаллы, вероятно, — предположил Ян.
- Из Вальхаллы не возвращаются, — командир полка розенриттеров не сводил глаз с алого корабля, — это всего лишь новая уловка Лоэнграмма!
- И эта уловка стоит между нами и «Брунгильдой». Но откуда он взялся? Радары ничего не засекли!
- Адмирал! — Юлиан, забыв, что недавно сам разгадал стратегию противника, растерянно смотрел на своего адмирала. Ян обязательно что-нибудь придумает, ведь он же волшебник!
По возникшему из ниоткуда крейсеру не стреляли, да он и сам не проявлял никакой агрессии. Вообще стрельба с обеих сторон прекратилась как по волшебству — все смотрели на алое чудо.

***

Потрясены были и имперские солдаты и офицеры. Мёртвые не возвращаются, Кирхайс покоится в могиле на Одине, а «Барбаросса» уже никогда не взлетит. Другого командира у крейсера не будет — так решил сам Райнхард.
Сейчас он не отрываясь смотрел на замерший крейсер. Рука сжимала цепочку с медальоном так, что та вот-вот должна была оборваться.
- Кирхайс...  Кирхайс, неужели Один отпустил тебя, чтобы ты мог спасти меня ещё раз? — прошептал Райнхард. — Или ты пришёл за мной?
- Ваше высокопревосходительство, это может быть ловушкой Яна Вэньли, — Оберштайн, как всегда, искал рациональное объяснение происходящему.
Но Райнхард ничего не слышал
- Кирхайс... может, я сплю? Может, я умер и попал в Вальхаллу? — шептал он, не отрывая глаз от алого крейсера.
И тут на экране — точнее, на экранах всех кораблей, и имперских, и союзных — появилось лицо Зигфрида Кирхайса. Повзрослевшее, но вполне живое. И большие синие глаза сияли точно так же, что и раньше, и те же самые рыжие завитки падали на лоб.

***

- Ян Вэньли! — Синие глаза чудесно воскресшего смотрели спокойно и твёрдо, лишь в самой глубине угадывалось нечто, похожее на сочувствие. — Я предлагаю вам прекратить огонь и сдаться Райнхарду фон Лоэнграмму, верховному главнокомандующему, премьер-министру и регенту Галактической Империи. Я гарантирую вам и вашим людям жизнь и достойный вас почёт. В противном случае вы будете уничтожены. Даю вам полчаса на принятие решения.
И экран погас.
- Это не Кирхайс! Он мёртв!
- Это ловушка Лоэнграмма. Имперцы блефуют, — поддержал капитана флагмана Дасти Аттенборо.
- Это адмирал Кирхайс, — Меркатц смотрел на погасший экран, — тогда, при Астарте, мы сражались рядом. И Райнхард фон Лоэнграмм не тот человек, чтобы идти на такие уловки. Он предпочитает победу в честном бою. Да и Кирхайс был, по слухам, слишком дорог Лоэнграмму. К тому же ваши предположения означали бы, что Лоэнграмм заранее подготовился к провалу своей стратегии, но мы видим, что это не так. Если бы не флот Мюллера, с Райнхардом фон Лоэнграммом было бы уже покончено.
- Это действительно Кирхайс, — подтвердил Ян Вэньли.
- Если адмирал Кирхайс явился за своим другом, пусть забирает его в Вальхаллу, — высказался один из офицеров Яна.
- Я слышал о давней дружбе между Райнхардом фон Мюзелем и Зигфридом Кирхайсом, — медленно проговорил адмирал Меркатц, — но никогда не думал, что подобное возможно. Из Вальхаллы ещё никто не возвращался. 
- Значит, эта дружба сильнее смерти, — отозвался Ян, — не думаю, что это чудо когда-нибудь повторится. Иначе оно перестанет быть чудом.
- Вот уж нет, — Дасти Аттенборо был решительно против, — мы с Юлианом тоже твои друзья. И мы готовы умереть за тебя, Ян!
- Лучше не надо, — поспешно отказался тот, ероша и без того взлохмаченные волосы, — я не хочу таких жертв.
- Но этого не может быть! Это противоречит всем законам бытия, — офицеры взволнованно шумели.
- Значит, может. Вы все называете меня Чудотворцем, но вот оно — настоящее чудо, — Ян указал на «Барбароссу». — Не уверен, что смог бы вернуться после смерти. Даже к тебе, Фредерика.
Верный адъютант и с недавних пор невеста адмирала Яна только улыбнулась в ответ.
- Даже если Кирхайс сумел вернуться из Вальхаллы — или его вернули ради спасения Лоэнграмма, он всё равно не больше чем бесплотный дух. Чем он может нам навредить? — вслух рассуждал Аттенборо. — Наверняка у него и экипаж призрачный.
Кто-то нервно хихикнул, представив эту картину.
- Мы не можем с уверенностью судить об этом, — заметил адмирал Мурай. Он чуть ли не единственный из стоявших на мостике сохранял обычную невозмутимость.
- Это легко проверить, — хищно усмехнулся Шёнкопф. — Дайте мне с моими ребятами челнок, чтобы добраться до этого красного призрака. Если человек жив, значит, его можно убить. А если призрак — пусть забирает этого чёртова Лоэнграмма с собой!

