Талигойская баллада на другой мотив

[Ilona]

Рамиро великолепен. В такой ситуации подумать ещё и об Алане и о его потомстве - это дорого стоит. Будем надеяться, что они оба выкарабкаются - столицу очень жалко.

[Артанис]

Рамиро молодец. Вот какими бывают настоящие Алва, не то что у меня...
Посмотрим, что он приддумает, чтобы вытащить себя и Алана. Вообще-то тут кинжалами в сапоге не отмашешься, им не только выжить желательно, но и доказать свою невиновность, особенно это важно для Алана, тот вообще, наверное, в противном случае жить не сможет.

[lady_may]

Эреа Эйлин, эреа Ilona, эреа Артанис, большое спасибо, что читаете! И я очень рада, что до сего момента смогла канонично выписать Алву Надеюсь, дальнейшее продолжение никого не разочарует

4

Алан мерил камеру шагами. Рамиро устроился на камерной койке, подвернув под себя ногу, и из-под полуприкрытых век наблюдал за Повелителем Скал. Фарс, разыгравшийся в Зале Советов, безусловно, был выверен до последнего слова, а оттого совершенно кэналлийца не занимал. Куда более ощутимыми поводами для тревоги были мысли о судьбе несчастного Эрнани. Алва не был до конца уверен, что король мертв. Его вполне могли где-нибудь запереть, а потом устроить несчастный случай, чтоб не марать руки. Хотя в нынешних обстоятельствах тот же фок Варзов потребует увидеть тело Эрнани, Придд не станет так рисковать. Нет, король мертв, а его убийцы лицемерно вздыхают и фальшиво изображают ужасную утрату.
Рамиро внезапно поймал себя на том, что ладонь сжимает несуществующую рукоять меча. Ему никогда в жизни ТАК не хотелось убить. Пронзить самозваного регента и смотреть, как жизнь утекает из его глаз. Властитель Кэналлоа глубоко вздохнул, чтоб успокоиться и прогнать из головы эту картину.
– Я не понимаю, как они могли обвинить нас? Меня? – срывающийся голос Алана вырвал Алву из тяжелых мыслей. – Это же… бессмысленно! Неужели кто-то может поверить, что я мог убить своего короля?!
– Никто и не поверит, – Рамиро пожал плечами, – но и проверить тоже не сможет. В обстоятельствах осадного положения регент обладает всей полнотой власти, так что его слово – закон. Людям Чести предъявят бездыханное, пронзенное кинжалом тело (уверен, что кинжал вынимать не стали), а также дюжину свидетелей, готовых поклясться на Эсператии, что видели нас с вами. На том все и закончится.
– Но… – Окделл выглядел совершенно потрясенным. – Рамиро, вы так говорите… По вашим словам выходит, что короля убил… регент, а это… Это невозможно! Каким бы бездарным полководцем он ни был, он остается Человеком Чести!
– Алан, вы как ребенок, – с досадой произнес кэналлиец, выпрямляясь. – Неужто вы полагаете, что в Цитадели в самом деле завелся предатель, пронзивший Эрнани кинжалом?
– Гайифцы…
– Окститесь, Алан, какие гайифцы во дворце? Охраны здесь больше, чем воды в реке, а король и в самом деле отослал охрану только в одном случае – если бы к нему пришли вы. Ну а я уже так, довесок, – Рамиро невесело усмехнулся.
– Это… подстава? – осипшим голосом пробормотал Повелитель Скал. – Хотели обвинить именно нас? Зачем?! Как мне жить с клеймом убийцы своего короля?!
Алва поморщился. При всем своем уме Алан был излишне благородным человеком и мерил большинство людей своими же мерками. Во всяком случае, когда речь заходила о Людях Чести. Будто среди них не мог затесаться подлец.
– Герцог Окделл, вы не брошенная у алтаря барышня и не проигравшийся в кости простолюдин. Сядьте и успокойтесь! – резко бросил кэналлиец. С состоянием Алана нужно было бороться срочно и решительно.
Повелитель Скал несколько секунд ошарашено смотрел на него, после чего буквально упал рядом. Шумно выдохнув, он закрыл лицо руками.
– Он был моим королем… И другом, – прошептал, наконец, Окделл после долгого молчания. – Я не могу поверить, что он мертв… А меня называют убийцей…
– Он был и моим королем, Алан. Жаль, не могу назвать его другом. – Властитель Кэналлоа откинулся назад, упираясь затылком в холодную стену. – Если вас это утешит, едва ли кто-то поверит в вашу виновность.
Но не в его собственную. В конечном итоге, козел отпущения Придду понадобится. Да и Людям Чести тоже, им проще будет принять предателя-полукровку, чем убийцу в своих рядах. Рамиро не обольщался на этот счет. Не исключено, что Алана оправдают, появится какой-нибудь кэналлиец, переодетый в Повелителя Скал, и он вместе со своими людьми отправится в Закат.
– Вы ведь его не убивали? – вопрос прозвучал внезапно, и Алва ощутимо вздрогнул. Помолчав, Рамиро выдавил из себя смешок:
– А вы как думаете?
– Рамиро, я серьезно. – Голос у Алана в самом деле был серьезный и сосредоточенный. Он ждал ответа, и этот ответ был ему необходим. Пожалуй, соври кэналлиец сейчас, Окделл понял бы, что он лжет. По счастью, обманывать нужды не было.
– Нет, Алан, я его не убивал.
Повелитель Скал молча кивнул, и камера погрузилась в тишину.

