О протирании объектива.

[Gatty]

Вчера увидела в Сети наглядную иллюстрацию того, что я пытаюсь объяснить два, нет, уже три  года, говоря о том, что мне "нужно было протереть объектив".
Ты можешь писать совершенно нейтральными и даже веселыми словами, текст может быть безупречен логически, вылизан стилистически, но послевкусие будет отнюдь не то, которое нужно, которое задумывалось. Нельзя грязным объективом снимать белые поля, выйдет индустриальный пейзаж. Нельзя писать и, тем более, вычитывать, если твой "внутренний объектив" закопчен. То есть можно, и результат может выйти шикарный, но НЕ ТОТ. И под него нужно коптить и начало, иначе не срастется, как не срослось у Каверина начало "Открытой книги" с концом. А стереть "копоть" сперва горящей резины, а потом второго мая 2014 у меня не выходило долго.

[Dolorous Malc]

Немножко не о том - но детям двенадцати лет об этом читать, на мой взгляд, можно и нужно. Это не пять.
Иначе из детей вырастают настоящие разбойники.

[Морис]

Немного напоминает аналогию, выраженную в "Театре" Моэма, что Джулия Ламберт, переживая эмоциональную драму, не могла эту драму сыграть достоверно, а главное - не видела себя со стороны.
Вы - видели. Но сыграть не получалось...
Если я правильно понял.

[passer-by]

Я вообще всегда изумлялась, я бы сказала, потребительскому отношению к творчеству авторов со стороны части публики. Тех, которые требуют регулярных результатов. Как будто автор – корова, которая доится строго утром и вечером. Нет, конечно, те авторы, которые относятся к литературе как к роду производственной деятельности и выпускающие свою продукцию ритмично и с перевыполнением плана по валу, тоже имеют право на существование. Но требовать такого от всех, в том числе от тех, кто пишет когда, как известно, не может не писать – это просто какая-то дикость, фантасмагория.
Это ИМХО род тех читателей, которые, как я сказала вначале, относятся к литературе чисто потребительски – как к еде: пришёл домой, покушал курочку, посмотрел сериальчик, почитал книжечку, и спать. Они искренне не понимают, какое отношение душевные переживания человека имеют к тому, что он пишет. Ведь колбаса всегда одинакова, независимо от чувств колбасника. А як же.
Я искренне рада, что Вере Викторовне удалось стереть «копоть» и появилось то чувство, которое не позволяло раньше и не позволит теперь фальшивить, рада, что внутренняя драма пришла в соответствие с творческим процессом.