[Эстравен]

СПОЙЛЕРЫ

***

Правду говорят — помяни чёрта... Едва командир розенриттеров договорил последние слова, как на экране появилось лицо Райнхарда фон Лоэнграмма.
- Ян Вэньли! Если ты или кто-то из твоих людей попытается вновь убить гроссадмирала Галактической Империи Зигфрида Кирхайса, клянусь, я уничтожу Хайнесен. Сотру его в пыль. А если мы оба погибнем, мои адмиралы отомстят за нас.
И эти слова, и решительно сверкающий взгляд льдисто-голубых глаз под нахмуренными бровями слышали и видели на всех кораблях Союза и Империи. И ни у кого не было сомнений, что так и будет. Райнхард фон Лоэнграмм не разбрасывался обещаниями и всегда держал своё слово.
- Я предлагаю вам сдаться. Адмирал Ян, к вам и к вашим соратникам будут относиться с подобающим уважением. Не думаю, что вы из тех людей, что предпочитают смерть позору плена. Как только ваше правительство капитулирует, признав власть Империи, вы будете освобождены. Конечно, вы можете попытаться отправить меня и Кирхайса в Вальхаллу. В этом случае Галактическая Империя погибнет. Но погибнет и ваш Союз Свободных Планет. И гибель вашей родины будет на вашей совести, адмирал Ян. Решайте.
Экран потух.
- Видно, удаче надоело со мной играть, и она перешла на сторону Райнхарда фон Лоэнграмма, — Ян первым прервал тягостное молчание.
- Вы не можете проиграть, адмирал! Вы непобедимы!
- Ошибаетесь, друзья. Непобедимых нет — бывают только непобеждённые. И нужно уметь принимать поражения с честью. Мы всё рассчитали верно, кроме этого, — Ян указал на висящий перед носом алый крейсер. — Это не стратегия и не тактика. Это дружба. 
- Мы стоим слишком близко, чтобы успеть отойти, — негромко заметил Меркатц.
- Мы должны попробовать, — Шёнкопф стукнул кулаком по столу, — мы не сдадимся, даже если сюда явится сам Один с настоящими валькириями.
Ян повернулся к друзьям и соратникам.
- Похоже, нам ничего другого не остаётся, — он повертел в руках берет, — мы должны принять требования Лоэнграмма.
- Но адмирал!.. — старший лейтенант Юлиан Минц чувствовал себя обманутым и растерянным мальчишкой. Да он им и был.
- Если мы умрём сейчас, то умрём с честью. Это верно. Но вместе с нами умрут идеалы демократии, умрёт возможность возродить то, во что когда-то верил Ааре Хайнесен. Пока мы живы, ещё есть возможность всё исправить.
- Погибшие никогда не простят нам этого позора. Да и живые — вы спрашивали их?
- Успокойтесь, Аттенборо! Мы сражались как могли, — адмирал Фишер прикрикнул на младшего друга Яна.
- Но мы были в одном шаге от победы! Довольно пары залпов — и от Лоэнграмма осталось бы мокрое место! — Дасти бессильно сжал кулаки. — Ян, ты же всё можешь! Довольно отдать приказ — и этот Кирхайс отправится обратно на тот свет.
- Ради спасения своих подчинённых я должен сдаться, ничего не поделаешь, — Ян виновато развёл руками, — но вы, адмирал Меркатц, не являетесь моим подчинённым. Как министр обороны Законного правительства Империи, вы можете предстать перед судом как мятежник. Я не хочу такой участи для вас и капитана Шнайдера. Я прошу вас увести часть кораблей Союза. Они будут считаться погибшими, а мы сможем начать всё сначала и возродить мощь нашего космического флота. А когда я вернусь, мы ещё поборемся с Империей!
- Когда я покинул Империю, то отдал свою судьбу в ваши руки, адмирал Ян, — Меркатц склонил седую голову, — я принимаю ваше предложение.
- Ян, ты не должен сдаваться. Ты не можешь! — Юлиан смотрел на своего опекуна точно видел его впервые.
- Адмирал Ян, — Фредерика Гринхилл смотрела почти умоляюще, — если мы умрём сейчас, то проиграем окончательно. Если сдадимся — сможем начать всё заново.
- Об этом я и говорю, капитан Гринхилл, — кивнул Ян. — Свяжитесь с адмиралом Лоэнграммом. Мы сдаёмся.
- Я принимаю вашу сдачу, Ян Вэньли, адмирал флота Союза, и сдачу вашего флота, — сейчас Райнхард выглядел гордо и величественно, точно настоящий император. Или древнее божество войны. — Ян Вэньли, жду вас на борту «Брунгильды».
- Я пойду с вами, адмирал, — Фредерика не собиралась бросать командира и любимого.
- И я! — подскочил Юлиан.
- Юлиан, тебе лучше остаться, — сейчас, когда всё так внезапно решилось, Ян чувствовал только усталость. Эти дни боёв в системе Вермиллиона совершенно вымотали его. Если бы не Юлиан с Фредерикой, он бы забывал есть и спать.
- Но почему?!
- Ты ещё слишком молод для такого. Плен, пусть самый почётный, остаётся пленом. Я не хочу рисковать тобой. Капитан Гринхилл — мой адъютант. У тебя ещё будет возможность встретиться с новым императором.
- Новым императором?
- Да, думаю, отныне ничто не мешает Райнхарду занять престол. Он и так правит Империей, — пожал плечами Ян, нахлобучивая берет.