Продолжение следует...

[Ilona]

Лично я читаю и читать буду. И Алва у Вас, на мой взгляд, очень даже каноничен.

СПОЙЛЕРЫ

Пара блох:
по каким бы причинам она не наступила - нИ наступила.
метаясь из одного угла в другой - так не говорят.

[La_libre]

Спасибо. Здорово, надеюсь на хеппи-энд =)

[Эйлин]

  Конечно, будем  читать! Интересно же! Рамиро  у Вас  очень хорош! И Алан вполне  в своем  стиле.
Продолжайте.

[Артанис]

Именно такой реакции я и ожидала от них обоих. Ну что ж, надеюсь, что Алан сумеет выдержать "разрыв шаблона", и разобраться, кто на самом деле прав, кто виноват. По-настоящему, а не так, как в каноне и как делали его потомки. Пока вот уже успел заподозрить Рамиро, это не есть хорошо.
Да, а что сейчас с женщинами происходит? Октавия вот-вот родит. Женевьев, чего доброго, может кинуться узнавать, что с мужем, и неизвестно, как на это отреагирует Придд. Ой, поскорее бы его свергли. Что теперь будет делать Франциск? Если ворота ему никто не открыл, значит, будет штурм, и неизвестно, насколько он затянется и что может произойти за это время.
В общем, причин ждать продолжения у нас более чем достаточно, как видите.

[Красный Волк]

Спасибо! Читается взахлеб, на одном дыхании. Просто великолепный, потрясающе яркий Рамиро получился! И Алан - очень канонный. И Эпине. А Придд - вот уж, действительно, медуза-цианея...
Сгораю от нетерпения: что же дальше? И присоединяюсь к эрэа Артанис: что же теперь предпримет Франциск - и что там сейчас с Октавией и Женевьев? Глядишь, еще и сдружиться успеют, пытаясь выручить мужей...

[La_libre]

Октавия, я так понимаю, должна на следующий день родить...

[Ilona]

Вот за Октавию и малыша становится совсем тревожно.  У Придда с честью так погано, что аж никак, Леворукий его знает, на что он способен.

[Красный Волк]

Тревожно - не то слово. Не говоря уже о том, что огорошить беременную на последнем сроке женщину такой новостью о любимом муже - это уже само по себе может сработать не хуже, чем яд в бокале, подушка на лицо или еще какой "несчастный случай"...

[lady_may]

Эреа Ilona, эреа La_libre, эреа Эйлин, эреа Артанис, эреа Красный Волк, огромное вам спасибо за отзывы! Вы прямо таки мотивируете меня на написание продолжения Так и хочется сказать насчет вероятной концовки, но не хочу спойлерить и портить впечатление от ожиданий
И, наверное, это последний кусочек продолжения на сегодня.

