Военная, политическая и историческая проблематика в России и вокруг - XLXXVII

[Змей]

Дочь Путина не занимается бизнесом - она собирает деньги с "Роснефти" и "Росатома"
http://www.apn-spb.ru/opinions/article26158.htm
http://www.rospres.com/showbiz/19724/

[Gustav Erve]

https://ria.ru/world/20170613/1496410728.html

ВАШИНГТОН, 13 июн — РИА Новости. Отношения России и США продолжают ухудшаться, Вашингтон хочет их стабилизации, заявил на слушаниях в сенате госсекретарь Рекс Тиллерсон.
Он сообщил, что есть большой круг "сложных вопросов" с Москвой.

"Как я сказал, наши отношения находятся на самом низком уровне, они дальше ухудшаются. Наша цель — стабилизировать (отношения). Мы работаем в некоторых областях, чтобы определить, можем ли мы создать базу для переустановки рабочих отношений с российским правительством, которые в наших интересах", — сказал Тиллерсон.

Он отметил, что "предпринимаются попытки (для сотрудничества с Россией — ред.) по Сирии". "Они, я бы сказал, прогрессируют в позитивном ключе. Но пока еще очень рано говорить, принесут ли они результаты", — подчеркнул госсекретарь.

Интересно, их заклинило,что ли, на постоянном повторении того тезиса, что "российско-американские взаимоотношения находятся на дне"?
Искренне надеюсь,что все эти "прогрессирующие попытки сотрудничества" сорвутся.

[Лоренц Берья]

1) Если хотите, эр Лоренц, могу на мейл скинуть.

Хотел бы

Немецкая пословица 19 века гласит: "Следуй не совету англичанина, но его примеру". Полагаю, она верна и теперь, с той лишь разницей, что англичанина в ней следует заменить на американца и немца.

Спорно это насчет нынешних немцев. Их нынешний меркелинг неповторим

[Змей]

Премьер Черногории благодарен Трампу, за то что тот его отпихнул
http://www.apn-spb.ru/news/article26159.htm

[Colombo]

Премьер Черногории благодарен Трампу, за то что тот его отпихнул
http://www.apn-spb.ru/news/article26159.htm

Именно так, хотя большая часть славы досталась Трампу. Есть на эту тему одностишие Владимира Вишневского про стакан с соком.

- Облил бы кто меня в прямом эфире...

[Gustav Erve]

1) Если хотите, эр Лоренц, могу на мейл скинуть.

Хотел бы

Done

[Gustav Erve]

