Время внутри

[Ingolwen]

Spokelse, спасибо за ответ, это прекрасно!

[Ingolwen]

*    *    *
Дом, что пуст от гостей,
День, что пуст от вестей,
Ум, что пуст от добра…
Это - нет и не будет.
А из тысяч затей
остаются лишь те,
где обернулась игра
частью буден.

Имена не важны:
Исправленье имён,
Как сличенье знамён –
Развлеченье не очень.
Может, просто нужны,
Только те и нужны,
Кто не ставит препон,
Клейм и точек?


Ну, а мы  - всё в борьбе,
горб растёт на горбе.
Или мало? И так
ум от сердца в отрыве…
В сеть - подобных себе:
быть хоть с кем-то, хоть как.
Косяком валит рак
на безрыбье.

Босиком ходят - где?
Пустяком будет - что?
Кто - за счастьем?
(«Да стой - недостоин!»)...
А из тысяч идей
остается лишь то,
что врастает, как  часть,
и с чем жить - стоит.

[Ingolwen]

ВЕДУНЬЯ

Вверх лицо -
Позвонки протрещат как по нотам,
Ровно семь -
Да семь звёзд подмигнут с высоты.
Солнце в небе
Отчаялось встретить кого-то
И ушло
По закатным ветвям золотым.

Шесть дорог
Разошлись от приметного перекрёстка.
Семь - с лесною тропой,
Да восьмая - тропа до Луны.
Перевитые косы
Склонила берёзка,
И земля тихо дышит,
Да звёзды текут с вышины.

Сколько лет
Ты встречаешь так майское полнолунье?
Может, семь,
Семью семь - или семьдесят лет?
Что есть годы земные
Для вещей ведуньи?
Она знает одно:
Есть лишь жизнь. Смерти - нет.

Жемчуга
Превратятся обратно в слезинки.
Семь скатились в траву -
Или это упала роса?
Скоро вновь по дороге,
Потом по тропинке
Ей идти,
где людские звучат голоса.

В доме - свет,
И семья ждёт, рассевшись по лавкам.
Семь, не семь,
Больше, меньше - не в счёте почёт.
До земли
Поклонилась деревьям и травкам…
Ты, ведунья, сюда возвратишься ещё.

[Spokelse]

Смерти нет. Перед нею лишь поле проклятых вопросов.
И цены не отдать, и не выискать верный ответ...
Смерти нет!.. Кровь по пальцам, что стиснули посох!
Белый снег - да по жизни... А смерти - похоже - и нет.

Сколько лет? Только три? Или семь? Или, может быть, девять?
Эти глупые цифры никто не сумеет понять...
Встанут рядом с тобой не тобою рожденные дети,
Чтобы насмерть сражаться за совесть, за жизнь и за мать.

Волчьей песней споет, полыхнет желтизной полнолунье.
И померкнут ничтожные, лживые сказки-слова...
Грохнет посохом оземь, и правду ответит ведунья...
"А покойница, вроде, была совершенно права..."

[Convollar]

Прекрасная эрэа Ingolwen и многоуважаемый эр Spokelse! Стихи весьма хороши, особенно Ведунья! Смерти нет - тоже маленький шедевр - я просто не все поняла относительно покойницы! Но всё-равно впечатление очень сильное.

[Spokelse]

я просто не все поняла относительно покойницы!

Грохнет посохом оземь... Но жизнью заплатит ведунья!

Так - яснее?

[Convollar]

Спасибо за разъяснение, многоуважаемый эр Spokelse!
А то я уже представила себе такой изящный гробик, белую сирень и, конечно, себя - там, внутри! Под сиренью! Любимые цветы .....
И так мне хорошо, покойно......

[Spokelse]

Или осиновый кол, вбитый в могилу очередной ведьмы?
И детская рука, сжимающая осиротевший, черный от крови посох?

[Convollar]

Эгм.....Желающие вбить кол - всегда найдутся, понятное дело......