5

Казалось, о них с Аланом все забыли. По прикидкам Рамиро со времени Совета должно было уже пройти около трех часов, а их так никто и не почтил своим вниманием. Герцоги по большей части молчали, каждый думал о своем. Судя по лицу Окделла, он до сих пор переживал смерть Эрнани, кэналлиец же изводил себя мыслями о том, что решил предпринять Оллар после того, как он не явился на условленное место. Алва очень надеялся, что марагонский бастард не стал немедленно атаковать, поскольку в нынешних обстоятельствах для осажденных это могло закончиться плачевно.
Неопределенность начинала угнетать. Ко всему прочему, последний раз Рамиро ел еще днем, и пустой желудок все настойчивее давал о себе знать. Некстати пришли мысли об Октавии, хоть бы она не узнала об этом обвинении! Несложно представить, как супруга испугается за его жизнь, если какой-нибудь недоумок сообщит ей о “предательстве”. Едва ли она поверит в то, что это правда, но излишние волнения могут спровоцировать преждевременные роды, а ведь у нее такое хрупкое здоровье… Рамиро даже думать об этом не хотел, но в тишине, которая царила в камере, тревожные мысли возвращались и были для него пыткой хуже орудий палача.
Когда загрохотал ключ в двери, оба герцога синхронно вздрогнули, настолько внезапным был этот шум. Алва невольно подобрался, не меняя, впрочем, позы, чтоб иметь возможность в случае чего немедленно вскочить. У Алана выдержка была не столь сильная, и он поднялся, не сводя напряженного взгляда с двери.
Дверь наконец-то распахнулась. Загрохотали упавшие на пол ключи, кто-то выругался, помянув Разрубленного Змея, и кэналлиец узнал голос Шарля. Окделл, по-видимому, тоже понял, кто пришел, потому что мгновенно оказался рядом с ним.
– Шарль, что ты здесь делаешь?! – голос Повелителя Скал был хриплым после долгого молчания и звенящим от напряжения.
– Алан, Рамиро, слава Создателю, вы в порядке, – облегченно выдохнул Эпине, заходя в камеру. Властитель Кэналлоа удивленно приподнял бровь:
– А с нами могло быть что-то не так?
– После Совета я боялся, что Придд решит от вас избавиться, не дожидаясь суда, – признался Повелитель Молний и слегка прикрыл за собой дверь. – Он совсем обезумел! Когда вы ушли, фок Варзов потребовал, чтоб показали тело Эрнани. Честно говоря, я ждал, что Придд начнет юлить, но, по-моему, он чуть ли не с радостью согласился. Не знаю, что там Михаэль увидел, но в Зал Советов он вернулся чернее тучи… – Шарль тяжело вздохнул. – Сказал, что свидетельствует о смерти его величества, а Придд теперь законный регент при малолетнем короле… Разрубленный Змей, это все как какой-то кошмарный сон! Завтра вас будут судить, и этот болван запретил любые контакты…
– Так ты сюда тайком пришел? Шарль, это слишком опасно! Уходи, пока никто сюда не явился, – глухо произнес Алан. Со своего места Рамиро не видел его лица, но не сомневался, что оно выражает глубочайшую степень отчаяния. Кэналлиец бесшумно встал и подошел ближе.
– В самом деле, Шарль, вам не стоит так рисковать, если вы, разумеется, не желаете к нам присоединиться, – Окделл вздрогнул, когда Алва заговорил, явно не заметив, как он приблизился. – Как вы вообще сюда попали?
