Интервью с актерами и режиссерами - и о кино, и о театре

[Button-cook]

Button-cook, сорри, не въехала...   

Ничего страшного, ты же занята и другими делами

[Button-cook]

Согласен с поправкой относительно ворчания. Хотя и есть в этом интервью что-то из разряда "раньше небо было голубее"...

А что ж вы хотите, он же - пожилой человек, увы...  (это я о небе, которое раньше было голубее)

[Березка]

Интервью с Кончаловским

http://www.vz.ru/culture/2011/11/29/542482.html

«Даже время превратилось в деньги»

Режиссер Андрей Кончаловский рассказал об отношениях бизнеса, искусства и политкорректности

«Многие произведения искусства высочайшего качества спонсировались «грязными» деньгами. И все равно это лучше, чем дрянное искусство делать на «чистые» деньги», – сказал в интервью газете ВЗГЛЯД режиссер Андрей Кончаловский. Правда, на вопрос о своих сегодняшних профессиональных пристрастиях он отвечает, что по профессии считает себя просто «человеком мыслящим».

Именно к подзабытому в наше время «искусству размышления» и подвигали участников Второго Международного форума «Искусство и реальность», организованного Фондом  Петра Кончаловского, дискуссии, развернувшиеся на просторах библиотеки имени Бориса Ельцина в Санкт-Петербурге. Между бурными международными спорами о проблемах искусства и критики корреспондент газеты ВЗГЛЯД смог побеседовать с Андреем Кончаловским.

«Одна из главных проблем современности – это утрата индивидуальности из-за страха нарушить политкорректность»
ВЗГЛЯД: Вам не кажется, что главная тема форума в этом году – «Искусство и критика» – направлена лишь на узкий круг специалистов?

Андрей Кончаловский: Когда в мире даже время превратилось в деньги и люди собираются, встречаются, общаются по большей части лишь для того, чтобы решить, как количество этих денег умножить, встреча, смысл которой ограничивается вопросами эстетики, может быть, и не касается напрямую вопросов экономики и политики, но кажется мне более важной для опыта человечества. Опыта, который сегодня сознательно и последовательно разрушается. Решение вопросов, касающихся культуры и искусства, сегодня важнее иных, и, может быть, именно в России такой разговор плодотворнее, чем в других странах мира...  Знаете, еще Олдос Хаксли сказал: «Весь мир катится в пропасть. Только Европа спешит туда на «Роллс-ройсе», а Россия – на телеге»...  Может, поэтому у нас еще есть время подумать и поговорить?

ВЗГЛЯД: Во время дискуссий на форуме часто звучало слово «политкорректность». Что вы понимаете под этим словом?

А.К.: Я думаю, что одна из главных проблем современности – это утрата индивидуальности из-за страха нарушить политкорректность. Причем политкорректность сегодня определяется не диктаторским государством, а диктаторской  идеологией как в политике  и философии Западной культуры, так и на просторах виртуальной реальности, Интернета. Страшно то, что это анонимное мнение, но боимся нарушить это «общее мнение». В пространстве Интернета можно найти все. Здесь, в виртуальной реальности, а не в реальном обществе, и рождается страх инакомыслия. В результате зритель не общается с произведением искусства, а спешит за анонимными мнениями. И еще человек сегодня утратил величайшую способность, необходимую для общения с искусством, – способность к созерцанию. Он спешит за изменениями, переменами, бежит глазами за движущимся объектом и не умеет сосредоточиться, остановиться, заглянуть в себя – что он чувствует.
Любой молодой человек, глядя на произведение искусства, задается сначала вопросом о том, сколько это стоит, а потом (но и это не всегда) – зачем оно создано. Он точно знает, сколько стоила и за сколько была перепродана формальдегидная акула Дэмиена Херста, но не думает, а зачем это было сделано. Те, кто приобретает произведения искусства, видят в них инвестиции, а не отражение чувств, переживаний художника. Результат – во-первых, отчуждение искусства от зрителя, во-вторых, сегодня маркетинг и продвижение искусства важнее самого произведения искусства, а мнение об искусстве важнее переживания, и сам рынок искусства важнее собственно искусства... Когда-то Марсель Дюшан, создав арт-объект  из обычного писсуара, бросил в лицо человечеству дерзкий вызов. Человечество этого испытания не выдержало, предпочтя быть политкорректным. И сегодня лишь единицы способны сказать громко: «А король-то голый!» Но большинство остается на поле политкорректности...