Где-то с неделю назад получил заказанную книгу Симонова "В эти годы". состоит она из трёх частей.В первой - его публицистика военных лет ( она позже  будет целиком перенесена в ПСС). Во второй - "Сражающийся Китай" - описывается поездка Смонова по Китаю, где коммунисты добивали гоминдан. Третья - "На зарубежные темы" - как следует из названия, в статьях этого раздела рассказывается о послевоенной Зап. Европе и США.
Так вот, выкладываю здесь особенно меня поразившую историю из китайской части книги.
История шахт Юншао, истории всего происходившего здесь при гоминдановцах настолько невероятна,  что на первый взгляд может показаться просто мрачным анекдотом. Тем не менее, эту историю необходимо рассказать, ибо, во-первых, она совершенно достоверна от начала до конца, а во-вторых, не только достоверна, но и типична для гоминдановских нравов.
В 1938 году японцы, к тому времени оккупировавшие эти места, заложили в Юншао первые две шахты. Они построили здесь несколько домов для себя, согнали сюда дешевую рабочую силу, платя шахтерам ровно столько, сколько нужно было для того, чтобы люди, работая с утра до ночи, не умерли с голоду, и эксплоатировали шахту в течение семи лет – до 1945 года. Такова предистория.
После капитуляции Японии шахты Юншао, как и все конфискованные у японцев предприятия, перешли в ведение гоминдановского, правительственного, так называемого «Комитета богатств», который, правда, вернее было бы назвать «комитетом по обогащению»(разумеется, лиц, его возглавлявших).
Комитет издал указ о реконструкции шахты Юншао и повышении угледобычи. Правительство отпустило деньги. Газеты в то время умели о предстоящем бурном развитии китайской национальной промышленности, о том, что под руководством Чан Кай-ши и при американской помощи вскоре произойдут чудеса во всех областях экономики страны. Слова «реконструкция», «восстановление», «усилия», «увеличение», «повышение»,  «ассигнование» произносились с большим жаром на всех перекрестках и во всех правительственных учреждениях.
С большим жаром произносились эти слова и на шахтах Юншао, куда только что приехал новый управляющий – господин Тао Син.
Господин Тао Син по профессии не был горным инженером, не был он и вообще инженером, не был он также и экономистом или профессиональным администратором. Он был представителем профессии, довольно далекой от горнорудного дела, а именно – певцом старинной китайской оперы в одном из шанхайских театров.
Как пел господин Тао Син и почему он покинул сцену, сведений нет; в управляющие же шахтами он попал по стечению следующих двух обстоятельств: во-первых, у него, как у старого гоминдановца, были близкие приятели среди пошедших в гору политиканов, которые после капитуляции Японии оказались у кормила правления именно в провинциальном хунанском правительстве. Во-вторых, когда господин Тао Син явился к этим своим приятелям в город Чанша, чтобы попросить себе воеводство для прокормления, то другие доходные места были уже розданы, а место управляющего шахтами Юншао было еще свободным.
Так господин Тао Син стал специалистом по горнорудному делу. Будучи человеком музыкальным, общительным и приверженным к людям искусства, он, решив, что не стоит обзаводиться новыми знакомствами, взял себе в заместители старых товарищей по шанхайскому театру. Заведующим отделом кадров он назначил старого приятеля, много лет прекрасно игравшего в одном с ним театре на китайской скрипке. Заведующий производством тоже был отличный человек. До этого назначения он всю жизнь превосходно бил в медные тарелки. Что же касается до начальника отдела снабжения, то на этот пост был определен тоже старый знакомый, мастерски игравший на ксилофоне…
Итак, осенью 1945 года этот «оркестр» прибыл на шахту, имея правительственные ассигнования на реконструкцию и свои собственные взгляды на то, что делать с этими ассигнованиями.

(продолжение следует)

[Gustav Erve]