– У меня есть знакомый среди стражи, – отмахнулся Эпине, – я ему как-то кое с чем помог, так что он теперь в некотором роде мой должник.
– Смотрите, чтоб он не отдал свой долг в несколько экстравагантной манере, – предупредил Рамиро.
– Не стоит беспокойства, Рамиро. Лучше скажите, чем я могу вам помочь. Я бы вас выпустил, но… – Повелитель Молний виновато развел руками. Властитель Кэналлоа понимающе кивнул.
– Главное, чем вы должны нам помочь – это остаться на свободе и убедить сомневающихся в невиновности Алана.
– Только Алана? – Шарль прищурился. Кэналлиец невесело усмехнулся и покачал головой.
– Вы же должны понимать, что виновного все равно найдут, и едва ли это будет настоящий убийца. Я не преисполнен самопожертвования, но в данных обстоятельствах лучшее, что я могу сделать – это ничего не делать. Попытки обелить мое имя только приведут к разладу среди Людей Чести, а это последнее, что сейчас нужно Талигойе.
Краем глаза Рамиро заметил, что Алан бросил на него странный взгляд. Эпине тяжело вздохнул.
– Неприятно это признавать, но вы правы. И все же я не позволю, чтоб вас казнили за то, что вы не делали.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Алва, – но не стоит вмешиваться, это того не стоит.
Шарль не ответил, только упрямо сжал губы. По его лицу кэналлиец понял, что Повелитель Молний так просто не отступится, и от этого ему было одновременно приятно и тревожно. Внезапно Рамиро зацепил и без того вертящуюся в голове мысль и окликнул уже собиравшегося выходить из камеры Эпине.
– Знаете, все-таки есть кое-что, о чем я хочу вас попросить. – Шарль оглянулся и приподнял брови. – Моя супруга. Ей скоро рожать, и я бы очень не хотел, чтоб она обо всем этом узнала. Если, разумеется, ей еще никто не сообщил. Пожалуйста, убедитесь, что с ней все в порядке, это единственное, что меня сейчас по-настоящему тревожит.
Повелитель Молний, вместо того, чтоб кивнуть, странно замялся. К Рамиро закралось нехорошее подозрение, сердце будто сжала ледяная рука. Побледнев, он сделал шаг к Эпине и резко потребовал:
– Говорите же! Что случилось?
Шарль бросил быстрый взгляд на Алана, потом взглянул на Алву и опустил глаза.
– Регент приказал доставить во дворец семьи обвиняемых. Им выделили покои и взяли под стражу…
Рамиро показалось, что пол сейчас уйдет из-под ног, невероятным усилием воли ему удалось просто кивнуть. Эпине бросил на них с Окделлом невеселый взгляд, молча развернулся и вышел из камеры, только загремел проворачиваемый замок. Какое-то время с той стороны еще звенели ключи, потом все стихло. Как в полусне, Алва добрался до койки и обрушился на нее, Алан опустился рядом.
– Шарль не позволит, чтоб с герцогиней Алва что-нибудь случилось, – нарушил молчание Повелитель Скал, кэналлиец только дернул головой. Мыслями он был с Октавией и своим еще не рожденным ребенком. Наверное, явись к нему сейчас Леворукий и предложи спасение, Рамиро душу продал, лишь бы спасти своего самого дорогого человека, нет – двух людей.
Если с ними что-то произойдет, мысленно поклялся Алва, Придд еще будет молить меня о смерти, но так просто в Закат я его не отпущу.