ВЗГЛЯД: Как вы сегодня оцениваете взаимодействие бизнеса и искусства?

А.К.: Отношения бизнеса и искусства никогда не были и не могут быть гармоничными. Конечно, если политическая воля государственной власти включается в эти отношения, налаживая условия для помощи бизнеса искусству, тогда этот конфликт не такой острый. А так, бизнес и искусство противоположны по самой природе своей. У бизнеса, если это не филантропия,  цель – заработать. Конечно, существуют безумные бизнесмены, которые из филантропических побуждений дают деньги на искусство, так же как дают их на больницы или другие социальные нужды. А у искусства другая задача: художник, конечно, хочет кушать, но главное все-таки для него – оставить в произведении искусства свое переживание, чувство. Знаете, это такая идеалистическая форма препровождения времени... Собственно, на нашем форуме мы тоже предаемся такой «идеалистической форме времяпрепровождения», и это спасительно для возвращения утраченных нами ценностей.

ВЗГЛЯД: Но разве сегодня разделенные раньше области бизнеса, науки, искусства, наоборот, не сближаются, используя достижения каждой стороны?

А.К.: Я всегда считал, что искусство и наука – совершенно разные вещи. Но сегодня произошла серьезная смена акцентов: с одной стороны, бизнес стал чрезвычайно научным, потому что бизнес теперь не только создает рынок, но и управляет общественным сознанием. Обратите внимание, что в маркетинге, например, используются очень серьезные исследования не только по математике, экономике, но и по психологии. Идея  управления человеком стала важнее идеи создания продукта – и в результате искусство маркетинга стало важнее, чем рыночный продукт, а реклама и продвижение стали суррогатами искусства. Тут получается как по Марксу: отчуждение средств производства от производителя...  Наступило время мифов, симулякров и спекуляций. А в области искусства, наоборот, стало властвовать мнение, что то, что нельзя продать, искусством не является. Ну а безвозмездная, спонсорская поддержка искусства государством у нас не поддерживается никак. Увы, у нас все построено на недоверии друг к другу. Любая лазейка используется для эксплуатации денежных знаков, откатов...  Но спонсорство как институт может существовать только в случае, если средства, которые отданы культуре или искусству, не облагаются налогом. Какой иначе интерес у бизнесмена вкладывать деньги в искусство?

ВЗГЛЯД: Андрей Сергеевич, а как вы относитесь к тому, что часто в искусство вкладывают деньги компании, которые торгуют сигаретами, алкоголем: многие реставрационные работы в больших государственных музеях, приобретения произведений искусства производятся такими компаниями. Насколько корректны такие сделки?

А.К.: А почему бы и нет? Многие произведения искусства высочайшего качества спонсировались «грязными» деньгами. И все равно это лучше, чем дрянное искусство делать на «чистые» деньги.  Надо быть морально нейтральным в таких ситуациях: в конце концов, лучше я возьму деньги у табачной компании, чтобы сделать что-то хорошее для человечества, чем они пропадут или их используют против человечества...

ВЗГЛЯД: На форуме вы отстаивали мнение о нравственных ценностях, которые должно нести искусство. Но в истории культуры и искусства есть огромный пласт, который основан на «эстетике зла». Или это уже искусством не считать?

