Из "Теплого хлеба" в истории сестричек появилась стужа.
2
Служанки принесли детей. Росио сидел на кровати, не выпуская жену из рук. Арлетта была уверена, что стала свидетелем чуда. Чуда любви. Марта и Хасинта говорили про обморок, но графиня в это не поверила. Женщина была уверена, что сердце герцогини после рождения дочери биться перестало.
Рокэ прибыл вовремя. Но когда он остался за запертыми дверями, графине показалось, что и его живым она больше не увидит. Иначе бы не позвала она плотника, мешая Росио оплакать супругу. Плотник провозился долго, мучительно долго - двери в Савиньяки были сделаны на совесть. Когда заплакали молчавшие до того детишки, Арлетта внезапно успокоилась, но плотнику мешать не стала.
Дверь распахнулась и их взору предстала сцена из счастливой семейной жизни. Алва держал на руках улыбающуюся ему супругу, абсолютно живую и даже, кажется, здоровую. А Летиция гладила его по лицу, нежно касаясь пальцами то век, то губ. Они смотрели друг другу в глаза, и вся комната, казалось, была полна их любовью. Что-то бормотал растерявшийся окончательно врач, Арлетте было не до него. Но она все же сказала несколько слов. Слухи о чудесах были бы сейчас совсем не к чему. Голова у графини Савиньяк шла кругом, а в груди словно камень ворочался. Летиция, виновато улыбаясь, посмотрела на неё и прошептала:
- Леттина, прости меня, пожалуйста!
- Что ты, девочка? Ты ни в чем не виновата, - удивилась Арлетта. Молодая женщина очень тепло улыбнулась ей. Графиня вдруг почувствовала, что боль в груди исчезла, а в голове прояснилось. Право, зачем было так волноваться?! Росио всегда найдет выход из положения, а его необыкновенная герцогиня ему поможет.
Потом Летиция попросила показать им с мужем новорожденных. Служанки радостно бросились за детишками, графиня же и сама не знала, что ей делать. Супруги видели только друг друга. Пусть так и будет всегда. Наконец-то поняли друг друга и развеяли свои сомнения.
Дети были вскоре вручены отцу.
Росио почти благоговейно смотрел на них, Летиция так же благоговейно смотрела на него.
- Они прекрасны! - заявил счастливый отец.
Супруга тут же оспорила:
- Обычные дети! Котятки даже лучше бывают.
Все бы ей поспорить, но Рокэ словно отмахнулся от её слов и протянул ей запищавшую дочку, оставив на своих руках сына. Мать взяла ребенка, миг смотрела, словно не понимая, что с ним делать, а потом распахнула ворот рубашки и приложила девочку к груди. Малышка тут же зачмокала.
- Сударыня! Вам же нельзя! Надо кормилицу позвать,- тихо ахнула рядом служанка.
- Почему? - не поняла Летиция. - Я никому своих детей не отдам.
- Фигура испортится, - выпалила та, уже слегка испуганная своей смелостью. - Да и не хорошо! Благородные дамы не кормят!
- Значит, будут! – бросил Рокэ, обнимая свободной рукой жену за плечи.
- Мне все равно, что делают благородные дамы. Своих детей я буду кормить сама. Молока у меня хватит! - добавила Летиция.
- Ты будешь делать все, что захочешь, - поддержал её Росио и задумчиво проговорил, рассматривая детей. - Волосы черные, а глаза синие. Странно. Не помню, чтобы сразу у двоих детей в нашей семье были синие глаза. Тем более у девочки.
- Все бывает в первый раз, - улыбнулась ему жена.
Дочка сосала материнскую грудь, сынок сопел на руках у отца. Летиция светилась от счастья, Росио обнимал её за плечи и казался помолодевшим лет на десять. Таким умиротворенным и счастливым графиня Савиньяк не видела его никогда.
Служанка тихо что-то пробормотала.