Продолжение следует...

[Красный Волк]

Ох, какая же Придд все-таки гадина!
А Алан явно многое теперь для себя переоценит...
С нетерпением жду продолжения!

[Ilona]

Что отзывы Вас мотивируют - это прекрасно, я хоть сто напишу. Продолжение ожидаемое, увы.  Очень хочется надеяться, что Женевьев не потеряет голову и поддержит товарку по несчастью, она дама сильная. А ещё больше - что Рамиро и без трагических обстоятельств сдержит слово и сделает Придду красивую и качественную козью морду. 

А Алан явно многое теперь для себя переоценит...

Да уж, это неизбежно. Человек Чести, воюющий с детишками и беременными бабами - экая ж мерзость, слюны жалко.

[lady_may]

6

Ночь прошла спокойно, если, разумеется, можно применить такое выражение к ночи, проведенной в камере. Но, во всяком случае, их с Аланом, после того визита Эпине, больше никто не побеспокоил. Заснуть Рамиро себе не позволял и только урывками дремал. Судя по периодическому шевелению Окделла, он тоже не спал.
В полудреме к Алве то и дело приходила Октавия. Супруга мягко улыбалась своей красивой улыбкой, глаза смотрели печально, но очень тепло. Приходилось то и дело себе напоминать, что это всего лишь образ в его голове, потому что так и хотелось вскочить и прижать светлокудрую девушку к своей груди, ощутить ее едва уловимый, такой родной запах… Одна только мысль о том, что Октавия сейчас где-то во дворце, ничего не понимающая и испуганная, сводила Рамиро с ума. Только здравый смысл сдерживал его от того, чтоб не вскочить и, будто безумный, не заколотить в запертую дверь.
Напряжение уже почти трещало в воздухе, как молнии во время грозы, когда со стороны коридора кто-то загремел ключами. Алан сразу же встрепенулся и весь как-то подобрался. Алва только открыл глаза, сейчас попытка вырваться была равносильна смертному приговору для Октавии и ребенка.
Мрачный стражник буркнул, чтоб они выходили, и чуть посторонился, давая двум обвиняемым герцогам пройти. Их обступили, скорее всего, опасаясь, чтоб они, а вернее – он не выкинул какой-нибудь фокус. На счастье стражи делать резких движений Рамиро не собирался, потому что в противном случае даже с одним только кинжалом, который мирно ждал своего часа в левом сапоге, у него сейчас были все шансы сбежать. Старший из охраны это явно чувствовал, потому что не сводил с Алвы пристального взгляда и держал руку на рукояти меча.
Их с Окделлом под конвоем привели в Зал Советов. На взгляд кэналлийца, на поле битвы в разгар сражения атмосфера и то была дружелюбнее. Люди Чести молча сидели на своих местах с мрачными, напряженными лицами. Скамьи Домов были заняты вассалами. Придд, видимо, был очень уверен в себе, раз решил собрать для суда Полный Совет. Сам он снова стоял во главе стола, олицетворяя собой саму торжественность.
Взгляд Рамиро непроизвольно дернулся в сторону Дома Ветра. Скамья была пустая. Значит – роды начались? Или Октавии просто стало плохо? Кэналлиец ощутил, как сердце сжимает чья-то ледяная ладонь. Алан сказал, что Шарль не позволит, чтоб с Октавией случилась беда, но что может сделать Повелитель Молний, если эти события все же пошатнули и без того хрупкое здоровье герцогини Алва?
От тревожных мыслей Рамиро отвлек голос Придда. Регент был самоуверен, а голову держал так, будто ее уже венчала корона. Властитель Кэналлоа перевел взгляд на кансилльера. Сегодня Ариго уже нельзя было назвать равнодушным, напротив, он сидел страшно бледный, глаза нервно бегали по лицам Людей Чести. Когда их с Рамиро взгляды буквально на секунду пересеклись, кансилльер сначала стал пунцовым, потом резко побледнел. Алва удивился – за минувшую ночь определенно что-то случилось, только бы знать, что именно и как это может отразиться на их с Аланом судьбе.
– Шарля нет, – тихий голос Окделла едва не заставил кэналлийца подскочить. Проследив глазами за взглядом Повелителя Скал, он с удивлением и тревогой понял, что кресло Эпине действительно пустует. Ощущение чего-то нехорошего стало почти осязаемым.
– Люди Чести, – громогласно провозгласил Придд, явно наслаждаясь своим положением, – я собрал вас сегодня на Полный Совет по весьма печальной причине. Вчера скоропостижно скончался его величество Эрнани Одиннадцатый. Он был заколот кинжалом в собственных покоях. По свидетельствам слуг и охраны последними короля живым видели Рамиро Алва и Алан Окделл. Еще вчера были все основания полагать, что именно они несут ответственность за смерть его величества. Минувшей ночью мной было проведено расследование этого ужасающего преступления.