А.К.: Конечно, зло разлито в мире так же, как и добро. И, на мой взгляд, наше сознание – и  российское, и европейское – то есть сознание, основанное на христианских ценностях, строится на представлении об амбивалентности мира. В отличие, скажем, от сознания американского. И поразительно то, что «чувства добрые» можно пробуждать в человеке и через ненависть, и через жестокость... Наверное, это один из мировых парадоксов. Действительно, есть художники, которые очень пессимистично смотрят на мир и человека, но, несмотря на это, они любят людей, в их творчестве чувствуется страдание за людские грехи, именно это и делает их художниками.  Как женщины часто влюбляются не в хорошего и положительного  человека, но, наоборот, в злодея, негодяя – а любят его страстно, несмотря на то, что умом понимают, каков он. Это тоже парадокс...

[Penelopa]

Лена, спасибо за интервью Кончаловского!

Как всегда, читать А.С. очень интересно. Но грустно...

[Березка]

Лена, спасибо за интервью Кончаловского!

На здоровье! Муж прислал. .

Как всегда, читать А.С. очень интересно. Но грустно...

Ага. Мужик-то умный, понимает, что веселиться не с чего. . 

[Змей]

Отношения бизнеса и искусства никогда не были и не могут быть гармоничными. Конечно, если политическая воля государственной власти включается в эти отношения, налаживая условия для помощи бизнеса искусству, тогда этот конфликт не такой острый. А так, бизнес и искусство противоположны по самой природе своей.
То ли дело доброе государство с его карманными банками! Дало денег на самый дорогой в российской истории фильм - и за провал не спросило!

Я думаю, что одна из главных проблем современности – это утрата индивидуальности из-за страха нарушить политкорректность.
Я тоже так думаю, но очень хотел бы узнать:где сам маэстро её нарушил?

[Penelopa]

Интервью с Ольгой Кабо в "Труде":

Ольга Кабо: «Лирика Ахматовой привлекает меня своими многоточиями»

Анжелика Заозерская

В Светлановском зале Московского международного дома музыки прошла премьера литературно-музыкального спектакля «Память о солнце». Две талантливые женщины, актриса Ольга Кабо и певица Нина Шацкая, посредством поэзии и музыки воссоздали на сцене мир поэзии Анны Ахматовой. В интервью «Труду» Ольга Кабо поделилась своими мыслями о любви, романтике, мужском бунтарстве и вечной женственности.

 — Как родилась идея спектакля в партнерстве с певицей Ниной Шацкой, композитором Златой Раздолиной, режиссером Юлией Жженовой по поэзии Анны Андреевны?

— Идея словно витала в воздухе. Моя любовь к поэзии началась в юности. В нежном возрасте я открывала томики стихов Цветаевой и Ахматовой и пыталась найти в поэтических строках ответы на волнующие меня девичьи вопросы. Ведь женская лирика — это всегда исповедь автора, в ней так много чувственности, остроты, искренности, и, исповедуясь, человек не может лгать. Но любимые строки были моей маленькой тайной, и я не могла доверить ее даже близким подругам. Уже много позже, играя в спектакле «Серебряный век» Театра имени Моссовета, я все же столкнулась с проблемой чтения стихов со сцены. Моя героиня Кира Августовна живет поэзией, она иногда даже не замечает, как при разговоре с людьми вдруг переходит на стихи. Мне было трудно рассказывать стихи, я даже обратилась за помощью к своему вгиковскому педагогу по сценической речи Алле Дмитриевне Егоровой. Я словно заново училась произносить слова, но с задачей справилась. А два года назад на одном из кинофестивалей я попала на сольный концерт Нины Шацкой. Когда услышала, как Нина поет, сразу поняла, что мы одинаково чувствуем поэзию. Шацкая, пропуская лирику через себя, выдает надломленный, хрупкий, но в то же время сильный поэтический образ. Так что можно сказать, что мы подружились на почве стихов. В спектакле звучат две поэмы Анны Андреевны: ранняя, «У самого моря», и одна из последних, «Реквием». В результате получилось объемное драматическое произведение.

— Ольга, вы красавица, Нина красавица, и Анна Ахматова была красавицей. Не теряет ли мужская часть зрительного зала голову при таком обилии красоты?