***

- Кирхайс вновь спас меня. А теперь и всю Империю, — Райнхард откинулся на спинку кресла. — Стоит ли гордость Яна Вэньли его жизни и жизней его солдат?
- Скоро мы это узнаем, — отозвался Оберштайн.
- Полагаю, вы не рады возвращению Кирхайса, — под иронией в голосе Райнхарда пряталось напряжение.
- Возможно, Один вернул его на время, чтобы спасти вас.
- Возможно... — эхом отозвался молодой полководец. — Ни от кого другого я бы не потерпел помощи. Я хотел победить в честной схватке, но Ян Вэньли поломал все наши планы, — пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресла, аж побелели. — Но Кирхайс — другое дело. Это всё равно что я сам. Пошлите людей на «Барбароссу». Немедленно.
- Будет исполнено, ваше превосходительство.
«Кирхайс, неужели ты опять уйдёшь? — Райнхард не отрывал взгляда от алого корабля. — Я не хочу быть один, Кирхайс. Мне плохо без тебя. Если бы ты знал, как нужен мне и Аннерозе...»
Он вспомнил десятилетнюю графиню Маргариту. «Зигфрид, почему ты зовёшь его господином? Разве ты слуга?» Она смотрела на Райнхарда ясными зелёными глазищами:  «Этот человек — твой вассал или слуга?» — «Друг. Незаменимый», — ответил тогда Райнхард фон Мюзель. И это было правдой. Никто и никогда не сможет заменить Кирхайса. Они с Аннерозе были единственной семьёй Райнхарда.
- Адмирал Мюллер прибыл на борт «Брунгильды», — доложил адъютант.
- Хорошо. Я желаю его видеть.
Мюллер опустился на колено перед командующим, склонив пепельноволосую голову.
- Я виновен, ваше высокопревосходительство. Я позволил Яну Вэньли заманить себя в ловушку, не разгадав его манёвр, и Одину пришлось вернуть адмирала Кирхайса, чтобы спасти вашу жизнь и Империю.
- Скорее я должен винить себя, а не вы, адмирал, — возразил Райнхард, — вы сделали всё что могли и доблестно сражались. Я благодарю вас за верную службу. А сейчас отправляйтесь на «Барбароссу». Если гроссадмирал Кирхайс исполнил свой... долг, — Райнхард запнулся, — и покинул нас, возвращайтесь. Если же он жив и ещё на корабле — привезите его.
- Так точно, ваше высокопревосходительство, — Мюллер отдал честь.
- Вы верите, что Кирхайс не является призраком? — тихо спросил Оберштайн, когда молодой адмирал удалился.
- Я верю в Кирхайса.     
   

