Мой Креатив

[Convollar]

Мне пора уходить. Гаснут в небе ночные огни.

И туман льнёт к ногам, в руки тычется мордой собачей

Я не литературный критик - но вот это так хорошо, что меня не волнует - где там что с рифмами!

[Эльфияу]

И при неоценимой помощи всё той же команды (the_kot, potanya и skyuni)...


Пусть я погиб под Ахероном*
Воды из Леты перебрав
Орел шестого легиона,
Орел шестого легиона
Все так же весел и двуглав**


Я знал что век не будет вечен
На трезвой жизни ставя крест
Орёл мою терзает печень
Орёл мою терзает печень
Однажды он её доест


Налью в стакан отнюдь не кофе
Возлягу пьянствовать всерьёз –
И мой орлиный римский профиль
И мой орлиный римский профиль
Украсит ярко-алый нос


Так плачет мышь, вгрызаясь в кактус,
Так Пифагор делил на нуль...
Мы сели пить – УЖЕ был август
Мы сели пить – УЖЕ был август
Теперь глядим – ЕЩЁ июль…


Пусть я погиб под Ахероном
Над чёрным Стиксом строя мост
Орлом шестого легиона
Орлом шестого легиона
Закусим мы заздравный тост!

*Я долго недоумевал: как герой оригинала сумел погибнуть ПОД Ахероном? Река ж, всё-таки…

Потом понял: герой копал под рекой туннель, за этим занятием его застиг Харон, и пришиб веслом.

** «Орел шестого легиона

Все так же весел и двуглав»

Сие двухстрочие создано сэром Генри Лайоном Олди, в романе «шутиха». Увы, развивать тему сэр Олди не стал.

[Convollar]

Браво! Орёл шестого легиона....

[Эльфияу]

в соаффторстве с potanya

исходник угадайте сами


Страшно жить на свете, осознав весь ужас:

Силы тьмы тихонько миром нашим рулят

Колдуны, вампиры, кое-кто похуже…

И лишь одно спасенье – серебряные пули



Я святую воду пью как минералку

Чесноком ядрёным заедаю – х***ли?

Хочешь кол осиновый? Подарю,  не жалко…

У меня ж ещё есть серебряные пули



Я хожу повсюду в рыцарских доспехах

Чтоб обзор улучшить встал я на ходули

Нежити при встрече будет не до смеха -

У меня ж с собою серебряные пули



Обмотал колючкой я родную хату

И по самострелу спрятал в каждом стуле

Если вдруг насядут злые носферату

Сразу в ГЛАЗ получат серебряную пулю



Если насмерть гули меня вдруг искусают,

Покажу я гулям вот такую дулю

И умру геройски, всех кругом спасая,

Для себя оставив серебряную пулю.



Всю дорогу в этот тихий жёлтый домик

Я не сомневался, вырваться смогу ли

Я вернусь из ада, я очнусь из комы

Только мне оставьте серебряные пули!



Главное отспорил. Прочее – детали.

Только чую: в чём-то здесь меня надули

Отняли винтовку… пистолет забрали…

Так зачем теперь мне серебряные пули?!

[Markiz]

Автору темы предлагается внимательно перечитать свой пост, вспомнить о Правилах форума и убрать или заменить звездочками нецензурщину.
Также рекомендуется подумать об удалении "падонкаффской" лексики из заголовка темы.

Модератор.

[Эльфияу]

Крыши в сумерках тонут. Шаги не слышны.
Наша стража начнётся с восходом луны
Нам пророчил закат наступленье утра
Девять тёмных часов. Девять грамм серебра.

За спиной дверь захлопнулась. Стукнул засов
Смотрят стрелы в упор с циферблата часов
Чутко целясь на звук, там, где кончился свет
Девять грамм серебра затаил арбалет.

Этот город уснул, погасив фонари.
Холод дрожью со скул… ты встряхнись и смотри!
Видишь, лунные блики на стали дрожат?
Девять грамм серебра в кровостоке ножа

Ночь густеет, часов замедляется бег
На прикладе, качаясь, звенит оберег
Неприкаянность душ тех, кто сдохнет к утру
Девять грамм серебра отпоют на ветру

Растворилась во мгле предпоследняя тень
В небе солнца предвестник – звезда Моргенштерн
И устало мерцают в преддверии дня
Девять грамм серебра на лучах кистеня

Меж домами ползёт предрассветная стынь
Свистнул болт – рикошет отозвался: «аминь»
И в рассвет провожая полуночный страх
Девять грамм серебра остывают в глазах...

