Викинг и сивилла (кроссовер-автофанфик)

[Артанис]

Приветствую всех, кто заглянет в эту тему!
Я начинаю новое произведение, хоть оно и не совсем новое. Это альтернативный вариант моего цикла о викингах, скрещенный с книгой Людмилы Шаховской о древнем-древнем Риме: "Сивилла. Волшебница Кумского грота". Кто-то из вас, возможно, его читал, а некоторые помнят хотя бы фанфики, которые я по нему писала несколько лет назад. Да, кроссовер фэнтези с историческим романом - несколько необычно, но тем интереснее взглянуть, что из этого получится.
Попробуем представить, что было бы, если бы Стирбьерн вместо того, чтобы открыть Землю Закатного Солнца, попал в некий альтернативный мир, в Рим эпохи первых царей?

Глава 1. Странники
Яростное море вздымало огромные валы, целые водяные горы, и опрокидывало их с неистовым грохотом, подобным шуму битвы, где схлестнутся  сто тысяч человек. Неистовый ветер гнал их все дальше, не давая передышки, и они мчались, как стадо быков, разъяренных подгоняющим кнутом. Ледяные волны словно кипели в исполинском котле, сверкая белой пеной на колышущихся гребнях. Только блеск пены и нарушал порой сгустившийся мрак. Черным от ярости было штормовое море, и над ним нависало такое же непроглядно-черное небо. Дня не отличить от ночи. Изредка какая-нибудь звезда проглядывала в провале меж туч, и тут же снова скрывалась, будто испугавшись. Ни один солнечный луч уже много дней не прорезал клубящихся небесных громад, и тьма царила всюду, сколько мог окинуть взгляд. Разбушевавшееся море и такое же яростное небо застили весь свет, и не понять было, где заканчивается одно и начинается другое. То ли исполинские волны взметнулись до самого неба, то ли тяжелые тучи, опустившись вниз, готовы были поглотить все вокруг?..
Среди чудовищного месива водяных и воздушных волн казался хрупкой игрушкой корабль, каким-то чудом державшийся на плаву. Волны то и дело подбрасывали его, будто забавляясь, и стремительно возносили ввысь, чтобы тут же опрокинуть вниз, в клокочущую водяную пропасть. Затерянный среди буйства стихий корабль был совсем маленьким и жалким. А между тем, когда-то, в другой жизни, он был гордостью народа прирожденных мореплавателей, и нес команду самых отважных воинов северного племени...
В своих родных холодных краях он назывался "Молот Тора", и там не нашлось бы человека, что не узнал бы его длинный силуэт и украшавшую форштевень статую Бога Грозы. Во многих краях знали Стирбьерна, прозванного "королем открытых морей", вечного странника, истребителя злобных чудовищ. Потомок рода Асгейра, с давних времен правящего в Земле Фьордов, он не довольствовался набегами на прибрежные поселения, как другие викинги, а, собрав дружину самых отчаянных воинов, уходил на "Молоте Тора" все дальше в неизведанные моря. Говорили, будто Стирбьерн мечтает достичь края мира и победить Золотую Змею, по легенде, обвившуюся вокруг земли.
На сей раз "Молот Тора" занесло туда, где не думал оказаться ни Стирбьерн, и никто из его команды. Они вышли из Сванехольм-фьорда прямо на север, собираясь преодолеть Пояс Льдов, куда до сих пор не добирались викинги. Но не тут-то было: должно быть, Золотая Змея или кто-то другой из йотунов услышали дерзкие замыслы смертных. На четвертую ночь после того, как скрылись берега Земли Фьордов, ударил шторм. Он подхватил "Молот Тора" и потащил на юг - все дальше от намеченной путешественниками цели.
Много, много нескончаемых дней и ночей  драккар носило по бурным волнам. Всю свою силу и умение хирдманы Стирбьерна вкладывали в отчаянные усилия удержать корабль на плаву. Всю знаменитую боевую ярость, все упорство и стремление жить вкладывали викинги в могучие взмахи весел, до сих пор противостоящие мощи бушующего моря. Ничем иным, как чудом, нельзя было назвать, что "Молот Тора" до сих пор не был поглощен волнами. Не раз уже водяные валы захлестывали палубу, едва не утаскивая драккар с собой. Еще в самом начале был в клочья изорван его широкий парус. Мачта трещала и угрожающе скрипела, прочный сосновый корпус и весла жалобно стонали, перенося чудовищные нагрузки. Большинство кораблей на месте "Молота Тора" уже пошли бы ко дну.
Но у викингов не оставалось сил гордиться своим искусством, хоть об их племени недаром говорили, что корабль им ближе, чем возлюбленная. Люди изнемогали в борьбе с разбушевавшейся стихией. Уже давно ни у кого не было времени для отдыха, ни на час нельзя было отложить весла. Красноглазые от бессонных ночей, истощенные, оборванные и промокшие насквозь, они, если бы кто-то мог взглянуть на них со стороны, показались бы войском оживших мертвецов на корабле-призраке. Четверых викингов смыло за борт, и все понимали, что, если ничего не изменится, их всех скоро ждет та же судьба.
По звездам, изредка проглядывающим сквозь разрывы между тучами, викинги замечали, что их несет все дальше к югу, но ничего не могли изменить. Шторм не думал стихать, и лишь упорство еще заставляло людей бороться.

[Артанис]

