Архив моих дорог. Ну или дороги моих архивов)))

[Ника Кори]

***
– С кем он подрался?
– С сыном Мануэля, соберано, старшего садовника. Вы его, возможно, не помните…
– Я не настолько редко бываю дома. Конечно, я помню обоих, и отца, и мальчика. Он старше Раймона, или я что-то путаю?
– Амадо недавно исполнилось двенадцать, соберано. Мануэль весной отправил его к своей сестре, у неё недавно умер муж. Парнишка пару месяцев помогал тётке по хозяйству, нянчил детей, а вчера вернулся домой. Полагаю, он был очень удивлён, увидев в своём саду незнакомого сверстника…
– Который, к тому же, ни слова не понимает по-кэналлийски. Очаровательно. Луис, ты уверен, что всё именно так, как ты утверждаешь?
– Дор Рамон никому ничего не рассказывал, соберано, но в замке всего два мальчика разгуливают с… такими знаками отличия.
– Какая прелесть. Будь любезен, проследи, чтобы в будущем кровопролитие не выходило за пределы разумного.
– Конечно, соберано, но, думаю, этого не понадобится. Дор Рамон вместе с Амадо и несколькими другими молодыми людьми полчаса назад ушёл к морю. Кажется, им удалось достичь полного взаимопонимания.

***
– Ну и что? А если бы я был не сын соберано, а сын конюха? Новио? Ты бы опять стал… как это… луча? – Раймон нахмурился и сел, обняв себя за колени.
–  Пор ке лучар? Я не хотеть драться! – запротестовал Амадо. Его мокрые волосы висели слипшимися сосульками, закрывая несимметричные уши – одно обычное, второе раздувшееся, как вареник, и немного красное. – Я просто вам показал… сказал, как было!
– Ещё раз скажешь «вы», дам по уху. По второму, – от всей души пообещал Раймон. – Будешь со всех сторон одинаковый и красивый. Как ежан. Не понимаешь? Е-жан…
– Жан?.. – неуверенно переспросил Амадо. – Хуан?
– Да причём тут Хуан, жабу твою со… Не важно. Но «дор Рамон»! Симплементе «Рамон»! Понял теперь? А то – во! – наследник соберано показал новому приятелю кулак.
Амадо сверкнул белыми зубами, кивнул. Потом вскочил на ноги и заорал что-то плескавшимся в паре десятков бье от берега мальчишкам. Те ответили какой-то короткой трескучей фразой. Амадо махнул рукой Раймону:
– Байас?
– А то!
С камня они нырнули одновременно, подняв тучу брызг.

[Tany]

Интересно, как вел себя со сверстниками папа Росио?

[Ника Кори]

Интересно, как вел себя со сверстниками папа Росио?

Нам с Раймоном тоже интересно, но соберано не рассказывает

[NNNika]

Интересно, как вел себя со сверстниками папа Росио?

Да так наверное и вел!  Наверное жутко сердился когда его воспринимали как сына соберано.
Да Роке и сейчас в душе шкодный мальчишка (несмотря на всю историю с географией). С головой себя выдал фразой:

И что же, лестница получила достойный отпор?

[Ника Кори]

Наверное жутко сердился когда его воспринимали как сына соберано.

Вспомнилась цитата из канона:
– А вам, сударь, нравилось быть сыном Первого маршала?
– Не очень, – признался Рокэ, – но я утешался тем, что бывает и хуже и я хотя бы не сын короля.
"Лик победы"
 

[Tany]

Да, я тоже уверена, что в молодости ему удавалось иногда забыть о своем происхождении, но слишком рано закончилась юность, со смертью матери и братьев беззаботное бытие закончилась.

[Красный Волк]

Тоже всецело согласна: наверняка Рокэ, глядя на Раймона, вспоминает собственное детство. И узнаёт в нем себя... Напыженной сословной спеси, возведенной в квадрат и в куб, в юных сыновьях соберано Алваро, я убеждена на все сто, ну просто не могло быть. Ни капельки .
И разговор мальчишек - прелесть. И вот это - прелесть: "Будь любезен, проследи, чтобы в будущем кровопролитие не выходило за пределы разумного..." Спасибо большое за продолжение, эрэа Ника!