[Эстравен]

СПОЙЛЕРЫ

***

Только боги знают, каких трудов стоило Райнхарду удержаться на месте, а не бежать навстречу прибывшему. Он был подобен натянутой струне — тронь, и завибрирует.
- Райнхард... Я вернулся.
- Как?!
- Не знаю, Райнхард, — улыбнулся друг, — я сбежал из Вальхаллы. Знаешь, там так скучно без тебя!
- Но ты... я же сам видел...  я сам держал тебя за руку! Я сидел рядом с твоим телом несколько суток... Я сам, своими руками бросал землю на твой гроб, Кирхайс! Как это случилось? Как?!
- Не знаю. Райнхард, ты же так хотел, чтобы мы были всегда вместе. Помнишь, ты требовал обещания не умирать раньше тебя. Ты держал меня, Райнхард, всё это время ты не давал мне умереть окончательно, позабыть обо всём, что было, ты так до конца и не поверил в мою гибель. Я всегда был с тобой, Райнхард. И всегда буду с тобой. Помнишь нашу клятву, Райнхард?
- Помню! Я всё помню, Кирхайс, — струна лопнула. Райнхард сорвался с места, остановился в полушаге от Кирхайса. Осторожно, ещё не веря, тронул знакомое плечо. Пальцы ощутили ткань строгого мундира, упругость мышц и тепло человеческого тела. И Кирхайс дышал! Исчезла мертвенная бледность, на память о покушении остался лишь шрам на шее и другой — на груди  под мундиром.
- Райнхард... Райнхард, я живой, — Кирхайс поймал руку Райнхарда и крепко сжал её. — Сам не понимаю, как это вышло. Просто смотрел на битву, желал тебе победы... а когда Ян Вэньли прорвался к тебе, я очень захотел помочь. Я хотел спасти тебя, Райнхард! И вдруг оказался на мостике «Барбароссы»... — Кирхайс развёл руками.
- Ты живой... Живой! — повторил Райнхард. И тогда все присутствовавшие на мостике «Брунгильды» увидели, как их главнокомандующий плачет.   
Так они и стояли, крепко сжимая друг друга в объятиях, жадно вглядывались в знакомые черты, не замечая никого и ничего. Мира больше не существовало — во всей Вселенной были только они двое. 
- Не бросай меня, Кирхайс, больше никогда не оставляй, слышишь?! Я не хочу потерять тебя снова! 
- Больше не брошу. Мы уйдём в Вальхаллу вместе. Обещаю тебе. Я всегда слышал тебя, Райнхард. Я рвался к тебе, очень рвался все последние дни. Прости, что не мог прийти раньше.
- Ты всегда вовремя, Кирхайс, — куда и девалась сдержанность, подобающая великому полководцу и правителю Галактической Империи. Сейчас Райнхард сиял как мальчишка, — я так рад... ты не представляешь себе, как я рад!
Он засмеялся, и Кирхайс рассмеялся в ответ.
Юный Эмиль во все глаза смотрел на друзей и побратимов, а те всё смотрели друг на друга и смеялись.
- Знаешь, Ройенталь и Миттермайер благодаря плану госпожи Хильдегарды захватили Хайнесен, — сказал Кирхайс, когда друзья наконец обрели способность соображать и вспомнили, где находятся.
- Откуда ты знаешь?
- Это было последнее, что я видел из чертогов Вальхаллы. Твои адмиралы не успевали на битву, но помогли победить в другом месте. Правительство мятежников капитулировало. Мы победили, Райнхард!
- Да. Они помогли. И адмирал Мюллер вовремя пришёл на помощь, — склонил золотую голову Райнхард. — Но больше всего мне помог ты, Кирхайс. Без тебя эта победа была бы фальшивкой. Или её и вовсе бы не было. Я вновь обязан тебе жизнью.
- Райнхард...
- Я знаю всё, что ты можешь сказать, Кирхайс. Так что не говори ничего, — Лоэнграмм остановил друга, — мы снова вместе, как одиннадцать лет назад. Крепости Гайерсбург больше нет, ты ведь знаешь?
- Знаю, Райнхард.
- Мы победили. Снова вместе. И всегда будем вместе. Одна вселенная, одна империя на двоих — что скажешь, Кирхайс?
- Ваше высокопревосходительство...
- Помолчите, Оберштайн, — Райнхард фон Лоэнграмм нетерпеливо взмахнул рукой, заставляя начальника штаба замолчать. —  Что с того, что на престоле никогда не было двух императоров? Императриц  на престоле тоже не было, однако она появилась.
- Но Райнхард... я не гожусь в императоры. И потом... двух правителей быть не может, это плохо кончится для государства.
- Значит, будешь моим наследником, — решил Райнхард.
- Но я не фон Лоэнграмм! Я даже не дворянин, — пытался отговорить друга Зигфрид Кирхайс, — тебе нужно жениться и продолжить род.
- Кирхайс, не спорь. Если бы ты знал, как было плохо без тебя... ты и сестра — это всё, что у меня есть. Мне не нужна вселенная, если в ней не будет вас.