[Ingolwen]

Spokelse, и тут благодарю за прекрасный ответ! Ответ и продолжение темы - это самая лучшая оценка для стиха. 

 Convollar - рада, что понравилось! Сэр Волк там правильно тему развил - тема такая, что лирика действительно может перерасти в драму. А сирень - превратиться в осиновый кол.

Или осиновый кол, вбитый в могилу очередной ведьмы?
И детская рука, сжимающая осиротевший, черный от крови посох?

У тебя был такой сюжет, припоминаю...

[Convollar]

Convollar - рада, что понравилось! Сэр Волк там правильно тему развил - тема такая, что лирика действительно может перерасти в драму. А сирень - превратиться в осиновый кол.

Дааа...Превращение мечты.....

[Ingolwen]

И ещё немного магии, хоть и не сезон.

КОНЬ СОЛНЦА

Понеслось под уклон
Изнемогшее лето.
Красный конь бил копытом –
Растерял сто подков.
Искры сыпал,
Земля была ими согрета.
Все ль успели испить
Из остывших следов?

Конь несётся,
Пытаясь успеть, сам не зная,
Для чего ещё весть
(или жизнь?) он несёт.
Всё труднее бежать,
Стук копыт замирает…
И туманом – испарина,
Моросью – пот.

Гулко стало вокруг,
Словно воздух редеет,
Словно падает тень –
Хотя краски живут.
В такт подковам,
Темнея и холодея,
Переливы воды
По деревьям бегут.

И земля затихает,
Глуша звуки солнца.
Конь так быстро пронёсся,
И его нет нигде…
Слушай, слушай!
Кто это – идёт, не споткнётся?
Кто так тихо крадётся
По озёрной воде?

Кто придёт –
И заставит расплакаться небо?
С кем, чуть вспыхнув,
Шепча, будет гаснуть листва?
Впустит сырость-тоску,
Где в помине и не было?
Осень, осень –
Унылая, в общем, пора.

Сколько можно писать,
В тыщу первый – про осень?
Вслед за всеми, как все,
В подражание всем?
Тихо, осень!-
У лета прощения просим.
Красный конь уступает
Место рыжей лисе…

[Ingolwen]

Или вот такой:

ЛОВЕЦ СНОВ

Я – Ловец Снов.
Я плету паутину
из песен неновых
и старых стихов.
Я считаю шаги –
и всё ближе подковы,
и ярче картины -
лики древних богов.

Я – Ловец Снов.
Я творю заклинанья.
Я беру,  превращаю
всё, что есть под рукой.
Я хороший творец –
я твореньям прощаю
всю неловкость старанья
мой нарушить покой.

Я – Ловец Снов.
Крылья бабочек синих
закружились, сияют,
заполняют мне сеть.
Я увидеть хочу –
а они мне мешают.
Но я – мастер всех линий…
До утра бы успеть…

[Ingolwen]

Или даже такой:

РЕЖИССЁР

Разве не знаешь? –
Все на местах,
ждут –
только ты потерял свой рупор.
Актёры и камеры
впали в ступор…
разве ты хочешь,
чтоб всё было так?

Разве не помнишь? –
В своих мечтах
ты  уже видел всё,
как на экране.
Теперь твой герой
оказался крайним.
Всем мечтам крах –
теперь им правит страх.

Знаешь – я помню
наброски твои,
многообещающий твой сценарий.
Он всё ещё там,
среди старых тетрадей,
на чердаке
позабытой любви.

Знаешь – я верю,
что, наконец,
отчаянье ты позади оставишь
и гениальный свой фильм
поставишь –
жизни своей режиссёр и творец.

[Convollar]

Гулко стало вокруг,
Словно воздух редеет,
Словно падает тень –
Хотя краски живут.
В такт подковам,
Темнея и холодея,
Переливы воды
По деревьям бегут.

Вот это - очень точно. В конце лета, когда ещё нет и признаков осени - чувствуешь что-то в воздухе, какой-то особый аромат осени, едва уловимый - но он есть.