— Знаменитый итальянский поэт, писатель и сценарист Тонино Гуэрра сказал как то, что «красота — это уже молитва». Ведь когда человек находится в состоянии молитвы, он погружен в себя самого, и в такие моменты он необыкновенно красив! Для меня красота — это гармония души, внутреннее состояние человека, а не совершенство внешней оболочки. Для меня Анна Ахматова прежде всего великий творец, ее красота идет изнутри, вырываясь наружу прекрасной поэзией. Нина Шацкая безумно красива, когда поет, она будто обретает крылья и парит над землей.

— Ольга, вы родились и живете в Москве, тогда как Анна Андреевна принадлежит прежде всего Петербургу, где она прожила почти всю жизнь. Может быть, вам роднее поэзия истинной москвички Марины Цветаевой?

— Я не стала бы разделять поэтов по географическим территориям. Где бы они ни жили, они писали прежде всего о себе и своих чувствах. Но вы абсолютно правы: у каждого города, безусловно, свое лицо, своя атмосфера. Например, когда я приезжаю в Петербург, то ощущаю себя иначе. В городе на Неве можно наслаждаться мгновениями, можно бесцельно бродить, а не бежать, как в столице, можно приостановить вечную спешку и немного помечтать, глядя на воду, мосты. Лирика Ахматовой привлекает меня своими многоточиями, тем, что можно много прочитать между строк, в ритме ее стихов — кардиограмма любви, кардиограмма чувств. В ее поэзии много свежего воздуха, ощущаются простор и настоящая свобода.

— Ольга, ваши героини в театре и в кино — из разных эпох, стран. Если бы вы выбирали время, государство, то…

— В работе я, конечно, очень люблю путешествовать со своими героинями по странам и континентам, примерять на себя времена и эпохи, экспериментировать с внешностью и костюмами. Но если говорить о реальной жизни, то комфортно и уверенно я могу себя чувствовать только в наше время, в России, в родной Москве. Только здесь и сегодня я смогла стать такой, какая я есть, только здесь смогла состояться как личность, как актриса. Москва насыщает меня энергией, здесь мне ничего не страшно, здесь мне и стены помогают!

— Самый знаменитый роман Ахматовой — с поэтом Николаем Гумилевым. Вам нравятся мужчины-романтики, путешественники, воины, каким был первый муж Анны Андреевны?

— Разве Гумилев был романтиком? Мне кажется, что Николай Степанович — великий бунтарь. Он постоянно искал себя — как у Лермонтова: «А он, мятежный, ищет бури, как будто в бурях есть покой…» Он никогда не успокаивался, торопился жить. Путешествуя по Африке, голодая, рискуя, он получал пищу, которая была необходима ему для творчества. У Гумилева — мужская, конкретная, лаконичная поэзия. Мне как женщине, конечно, ближе по духу и пониманию Ахматова, ее строки я могу «присвоить», прожить. А когда я читаю Гумилева, всегда ощущаю некую дистанцию.

— Помните, что читали на вступительных экзаменах во ВГИКе?

— Я очень хотела учиться во ВГИКе, на курсе у Сергея Федоровича Бондарчука, поэтому целенаправленно выбирала программу для поступления именно к этому мастеру. Я подготовила монолог Наташи Ростовой, на украинском языке выучила стихотворение Тараса Шевченко «Як помру, то поховайте…». Безумно хотелось поразить мастера, и, по-моему, мне это удалось. (Смеется.) Сергей Федорович оценил мои старания и после первого же тура принял на свой курс. Было даже немного обидно, ведь я готовилась к длительному вступительному марафону, а все произошло так быстро: раз — и я уже студентка Института кинематографии!

— Вашим педагогом была и супруга Сергея Бондарчука Ирина Скобцева. На ваш взгляд, удалось ли паре Бондарчук — Скобцева стать таким же явлением в педагогике, как Сергею Герасимову с Тамарой Макаровой?

