Юбилей, которого лучше бы не было

Среди  юбилеев  2007 года есть один,  в оценке которого большая часть граждан единодушна. Речь идет о так называемом «большом терроре».

Точную дату его начала  определить трудно. Формальным толчком стал  знаменитый февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б), рассмотревший по инициативе секретаря ЦК товарища Сталина вопрос о вредительстве во всех областях экономической, политической и культурной жизни. На публикацию материалов Пленума и доведения до мест  свежих инструкций  ушло еще дней десять-двенадцать. И понеслось…

Вредители

Проводимая ускоренными темпами индустриализация страны, не проработанная экономически и необеспеченная в должной мере финансово-хозяйственными ресурсами, привела к серьезным диспропорциям в хозяйстве. Насильственная коллективизация выбросила из деревень миллионы крестьян, привычных исключительно к сельскому труду  и вынужденных "искупать кулацкое и середняцкое происхождение" ударным трудом на стройках социализма. Естественно, они не обладали должной  квалификацией, не владели техникой, а сама техника была перегружена и изношена. Отсюда - резкий рост промышленных аварий, взрывов,  железнодорожных и иных катастроф.

Вместо того чтобы детально разобраться в причинах, снизить нереальные темпы индустриализации и прислушаться к технически грамотным специалистам, что и предлагали Григорий Орджоникидзе и Георгий  Пятаков, Сталин предпочел списать  все неудачи за счет вражеских происков. Ну а поскольку в годы первых пятилеток резко упал жизненный уровень, и начались перебои со снабжением товарами первой необходимости, на щит подняли  лозунг вредительства в торговле и пищевой промышленности.

Зачем сообщать голодающей Украине о том, что хлеб и иные товары по демпинговым ценам продают за границу, дабы получить средства на индустриализацию и прокорм  раздувающихся на глазах бюрократического и репрессивных аппаратов? Лучше запугать  граждан дикими историями о том, как проникшие в органы потребкооперации и торговли троцкисты жгут хлеб, сливают молоко в колодцы, а замаскированные бухаринцы разбавляют продаваемое трудящимся масло толченым стеклом, а также занимаются систематическим обвесом и обсчитыванием потребителей (дорогие граждане, заходя на рынок, будьте по-прежнему бдительны, враг, в смысле  жулик, не дремлет!)

Вопросы о вредительстве были вынесены на пленум. Предполагалось, что запевалой в данном вопросе будет нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе, но накануне пленума  он покончил с собой

О чем  думал в последние мгновения соратник боевой юности Сосо Джугашвили теперь не узнать. То ли товарищ Серго не мог  собственными руками отправить на смерть своих товарищей и коллег, то ли  понял, что и сам обречен,  и хотел спасти хотя бы  семью, а, может, надеялся, что его смерть отодвинет расправу. Не отодвинула. Тематику вредительства в промышленности и на транспорте поделили "железные сталинцы" Молотов,  Каганович и примкнувший к ним глава легкой и пищевой промышленности Микоян. Любопытно, что все трое благополучно пережили "большой террор", войну, "отца и гения", хрущевскую оттепель, самого Хрущева и умерли в своих постелях.

Кто владеет настоящим, владеет прошлым

Экономические провалы и попытка отвлечь внимание от их причин лишь одна из причин "37 года".  Важная, но не единственная.  Были и другие,  чисто политические.

В 30-е годы в СССР начала расти социальная напряженность. Впервые после революции стали возникать локальные забастовки, в которых участвовали даже члены партии. В стране росло стихийное недовольство социальным расслоением общества, потогонной системой, всесилием партаппарата и тайной полиции.

При этом многие граждане не забыли, что и как  было "до революции", хранили старые книги и вещи. Еще лучше помнили совсем новую историю и то, что товарищ Сталин играл в ней  второстепенные роли. Пока прошедшие  школу подполья,  революции и гражданской войны партийцы оставались в строю, вождь не мог чувствовать себя единственным. В глазах ветеранов партии он был не более чем первым среди равных, подлежащим критике, а при необходимости - замене. А тут еще в среде старых большевиков  пошли множиться  подпольные антисталинские группировки (Мартемьяна Рютина,  Ивана Смирнова, Надежды Островской и ряд других), между которыми наметилось единство, как минимум по вопросу  немедленной ликвидации сталинских порядков. В довершение всего  изгнанный за границу Лев Троцкий до 1936 года  издавал  и умудрялся распространять в СССР свой журнал-бюллетень.