[Ника Кори]

Тоже всецело согласна: наверняка Рокэ, глядя на Раймона, вспоминает собственное детство. И узнаёт в нем себя... Напыженной сословной спеси, возведенной в квадрат и в куб, в юных сыновьях соберано Алваро, я убеждена на все сто, ну просто не могло быть. Ни капельки .

Напыщенной спеси не было, конечно, но Раймон пока всё же больше адуан, чем маркиз или рэй Другое дело, что папеньку это не сильно пугает

[Ника Кори]

***
– Здравствуйте, соберано, – высокий худощавый мужчина с быстрыми внимательными глазами и проседью в чёрных волосах коротко, но почтительно поклонился и замер в дверях.
– Здравствуй, – Алва кивнул. – Проходи. Пить будешь? Вино там, налей себе сам.
Мужчина, позволив себе едва заметно улыбнуться, взялся за кувшин.
– Благодарю, соберано. Вам тоже налить?
– Да, пожалуй. Довольно… – Рокэ тоже усмехнулся, всё-таки воспоминания – презабавнейшая вещь, и никуда от них не денешься. – Ты быстро приехал.
– Как только получил ваше письмо.
– И это не может не радовать… – он быстро провёл ладонями по глазам. Гость демонстрировал чудеса хладнокровия и полное отсутствие любопытства, куда там Марселю. Однако и на незаданные вопросы надо отвечать. – Как ты уже, вероятно слышал, у меня есть сын. Мальчика зовут Раймон, ему десять лет, и теперь он живёт здесь, в Алвасете. Мне нужен человек, который сможет быть рядом с ним, когда я уеду.
– Простите, соберано… я хотел бы уточнить. Обычный набор для молодого человека? Фехтование, верховая езда?..
– О нет. О верховой езде, фехтовании и прочих танцах в моё отсутствие позаботятся менторы, как и об истории, землеописании и прочих несомненно полезных науках. Мне нужен тот, кто будет смотреть за воспитанием Раймона, за тем, как он учится и чем занимается, вовремя вмешиваться, когда это будет необходимо, и не вмешиваться, если это будет предпочтительнее… Ты хотел спросить что-то ещё?
Мужчина на мгновение замер, словно раздумывая, потом покачал головой:
– Нет, соберано.
Вопросы у него были, в этом Рокэ почти не сомневался – как, впрочем, и не ждал другого ответа. Приятно видеть, что хоть что-то в этом мире остаётся неизменным. Герцог Алва поставил пустой бокал на стол и вопросительно приподнял бровь:
– Так ты согласен?
– Да, соберано.
– Спасибо, Хуан. Да, и ещё… он почти не знает кэналлийского.

[Ника Кори]