Стирбьерн медленно, как усталый вол, повернул рулевое весло, с трудом уводя драккар от ринувшейся навстречу водяной горы. Налетевший шквал донес до него голоса товарищей, вращавших весла с дружным протяжным возгласом, похожим на крик морской чайки. Только этот слитный стонущий голос и сказал Стирбьерну, что его спутники находятся на пределе своих сил.  Вслух никто не стал бы жаловаться, хоть он и без того прекрасно понимал их. Вождю нечем было обнадежить их, и он лишь сильнее налег на весло вкладывая в это движение всю свою надежду.
Волна-исполин промчалась по левому борту, лишь слегка задев "Молот Тора", вздыбилась до самых туч, обрушила на людей град ледяных соленых брызг... и ушла прочь, самую малость разминувшись с намеченной жертвой. Стирбьерн тяжело вздохнул. На этот раз у него еще хватило сил отвернуть "Молот Тора" прочь. На этот раз...
К вождю с трудом пробрался, цепляясь руками за борт и обрывки снастей, один из старших викингов, Аснар. Он сильно хромал: не так давно смытый волной сундук ударил воина в колено. Когда новая волна швырнула корабль, как мячик, Аснар едва устоял на ногах, и не сел, а скорее упал на скамью рядом со Стирбьерном.
- Вода закончилась! - чтобы преодолеть грохот волн и бешеный вой ветра, пришлось кричать, хоть они и были рядом. - Последние бочонки унесло... еды осталось дня на два...
Стирбьерн порывисто вскинул голову, по его плечам хлестнули некогда рыжие, а теперь темно-бурые от морской воды пряди волос. На лице его высыхали соленые брызги - по крайней мере, Аснар не посмел усомниться, что это были именно они. Вождь викингов криво усмехнулся, снова поглядев в сторону тяжело ворочающих веслами людей.
- Что ты говоришь мне об этом, Аснар? Я не распоряжаюсь волнами и ветром. Молись богам: только они могут спасти нас.
С этими словами Стирбьерн сжал ладонью всегда висевший у него на шее железный оберег-молоточек. Это был подарок отца, Арнульфа конунга, погибшего, когда он был ребенком, но еще и знак Тора, которого Стирбьерн почитал больше других богов.
Но сейчас, кроме молота, ему попалось под руку что-то еще. Маленькое и круглое, похожее на гладкую бусину. Викинг не сразу вспомнил, откуда та взялась, но бережно задержал на ладони. В сгустившейся мгле было не разглядеть, но он вспомнил, что когда-то этот камешек был зеленым, как берилл или хризолит. Прощальный подарок матушки Гро...
Мало кто знал, что приемная мать Стирбьерна была из потаенного народа, жившего до появления людей. К своим сородичам она и ушла в конце концов, после гибели своего родного сына Фридмунда. А Стирбьерну оставила на прощание вот этот камешек, да сказала на прощание слова, которым он тогда не придал значения:
"Тебе ходить по дорогам, где не остается следов. Но однажды море может даже для тебя оказаться чрезмерно широким. Когда станет нужна приветливая земля, брось этот камень в море, и он приведет тебя к пристанищу".
Тогда Стирбьерн не придал значения ее совету. Как это для него море окажется слишком широким? Затем ли снаряжать "Молот Тора", чтобы скоро соскучиться по твердой земле? Камень он носил, не снимая, но о совете матушки Гро скоро забыл. А теперь ее слова всплыли в памяти так, словно были произнесены только что. Если не сейчас пришло время последовать им, то когда же?

[Артанис]

Облизнув пересохшие губы, Стирбьерн почувствовал вкус соли. Он знал, что пить хочется всем, и жажду еще усиливала тяжелая работу и морская вода, пропитавшая все вокруг. Без пресной воды они выдержат совсем недолго, даже если их не утопит шторм.
Вождь викингов никогда не медлил, принимая решение. Сделав рукой широкий полукруг, он метнул камешек прямо в пасть новой вздымающейся за бортом волны.
- Во имя Всеотца Одина, и Тора, Метателя Молота, и Ньерда,Владыки Кораблей - пошли нам спасение! - выкрикнул он, не слыша собственного голоса среди буйства стихий.
Но те, к кому он обращался, видимо, услышали. Ветер, только что давивший железной рукой, вдруг заколебался, так что "Молот Тора" закачало из стороны в сторону. Потом стал понемногу рассеиваться, и, наконец, отступил, точно нехотя позволяя кораблю двинуться дальше по расступившимся перед ним волнам. Позади море еще бушевало, но викинги не оглядывались туда.
Среди заполонивших небо туч появились просветы. Они становились все больше и светлее, и вот, наконец, ослепительно яркое солнце брызнуло в глаза отвыкшим людям. Те смеялись и плакали, щурясь от яркого света. Когда их глаза привыкли к нему снова, викинги увидели лежащий совсем рядом берег.
- Если это не волшебное видение, то я вижу впереди лес, а дальше - горы! - воскликнул Иринг.
- Видения не являются сразу многим. Я тоже вижу их, а кроме того, южный ветер доносит ароматы неведомой земли. Она, должно быть, подобна южным краям, где никогда не заканчивается лето, - проговорил, неотрывно глядя в даль, скальд Бьярни.
- Эх вы: о самом-то главном и забыли, - насмешливо проговорил Вестгар, указывая на широкую гладь реки, впадающей в довольно обширный залив. - Клянусь копьем Одина: боги и вправду послали нам спасение!
- Идем к берегу, - приказал Стирбьерн, сосредоточенно вглядываясь в воду: не таятся ли под ней мели и коварные подводные камни. Но нет - "Молот Тора" двигался ровно.
Берег земли, вызванной волшебным камнем, был рядом. Высокий и скалистый, но не настолько, как в Земле Фьордов, так что драккару было куда причалить. Лес поодаль от берега и впрямь был не похож на привычный им. Человек, знакомый с южной природой, легко узнал бы лавры, платаны, оливы, апельсиновые и лимонные рощи, темную зелень кипарисов. Знойный горячий воздух был напоен ароматами юга. В кустах непрерывно звенели цикады - это был первый звук, услышанный пришельцами.
Впрочем, чудом спасшимся викингам было не до окружающих красот. Вытянув первым делом корабль на берег и убедившись, что вокруг не видно людей, все первым делом бросились к реке. Какой вкусной и свежей казалась ее теплая вода после морских волн! Напившись вдоволь и набрав воды про запас, викинги долго плескались в реке, смывая морскую соль с себя и с одежды. Простая человеческая радость - пресная вода - сейчас была чудом уцелевшим людям дороже золота и серебра.
Все были настолько измучены, что никто не решился даже заговорить о разведке незнакомой местности. Про себя Стирбьерн уже решил, что по спасительной реке можно будет пройти вглубь незнакомой земли, узнать, чем она может им пригодиться. Но сейчас людям необходим был отдых. Многие из них так и уснули возле разведенного костра, даже не дождавшись, когда из остатков их провизии будет на скорую руку сварена похлебка.
Ночь настала по-южному быстро. Только что красное огненное солнце склонилось к морю и кануло в волны, как тут же полностью стемнело, без всяких сумерек и остатков света, как бывает на севере. Лежа на спине, закинув руки за голову, Стирбьерн долго прислушивался к звукам таинственной южной ночи, и думал о крае, куда их занесло волей богов.
А, когда на небо высыпали непривычно крупные яркие звезды, вождь викингов убедился, что среди них не найти ни одной, знакомой ему по былым путешествиям.

[Артанис]

Ну вот, никто не читает...