— Сергей Федорович и Ирина Константиновна были очень гармоничной парой: он — сила, она — нежность; он — мужчина с большой буквы, она — вечная женственность. Быть студентами таких мастеров — настоящее счастье. Сергей Федорович и Ирина Константиновна преподавали нам не только актерское мастерство — они готовили нас к трудностям и лишениям в выбранной профессии, учили правильно относиться ко взлетам и падениям, воспитывали умение ждать и не терять веру в себя ни при каких обстоятельствах. Их уроки — настоящая школа жизни!

— Одна из последних премьер в Театре Моссовета — «Кастинг» с Аллой Сигаловой в главной роли. Вы играете танцовщицу, девушку взбалмошную, капризную, да еще и возрастную. Расскажите о работе с хореографом и в данном случае актрисой Аллой Сигаловой/

— Этот спектакль, поставленный Юрием Ереминым, не только об актерском кастинге… Ведь по большому счету вся наша жизнь состоит из подобных кастингов. Вне зависимости от того, чем занимается человек, он должен постоянно доказывать, на что он способен, что он лучший в своем деле, что если не он, то никто… Да, не всегда все складывается так, как бы хотелось. Но все равно доля здорового американизма: «Ничего невозможного нет!» — должна жить в каждом из нас. И наш спектакль — о людях, которые умеют добиваться своего. Алла Сигалова — прекрасный хореограф. Во время репетиций не щадила ни себя, ни нас, требуя от актеров полной самоотдачи в танце.

— В Театре Моссовета у вас замечательные партнеры. Один Александр Домогаров дорогого стоит.

— Судьба всегда дарила мне прекрасных партнеров. В кино это Иннокентий Смоктуновский, Наталья Гундарева, Николай Караченцов, в театре — Георгий Тараторкин, Ольга Остроумова. А Домогаров, кстати, до Театра имени Моссовета работал в Театре Российской армии, и мы вместе играли в спектакле «Маскарад» по Лермонтову: я — Нину, а он — князя Звездича. Именно тогда мы и подружились. И вскоре опять повстречались, но уже на сцене Театра имени Моссовета. Саша — очень требовательный и надежный партнер. Недаром спектакль «Сирано де Бержерак» живет уже 12-й театральный сезон!

— Знаю, что вы видели спектакль «Сирано де Бержерак» с Сергеем Безруковым и Лизой Боярской. Интересно ваше мнение об этой постановке и актерских работах.

— Это совсем другой спектакль. На мой взгляд, это скорее шоу, нежели захватывающая история любви. Да, в этой постановке лично мне не хватило боли, трагедии. Хотя я, конечно, не могу быть стопроцентно объективна. Ведь я живу с ролью Роксаны с 1988 года — после того как сыграла ее в фильме Наума Бирмана. И очень люблю наш моссоветовский спектакль, в нем есть душа, и это главное. И на первом плане у нас — мужчина и женщина, сложная, проникновенная история их взаимоотношений.


Резюме «Труда»

Ольга Кабо, актриса

Родилась в 1968 году в Москве.

Училась на актерском факультете ВГИКа, в мастерской Сергея Бондарчука и Ирины Скобцевой.

Работала в Театре Российской армии (с 1994 года), в 2002 году перешла в Театр им. Моссовета.

Кабо снималась в фильмах «Сирано де Бержерак» (1989), «Королева Марго» (1996) и др.

[Miss Betsy]

К юбилею сценической деятельности Ефима Шифрина довольно симпатичное интервью:

http://fakty.ua/144478-efim-shifrin-mne-snyatsya-mnogoserijnye-sny-v-kotoryh-ya-besstrashnee-i-muzhestvennee-chem-v-zhizni-ya-tak-toskuyu-po-chudesam


Ефим Шифрин: «Мне снятся многосерийные сны, в которых я бесстрашнее и мужественнее, чем в жизни. Я так тоскую по чудесам!»