[Эльфияу]

Воды подступят ручьём по колено

Воды подступят трясиной по пояс

Воды подступят слезами под сердце, дождями под веки

Воды подступят волнами под горло

Воды подступят, накрыв с головою

Воды нахлынут, отхлынут, а после – сомкнутся навеки.



В омуте тихом, на тине рудой

Спал мёртвым сном я под мёртвой водой

Меч сторожил мой покой

Вбитый лезвием в дно

Вверх по теченью форель не плыла

Зверь к водопою идти не желал

Алым кувшинка цвела

В рыжей ряске весной.



Воды подступят ручьём по колено

Воды подступят трясиной по пояс

Воды подступят слезами под сердце, дождями под веки

Воды подступят волнами под горло

Воды подступят, накрыв с головою

Воды нахлынут, отхлынут, а после – сомкнутся навеки.


Кровью меж пальцами ивовых крон

Время тихонько сочилось сквозь сон

Ряску сменял халцедон

Непроглядного льда

Семьдесят раз проходила весна

Меч проржавел, я восстал ото сна

И увидал как красна

Неживая вода.


Воды подступят ручьём по колено

Воды подступят трясиной по пояс

Воды подступят слезами под сердце, дождями под веки

Воды подступят волнами под горло

Воды подступят, накрыв с головою

Воды нахлынут, отхлынут, а после – сомкнутся навеки.


Шёл я с тех пор на восход, на закат

Только куда б ни свернул я пока

Красные воды река

Тихо катит у ног

Там до сих пор мои кости лежат

Листья осоки - острее ножа

И снова срастается ржа

В закалённый клинок.


Воды подступят ручьём по колено

Воды подступят трясиной по пояс

Воды подступят слезами под сердце, дождями под веки

Воды подступят волнами под горло

Воды подступят, накрыв с головою

Воды нахлынут, отхлынут, а после – сомкнутся навеки.

[Convollar]

Необычные и интересные у Вас стихи! Равнодушными они оставить не могут. Что-то в них всегда есть задевающее душу.

[Эльфияу]

Необычные и интересные у Вас стихи! Равнодушными они оставить не могут. Что-то в них всегда есть задевающее душу.

Спасибо на добром слове

[Эльфияу]

(Мой поклон Гумилёву и Хелависе)


Ах, иначе в былые века

Новый Свет сообщался со Старым

Каравеллы не плыли пока

Не звенели в Чикаго гитары

 

Позабывши Ацтекский народ

Гордых Инков, воинственных Мая

Змей пернатый летал каждый год

До Мадрида на первое мая

 

Только девушки видеть луну

Выходили, закрывшись вуалью

Он подхватывал быстро одну

Но ему улететь не давали

 

Как трещал, как дымил и горел

Медный панцирь от залпов орудий

Как серебряным звоном летел

Грозный рёв "я вернусь – хуже будет!

 

Я красавиц таких, лебедей,

Коих красть – зарабатывать грыжу

Не видал никогда и ни где

И, надеюсь, уже не увижу

 

И ещё не была ни одна

В пирамиде моей вековечной

Кабальерос, какого рожна

Вы стреляете мелкой картечью?!

 

Мой-то панцирь чугун не берёт,

Хоть ядром промеж глаз – это больно

А вот девушки – хрупкий народ

Им дробины бывает довольно

 

Гнев смирять больше нет моих сил

День придёт, озверевши от муки

Я найду, кто стрелять вас учил,

Оборву ему ноги и руки!"

 

Эти крики заслышав Кортес

Выходил и почёсывал пузо

Доставал из-под шляпы обрез

Бронебойной своей аркебузы.

[Эльфияу]

Нас здесь не ждали. Город зябко спал
когда мы просочились сквозь ворота
И лишь во сне тревожно вздрогнул кто-то
услышав шорох тени об металл

…туман лохмотьями висел
на створках запертых ворот
В заговорённом круге стен
водили башни хоровод
И ветер бился в перекрестье улиц
замкнувшихся в единый поворот…

Нам здесь недолго жить среди чужих
Нам суждено кому-то стать своими
В замшелых стенах спрятать своё имя
И кануть в омут камня мостовых.