***
Дом Раймону, пожалуй, нравился. Хотя мальчик до сих пор не представлял, сколько должно пройти времени, прежде чем он побывает, наконец, во всех его комнатах и запомнит все способы попасть с этажа на этаж, из галереи на галерею и из замка во двор.
Рэй Суавес, которого можно называть просто Хуан, и который оказался его воспитателем, посоветовал нарисовать план каждого этажа, а потом и всего дома, чтобы легче было ориентироваться. Раймон подумал и сказал, что проще было бы самому превратиться в карту. Рэй Суавес признал, что это было бы удобно, но, во-первых, не всегда, а во-вторых, всё равно неосуществимо, поэтому лучше поискать более практичный выход из ситуации.
Но выхода Раймон не искал, а просто бродил по гулким коридорам. Иногда, быстро оглянувшись, присаживался и гладил ладошкой мягкий ворс очередного ковра. Пытался дотянуться до висящих кое-где сабель или палашей, но тут словно постарался кто-то предусмотрительный: оружие висело выше мальчишеского роста, а подтащить стул или банкетку незаметно ему пока не удавалось. Рассматривал картины на стенах, особенно внимательно вглядываясь во встречающиеся кое-где портреты. Люди на них – непривычно одетые, жившие много-много лет назад – чем-то похожи на его отца и на него самого.
Перед одним из таких портретов он и застыл, словно лбом о стенку стукнувшись, в первый же день, после той драки с Амадо. Соберано, кажется, что-то говорил в спину, но Раймон не слышал. Стоял и смотрел на большую, чуть ли не в его рост, картину – сидящая в кресле женщина и трое детей, девочка и два мальчика, один чуть постарше другого. На лицо женщины он внимания не обратил, старшие дети были серьёзными и, кажется, похожими между собой, а младший мальчик… Раймону на миг показалось, что это его нарядили в чёрный бархатный костюмчик и поставили там, рядом с этими людьми. Он шагнул ближе, протянул и поспешно отдёрнул руки, резко обернулся к стоявшему позади отцу. Слов не было, но соберано как-то понял его. Кивнул:
– Это Карлос.
Раймон длинно выдохнул и снова повернулся к портрету. Подошёл ещё ближе, но так стало видно мазки краски, они мешали разглядеть лица, и мальчик отступил на несколько шагов. Карлос Алва смотрел на него, растянув в улыбке пухлые губы и лукаво прищурив глаза, слегка склонив голову к плечу и положив левую руку на спинку маминого кресла. Примерный такой мальчик, только прядка волос поперёк лба топорщится так, что сразу видно: он только что прибежал откуда-нибудь, запыхавшись, поспешно одёрнул курточку, показал язык вечно задающейся старшей сестре, виновато улыбнулся матери – я больше не буду, не сердись! – и только после этого повернулся к художнику.
…Нет, тогда, в первый день, он этого всего ещё не придумал. Тогда он просто смотрел, не понимая: как же так? Почему этот незнакомый кэналлийский мальчишка на картине так на него похож? Или это он, Раймон, похож на Карлоса Алву? Кто-то ведь об этом уже говорил… Ну да, отец говорил. Тогда, у костра. Карлос же – его брат. Был… А теперь есть он, Раймон. Сын герцога Рокэ. Племянник Карлоса и… наверное, вот этих девочки и мальчика, да?
Это было странное чувство, совсем новое и непривычное. И на все остальные картины в замке Раймон косился теперь со сдержанным любопытством и некоторой опаской, отыскивая на них знакомые черты и проникаясь своей причастностью ко всем этим непонятным людям. 

[Ника Кори]