(продолжение)
Вскоре в Юншао развернулось бурное строительство. Господин Тао Син не слишком разбирался в методах добычи угля, да и не собирался их изучать, но зато он прекрасно усвоил методы обращения с гоминдановской администрацией. Начальство, сидевшее в Чанше, по его мнению, опасности не представляло. Оно, естественно, удерживало часть проходивших через его руки ассигнований, и задача управляющего шахтами заключалась только в том, чтобы не замечать этого. Гораздо большую опасность представляли инспекторы и ревизоры: им нужно было платить много, платить на месте, а кроме того, следовало создавать им на земле такую обстановку, при которой у них не могло бы явиться ни малейшего желания лезть под землю.
Положив эту руководящую идею в основу плана реконструкции шахт, господин Тао Син быстро возвел на холмах Юншао несколько отличных домов – отель для приема гостей. Он строил их с размахом, зная, что если будет принимать гостей плохо, то ему здесь долго не усидеть, а если будет принимать хорошо, то о нем пойдет добрая слава: будут ездить и инспекторы, и ревизоры, и его приятели из провинциального правительства, и чиновники из Нанкина. Хороший дом, хороший повар, много вина, немножко других развлечений (он предусматривал все), хорошие подарки на дорогу – и какой дурак полезет после этого под землю?
Но будучи человеком предусмотрительным, господин Тао Син, кроме основного, гостиничного строительства, развернул и некоторые дополнительные работы. При выдаче ассигнований указывалось, что он должен заложить три новые шахты. А если должен – значит, он их и заложит. Реконструкция реконструкцией, и хотя под предлогом ее проведения можно несколько лет добывать минимальное количество угля, все же, к несчастью, существуют ежемесячные отчеты, и, значит, как ни досадно, но некоторое количество угля добывать нужно.
Господин Тао Син не без душевного волнения выделил из своего бюджета средства на закладку трех новых шахт. Шахты он заложил маленькие, значительно меньшие по масштабам, чем те две, что уже существовали в Юншао. В отчетах главное было написать цифру «3» (заложены три шахты). А какие это шахты – все равно никто смотреть не будет!
Что касается угледобычи, то, определив ту минимальную цифру, которая неизбежно должна была фигурировать в отчетах (иначе – скандал!), господин Тао Син выяснил оно чрезвычайно интересное обстоятельство: оказывается, равные количества угля можно добывать с большими или меньшими затратами: с большей или меньшей глубины, причем если добывать с меньшей глубины, то это обходится дешевле.
Господин Тао Син решил, что он не враг своему карману, и распорядился добывать уголь таким образом, чтобы он обходился как можно дешевле. Правда, один из инженеров написал ему глупое письмо о каких-то горизонтах, креплениях и завалах и о том, что при разработке только верхних слоев через несколько лет шахта вообще станет. Но господина Тао Сина не интересовали эти технические подробности. А потом, ну что же, станет – так станет: он переедет в другое место. Он все равно не собирается проводить весь остаток жизни в этом захолустье.
Дела тем временем шли превосходно. Строительство гостиниц было закончено, поваров для них выписали из Шанхая. Все гости неизменно уезжали довольными, в шахты никто не лазил. Шахтная полиция, количество которой господин Тао Син увеличил до 160 человек, работала отлично, она перлюстрировала все письма и уничтожала все сколько-нибудь подозрительные. Выезд рабочим из этого района был разрешен только по специальному пропуску, а пропусков господин Тао Син никому не выдавал. В домах и конторах царила чистота и порядок. Недаром вместо уволенных рабочих (для той угледобычи, которую он считал необходимым показывать в отчетах, рабочих было слишком много) нанял больше ста человек всякого рода казенной прислуги. Семь человек обслуживали его самого, остальные – его заместителей и других чиновников. Он был широким человеком и любил,  чтобы его подчиненные чувствовали себя обязанными ему.

(продолжение следует)

[Gustav Erve]

(продолжение)
Словом, все шло отлично и вдобавок еще (нет худа без добра!), когда начал падать курс государственных денег, изобретательный ум господина Тао Сина нашел новую статью дохода: он стал платить жалованье рабочим регулярно с двух-трехмесячным опозданием. Так как за два-три месяца деньги обычно падали на 30-40 процентов, а цены на продукты и товары соответственно на 30-40 процентов повышались, то он, сегодня закупив на задержанное жалованье продукты и товары, через два-три месяца имел возможность продать эти продукты и товары рабочим на 30-40 процентов дороже той цены, по которой он их купил, и, оставив себе эти 30-40 процентов, выдать жалованье рабочим в той первоначальной сумме, в какой они должны были получить его два-три месяца назад.
Жизнь в общем текла безмятежно. Правда, к концу 1947 года обнаружилось одно неприятное обстоятельство – шахты перестали давать уголь: верхние слои были до конца выработаны, нижние завалены. Господин Тао Син, когда ему объяснили это, не совсем точно понимал, что произошло, потому что он никогда не спускался в шахту. Но факт оставался фактом: уголь больше добывать нельзя, а для того, чтобы снова начать его добывать, необходимо произвести какие-то капитальные работы, требующие астрономической цифры расходов. Инженер,  докладывавший об этом Тао Сину, утверждал, что другого выхода нет, но изобретательный ум управляющего быстро нашел выход, до которого, разумеется, никак не мог додуматься инженер с его примитивным мышлением.
Дело в том, что вокруг государственных шахт Юншао в окрестностях были разбросаны довольно многочисленные маленькие частные шахты, арендованные у правительства мелкими предпринимателями. НА шахтах, глубиной в 30-40 метров, открытым способом работали обушками и лопатами артели рабочих, нанятых подрядчиками.
Вот об этих-то шахтах и вспомнил господин Тао Син; вспомнил, пригласил к себе нескольких подрядчиков и договорился о том, чтобы они за сходную цену поставляли часть своего угля на государственные шахты. Грузовики для транспортировки угля были казенные, они ничего не стоили, рабочая сила при погрузке и выгрузке – тоже. Правда, покупка угля была связана с известными расходами, но эти расходы, разумеется, не шли ни в какое сравнение с теми ни с чем не сравнимыми расходами на восстановление шахт, которых требовал инженер. Кроме того, господин Тао Син, к сожалению, не имея возможности уволить всех рабочих – тогда ему пришлось бы сообщить начальству, что шахты бездействуют, – все же ухитрился рассчитать часть шахтеров, не показав этого факта в ведомостях, и таким образом покрыл свои расходы на покупку угля.
Операция с углем была организована самым блестящи образом. Грузовики с рабочей командой приезжали на частные шахты. Там грузили уголь, привозили его в Юншао и сваливали вблизи от шахт, на наиболее доступных для обозрения местах; потому через некоторое время уголь снова грузился на вагонетки и по эстакаде спускался к железной дороге.
В период затишья и отсутствия инспекторов и ревизоров осуществлялась главным образом первая часть этой операции – завоз угля в шахты, а во время присутствия инспекторов и ревизоров – главным образом вторая, то есть вывоз угля с шахт.
По вечерам, вполне удовлетворенный результатами своей деятельности, но слегка грустивший ввиду затянувшегося пребывания в глуши, господин Тао Син собирал у себя своих друзей. Они включали радио и ловили передачу какой-нибудь оперы из Шанхая; господин Тао Син подпевал далекому голосу, заведующий отделом кадров играл на скрипке, заведующий отделом снабжения – на ксилофоне, а заведующий производственным отделом изредка в такт погромыхивал своими медными тарелками.