Владимир ГРОМОВ, «ФАКТЫ»

06.12.2011

Ровно 35 лет назад известный артист впервые вышел на театральную сцену

Роман Виктюк до сих пор называет Ефима Шифрина своим любимым учеником. Известный режиссер был первым, кто вывел Ефима на театральную сцену студенческого театра МГУ. Это произошло ровно 35 лет назад. Со временем Шифрин стал не только известным актером, но и популярным юмористом. Правда, в последнее время Ефим Залманович все реже появляется на телевидении с юмористическими рассказами. Чаще участвует в театральных постановках. «ФАКТЫ» решили по телефону поздравить актера с профессиональным юбилеем, а заодно поговорить «за жисть».

«Актера, летевшего на гастроли, командир экипажа запросто мог пригласить в кабину и доверить штурвал»
 — Ой, вы только говорите погромче, а то Киев далеко, и мне, старику, трудно разобрать, — шутит Ефим Шифрин.

— Так лучше слышно?

 — Ой, ну это другое дело, просто сказка, я даже не рассчитывал.

— Ефим, рано вы себя в старики записываете, в ваши-то 55. Неужто о пенсии подумываете?

 — Это такое актерское баловство — рассуждать о возрасте. На самом деле артиста очень трудно выгнать из гримерки. Вот, например, в театре имени Вахтангова до сих пор выходит на сцену Евгений Евгеньевич Федоров, которому почти 90. И я не знаю, с какой радости он бы это счастье променял на пенсионное. На днях снимались в передаче «100 вопросов к взрослому» с Владимиром Зельдиным, которому в январе 97 исполнится! Болтали за кулисами, и я подумал: мне бы такую ясность ума и живость. У меня на этот счет мысли идут вразрез с привычным мнением — я за увеличение пенсионного возраста.

— Не думали, чем бы занимались, если б не актерство?

 — Если бы судьба лишила меня голоса или случилась какая-то другая беда, отнявшая у меня профессию, я смог бы преподавать и писать. Мне есть что вспомнить. И не потому, что много чего происходило в жизни, а из-за того, что посчастливилось работать с выдающимися режиссерами, великими актерами. Они все время просятся на бумагу… Что касается преподавательства, я, к сожалению, не владею какими-то методиками обучения, хотя сам много учился. И на курсе у Виктюка в ГИТИСе, и во время работы с режиссерами. Но мне кажется, я бы мог передать и рассказать о том, что у меня иногда получается хорошо.

— Какие-то необычные профессии в жизни на себя примеряли?

 — У нас во время гастролей постоянно что-то случается: дают порулить теплоходом или сажают на минуточку за штурвал самолета. Окружающие приобщают к тому, чем занимаются сами. Такой знак гостеприимства, очевидно. Раньше вообще считалось в порядке вещей, когда актера, который летит на гастроли, командир экипажа приглашал к себе в кабину и давал в руки штурвал. Мне много раз приходилось бывать в кабинах пилотов, только недавно все кончилось — в целях безопасности. Хотя понятно же, что никто из актеров, сидевших в кабине, ничего там по-настоящему не делал. У актеров привилегированное положение, раздражающее иногда других. И это вполне объяснимо — мы быстрее договариваемся с инспекторами ГАИ, нам не приходилось стоять в очередях…

— Неужели не встречаются противные блюстители порядка, которые не идут на уступки?

 — Конечно, встречаются. Причем они не просто противные, а совсем злющие. Для таких известная личность — самая желанная жертва. Они не упустят случая показать свое превосходство. Это их звездный час — поиздеваться над человеком, который от них в данную секунду зависит.

— Вы много путешествуете, гастролируете. Уже весь земной шар, наверное, объездили?

 — Я никогда не был в Латинской Америке, и мне так туда надо по делу, срочно. Остапу Бендеру и то больше повезло, он все время говорил о Рио-де-Жанейро, а я его даже не видел. Меня потрясла не Великая китайская стена, не Тадж-Махал, не все эти роскошные снимки из глянцевого журнала, а какие-то детальки. Иногда случается, что сентиментальность играет со мной злую шутку, я могу прослезиться, просто глядя на пейзаж. Но чаще всего это не экзотическая картинка, а тема, которую я уже видел во сне, или она выплыла из подсознания — с полочки, где хранится детский альбом. Вот если я что-то такое вижу (это может быть грязная лужица с осколками льда или жухлый листок, или запах кушанья, которого я двести лет уже не пробовал), могу выйти из состояния равновесия. А вы мой рассказ от руки записываете?