…а небо резалось о шпиль,
Сквозь крыши падая в закат
Лучами красными кропил
витражный отсвет сталь оград
И красный плющ опутал стены сетью
отрезавши последний путь назад…

И до поры в себе нас растворят
громада замка, суета базара
глухой набат случайного пожара
усталый шаг ночного патруля

…а город спал, и плыл над ним
туман молочный как и встарь
Свивался в петли серый дым
вплетясь в полуночную хмарь
Свет фонарей, пролившись вязким мёдом
густел в непроницаемый янтарь…

Кто задолго до нас навсегда здесь оставил надежду
как подарок в плюще утонувшему дому?
Кто сквозь дрему заметит, что город не тот же что прежде
и узор переулков начертан совсем по-другому?
Кто укутался в камень, под стылыми рёбрами арок шершавых,
где сливаются в сердце колодца подземные реки?
Знай: монетка в фонтан – невеликая плата за наше извечное право
ненадолго уйти, но уже не вернуться вовеки… вовеки… вовеки…

Скользнуть сквозь толщу камня, и уйти
за спину город, как рюкзак забросив
В края где по дорогам бродит осень
Куда ведут случайные пути

Дороги сматывая нить
Путём оброненных подков
В край где чужими можно быть
Среди таких же чужаков
И первый дождь, взбивая струйки пыли
Бежит из перелётных облаков…

[Convollar]

Последние стихи как-то удивительно близко пришлись - к душе. Странно, таинственно, но как родное. Спасибо, эр Эльфияу.    

[Laty]

Мне тоже очень по душе. Спасибо!

[Эльфияу]

Полночь. Ущербная в небе луна
Медленно тлеет угасшим пожаром
Тот что ночами не ведает сна
Снова заходит в таверну с гитарой

Ругань затихла, умолк разговор
Взгляд исподлобья плывёт близоруко
Когти по струнам скребут перебор
Музыки на частоте ультразвука

Кружится, кружится песня без слов
Чтобы вернувшись с дыханием слиться
Музыка носится между столов
Тычется слепо то в стены, то в лица

В тесном кольце настороженных морд
Серыми крыльями мечутся руки
Когти из струн вырывают аккорд
Музыки на частоте ультразвука

Морось простужено плачет в стекло
Люди толпятся вокруг менестреля
Нынче в таверне тепло и светло,
А до полнолунья – не меньше недели

Рванная туча закрыла луну
Кружка со стойки упала без стука
Когти по струнам творят тишину
Полную тишь частоты ультразвука

[Эльфияу]

Ахейские воины день ото дня
Под стенами Трои клепали коня
Не будет напрасным усердный их труд
А город подумал
А город подумал
А город подумал: «ученья идут…»

И был заговорщиков точен расчёт
По белым ступеням кровища течёт
Зарезанный Цезарь, оскаленный Брут….
Но в Риме спокойно
Но в Риме спокойно
Все знают: в сенате ученья идут.

Везувий огнём полыхает в ночи
Конец помпеянам, кричи не кричи…
И счастливо жили, и вместе умрут
А город подумал
А город подумал
А город подумал: «ученья идут…»

В тот город, что думал быть вечным всегда
Вошла буйных Готов лихая орда
Под дикие вопли «Романа капут!»
Но в Риме все знали
Но в Риме все знали
Но в Риме все знали: ученья идут

Татары? Монголы? А нам всё равно!
Ушёл нынче Китеж глубОко на дно
Где город стоял – нынче булькает пруд
Был Китеж спокоен
Был Китеж спокоен
Ведь князь всем сказал что ученья идут.

Звучит «малыша» нарастающий вой
Всё выше и выше грибок огневой
Ядрённая бомба, она уже тут!
А город подумал
А город подумал:
«опять камикадзе ученья ведут…»

Беда подступила как слёзы к глазам:
Однажды в полёте мотор отказал
Неделю висел в облаках парашют
А Таллинн всё думал
А Таллинн всё думал
А Таллинн всё думал: «ученья идут…»

Зима – сорок градусов ниже нуля.
Под снегом кислотным промёрзла земля
Не скоро поляны травой зарастут
Уж города нету
Уж города нету
Уж города нет – а ученья идут.

Когда белокрылых архангелов рать
Придёт всех усопших на суд подымать
Все дружно забьём мы на страшный тот суд
Ведь мы твёрдо знаем
Ведь мы твёрдо знаем
Ведь мы твёрдо знаем: ученья идут!