|
Алексей Бессонов. "Восемь
транспортов и танкер"
Старший лейтенант Коколия задыхался в тесном кителе. Китель
был старый, хорошо подлатанный, но Коколия начал носить его задолго до
войны, и даже задолго до того, как стал из просто лейтенанта старшим и,
будто медведь, залез в эту северную нору.
Утро было тяжелым, впрочем, оно не было утром – старшего
лейтенанта окружал вечный день, долгий свет полярного лета.
Он старался не открывать лишний раз рот – внутри старшего
лейтенанта Коколия усваивался технический спирт. Сложные сахара
расщеплялись медленно, вызывая горечь на языке. Выпито было
немного, совсем чуть – но Коколия ненавидел разведенный спирт.
Сок перебродившего винограда, радость его, Коколия, родины, был
редкостью среди снега и льда. Любое вино было редкостью на русском
Севере. Поэтому полночи Коколия пил спирт с торпедоносцами
– эти люди всегда казались ему странноватыми.
Впрочем, мало кто представлял себе, что находится в голове у
человека, который летит, задевая волны крыльями.
Трижды приходили к нему летчики, и трижды Коколия знакомился со всеми
гостями, потому что никто из прежних не приходил. Капитан-лейтенант,
который явился с двумя сослуживцами к нему на ледокольный пароход с
подходящим названием «Лед», был явно человек
непростой судьбы. Чины Григорьева были невелики, но все же два старых,
еще довоенных, ордена были прикручены к кителю. Капитан-лейтенант
Григорьев был красив так, как бывают красивы сорокалетние мужчины с
прошлым, красив черной формой морской авиации, но что-то было тревожное
в умолчаниях и паузах его разговора. Капитан-лейтенант немыслимым
способом получил отпуск по ранению, во время этого отпуска искал свою
жену в Ленинграде и увидел в осажденном городе что-то такое, что теперь
заставляло дергаться его щеку.
Тут даже спирт не мог помочь. Григорьев рассказывал ему, как ищет
подлодки среди разводий, и как британцы потеряли немецкий крейсер,
вышедший из Вест-фиорда.
Пришел и другой старший лейтенант, артиллерист. Он рвался на
фронт, и приказ уже был подписан – один приказ и на него, и
на две его старые гаубицы. За год они не выстрелили ни разу,
но артиллерист клялся, что если что – не подведет.
Спирт лился в кружки, и они пили, не пьянея.
А теперь Коколия стоял навытяжку перед начальником флотилии и слушал,
слушал указания.
Нужно было идти на восток, навстречу разрозненным судам, остаткам
конвоя, что ускользнули от подводных лодок из волчьей стаи –
и при этом взять на борт пассажиров-метеорологов.
При этом старший лейтенант утратил часть своей божественной капитанской
власти. Оказалось, что это не пассажиры подчиняются ему, а он
– пассажирам.
...
| |