Ситуация вынуждала Сталина действовать резко и решительно,   и его стратегический план был как всегда прост и гениален. Вынести на передний план вопрос о вредительстве, отведя вину за неудачи от самого себя, и подверстать под вредителей и шпионов ВСЕХ своих оппонентов, получив возможность уничтожить уже не отдельных людей, а  потенциально опасные слои населения.

Сосредоточившись на "недостатках в работе партийных организаций в деле выявления троцкистских двурушников",  Сталин задал процессу охоты на врагов политическую направленность. При этом из властных структур вычищались все, кто не был обязан выдвижением лично Иосифу Виссарионовичу. Всем партийным секретарям предлагалось  в течение нескольких месяцев назвать "кадровый резерв второго и третьего эшелонов", то есть людей, которые моли бы занять освобождающиеся в ходе чисток посты. В 1937-38 были уничтожены не только старые партийцы, но и их возможные преемники.

Черный кот в темной комнате

Идея большого террора вынашивалась  Сталиным достаточно долго.  В этом смысле характерна оговорка вождя, сделанная им  в шифротелеграмме от сентября 1936 года: «органы НКВД опоздали на 4 года в раскрытии троцкистско-зеновьевского вредительства».

При этом, как это часто бывает, рядом с выдуманными врагами, о которых трубили направо и налево,  существовали и настоящие враги, которых не видели в упор.

Троцкистами, вредителями и прочими бухаринцами  в системе органов госбезопасности занимались секретно-политические отделы СПО. Именно их сотрудники вели агентурные дела, готовили разработки для будущих процессов, являясь мозговым центром будущих зачисток. И вот тут-то  у товарища Сталина и вышла незадача.

Когда Иосиф Виссарионович в начале 30-х только задумывал большую чистку, он решил  поставить во главе системы  СПО нового человека. По мысли вождя тот не должен был иметь больших амбиций, быть достаточно молодым, желательно, русским, работать в провинции и не иметь связей с основными партийными и чекистскими кланами. Приветствовался опыт боевой или подпольной работы, но без дореволюционного партийного стажа.

Подходящую кандидатуру  искали долго, и, наконец, выписали из Иваново-вознесенской области Георгия Андреевича Молчанова. Биография обнадеживала: убежденный  коммунист, работал в подполье в тылу у белых,  храбро воевал и особо отличился в середине 20-х при разоружении и ликвидации чеченских банд-формирований.

К новой работе Молчанов подошел серьезно. Старание было, а вот знаний не хватало.  Генрих Ягода посоветовал подчиненному  «разобраться в вопросе» - почитать  Троцкого и Бухарина и  регулярно просматривать  заграничный  «бюллетень оппозиции». Георгий Андреевич взял под козырек и начал разбираться. И чем больше он читал, тем чаще его  посещала мысль, что оппозиционеры правы, а  Сталин – нет.

А поскольку,  как уже говорилось,   Молчанов был человеком  честным, идейным и неглупым, то из своего нового понимания он сделал практические выводы. И принялся, как выяснилось после его ареста в 1937 году, тайно помогать  оппозиции - предупреждать об арестах и обысках, затушевывать реальные дела, не давать ходу доносам, не пропускать  «наверх»  наиболее смачные материалы из архивов арестованных. Причем  в чекистском аппарате он был не одинок.  Целый ряд сотрудников не только  СПО, но и  других отделов  всей своей  деятельностью тормозили  маховик репрессий.

Неудивительно, что  аресты Молчанова и его сторонников стали прелюдией большого террора, ну а персональная судьба Георгия Андреевича сложилась так, как только и могла сложиться.

Абсолютное большинство арестованных высокопоставленных партийцев под пытками, а   иногда и без оных, шли на самооговор и клеветали на своих товарищей, друзей и родичей. Молчанов молчал. Его не то,  что на открытый  процесс, на закрытое заседание тройки вывести не получилось.  Пришлось расстреливать в так называемом «особом порядке»,  без какого бы то ни было судебного решения  по одному лишь устному указанию Сталина.

Очевидцы  видели Георгия  Андреевича  незадолго до расстрела. Красивый  сорокалетний  шатен превратился в седого, едва передвигающего ноги старица. Физически. Сломать морально  его не удалось. Через 60 лет главная военная прокуратура прияла решение о посмертной реабилитации.