(продолжение следует)

[Gustav Erve]

(продолжение)
Так жили и работали эти мерзавцы , пока победоносное наступление Народно-освободительной армии не вытряхнуло их с насиженного места вместе с тысячами и десятками тысяч других мерзавцев – мелких и крупных пайщиков той акционерной компании по тотальному ограблению китайского народа, которая в официльаных дипломатических документах долгое время  именовалась «национальным правительством генералиссимуса Чан Кай-ши».
Рассказав историю шахт Юншао, мне остается добавить к ней только один любопытный штрих. При всей чудовищности этой истории, товарищи рассказывали мне обо всех происходивших здесь событиях в довольно спокойном, насмешливом тоне. С одной стороны, то был спокойный взгляд на вещи, свойственный людям, которые бесповоротно победили и предпочитают иронизировать, чем задним числом возмущаться. Но была в этом спокойствии и другая сторона: просто их не могло удивить ничто, даже самое чудовищное, из всего творившегося при гоминдане. Они рассказывали о шахтах Юншао безо всякого удивления, не как о чем-то исключительном, а как о самом рядовом и обычном для гоминдановского режима явлении. И надо думать, что, рассказывая именно так, они были совершенно правы

К. Симонов, "В эти годы", С. 176-181.

[Лоренц Берья]

Done

Спасибо 

Так жили и работали эти мерзавцы , пока победоносное наступление Народно-освободительной армии не вытряхнуло их с насиженного места вместе с тысячами и десятками тысяч других мерзавцев – мелких и крупных пайщиков той акционерной компании по тотальному ограблению китайского народа, которая в официльаных дипломатических документах долгое время  именовалась «национальным правительством генералиссимуса Чан Кай-ши».
Рассказав историю шахт Юншао, мне остается добавить к ней только один любопытный штрих. При всей чудовищности этой истории, товарищи рассказывали мне обо всех происходивших здесь событиях в довольно спокойном, насмешливом тоне. С одной стороны, то был спокойный взгляд на вещи, свойственный людям, которые бесповоротно победили и предпочитают иронизировать, чем задним числом возмущаться. Но была в этом спокойствии и другая сторона: просто их не могло удивить ничто, даже самое чудовищное, из всего творившегося при гоминдане. Они рассказывали о шахтах Юншао безо всякого удивления, не как о чем-то исключительном, а как о самом рядовом и обычном для гоминдановского режима явлении. И надо думать, что, рассказывая именно так, они были совершенно правы