Уже двадцать лет царем в Риме был Тарквиний Гордый, правивший вместе со своей женой, властной и честолюбивой Туллией. Двадцать лет прошло, как эти люди захватили власть, убив старого царя Сервия, родного отца Туллии. Жители Рима, поначалу привлеченные обаянием сильного и красивого, энергичного заместителя царя, каким был тогда Тарквиний, а еще более - таинственными обещаниями жрецов, не успели опомниться, как на троне очутился узурпатор. Годы его правления стали тяжелым временем для Рима.
Прежде всего, Тарквиний, чувствуя непрочность своей власти, добытой преступным путем, позаботился устранить всех, кто был в чести у Сервия и мог теперь восстать против тирании. Никто из самых именитых вельмож Рима не мог отныне быть уверен в своем будущем. К числу самых страшных эпизодов принадлежала жестокая казнь Турна Гердония, потомка древних латинских царей. Тарквиний уничтожил его в самом начале своего правления, после чего погубил и почти всю семью своего врага, не оставляя возможных мстителей. Жена Турна вскоре умерла в изгнании, как и ее отец, полководец Эмилий Скавр; а незаконнорожденный сын Скавра, Арпин, пропал еще раньше, и тоже считался погибшим. Казнили и старших сыновей Турна. Уцелели лишь двое младших: девочка Ютурна, которой ко времени гибели семьи было всего шесть лет, и ее маленький брат Эмилий. Их взял на воспитание друг отца, Люций Юний Брут; но тот, прозванный тиранкой Туллией Говорящим Псом, сам был бесправен в сложившихся условиях. Собственная его жизнь в полной власти ужасной женщины была настолько беспросветной, что он не смел и украдкой выразить сочувствие к порученным его детям.
Таким образом Эмилий и Ютурна выросли при дворе, "из милости" у убийц их родных! Но общество знатной молодежи при дворе Тарквиния Гордого мало кому показалось бы желательным.
У царской четы было трое сыновей: Секст, Арунс и Тит, несмотря на молодость, уже развращенные, испорченные юноши, какими часто вырастают отпрыски выродившихся семейств, не привыкшие ограничивать себя в исполнении любых прихотей. С ними делили все увлечения и сыновья Брута. Кроме них, во дворце жила также Арета, дочь Тарквиния от первого брака; его племянник Коллатин и Лукреция, дочь полководца Спурия. Всех их царь и его супруга вырастили под своим покровительством; но немногим оно принесло счастье.
По-разному складывались отношения между повзрослевшими молодыми людьми. В детстве все принимали свою судьбу как должное, но с годами характер и склонности каждого стали определяться.
Последний уцелевший сын Турна, Эмилий Гердоний, вырос робким и замкнутым юношей, казалось, навсегда смирившимся с полурабским, зависимым положением. В глубине души он был очень привязан к царевне Арете, которая тоже выросла чужой в своей семье; однако, оба держались так скромно, что не не вызвали до сих пор подозрения ни в ком. Иначе бы, конечно, оба были наказаны даже за самые невинные проявления любви, выросшей из детской дружбы.
Но совсем иное дело - Ютурна, сестра Эмилия. Она с самого детства держалась сама по себе, нисколько не интересуясь, чем заняты другие. С возрастом лишь сильнее отдалялась от людей; окружающие сами сторонились ее, называя "дикаркой". Она любила лазать по деревьям, тайком училась стрелять из лука и метать дротик, точно юноша, а больше всего любила, забравшись вглубь роскошного сада при дворце, вообразить, что кругом расстилается сказочный лес. В такие минуты Ютурна воображала себя сивиллой, легендарной бессмертной волшебницей, и пела в одиночестве стихотворные импровизации, сочиняя их на ходу. У нее был хороший голос, но песен, сложенных другими, Ютурна не признавала. Ее никто не учил музыке, однако природный дар пробудился в ней сам, и ей не раз представлялось, как из ароматных рощ выходят нимфы, чтобы кружиться в танце, из источника выглядывает резвая наяда, а дальше, в совсем уж глубокой чаще, таится огромная медведеподобная фигура - сам хозяин лесов, могучий Сильван Инва. Все эти фантастические создания считались вполне реальными на взгляд римлян той эпохи, но только одна Ютурна не боялась их; природные духи и низшие божки были для нее друзьями. Недаром ведь из ее рода и раньше иногда происходили вдохновенные прорицательницы, и она носила имя в честь одной из них, нимфы вод, возлюбленной Юпитера-Зевса.

[Артанис]

Когда-то ее отец, Турн Гердоний, перед гибелью предчувствуя несчастья своей семьи, больше всего боялся именно за свою любимицу Ютурну, ожидая, что, когда она вырастет, ее красота станет опасным даром судьбы. Если бы он видел ее теперь, меньше тревожился бы, потому что Ютурна унаследовала от него сильный и твердый характер, способный справиться с любыми испытаниями.
Сейчас, в свои двадцать шесть лет, она и вправду была красавицей: высокая и сильная, с роскошными черными кудрями, целым водопадом стекающими по плечам и спине, с блестящими черными глазами, способными отразить и ясный солнечный свет, и тьму подземных глубин. Но за прошедшие годы никакая грязь царского двора не посмела пристать к Ютурне; она была чиста душой и телом.
Она не знала любви; в ее кругу не было мужчины, которого она могла бы полюбить. Лишь такой же эксцентричный, своевольный человек, как она сама, мог бы завоевать сердце дочери Турна. Но, не встречая такого, она продолжала жить, не думая о будущем.
Однако настал день, пробудивший Ютурну от сна. Это произошло после пышной свадьбы Коллатина с Лукрецией, когда весь царский двор выехал на охоту в удаленную от города местность. Сильный дождь застал пирующих на открытом воздухе; уехать сразу было нельзя, и разбили лагерь, собираясь остаться в лесу до утра.
Выросшую в царском дворце, как затворница, Ютурну опьянил чистый лесной воздух, очаровала роскошь природы, с которой не сравниться было никаким людским ухищрениям. Величественные деревья казались девушке храмами богов, горные пещеры воплощали загадку,ручьи весело журчали, будто желая что-то рассказать. Как хорош мир, не стиснутый римскими стенами! А дальше, должно быть, лежат совсем другие края, и в них живут люди, у которых свой язык и обычаи. Что это за племена? Лучше римлян или хуже?
Ютурна осознала, что ей вовсе не хочется возвращаться в Рим. Ей ли, дочери благородного Турна, дальше жить в приживалках у злобной царицы, в последнее время все чаще страдающей припадками безумия? Даже это платье на ней и украшения, данные Туллией, не знак расположения: тщеславная царица всего лишь хотела покрасоваться ею, как живой игрушкой.
Свобода властно манила Ютурну, заставляя забыть девичью робость. Ей казалось, что, куда бы она не направилась, там в любом случае будет лучше, чем в опостылевшем Риме. Она чувствовала, что дух ее отца, несправедливо казненного где-то здесь, в этих местах, благословляет ее уйти прочь, куда глаза глядят.
Дочь Турна не медлила, принимая решение. Не сомневаясь, что боги и тень отца защитят ее, она окинула взглядом притихший после празднества ночной лагерь, и скрылась в зарослях, никем не замеченная.
Рассвет застал Ютурну, облаченную в праздничное одеяние, на берегу Тибра или одного из его притоков. Она не знала точно, куда попала, для всю ночь; для наивной девушки любой путь казался невероятно долгим, и ей показалось, что за такое время можно было дойти до Геркулесовых Столпов. Тем не менее, усталости Ютурна не испытывала, и уж конечно, ничуть не сожалела о своем бегстве, все еще в крайнем воодушевлении и веря, что ее поступок угоден богам. Каждый новый шаг наполнял ее удовлетворением, точно вырвавшуюся на свободу пленницу. Голода Ютурна тоже не испытывала - горсть лесных ягод и свежеснесенные яйца какой-то птички, обнаруженные на дереве, показались ей лучшим лакомством на свете.
Возле реки девушка нашла несколько лодок, видимо, оставленных рыбаками, чьи хижины виднелись неподалеку. Ей пришло в голову, что река поможет сбить со следа погоню, если таковая была послана за ней. В тот момент Ютурна просто не подумала, что лодки принадлежат не ей. Спустив на воду одну из них, она взмахнула веслами, выводя лодку на середину реки. Грести с непривычки было нелегко, но постепенно она приноровилась, с любопытством глядя, как волны с плеском разбегаются из-под носа движущейся лодки.
Второе в ее жизни свободное утро застало Ютурну на реке. Она направила лодку вниз по течению, и теперь находилась в совершенно незнакомой местности, должно быть, удаленной от Рима.
А когда яркое южное солнце озарило золотом речную гладь,  Ютурна увидела из-за поворота реки самый настоящий корабль. Больше тех, на которых поднимались по Тибру греческие и финикийские торговцы, и совсем другой формы: длинный и узкий, с высоким носом и кормой, с широким парусом, синим с белым. На носу корабля возвышалась огромная деревянная статуя воина с молотом в руках, а вокруг нее собрались воины-чужеземцы, светловолосые и бородатые. Они пристально глядели в сторону Ютурны.