Последний нерешительный  бой

Февраль-март 1937 были предприняты последние, хоть и  робкие попытки открытого сопротивления, пусть и  за закрытыми дверями. После  внутрипартийные интриги всерьез и надолго переместились под ковер, тогда же некоторые члены ЦК еще пытались противостоять  разворачивающемуся террору. Крупская до конца защищала Бухарина и Рыкова, члены ЦК Иосиф Пятнцкий и Николай Осинский критиковали нарушения социалистической законности, но было поздно. Сталин крепко держал штурвал, умелой рукой направляя многомиллионную страну в море ужаса.

Прямо на Пленуме были исключены из кандидатов в члены ЦК и из самой партии и тут же арестованы Алексей Рыков и Николай Бухарин. Докладчиком по вопросу выступил один из секретарей ЦК, нарком внутренних дел Николай Ежов, именуемый недоброжелателями за исключительно малый даже по большевистским меркам рост (что-то порядка 150 см) "кровавым карликом".

В унисон  с ним действовали  и другие, покупая свое карьерное процветание или отсрочку приговора кровью товарищей. Именно тогда перед партией и страной во всей своей красе  впервые предстал член ЦК Лаврентий Берия, озвучивающий из задних рядов обвинения в адрес "троцкистов, вредителей и шпионов". Талант был замечен и полтора года спустя рыжий мегрел сел в кресло Николая Ежова, одного из тех, к кому формулировка "враг народа" действительно подходила по всем азимутам.

«Но ворюга мне милей, чем кровопийца»

Прошло 70 лет. О терроре и Сталине  нам рассказали и рассказывают  и то, что было и то, чего не было. В конце концов, эта тема поднадоела и теперь  вместо "детей Арбата" в бестселлерах ходят повествования о «братках», эльфах, изощренных любовниках и очищении организма.

Желающие приобрести капитальный труд Троцкого "Сталин" могут проделать это легко и  безо всякой угрозы для жизни и свободы, но, как сказал Николай Гумилев: "все проходит, как тень, но время остается, как прежде, мстящим, и былое, темное бремя продолжает жить в настоящем". Понятие «37-й год» заняло прочное место  в арсенале политиков.   Им пугают друг друга и граждан, но как отправка в колонию Ходорковского и Лебедева никоим образом не меняет характер общественного строя (как  был капитализм, так и остался), так и периодическое обращение тех или  иных вип-персон к Сталину не означает автоматической реставрации прежних порядков. Тем более, большой террор сегодня не может быть воспроизведен чисто технически.

В 30-е  в СССР  существовал единый и всесильный НКВД, ныне же компетентные органы разделены на ряд организаций,  зачастую ненавидящих  друг друга и ведущих меж собой затяжную позиционную войну.

"37-й год" основывался на непогрешимом, почти божественном авторитете Сталина в глазах  огромной части населения и уверенности в его долговечности и несменяемости в глазах властной элиты. В эпоху телевидения и Интернета, после "развенчания культа личности", анекдотов про Брежнева и Ельцина и введения института избрания президента  всенародным голосованием вероятность обожествления главы государства в глазах широких масс весьма сомнительна.

Для проведения террора нужны  внешние психологические составляющие, такие как угроза большой войны и железный занавес. Нужна бесперебойно функционирующая государственная машина. Нужны средства для содержания колоссального репрессивного аппарата, который бы жил на порядок лучше всего остального населения. Ничего этого сегодня нет.

Конечно, от "нарушений законности", сведении счетов и прочих вещей мы не застрахованы. И  сегодня падают изношенные самолеты, сходят с рельсов поезда, из-за разгильдяйства и удручающего состояния оборудования взрываются целые цеха, в воду выливаются тонны ядовитых промышленных отходов. Все это вполне ложится  в сталинскую тему заговоров и вредительства. К счастью,  нынешние правительственные комиссии сначала  добиваются оказания помощи пострадавшим,  уменьшения экологического и иного ущерба, и лишь за этим  начинают (если начинают)  поиски виновных.

Если в 37 году при отсутствии вредительства были миллионы  репрессированных, то сегодня многие господа, по которым, извините, тюрьма плачет, живут себе в полном уюте.  И пока одни ищут в действиях властей «призрак 37», другие  ехидно замечают, что  это раньше "политических" сажали  по уголовным статьям, а сейчас уголовники и расхитители  "косят " под политических. Но как бы не было  противно  смотреть на наглых безнаказанных казнокрадов, это лучше, чем  вернуться в эпоху доносов и расстрелов.