…Сегодня он тоже гуляет по разным комнатам. Амадо занят в саду – помогает отцу, Пабло ушёл в море с дядюшкой-рыбаком. Раймон попросился было вместе с ними – но Пабло отвёл глаза и пробормотал, что дядя, наверное, не разрешит, а Амадо молча постучал себя согнутым пальцем по лбу.
Ну и ладно, с этим он разберётся потом, когда выучит больше слов, чтобы спорить и с мальчишками, и с их родителями, а пока в замке тоже много интересного. Если надоест разглядывать портреты и не удастся-таки добраться до той здоровенной кривой сабли, можно спуститься на кухню и послушать, о чём болтают слуги. Или пойти на конюшню, посмотреть, как Пако, старший конюх, вместе с помощниками чистит коней. На конюшне вообще всегда найдётся дело – сена там притащить или ещё чего. Только слуги почему-то не очень любят, когда он приходит посидеть с ними – всё время норовят выпроводить «дора Рамона» обратно наверх, в господские комнаты. Конюхи Раймона не прогоняют, но Пако так внимательно следит за ним всё время, пока мальчик на конюшне, что, кажется, захоти кто-нибудь в этот момент увести из стойла лучшего коня, он и внимания не обратит.
…А соберано после завтрака заперся у себя в кабинете с гостем. Гостя зовут рэй Салина, и он, оказывается, кузен отца. То есть приходится Раймону двоюродным дядюшкой. Впрочем, восторга рэй Салина по этому поводу не выражает. Когда отец утром с усмешкой представил ему Раймона – «познакомься, Диего, это новый наследник рода Алва» – двоюродный дядюшка сдвинул брови, окинул мальчика с ног до головы не слишком-то ласковым взглядом и сухо кивнул. А потом что-то резко спросил у соберано на кэналлийском. Тот небрежно ответил, но Раймону показалось, что вопрос ему не понравился.
Ну и ладно, не очень-то ему и хотелось, чтобы этот рэй Салина как-то там по-особенному к нему относился. Раймон пожал плечами и двинулся дальше, машинально теребя пуговицу на очередной новой курточке. Пуговице это не слишком нравилось – она со вчерашнего дня болталась на одной ниточке, а сейчас окончательно решила прекратить все отношения с непутёвым хозяином, оборвала последний связывающий её с Раймоном мостик и бросилась вниз по лестнице, подпрыгивая и издевательски поблёскивая на каждой ступеньке.       
 Мальчик бросился за беглянкой. Тётушка Эрика всегда ворчала на него, когда он рвал одежду и терял пуговицы, наверняка Кончита тоже будет сердиться. Надо хотя бы принести ей потерю, может, тогда не заругает!
Пуговица, к счастью, далеко не убежала – лежала себе смирно на полу этажом ниже рядом с полуоткрытой дверью. Раймон подобрал паршивку и вдруг чуть не подпрыгнул, услышав сердитый голос:
– Зачем тебе это нужно?
Мальчик не сразу сообразил, что обращаются не к нему. Ну ничего себе, его занесло под двери отцовского кабинета!
– Мне много чего нужно, Диего. И что из этого, как ты выразился, «зачем»?
– Не валяй дурака, Росио. Ты меня прекрасно понял.
Раймон насупился – всё-таки, хоть этот Диего ему и дядюшка, но какой же противный! Хорошо бы соберано ему сейчас показал!
– Зачем тебе вся эта мистерия с мальчишкой?
Раймон уже хотел отойти – он не подслушивал, он никогда не подслушивал, даже если бывало очень любопытно! – но ноги сами приросли к полу. Это… про него?
– Мистерия? – тон у соберано небрежный, даже скучающий, как будто ему совсем не интересно, что имел в виду кузен. Интересно, почему они говорят на талиг? Может, на нём ругаться удобнее?
– Прости, но это самое мягкое, что я могу сказать! – отрезал Салина. – Я всё понимаю, Рокэ, ты увидел ребёнка, узнал в нём свои черты, тебе показалось… ну хорошо, тебе не показалось, он в самом деле твой сын. И что с того? Ты сам говорил – его приёмные родители прекрасные люди, он ни в чём не нуждался. Ты хотел устроить его судьбу? Прекрасно, позаботься о его образовании, дай титул, если на то пошло, но что ему делать в Алвасете? Конечно, это отличная пощечина светскому обществу – герцог Алва сделал своим наследником маленького козопаса! Но, в конце концов, это непорядочно даже по отношению к мальчику, из которого будущий герцог… как из меня гайифец. Ты ведь ещё не старик. Женись, если опротивели принцессы – выбери кого-нибудь из наших женщин. Она родит тебе детей…
– Хватит, – соберано даже не повысил голоса, но Раймон вздрогнул и очнулся от напавшего на него столбняка. – Мне нужен наследник, Диего, и мне плевать, будет он козопасом или трубочистом!..
Мальчик на цыпочках отошёл от двери. Он не хотел подслушивать. Он не собирался подслушивать. Он не хотел знать, чем закончится этот разговор. Он и так услышал слишком много.

[Ника Кори]