Ходорковского напомнил

[BunkerHill]

В США открыли стрельбу по высокопоставленному конгрессмену

Член конгресса США, высокопоставленный республиканец Стив Скализ получил огнестрельное ранение в бедро во время тренировки по бейсболу в штате Виргиния, сообщает FoxNews. Вместе с конгрессменом ранение получили по меньшей мере еще один человек — помощник Скализа.
По данным телеканала, огонь открыл неизвестный мужчина из полуавтоматического оружия.
Полиция в своем Twitter подтверждает информацию об инциденте и просит избегать место происшествия. Сообщается, что стрелявший задержан и не представляет угрозы. Раненые доставляются в больницы, уточняет полиция.
Позднее информацию прокомментировал и Трамп. «Член палаты Представителей Стив Скализ от Луизианы, истинный друг и патриот, получил тяжелые ранения, но полностью поправится. Наши мысли и молитвы с ним», — написал американский президент на своей странице в Twitter.
События разворачивались в городе Александрия, штат Вирджиния, недалеко от Вашингтона. Как рассказал в эфире телеканала MSNBC конгрессмен Рэнд Пол, который также присутствовал на мероприятии, во время которого произошла стрельба, он слышал 50 или 60 выстрелов. По его словам, он видел стрелка «на расстоянии». Конгрессмен также отметил действия полиции Капитолия, без которой произошедшее было «массовым убийством». «Если бы их там не было, это было бы массовым убийством. У нас не было оружия и нам некуда было прятаться», — пояснил он.

http://www.rbc.ru/politics/14/06/2017/594129259a794757a6525a80

Скализ один имз немногих сторонников Трампа в Конгрессе.  Стрелок был ранен полицейскими и убежать не успел. потом сообщили что не выжил в больнице.
 

[Лоренц Берья]

Ранен в бедро вроде как.

[Gustav Erve]

Done

Спасибо 

Так жили и работали эти мерзавцы , пока победоносное наступление Народно-освободительной армии не вытряхнуло их с насиженного места вместе с тысячами и десятками тысяч других мерзавцев – мелких и крупных пайщиков той акционерной компании по тотальному ограблению китайского народа, которая в официльаных дипломатических документах долгое время  именовалась «национальным правительством генералиссимуса Чан Кай-ши».
Рассказав историю шахт Юншао, мне остается добавить к ней только один любопытный штрих. При всей чудовищности этой истории, товарищи рассказывали мне обо всех происходивших здесь событиях в довольно спокойном, насмешливом тоне. С одной стороны, то был спокойный взгляд на вещи, свойственный людям, которые бесповоротно победили и предпочитают иронизировать, чем задним числом возмущаться. Но была в этом спокойствии и другая сторона: просто их не могло удивить ничто, даже самое чудовищное, из всего творившегося при гоминдане. Они рассказывали о шахтах Юншао безо всякого удивления, не как о чем-то исключительном, а как о самом рядовом и обычном для гоминдановского режима явлении. И надо думать, что, рассказывая именно так, они были совершенно правы

Ходорковского напомнил

1)Не за что
2)Компрадоры всегда и везде одинаковы.

[Gustav Erve]