***

Через полчаса после принятия решения о сдаче Ян Вэньли и Фредерика Гринхилл прибыли на «Брунгильду». Вопреки ожиданиям, пленников даже не заковали в наручники, хотя всё ещё могло быть впереди. Фредерика крепко сжимала руку Яна, а тот растерянно оглядывался по сторонам. Имперские офицеры и солдаты отдавали им честь. Вперёд вышел молодой, не старше самого Яна, адмирал.
- Нейхардт Мюллер, — представился он, отдав честь. — Я рад познакомиться с таким блестящим полководцем, как вы, адмирал Ян Вэньли.
- Спасибо, вы тоже... я рад познакомиться с вами, адмирал Мюллер. Позвольте представить — капитан 3-го ранга и мой адъютант Фредерика Гринхилл.
- Очень приятно, капитан Гринхилл, — в глазах Мюллера мелькнуло восхищение красотой девушки, — позвольте проводить вас.
Оба адмирала ещё обменялись словами восхищения и уважения. Против всех ожиданий, почётных пленников провели в адмиральские покои. Точнее, в гостиную, являвшуюся их частью, и оставили одних.
- Странно. Райнхард фон Лоэнграмм почему-то задерживается. Неужели он хочет унизить нас ожиданием своей сиятельной персоны? Не ожидал он него такой мелочности.
- Не думаю, любовь моя, — Фредерика попыталась пригладить непослушные волосы жениха, — наверно, его задержало что-то важное. Вы оба так ждали этой встречи, что не стали бы её откладывать.
- Наверно, ты права, Фредерика. Нам стоит подождать, — Ян откинулся на низкую спинку дивана и закрыл глаза.
Вскоре мальчик лет двенадцати внёс в комнату поднос с чашками чая и осторожно поставил их на стол перед гостями. Ещё две чашки, напротив, предназначались для хозяев.

[Эстравен]