Регент сделал паузу, обвел взглядом Зал, и Рамиро внезапно обратил внимание, как лихорадочно блестят его глаза. К кэналлийцу закралось нехорошее подозрение, что Придд не в себе, потому что у здорового человека не бывает такого взгляда. Еще раз внимательно оглядев Зал, Алва заметил, что стражи куда больше, чем того велят традиции и нынешняя ситуация. Самое худшее, что многие из них были людьми Придда. Рамиро стало как-то не по себе. Было очевидно, что регент что-то задумал, и едва ли это что-то было в их с Аланом пользу.
– Допрос свидетелей дал совершенно ясную картину. Прошедшей ночью, в девять часов вечера Рамиро Алва и Алан Окделл вошли в королевское крыло. Слуга, состоявший при короле, видел, как они заходили в покои его величества. Более того, во время обыска в комнатах Алана Окделла был найден кинжал со следами крови. По-видимому, неопытный убийца не удосужился избавиться от улики. Хотя подобная оплошность вне всяких сомнений оказалась на руку следствию и торжеству правосудия.
Рамиро слушал – и не мог поверить своим ушам. То, что говорил Придд, больше всего походило на бред сумасшедшего. Какие улики? Какой кинжал?! Но самое главное – никто из Людей Чести даже не попробовал возразить. Будто все уже заранее смирились с неизбежным.
– Ложь! – чей-то громкий голос заставил вздрогнуть не только Алву, но и всех присутствующих. Повернув голову, властитель Кэналлоа увидел, что со скамьи Дома Скал встала женщина с очень решительным лицом. Сидевший рядом Ричард граф Горик переводил растерянно-испуганный взгляд с матери на Людей Чести, очевидно, не зная, что ему делать.
– Женевьев, – прошептал рядом Алан, не сводя глаз с супруги. Придд со снисходительной улыбкой повернулся к скамье Дома Скал.
– Эреа, прошу вас, упокойтесь. Я понимаю, что вам сложно поверить…
– Это все ложь, – повторила герцогиня Окделл, – от первого до последнего слова. Потому что прошлую ночь мой супруг провел со своей семьей в своем доме. Все, кто утверждают обратное, либо сознательно обвиняют невиновного человека, либо были принуждены солгать. При необходимости я могу поклясться на Эсператии пред лицом Создателя, что говорю правду.
Регент казался растерявшимся, он явно не рассчитывал на такой поворот событий и теперь не знал, как себя вести. Алан же был откровенно потрясен словами жены, и Рамиро понял, что женщина лжет, чтобы защитить своего супруга. Этот поступок был достоин восхищения, потому что не всякий эсператист по доброй воле стал бы клясться в заведомой неправде именем Создателя. Особенно, когда ложь могла открыться в любой момент, ведь едва ли слуги в доме Окделлов были настолько верны своему герцогу, чтобы брать на душу грех лжесвидетельства.
– Эреа, возможно, ваш супруг сперва совершил это ужасное преступление, и лишь потом направился домой, – наконец, мягко произнес Придд, глядя на Женевьев Окделл.
– И оказался в двух местах одновременно? – с ядовитой насмешкой в голосе поинтересовалась герцогиня. – Алан Окделл прибыл в свой особняк в половину девятого вечера, где пробыл до тех пор, пока не получил приказ немедленно явиться на Совет Меча. Я полагаю, вы не станете утверждать, что ошиблись со временем, маршал?
– Нет, разумеется, – пробормотал регент, отводя взгляд. Он определенно был в замешательстве, ведь выверенный сценарий летел в Закат, и Рамиро оставалось только злорадно за этим наблюдать. Впрочем, кэналлиец не обольщался. Даже если Спрут сейчас признает, что обвинение, представленное Алану, было ложным, от него самого он не отцепится и повесит на него все смертные грехи. Алва небезосновательно сомневался, что вряд ли найдется хоть кто-нибудь, кто решит заступиться за чужака-полукровку.
– Вероятно, стоит провести дополнительное расследование в свете открывшихся обстоятельств, – наконец, выдавил из себя Придд, – и строго наказать оклеветавших герцога Окделла в столь страшном преступлении.
Переглянувшись с Ариго, Спрут махнул рукой страже.
– Уведите обвиняемых. До окончательного выяснения сложившейся ситуации они будут оставаться в темнице. Любые контакты приравниваются к попытке освободить подозреваемых, а виновные будут наказаны в соответствии с законами, – кисло сообщил регент.
Когда их с Аланом уводили из Зала, Рамиро внезапно понял, что никто из Людей Чести так и не проронил ни единого слова.

Продолжение следует...