И ещё немного Симонова:
Каким же наводнением грязи, в течение двадцати лет упорно стремившимся залить огромную страну, была вся эта так называемая "эпоха", - а, вернее, просто двадцатилетнее безвременье,- чанкайшистской власти в Китае!
Я вспоминаю рассказ Чжань Дэ-ю о том, как били его мать, и рассказ гоминдановского лейтенанта о том, как стреляли из маузера в затылок непокорным. Я вспоминаю рассказ гоминдановского полковника Ли Бин-цзюня о том, как к командиру его дивизии приезжали японские офицеры, чтобы вместе с гоминдановскими предателями убивать китайских патриотов, коммунистов; и рассказ хозяина гостиницы Ван Сюня о жизни при гоминдане - рассказ о тысяче и одном жульничестве.....
Я вспоминаю все это с ненавистью. Именно с ненавистью, потому что другим словом я не могу определить свои чувства.
Я вспоминаю камеру городской гуйлиньской тюрьмы и труп крестьянина на Гуйлиньском шоссе, простреленные гоминдановцами котлы и сожженные ими деревни. И откормленные рожи многочисленных гоминдановских деятелей и парадный портрет первого из них - Чан Кай-ши, этого хорька в генеральском мундире.
Сколько понадобилось соединенных усилий всех врагов китайского народа, начиная от маленьких и жадных лиссабонских или брюссельских хищников, владельцев шанхайских или кантонских концессий, и кончая собиравшимися запросто распихать по карманам весь Китай американскими бензиновыми, резиновыми, угольными, железными, железнодорожными королями, для того, чтобы два десятилетия держат над Китаем в угрожающем вертикальном положении зловещую фигуру в генеральском мундире с мордой хорька. Сколько для этого нужно было впрыскивать в нее то золота, то бензина! Сколько раз приходилось ее поддерживать обеими руками, чтобы она не свалилась от ветра свободы, с годами все сильнее дувшего над китайской землей! Сколько раз вкладывали ей в руки все новое и новое оружие, сколько раз за ее спиной перезаряжали обоймы, сколько всяких допингов вкачивали в ее жалкие мышцы! Сколько шприцев, сколько ампул, сколько долларов, сколько усилий! Сколько ненависти к китайскому народу!
И сейчас, когда все это рушится, рушится окончательно, безвозвратно, - сколько обманутых шейлоковских надежд, сколько бредовых проектов мщения, адресованных целому народу!
В ночном небе слышится гул самолета, летящего с востока на запад. Может быть, это мистер Нолан, так хорошо понимающий духовные, а еще лучше - материальные запросы гоминдановских палачей, летит со своей супругой над нашими головами с Тайвана в Чунцин? Летити смотрит в черное окно, одержимый разом и мечтой вернуть столь бесплодно утраченные миллионы и страхом - как бы не пустить по ветру новые. Думает, чавкая резинкой: "А может быть, все-таки вогнать еще один-два стомиллионных шприца в этого болвана Чан Кай-ши? Может быть, тогда этот труп еще сможет принять если не стоячее, так хоть сидячее положение? Быть может, еще удастся удержать если не все, так хоть что-нибудь, хоть парочку провинций? А?"
А ведь не удастся, мистер Нолан! Честное слово, не удастся! Уверяю вас! Мне это лучше видно здесь, на уже освобожденной китайской земле, чем вам там, в пока еще оскверняемом вами китайском небе....
Хотя, впрочем, что я вам советую? Все равно вы и ваши друзья, еще десяток-другой раз обругав Чан Кай-ши болваном, тем не менее, из упрямства, всадите в него вслед за этим еще десяток-другой миллионов долларов. Дуракам закон не писан. Американским - в особенности.
Если бы я был художником, я бы непременно написал групповой портрет подзащитных Вашингтона вместе с их защитниками.
Слева бы я написал обыкновенного гоминдановского дивизионного палача с лицом Чан Кай-ши, который спиной к себе поставил на колени заподозренного в коммунизме крестьянина, прикрепил ему на затылок бумажку с черным кружком в центре и с двух шагов стреляет в эту живую мишень.
Справа бы я написал обыкновенного вашингтонского джентльмена с лицом Трумэна, который, развалившись в кресле за своим письменным столом, курит сигару и отдыхает, совершив доброе дело - поставив свою подпись под новым займом для Чан Кай-ши.
Потом я бы переменил их местами: палача посадил бы в кресло - пусть отдыхает, а вашингтонскому джентльмену дал бы в руки маузер - пусть занимается своим прямым делом, тем самым, которым он столько лет занимается через посредство палачей.
А потом, взяв кисть, я бы крест-накрест перечеркнул этот групповой портрет, то есть просто повторил бы на картине то,что китайский народ сделал в жизни: жирным крестом раз и навсегда перечеркнул на страницах истории своей страны и подзащитных Вашингтона и их заокеанских защитников
К. Симонов, "В эти годы", очерк "Подзащитные Вашингтона", С.320-322