СПОЙЛЕРЫ

***

И они вошли. Плечо к плечу. Золотоволосый Райнхард фон Лоэнграмм оказался чуть ниже и тоньше своего рыжеволосого друга, в нём ощущалось нечто мальчишеское. А вот Зигфрид Кирхайс выглядел взрослым, хотя и довольно молодым. И странным образом они смотрелись как единое целое, заключённое в двух телах. Это было невероятно, удивительно... и естественно как дыхание. Ян ощутил это всем своим существом. И, прежде чем Райнхард или Кирхайс успели заговорить, поднялся им навстречу:
- В Союзе Свободных Планет меня прозвали Чудотворцем Яном. За взятие Изерлона и другие победы. Конечно, они преувеличили. Но сейчас я увидел настоящее чудо. Я говорю не о вашем воскрешении, адмирал Кирхайс, хотя это и кажется невероятным. Я говорю о вашей дружбе с Райнхардом фон Лоэнграммом. Дружбе, победившей саму смерть.
- Благодарю вас, адмирал Ян, — улыбнулся Кирхайс.
Райнхард молча кивнул, побуждая продолжить.
- Я много изучал историю и хотел бы посвятить ей жизнь, а не воевать. К сожалению, это оказалось невозможно. Я не могу служить вам, фон Лоэнграмм, ибо это противоречит моим принципам...
- Понимаю, вы ведь сторонник демократии, — Райнхард взял свою чашку и добавил туда сливок.
- Совершенно верно. В империи, как и в любом автократическом государстве, всегда будут хозяева и рабы. Ну или слуги. В демократическом же обществе все равны. Но сегодня я увидел вас. Вас обоих. И понял, что ошибался. По крайней мере, в отношении вас. Вы равны, даже если адмирал Кирхайс и предпочитает быть подчинённым Райнхарда фон Лоэнграмма. Вы — одно. И теперь я твёрдо знаю, что вы покорите галактику. Потому что больше никто не сможет этого сделать.
- Признание такого врага, как вы, адмирал Ян, вдесятеро ценнее, чем слова подчинённых. Не так ли, Кирхайс?
- Да, Райнхард.
- Я хотел предложить вам стать наместником Новых земель — так мы назовём бывший Союз. Но думаю, что вы не согласитесь.
- Больше всего на свете я хочу выйти в отставку. Мисс Гринхилл оказала мне честь, приняв моё предложение, — Фредерика зарделась при этих словах, — поэтому я вынужден отклонить ваше.
- Поздравляю вас! — Кирхайс вправду был рад за них с Фредерикой.
- В таком случае стоит выпить вина, — решил Райнхард. — Кирхайс, сиди. Я принесу сам.
И они выпили. За будущую миссис Ян, за чудесное возвращение Кирхайса, за адмирала Мюллера — тот присоединился к ним на краткое время — а также стоя и молча — в память всех павших при Вермиллионе и прошлых битвах. И в память о Союзе Свободных Планет.
- Перед тем, как отправиться на «Брунгильду», мы получили весть о безоговорочной капитуляции Союза, — Ян поставил бокал на стол, — и приказ о прекращении огня. Так что ваше предложение о сдаче не играло роли. Я бы всё равно был вынужден подчиниться.
Райнхард сдавил свой бокал так, что тот разбился, порезав руку.
- Если бы всё сложилось так, это была бы победа, не добытая мною в бою, а подаренная мне. Нет — брошенная в лицо как подаяние! Мне не нужна такая победа. Кирхайс, — он обернулся к другу, — ты спас не только мою жизнь, но и мою честь.
- Но ведь я помешал тебе сразиться с адмиралом Яном. Разве ты не сердишься? — возразил тот.
- На тебя? Да ты что! — Райнхард хлопнул Кирхайса по плечу. — Вот приведём всё в порядок и отправимся на Хайнесен. Надо же принять капитуляцию как должно!

***

Через неделю, 12 мая 490 года по имперскому календарю, «Брунгильда» приземлилась на столичном космодроме Хайнесена. И рядом с нею приземлился алый «Барбаросса».
- Да здравствует император Райнхард!
- Да здравствует адмирал Кирхайс!
- Да здравствует.!..
Хильда фон Мариендорф, адмиралы Ройенталь и Миттермайер ожидали прибытия Райнхарда фон Лоэнграмма у края посадочного поля.
- Адмирал Кирхайс! Он жив?! — Хильдегарда никак  могла в это поверить.
- Представляю, какую рожу скорчил Оберштайн, — прищурился Оскар фон Ройенталь. — Похоже, Один просто испугался, что Райнхард фон Лоэнграмм погибнет и попадёт в Вальхаллу.
- Да, он бы её тоже завоевал, — поддержал друга Волк Бури.
- Вот именно. Поэтому Одину и пришлось отпустить адмирала Кирхайса.
Хильда тихо засмеялась, слушая эти рассуждения. Сама она смотрела только на сходящих с трапа «Брунгильды».   
А они шли рядом, чуть заметно касаясь плечами — Райнхард в белом плаще поверх формы и Кирхайс в своём адмиральском мундире. Аристократы, Феззан, Союз Свободных Планет... всё пало к их ногам. Как некогда и мечтали двое мальчишек, отныне галактика принадлежала им двоим. Оставалась самая малость — официальная коронация нового императора и его соправителя.
Всегда рядом. Вместе. Отныне и навсегда. И даже смерть не сможет разлучить...