- Все равно дети отказались брать грудь кормилицы, Упорные крошки, - одобрительно глядя на младенцев, тихо проговорила Арлетта. - Не будем мешать им, Марта!
Хасинта, уверенная, что дора всегда все делает верно, ушла еще раньше.
3
Рокэ очень бережно, почти благоговейно взял на руки детишек. А Летиция почему-то испугалась - вдруг, она не сможет полюбить их? Пока была беременная, все больше о чем-то другом беспокоилась, а не о детях. Двоих она и не ожидала. Родила быстро, а потом мир для неё померк, и померк бы навсегда, если бы не любовь мужа.
Сделав над собой усилие, женщина посмотрела на своих детей. Маленькие, но складные, изящные пальчики, безупречной формы головки с хохолками чуть вьющихся иссиня-черных волос. Глазки у близнецов были ярко-синие, настолько яркие, что сразу видно - цвет их не изменится. Да и зачем ему меняться? Ведь у державшего их на руках мужчины точно такие же невыносимо синие глазища и такие же точеные черты лица.
Девочка на руках у Росио требовательно мявкнула, и муж протянул дочку ей. Летиция робко взяла ребенка, и сердце захлестнула волна нежности, такой нестерпимой, что слезы навернулись на глаза. Но дочка, явно желавшая получить свое, пискнула еще раз, не давая матери начать разбираться в своих чувствах. И правильно - никчемное подчас занятие!
Женщина, совершенно забыв о присутствующих людях, распахнула рубашку и приложила малышку к груди. Кроха жадно приникла к материнской груди.
Рядом ахнула служанка, не сдержав удивления и, кажется, неодобрения:
- Сударыня! Вам же нельзя. Надо кормилицу позвать.
- Почему? - не поняла Летиция. - Я никому своих детей не отдам.
- Благородные дамы не кормят, - выпалила та, уже слегка испуганная своей смелостью. Фигура испортится. Да и не хорошо!
- Значит, будут! - бросил Рокэ, обнимая свободной рукой жену за плечи.
- Мне все равно, что делают благородные дамы. Своих детей я буду кормить сама. Молока у меня хватит! - добавила Летиция. Никто не притронется к её детям. Ей показалось, что где-то раздалось одобрительное мурлыканье.
- Ты будешь делать все, что захочешь, - поддержал её Росио и задумчиво проговорил, рассматривая детей. - Волосы черные, а глаза синие. Странно. Не помню, чтобы сразу у двоих детей в нашей семье были синие глаза. Тем более у девочки.
- Все бывает в первый раз, - герцогиня была уверена, что дочкины синие глаза – добрый знак.
- Все равно дети отказались брать грудь кормилицы, Упорные крошки. Не будем мешать, Марта! - графиня Савиньяк увела служанок и ушла сама.
Как же она виновата перед Леттиной. Какое у Арлетты было бледное лицо, когда она вбежала в комнату. Но, кажется, все обошлось. Летиция не простила бы себе, если из-за её выходок у старшей подруги прибавилось бы седых волос.
А сытая девчушка уже отодвинулась от груди матери, и к другой жадно приник уже начавший возмущаться сын. Малыш был такой же голодный, как и его сестра. Крохотный ротик почти причинял боль её груди, но эту боль заглушали всепоглощающая любовь и нежность, охватившие душу женщины. Она смотрела на спящую дочь на руках мужа, на сына у своей груди - и чувствовала, что любит их пронзительной любовью. Рокэ поднял голову, в синих глазах его женщина прочитала ту же любовь и нежность.
- Летиция, - чуть хрипло произнес муж. - Могу я попросить тебя?
- Да? - чуть удивлённая его тоном отозвалась она.
- Прошу тебя, если ты надумаешь еще раз сбежать, скажи мне. Мы тогда убежим вместе.
- Скажу. Обещаю! – Летиция была уверена, что выполнит обещанное.