***
– Мне нужен наследник, Диего, и мне плевать, будет он козопасом или трубочистом!..
Салина попытался что-то возразить, но Рокэ остановил его резким жестом. Он не ожидал, что разговор его настолько разозлит – впрочем, он не рассчитывал и на такую реакцию Салины.
– Не перебивай, – Алва дождался, пока разливавший вино слуга уберётся, наконец, и снова перешёл на родной язык. – Боюсь, ты не вполне ясно представляешь себе ситуацию. Мальчику со временем придётся стать не только властителем Кэналлоа. По крови он один из тех, на ком держится этот мир, какую бы мистерию это тебе ни напомнило.
Диего растерянно шевелит губами, хочет что-то сказать. Рокэ не обращает на это внимания.
О том, что действительно произошло тогда, на Изломе, знали немногие. Он не любил об этом говорить и почти никому не рассказывал, но минувший с тех пор без малого десяток лет – достаточный срок, чтобы всё случившееся уложилось в несколько коротких, издевательски-гладких фраз. Салина слушает, напряжённо подавшись вперёд, впившись глазами в лицо кузена, младшего брата, Рокэ, Росио, пытаясь осознать, что это всё про него – кровь Раканов, Щит этого мира, почти потомок Леворукого – на самом деле он не левша, Диего, проклятой левая рука считается совсем по другой причине, видишь отметину? Просто своей кровью мы защищаем Кэртиану, и иногда в самом прямом смысле этого слова. Звучит красиво, хоть сейчас в трагедию, а выглядит не очень, знаешь ли – когда голова раскалывается и кружится, и не можешь унять кровь, которая льётся из непонятно откуда взявшегося пореза, а перед глазами всё плывёт, и валишься наконец мешком на пол, и мерещится всякая дрянь, и даже в беспамятстве задыхаешься от собственного бессилия, а потом приходишь в себя – и видишь перепуганные заботливые рожи, которые тоже не знают, что делать и которым страшно ещё больше, чем тебе, и значит нельзя, никак нельзя, чтобы они поняли, что тебя и самого накрывает всё чаще волной липкого ужаса…
– У меня должен был появиться наследник, Диего. Этот мальчик – старший и, видимо, единственный. Последние годы я, как ты понимаешь, вёл отнюдь не монашеский образ жизни. Однако плодов любовь не приносила – ни с цветочницами, ни с герцогинями. 
– Росио…
– Довольно. Тебе не в чем передо мной оправдываться. Любить Раймона я тебя не призываю, но, надеюсь, после моей смерти Кэналлоа не грозит усобица?
– Рокэ… – Диего смотрит совсем иначе, чем в начале разговора, и Алва вдруг вспоминает, что глаза кузена очень похожи на мамины. – О чём ты, конечно… Твой сын всегда может рассчитывать на нашу поддержку… Каррьяра… не знаю, что сказать… Какая, к кошкам, смерть, в конце концов, я старше тебя!
Рокэ усмехается:
– Разумеется, братец! Не волнуйся, я не собираюсь отправиться в Закат завтра. Но лучше быть готовым к любым неожиданностям.

[Красный Волк]

Очень ждала встречи с Хуаном - и очень надеялась на то, что Раймон и с ним непременно познакомится. И встреча эта моих читательских надежд и ожиданий не обманула . Рокэ подобрал сыну просто замечательного наставника .
А сцена, где Раймон увидел портрет Карлоса, снова пробирает аж до дрожи. И так же, до дрожи и до холода в груди, пробирает то, как даны здесь, в тексте, воспоминания Рокэ о том, что с ним происходило на Изломе: "Звучит красиво, хоть сейчас в трагедию, а выглядит не очень, знаешь ли..." Ну, а разговор Первого маршала с Диего Салиной... Очень боюсь, что Раймон из этого разговора сделает для себя в корне неправильные выводы. И решит: отцу он сам нужен, как кошке - собачьи уши. А необходим он ему только как наследник...
И еще. А Рокэ-то был совершенно взбешен, когда Салина его спросил: "Зачем тебе вся эта мистерия с мальчишкой?" Именно потому, что Раймон стал для него по-настоящему дорог. Как бы сам Рокэ это от всего мира ни прятал... Спасибо огромное за великолепное продолжение, эрэа Ника!

[Tany]

Замечательное продолжение.  Вот интересно, когда Раймон выучится кэналлийскому, сумеет выйти в море с простыми рыбаками?

[Ника Кори]

Очень боюсь, что Раймон из этого разговора сделает для себя в корне неправильные выводы. И решит: отцу он сам нужен, как кошке - собачьи уши. А необходим он ему только как наследник...

А соберано пока и не даёт поводов думать как-то иначе

А Рокэ-то был совершенно взбешен, когда Салина его спросил: "Зачем тебе вся эта мистерия с мальчишкой?"

Не то чтобы взбешен, но да, разозлился порядочно. Он как-то рассчитывал на большую лояльность со стороны кузена.

Замечательное продолжение.  Вот интересно, когда Раймон выучится кэналлийскому, сумеет выйти в море с простыми рыбаками?

Этот сумеет

Спасибо, прекрасные эрэа