[Miss Betsy]

— Нет, на диктофон.

— Подождите, тогда мне надо говорить чуть ниже. Я хочу звучать уверенно. Сделайте меня на бумаге баритоном.

«Если бы я в свое время не пошел в спортзал, до сих пор играл бы каких-нибудь чумных идиотиков»
— Постараюсь. Ефим, а сны вам часто снятся?

— Часто, а знаешь, почему? Ой, я на «ты» перешел, по голосу ты моложе, и мне так легче.

— Не проблема.

— Жизнь артиста не такая, как у всех — в 23.00 лег, в 9 проснулся. Мы спим в дороге, разных гостиницах. Поэтому лично мне сны запоминаются. Мой сон всегда прерывает будильник, звонок горничной или ласковое поглаживание стюардессы по плечу. Я не успеваю досмотреть кино, участником которого только что был. Поэтому сны вижу многосерийные. Проснулся в самолете, выпил, съел дохлую курицу и опять спишь. Признаюсь честно, не нравлюсь себе на экране, но смотреть нужно, чтобы учиться, анализировать ошибки. Со снами гораздо проще, в них мне больше везет, я там бесстрашнее, мужественнее, чудес больше происходит, чем в жизни. А я так тоскую по чудесам.

— Эротические сны тоже случаются?

— (Стушевавшись.) Хорошо, когда эротические сны сбываются. Я не большой любитель беседовать на эти темы. Когда говоришь об этом с человеком, которому доверяешь, можно дать себе волю… Но если свидетелями разговора становятся тысячи, отпадает охота в эту область вторгаться.

— Ваше отношение к теме про ЭТО — природная скромность?

— Нет, думаю, издержки воспитания. Я родился в семье довольно взрослых родителей: маме был 41 год, папе — 46. У нас не было никаких особенных строгостей, но все, что касалось интимных отношений, не обсуждалось. К тому же в советское время и книги были иными. Вы у Достоевского много эротических сцен видели? Но эротики в отношениях Настасьи Филипповны и Рогожина не меньше, чем в любом бульварном романе. И она интенсивнее и горячее, чем в нынешних книгах. А почему? Потому что прячется за вуалью хорошей литературы. Меня не пугает нынешняя открытость. Но для меня интим — отношения двоих. А там, где «групешник», — уже порнушка.

— По-прежнему серьезно занимаетесь в спортзале над усовершенствованием своего тела?

— Только что из зала. Находясь в Москве, занимаюсь не меньше трех раз в неделю. Все уже знают, что в обед я всегда на тренировке. Это стало частью моей профессии. Во-первых, у меня должно хватать сил на мою работу — она физически тоже непростая. Во-вторых, активные занятия спортом отодвигают границы опасного возраста. А в-третьих, спорт расширяет круг ролей, которые мне предлагают в театре. Если бы однажды я не пошел в зал, до сих пор играл бы каких-нибудь чумных идиотиков, в образе которых вышел на сцену в далекие 70-е. Смелее стал в профессии после того, как у меня появилась физическая сила.

— В последнее время вас все чаще можно увидеть не в юмористических шоу, а на театральных подмостках. Сейчас с Татьяной Васильевой в спектакле «Торговцы резиной» играете.

— С этим спектаклем едем 12 декабря в Одессу и 13-го — в Киев. Васильеву считаю идеальной партнершей. Она исключительная. К тому же у нас очень много общего. Она, как и я, вне быта, мало чего понимает в коммунальных делах. Вспомнил смешную историю. У меня дома однажды сорвался в душе этот, ну как его…

— Смеситель?