[Akjhtywbz22]

Красиво, завлекательно... Буду читать дальше Интересная и драматичная эпоха, даже с учётом фэнтэзийности сюжета.
Из многотомного цикла Шаховской о римской истории когда-то давненько купила первые пять томов. В них как раз были романы "Тарквиний гордый" и "Сивилла", потом докупила "Любимец Кесаря". Всё читалось взахлёб , люблю я исторические романы .
Спасибо, эрэа Артанис, что напомнили о приятном времяпрепровождении с томиками Людмилы Шаховской.

[Артанис]

Спасибо Вам, эрэа Akjhtywbz22!
Кто бы мог подумать... Я впервые встречаю человека, который узнал о книгах Шаховской не от меня!
Только ее звали Людмила, а не Лидия. Но я очень надеюсь, что в остальном Вы сможете мне подсказать во всем, кто касается сюжета ее книг. Теперь мне вдовойне важно знать Ваше мнение!

Глава 2. Неожиданные встречи
Чудом спасшиеся викинги, отдохнув и заготовив немало дичи на берегу великолепного залива, поднялись по реке вглубь Земли Спасения. Оправившись от потрясения, они уже готовы были оценить новый край глазами первооткрывателей. Раз уж судьба забросила их сюда, следовало найти здесь добычу, достойную победителей. Каждый из викингов на месте Стирбьерна поступил бы так же.
Однако же, до сих пор на пути "Молота Тора" встречались лишь бедно выглядевшие деревни, ради которых не стоило сходить на берег. Удившие с лодок рыбаки стремительно удирали прочь, точно при виде морского чудовища. До сих пор викингам не удавалось найти ни одного местного жителя, чтобы расспросить о земле, куда их занесло благодаря волшебному камешку. Конечно, северяне не надеялись, что местные жители поймут их речь, но хотя бы направление своих более богатых поселений, они могли бы указать рукой. Теперь же приходилось идти вслепую, не зная, что их ждет. Трудно было ожидать, чтобы такая богатая земля повсюду была так же мало заселена, как и побережье. Воины Стирбьерна знали, что на юге города часто строятся в глубине суши, где больше леса и пахотной земли, в противоположность их соплеменникам, сосредоточившим основную жизнь на морском берегу.
Потому-то появившаяся из-за поворота реки лодка, в которой сидела на веслах одинокая девушка, одинаково изумило всех. Викинги отложили весла и собрались на носу корабля, чтобы разглядеть ее поближе. Драккар остановился перед самой лодкой, так что незнакомка не успела свернуть в сторону. Впрочем, она, казалось, и не думала скрываться, в свою очередь с любопытством разглядывая чужеземный корабль. Сама поднялась на ноги, непринужденно балансируя в качающейся на волнах лодке. Викинги залюбовались ее высокой стройной фигурой. Хоть и черноволосая и смуглая, как истая южанка, она показалась путешественникам очень красивой. Более внимательные, кроме того, отметили богатое платье и драгоценности незнакомки, в которых она гордо стояла перед ними, без тени страха или смущения. Викинги начали уже переговариваться между собой.
- Клянусь копьем Одина: уж не местная королева ли вышла на лодке приветствовать нас? - первым воскликнул острый на язык Вестгар. - Одета богато, хоть и правит лодкой сама. Проверим, большой ли выкуп заплатит за свою госпожу ее народ?
- Королева она или нет, но, тысяча троллей, никакой выкуп не стоит такой красоты! - перебил Олаф, и сразу несколько человек вторили ему. - Будь моя воля, с радостью бы я привез ее в Сванехольм...
- Ты?! Как же, взглянет она на вислоухого щенка вроде тебя! - раздался громовой бас берсерка Хальфдана. - Стирбьерн, если мы возьмем ее на борт, надо позаботиться, чтобы кто попало не тянул к ней лапы. Она заслуживает настоящего мужчины...
Вождь викингов, не меньше других заинтересовавшийся девушкой в лодке, медленно обернулся к своим спутникам. Ему не хотелось отрывать взгляд от "королевы юга", явившейся внезапно, как волшебное видение, и он не сразу отреагировал на неожиданное оживление своих спутников. Но, когда Хальфдан обратился к нему, Стирбьерн окинул свою команду таким взглядом, что все разом смолкли.
- Тихо! - прорычал он вполголоса, но так, что услышали все. - Эта женщина - моя гостья, и никто не должен оскорблять ее.
С этими словами рыжеволосый викинг протянул руки незнакомке, помогая ей подняться на борт "Молота Тора". К его удивлению, девушка не попыталась сбежать, как на ее месте сделала бы почти любая, оказавшись одна в окружении целого отряда чужеземцев. Ступив на палубу драккара, она с любопытством огляделась, изучая незнакомых людей и обстановку, и даже загадочно улыбнулась.
Не ожидая, чтобы женщина с другого края земли могла понять северное наречие, Стирбьерн все же обратился к ней, надеясь успокоить мягкой интонацией, словно собаку или лошадь:
- Не бойся, прекрасная чужестранка. Здесь никто не причинит тебе зла.
Однако, к его удивлению, девушка ответила, прекрасно поняв его:
- Я не боюсь вас, люди неведомого племени. Раз боги велели мне покинуть Рим, значит, они и устроили нашу встречу. И вы, и я в их руках. Но откуда вы родом, и из какого края пришли? Ни в Риме, и нигде в Лациуме прежде не видели подобных вам.

[Артанис]

Ютурна заговорила с чужеземцами, видя, что освободиться пока что не представляется возможным, а, если их не злить, они, может быть, не причинят ей зла. Безошибочно определив, кто является главным, девушка с интересом разглядывала могучего рыжеволосого и рыжебородого северянина. Заметив, как он что-то приказал своим, Ютурна поняла, что сейчас он - ее лучшая защита; иные из бородатых воинов и теперь поглядывали на нее с плохо скрываемой досадой. Впрочем, она не сомневалась, что боги и здесь не оставят ее своим покровительством.
Вождь викингов сразу оценил смелость незнакомки. И впрямь, даже королева Ингрид, супруга его дяди, не смогла бы держаться более гордо! Отметил и глубокое почтение, с каким она говорила о своих богах. В его родном краю никому не приходило в голову сомневаться в могуществе Асов и иных тайных сил.
- Садись сюда и отдохни, - он жестом предложил девушке присесть на перевернутый бочонок с водой. - Я - Стирбьерн, сын Арнульфа конунга, а это - мои воины и друзья. Мы родом с далекого севера, нас забросило сюда бурей... - при этих словах он замялся, не зная, как объяснить их переход сюда. К этому времени викинги, обсудив случившееся вдоль и поперек, решили, что вряд ли земля, куда забросила их волшебная бусина, похожа на те края, которых можно достичь простыми взмахами весел...
Ютурна кивнула, тоже удивляясь про себя, что понимает чужаков, как если бы они были ее соотечественниками. Но при этом не усомнилась, что они говорят правду, хотя бы потому что ложь была бы куда правдоподобнее. Их длинные светлые волосы и бороды, штаны и теплая одежда, оружие, корабль - все было слишком необычно и дико. Несомненно, эти люди прибыли издалека.
- А как зовут тебя, южанка? - обратился к ней Стирбьерн. - По твоему виду и драгоценностям, ты принадлежишь к знатному роду, но почему оказалась в лодке одна, без спутников?
Девушка тяжело вздохнула. Вопрос о роде, вполне естественный для любого народа в древности, напомнил ей, что она теперь одинока, "лишена огня и воды", как говорили римляне.
- Мой род был одним из самых древних в Лациуме. Задолго до возведения римских стен мои предки были царями, - гордо проговорила Ютурна, вспомнив семейные предания. - Увы, боги послали моей родне силу и доблесть, но не счастье. Сейчас в живых осталась только я и мой брат. Моего отца казнил Тарквиний Гордый, что теперь правит в Риме. Я убежала из-под его власти.
Стирбьерн смотрел на девушку со все возрастающим восхищением. Он видел, что ей довелось пережить немало, однако же она, видимо, ничуть не пала духом. Впрочем, он обратил внимание и на другие подробности ее рассказа.
- Так ты говоришь, Рим, где правит этот Тарквиний - богатый город? И народ вряд ли может любить такого предводителя... Если ты захочешь, Ютурна, у тебя будет возможность отомстить за своего отца. Нам, раз уж попали сюда, не хотелось бы уходить с пустыми руками, а свергнуть узурпатора, мерзавца - доброе дело в глазах всех богов.
И снова Ютурна не сомневалась долго. Избавить Рим от семьи Тарквиния, несомненно, было благом. И не только ради мести. Ей, выросшей при дворе, слишком хорошо памятны были и пьяный хохот веселящихся царевичей,  и тихие слезы совращенных девиц, вплоть до самых знатных; и ликование тирана по случаю гибели очередного из его врагов, и стоны заключенных в тюрьме. Кроме того, она была не воином, а девушкой, и не задумалась, хорошо ли, если Рим захватят чужеземцы.
- Я хочу отомстить! - горячо воскликнула она, так что эхо повторило ее голос дальше по реке. - Не я одна - все честные люди в Риме говорят, что семейство Тарквиния погубит царство. Жаль, что мало таких людей осталось в Риме... В их дворце вы найдете много сокровищ, награбленных за эти годы. Я вижу теперь, что нас и вправду послали навстречу друг другу боги, иначе пусть меня сожрет Инва...
Казалось, что эти слова Ютурны в самом деле вызвали хозяина лесных чащоб из его владений. Раздвинулись береговые заросли возле того места, где остановился "Молот Тора", и среди камышей выросла огромная фигура - не то вставший на дыбы медведь, не то огромный человек, весь, с ног до головы, заросший густым серым мехом. Он смотрел прямо на викингов и Ютурну, опираясь на огромную дубину.
Увидев чудовище, викинги сразу схватили копья и луки, готовясь стрелять все вместе.
- Тролль! Это тролль! - по-своему определили они существо, водившееся на их родине.
- Инва! Сильван Инва! - ахнула изумленная Ютурна.
Косматое чудовище, бросив дубину, издало ликующий вопль, больше похожий на рев из-за его медвежьей головы. Затем сделало лапами какой-то жест, словно хотело показать нечто, скрытое в его шерсти.
Но в это самое мгновение Стирбьерн уже метнул копье.

[Эйлин]

Ох, на самом интересном месте закончилось!
Неожиданная история! Встреча героев стол разных культур, но   таких гордых и сильных, явно таит много увлекательного и непредсказуемого.  Встречу видно сами  боги послали, раз они сумели  понять язык друг дргуа, но  сохранится ли это понимание  после броска копья в Ингву, в котором викинги увидели тролля?
Спасибо за  историю, эреа Артанис!  Жду продолжения!

[Akjhtywbz22]

Увлекает, затягивает . Жду, что же будет
Спасибо, эрэа Артанис!

[Артанис]

Эрэа Эйлин, эрэа Akjhtywbz22, благодарю, что начали читать и это произведение! Все-таки, два человека - больше, чем никого.

Ох, на самом интересном месте закончилось!
 Неожиданная история! Встреча героев стол разных культур, но   таких гордых и сильных, явно таит много увлекательного и непредсказуемого.  Встречу видно сами  боги послали, раз они сумели  понять язык друг дргуа, но  сохранится ли это понимание  после броска копья в Ингву, в котором викинги увидели тролля?

Соединить исторический роман и фэнтези - непростая задача, но я стараюсь пока что. Это, в частности, касается их моментального взаимопонимания - иначе бы ничего не получилось. А вот герои этих книг, мне думается, друг друга понять в состоянии.
Насчет Инвы дальше написано.

Увлекает, затягивает . Жду, что же будет

Ну, Вы-то можете строить предположения.

Никто не смог бы уклониться от тяжелого копья, пущенного с близкого расстояния могучей рукой викинга.
Однако мохнатое чудовище в последний момент успело перехватить копье на расстоянии ладони от своей груди, после чего легко переломило прочное сосновое древко, как тростинку. Ошеломленные викинги опустили оружие, уже направленное в цель. Многие воины учились в свое время перехватывать копья, но не брошенные с такой силой и на таком расстоянии.
Изумленная не меньше других Ютурна тоже не успела сказать ни слова. Потому что мохнатое чудовище выпрямилось совершенно по-человечески и отбросило назад уродливую морду, скрывавшую его лицо. Под ней оказалась голова мужчины средних лет, в обрамлении густых кудрей с проседью, с грубыми и резкими чертами, но ладно сидевшая на меховом медвежьем туловище. При виде него Ютурна радостно всплеснула руками и рванулась к борту, готовая прыгнуть в реку, если бы ее не удержал Стирбьерн.
- Арпин! Это же ты, Арпин! Я не ошиблась: ты жив, ты здесь! - ее голос зазвенел от радости,  протягивая руки к своему давно пропавшему родственнику, которого когда-то ее семья горько оплакивала, считая погибшим.
На смуглом лице "Сильвана Инвы" тоже появилась широкая улыбка, и он сделал несколько шагов ей навстречу, пока не оказался по колено в воде.
- Приветствую тебя, дочь Турна! Мы с друзьями давно следили за тобой. Видели тебя в лесу, среди свиты нечестивого царя. Незримо сопровождали тебя и после. Только на реке потеряли тебя из виду, и вот... Вижу, что другие опередили нас.
При этих словах Ютурна, уже готовая было броситься навстречу Арпину, вдруг замешкалась и оглянулась на викингов. Встретив острый взгляд Стирбьерна, она поспешила сообщить внезапно найденному родственнику:
- Эти чужеземные воины - мои друзья, они обещали мне помощь. Нам следует выслушать друг друга. Боги в добрый час послали нам встречу!
Немного подумав и внимательно оглядев "Молот Тора", Арпин кивнул головой.
- Если так, то нам надо поговорить. Следуйте за мной; дальше в лесу есть место, где нас никто не найдет.
Спустя некоторое время "Молот Тора" был укрыт в прибрежных зарослях, весь увитый ползучими растениями и плетями хмеля, тростником и ивовыми ветками. А викинги, оставив на страже лишь Мара с Моди, вместе с Арпином и Ютурной скрылись в лесу.
"Сильван" привел их к обширному подземному гроту, вернее - целой системе подземелий, где, как показалось викингам, могла бы разместиться самая большая усадьба Сванехольма. Им невольно вспомнился подземный лабиринт цвергов, где довелось побывать в свое время.
И здешние пещеры тоже, как оказалось, были населены, причем их обитателей Ютурна узнавала одного за другим с новой радостью и изумлением. Вот Амальтея, бывшая любимая рабыня ее матери, а двое мужчин в греческом платье могли быть лишь ее братьями, Примом и Ультимом. Хоть она и знала их еще ребенком, узнала теперь, будто они и не изменились за эти годы. А вот гадалка Диркея, прорицания которой любила слушать Ютурна, с детства тяготевшая ко всему загадочному. А стройный мужчина, приветствовавший Арпина у входа в пещеру - конечно, Виргиний Руф, якобы давным-давно сожранный Инвой... Да,  сегодня воистину был день чудес!
Видя замешательство своей родственницы, Арпин рассказал ей свою историю: как он, вынужденный бежать из Рима за нечаянное убийство, превратился в Сильвана Инву, как со временем вместе с ним поселились и другие проскрипты тирании. Здесь они могли жить спокойно, никому не попадаясь на глаза; те, кто встречал их случайно, принимали за духов умерших или за настоящих мифологических существ, костюмы которых они временами надевали.
- Нам не хватало лишь тебя, дочь Турна, - закончил Арпин свой рассказ. - Ты не могла стать своей в городе, где царит беззаконие; и вовсе не случайно именно теперь обрела свободу. Оставайся с нами. Мы все уже много лет мечтаем об одном - отомстить злодеям, как бы высоко те ни стояли.
Как ни велика была радость Ютурны, встретившейся с давними знакомыми, она не могла забыть и о викингах, с которыми пришла сюда.
- Боги вправду благоволят нам, и вот доказательство: они послали нам могучих союзников, готовых сражаться вместе с нами, - с этими словами она обернулась к Стирбьерну. - Расскажи нам о себе и своих доблестных спутниках, вождь северян, чтобы все знали, что вам можно доверять.

[Артанис]

Просьба была обоснованной, и никому не ведомым пришельцам не следовало отказываться, если они хотели заслужить доверие. И все же Стирбьерн охотно уступил бы право рассказать об их приключениях Бьярни или кому-нибудь еще, кто лучше владел словом. Сам он никогда не считал себя красноречивым, и не видел смысла в долгих речах. Однако, остановив взгляд на Ютурне, он понял, что не следует уступать этой чести никому другому. Вождь викингов заметил радость, с какой "королева юга" встретила человека, рядившегося в шкуру чудовища. Видно было, что этот человек для нее много значит. Однако в своей мести Ютурне не обойтись без него, Стирбьерна, а там уж будет видно. Как бы там ни было, вождь викингов не захотел упускать случай произвести на нее впечатление, и заговорил лучше, чем когда бы то ни было:
- Моя страна лежит в далеком северном краю, на берегу вечношумящего моря. Она холодна зимой и сурова, но прекрасна. Северные горы и леса поднимались к облакам еще до того, как боги создали людей. В наших озерах вода прозрачна до самого дна, а реки падают с гор гремящими бешеными потоками. Люди нашего края кормятся больше от моря, чем от земли, потому-то мы, викинги - лучшие воины и мореплаватели под солнцем. У себя дома я, Стирбьерн, сын Арнульфа конунга, считаюсь не последним из них, хоть власть над Землей Фьордов и принадлежит моему дяде.
Рыжеволосый викинг хотел рассказать о своем путешествии кратко, но приходилось слишком много объяснять собеседникам, не знавшим ничего о жизни на севере. И постепенно Стирбьерну пришлось повествовать о богах севера и их противниках - йотунах, о троллях и цвергах, с которыми он со своим отрядом сражался в свое время, и о своей главной цели - Золотой Змее. Несколько раз за время своего рассказа он замечал, как блестят глаза внимательно слушавшей Ютурны, и чувствовал при этом воодушевление.
А дочери Турна казалось, что она слушает древнюю песнь тех сказочных времен, когда могучие герои сражались с чудовищами, чтобы сделать землю пригодной к жизни. Подобные истории уже проникали в Рим вместе с греческими торговцами и жрецами, но ведь то было давно! А на первобытном севере, откуда прибыли ее новые знакомые, похоже, время героев не заканчивалось никогда. В полумраке пещеры, рассеиваемом дымным светом факелов, она по-новому разглядывала Стирбьерна и его спутников, мысленно дорисовывала детали коротко изложенных ими событий. Перед ее глазами проходили битвы воинов в железных доспехах; мчались по морю корабли, похожие на "Молот Тора"; сквозь облака летели на белоснежных конях девы с лебедиными крыльями; стучали молотами бородатые карлики-цверги; варила зелье в кипящем котле старая ведьма; и, наконец, свивала чешуйчатые кольца ужасная и великолепная Золотая Змея. Для девушки, обладающей мифологическим и поэтическим воображением, все это представлялось наяву. И Стирбьерн, рассказывающий обо всем этом коротко и просто, без страха и без хвастовства, все более представлялся в ее глазах подлинно героической личностью. Он и его спутники пережили такое, что по плечу было разве что древним героям, Геркулесу или Тезею. Кроме того, девушка отметила, что его происхождение по-своему благородно в родном северном краю. Родом он даже выше ее: ведь ее отец не был царем, а только потомком царей, утративших власть много поколений назад. Все это навевало девушке смутные грезы, в которых она еще не успела разобраться сама. Лишь слушала, как завороженная, все больше увлекаясь открывавшейся перед ней северной "Илиадой" и "Одиссеей".
Арпин также заметил, какой интерес произвела на девушку история рыжеволосого пришельца, и тихо склонил голову. Он было успел обрадоваться, увидев, какой красавицей выросла дочь его сестры. Пещерный изгнанник уже осмелился надеяться в глубине души, что именно она, вспомнив былую детскую привязанность к нему, пожелает разделить с ним жизнь в потаенной пещере, как Амальтея, счастливая в изгнании с его другом Виргинием. Но, похоже, что пришелец с далекого севера успел его опередить. А ему, раз он опоздал, нечего и пытаться вмешиваться теперь...
Погруженный в свои мысли, он долго сидел молча, ни во что не вмешиваясь. Лишь когда Стирбьерн завершил свое повествование обещанием помочь в свержении Тарквиния, житель пещеры решился заметить:
- Я не сомневаюсь в вашем мужестве, но не думай, что в Риме живут трусливые суслики. Тарквиния всегда окружает этрусская стража, да и горожане станут защищаться, не ради него - ради Рима. А у нас не так уж много людей. Вот если бы у нас нашлись союзники в Риме...
Вождь викингов и мнимый леший обменялись пристальными взглядами. И тот, и другой сразу угадали возможного соперника, но столь же быстро и безмолвно оценили силу, мужество и опыт друг друга. Оба огромные и могучие, далеко превосходящие всех окружающих. Только в Стирбьерне - сыне и потомке конунгов - чувствовалась непреклонная решимость; видно было, что этот человек ни перед кем не сворачивает с дороги, и скорее сломается, чем согнется. Арпин же давно научился смиряться перед жизненными обстоятельствами, не пытаться "перешибить плетью обух", согласно пословице.
Ютурне не понравилась излишняя осторожность родственника.
- Но мы не можем ждать, когда появятся союзники. Пока мы выжидаем, Тарквиний продолжает творить зло. В его руках остался мой брат; увы, почему я сбежала, не вспомнив о нем? - девушка испуганно содрогнулась. - Как бы они не отомстили ему за мой побег! Тарквиний не пощадит последнего уцелевшего сына Турна.
- Успокойся, Ютурна. Мы спасем твоего брата, - пообещал ей Арпин, пожимая девушке руку успокаивающим жестом, одновременно означающим обещание отныне действовать заодно ради общей цели.
Стирбьерн тоже протянул им руку, подтверждая свое участие в договоре. И три руки на мгновение соединились: две огромных мужских ладони, широких и сильных, как медвежьи лапы, и утонувшая между ними ладонь девушки с длинными смуглыми пальцами.

[Артанис]

Глава 3. Римляне и северяне
Возможно, что новые союзники, увлекшиеся своими дерзкими замыслами, говорили громче, чем следовало бы. Потому что издалека послышался  неясный шорох, как будто кто-то искал дорогу в темноте, двигаясь на ощупь. Затем в наступившей тишине раздался слабый, сдавленный смешок, как если бы неизвестного чрезвычайно развеселило то, что он успел подслушать раньше.
Викинги стремительно схватились за оружие. Арпин надвинул на лицо маску Инвы и, приложив руки ко рту, угрожающе заревел:
- Кто посмел беспокоить Сильвана Инву в его подземном жилище?!
Голос чудовища угрожающе прокатился под сводами пещеры, причудливо отражаясь и искажаясь ее стенами, так что от этого вопля волосы готовы были стать дыбом. Но человек, спускавшийся вниз, ничем не выдал страха. В проеме грота Инвы появилась фигура старика, опиравшегося на палку, согнутого, быть может, не столько годами, сколько тяжелыми потрясениями на протяжении многих лет.
Ютурна узнала вошедшего первой, и вскрикнула испуганно и гневно:
- Брут! Говорящий Пес Туллии! Ты выследил нас!
Старик огляделся по сторонам, увидев себя в окружении воинственно настроенных чужаков. Протянул к ним руки жестом просителя.
- Можете сделать что угодно, но сперва выслушайте! Никто, кроме меня, не знает, где вы прячетесь.
Губы Ютурны насмешливо скривились. Как и все, живущие при дворе, она не доверяла Бруту, считая его верным псом Туллии, которая сделала из него, царского родственника, своего шута, но вместе с тем - и поверенного своих зловещих тайн.
- Как, неужели ты еще не поспешил донести своей госпоже? Упустил такую возможность выслужиться? Ну а теперь получишь иную награду от нас, - указала она на своих спутников, уже готовых схватить незваного гостя.
Презрительный тон девушки больно уколол Брута. Он весь передернулся и согнулся еще больше. Проговорил тихо, без привычных шутовских ужимок, к каким привыкли все при дворе Тарквиния:
- Никто не знает вашего убежища, и не узнает от меня, клянусь Юпитером - Хранителем Клятв. Туллия действительно послала меня вместе со своими слугами, чтобы вернуть тебя живой или мертвой. Лучше живой - она мечтает покарать тебя за твой побег и за пропавшие драгоценности. Когда я уходил, она все еще не выбрала для тебя казни, которая ее удовлетворит. Но Люций Юний не предаст дочь Турна Гердония.
В голосе старика прозвучала такая печаль, что Ютурна ощутила сочувствие к нему. Из присутствующих она знала Брута лучше других - или до этого дня думала, что знает. Она всегда стремилась его избегать, считая верным пособником царской семьи. Но так притворяться никто не смог бы, кроме того, он ведь дал самую сильную клятву. Сейчас перед ней стоял другой Брут, как будто выглянувший из-под приросшей к лицу маски.
Когда посланные Стирбьерном викинги подтвердили, что за незваным гостем никто не следует, обитатели пещеры сделались готовы поверить Бруту. Ютурна, смягчившись, спросила о том, что беспокоило ее больше всего:
- Где мой брат, Эмилий? Что стало с ним? Если ты вправду наш друг, не скрывай ничего!
- Эмилий Гердоний взят под стражу, но пока жив. Я убедил Туллию пощадить его, пока не удастся найти тебя. Таким образом удастся выиграть немного времени.
Успокоившись, Ютурна протянула старику руку, уже не сомневаясь более.
- Прости меня! Я не верила тебе, а ты спасаешь нас с братом, ты храбрее и благороднее всех в Риме. Но каким образом тебе удалось найти эту скрытую от всех пещеру?
Вместо ответа Брут достал из-под полы плаща погнутое, изломанное украшение, слабый блеск которого там, где не было налипшей грязи, напоминал, что оно было сделано из драгоценных материалов. Затем показал мокрую оторвавшуюся ленту и кусок ткани, вышитой золотом и точно подходившей к праздничному, хоть и потрепанному теперь, наряду Ютурны.
- Мой раб Виндиций нашел эти вещи в лесу и возле реки, так что я сумел проследить твой путь до самой встречи с Арпином, как ни удивительно было встретить его живым, и с этими чужеземными воинами - хоть уж их-то, клянусь жизнью, не мог и вообразить до этого дня! Ну а дальше оставалось только проследовать за вами. Вы, доблестные союзники, и даже ты, сын Скавра, не так уж преуспели в шпионской науке, чтобы обмануть хитрого Пса.
На эти слова Арпин отозвался невнятным ворчанием, а Стирбьерн фыркнул и проговорил вполголоса:
- "За подобной славой я никогда не гнался", как сказал могучий Тор, Гроза Йотунов, когда ему пришлось нарядиться невестой, чтобы вернуть Мьолльнир.
Впрочем, смысл его слов по-настоящему поняли лишь свои.

[Артанис]

Когда исчезли последние сомнения в том, что Брут явился как союзник, а не враг, он решился посоветовать им:
- Я не знаю, как вы собираетесь действовать, но прошу подождать несколько дней. В Риме есть люди, с которыми я уже не раз говорил откровенно, как с вами сейчас. Им приходится работать медленно, потому что у нас пока еще не столько сил, сколько хотелось бы, чтобы лишить Тарквиния власти. Дайте мне время предупредить их. Восстание должно быть подготовлено. Иначе граждане Рима увидят в вас, доблестные чужеземцы, своих врагов, а не союзников, а Тарквиний станет для них героем, спасающим город от вражеского нашествия.
Возражать никто не стал. Ни Арпин, ни Виргиний, давно ловившие лишь смутные слухи, доходившие из Рима, не могли равняться с Брутом в осведомленности. Да и Ютурна могла лишь удивляться, что под носом у царя и царицы, таких подозрительных к любой возможной измене, оказывается, уже много лет зреет заговор, в который вовлечены самые влиятельные люди в Риме!
- А Тарквиний ничего не подозревал, хоть и казнил столько людей за мнимые преступления! - воскликнула она. - Если бы он разоблачил вас, не нашлось бы такой казни, что не обрушилась бы на вас...
- Потому-то мы и не кричим о своих замыслах на каждом шагу, особенно внутри городских стен, - усмехнулся Брут. - Иное дело - эта пещера, где живут изгнанники. В наше время жить здесь, пожалуй, спокойнее, да и счастливее, чем во дворце... - его взгляд остановился на Виргинии и Амальтее, окруженных своими детьми.
Он еще раз попросил новых союзников подождать, когда подготовятся к восстанию заговорщики в Риме. Тогда на защиту царской семьи поднимутся лишь наемники-аблекты, преимущественно этруски, а горожане не захотят сражаться против своих сограждан.
- Да, в Риме и впрямь не найти человека умнее и хитрее тебя, Люций Юний, - произнес Арпин, узнав подробнее о полной риска многолетней двойной игре этого человека, стократ более опасной, чем его собственное переодевание в Инву. - Не удивлюсь, если после победы люди, рассудив по справедливости, предложат царскую повязку тебе.
Однако Брут покачал головой в ответ.
- Если сенаторы и народ Рима сочтут меня достойным, я соглашусь с их решением, но царем называться не хочу. Я не считаю себя достойным быть наследником Сервия и предшествующих мудрых и добродетельных царей, а наследовать Тарквинию не желаю.
- Кто же у вас намечен в цари? - полюбопытствовал Виргиний.
- Не знаю. Быть может, Рим и вовсе не нуждается в царе. Я думаю, что наиболее справедливой будет народная власть, чтобы все свободные граждане могли выбирать себе начальников на определенный срок. Как в демократических полисах Греции, как в племенам вольсков и самнитов. Лишь таким образом можно избежать появления тиранов, подобных Тарквинию... Впрочем, это будет решено после победы, - спохватился старик, прервав свои давние мечты, высказанные вслух, и собираясь уйти. - Я должен вернуться в Рим, там ждут моих донесений... Будьте осторожны, друзья, пока ведутся поиски. Я направлю ищеек на ложный след, пусть поищут беглянку в горах. А вы ждите, друзья! С вашей помощью скоро обновится весь Рим.
С этими словами Брут исчез, оставив обнадеженных обитателей пещеры. Оказывается, не они одни готовили свержение Тарквиния! Таким образом, у них становилось больше шансов победить.
Повеселели и викинги. Им не было прямого дела до Рима, но и не хотелось напрасно сложить головы в чужой земле, куда их занесло непонятным колдовским способом. Они надеялись вернуться домой с богатой добычей, и даже все возрастающий интерес Стирбьерна к Ютурне этого не менял. Ей придется принять решение, как только они возьмут Рим.
"Если мы справимся, значит, удастся и все остальное", - мысленно загадал вождь викингов, имея в виду возможность обратного пути.
Между тем Ютурна, лукаво поглядывая то в сторону викингов, то на облаченного в медвежью шкуру Арпина, что-то придумала. Она собрала вместе развешанные повсюду в пещере причудливые маски, гирлянды из цветов, обрывки меха, рога и другие принадлежности нимф, фавнов, сатиров и прочих мифических существ. Затем вдруг дико рассмеялась, растрепала свои черные кудри до сходства с Медузой Горгоной, вплела в них серые космы мха, так что стала казаться седой. Зачерпнув золы из погасшего кострища, втерла ее в свое лицо и руки, так что чистая и свежая кожа молодой девушки сделалась серой и увядшей. Превращение девушки довершил грубый балахон из некрашеной шерсти и венок из дубовых листьев, который она возложила себе на голову. В результате ее лицо и фигура сделались совершенно неузнаваемы.
Ютурна взмахнула палочкой, якобы произведя некие магические пассы, а потом воскликнула сильным и звучным голосом, скрывая озорство:
- Я - Сивилла Кумская, бессмертная прорицательница, возлюбленная Аполлона! Я целую тысячу лет живу уединенно в своей пещере, питаясь подношениями духов земли, и я же прихожу беспрепятственно в любое из царств Италийских, чтобы пророчествовать тем, кто способен меня понять. Я послана богами, чтобы сообщать их волю смертным. Мне верят и цари, и нищие. Даже верховные жрецы не смеют оспаривать моей воли. И, если я своим словом поддержу восстание против Тарквиния, многие в Риме поверят мне. Даже если Сивилла приведет в Рим войско чужеземцев, народ и тогда поверит ей, вестнице всемогущих богов!
Никто из ее спутников не решился противиться замыслу Ютурны.

[Akjhtywbz22]

Спасибо за продолжение, эрэр Артанис!