— Да, он самый. Отлетел шланг с душем, а я даже не подумал, что надо закрыть кран и начал все это прилаживать при открытой воде. Забрызгал все, потом пытался заткнуть фонтан большим пальцем, а ведь надо было просто выключить воду.

— Судьба свела вас с Романом Виктюком, у которого сыграли в восьми спектаклях.

— Когда Виктюк пришел во ВГИКе к нам на курс, слова «великий», «гениальный» тогда еще не очень были в ходу. Ромочка замечательный преподаватель, которого мы очень любили.

— Вы его Ромочкой называете?

— Подожди… (Пауза). А чего-то я его никак не называю. За глаза по-всякому зову, например, Дед, как все в театре. Но это только, когда он не слышит.

— Роман Григорьевич не только талантливый режиссер, он невероятный знаток русской речи. Особенно ненормативной лексики.

— У него нет слов для внутреннего пользования и внешнего. Я иногда поражаюсь, что в телевизионных эфирах он себе в ненормативной лексике отказывает, чтобы его не запипикивали. На самом деле крутые словечки — часть его словаря, с ними становится понятнее актерская задача.

— Несмотря на свою кочевую профессию, вы домосед?

— Стал с годами, хотя это слово мне очень не нравится. В моем сознании домосед — это бездельник. Но я ни секунды не сижу без дела, не валяюсь перед телевизором с пивом и рыбой. Страшно себя казню, когда совсем ничего не делаю.

«До сих пор кусаю локти за то, что бросил музыкальную школу»
— Вы ведь живете в знаменитой сталинской высотке на Котельнической набережной?

— Да, вот сейчас как раз подхожу к окну — они у меня выходят во двор, слава Богу. Не знаю в Москве дома, в котором можно спать при открытых окнах. У меня же тишина совершенная.

— У вас много знаменитых соседей.

— К сожалению, имена большинства из них уже растасканы по памятным доскам — очень много народу ушло в последнее время. Из «теплых» соседей Ширвиндт в соседнем подъезде живет, киноактер Валера Николаев. А великие старики, к сожалению, ушли. Дом, конечно, легендарный. Но у него непростая история. Я был страшно удивлен, узнав, какая битва шла за квартиры, когда распределяли жилплощадь всем великим. В ход шли и доносы, и наветы, и жалобы.

— А какое у вас любимое место в квартире?

— У компьютера в основном. Кстати, мой ник в интернете Котельник. У меня в компьютере все: тексты (21 февраля готовлю премьеру), музыка, которую надо разучить, скайп, чтобы с семьей в Израиле поговорить… А еще на рабочем столе настольная лампа и всегда открытая книжка. Рядом диван, на который можно сразу рухнуть, поняв, что я уже от компьютера насосался и пора отваливать.

— Долго овладевали этой техникой?

— Свой первый компьютер купил в Америке в 1993 году. Это был такой ноутбук, которым можно было убить — толстенный, тяжеловесный. Я ничего в нем не понимал. Помню, когда проходили таможню и американец меня попросил открыть и включить компьютер, я сказал, что еще не знаю, как это делается. И он расхохотался, потому что в первый раз увидел человека, не знающего, как включается компьютер. Он нажал кнопку и говорит: приедешь домой, вот здесь нажимай. Ноутбуком я долгое время пользовался только как пишущей машинкой.

— Чему-то еще хотели в жизни научиться?

— Вот за что кусаю локти себе, так это за то, что бросил музыкальную школу. Сейчас играю в мюзикле стареющего радиоведущего, так хочется сесть за рояль. Второе сожаление, что не нашел в себе силы освоить гитару. Не пошло. Это, наверное, единственный случай в жизни, когда я сдался.

— На премьере фильма «Высоцкий» были?

— Нет, но отзывов много слышал. У меня в машине радио… Слушайте, ни в одной стране мира нет такой истошной интеллигенции. У нее все — «попрание», «поругание». Ну спел кто-то песню Высоцкого, хотя по масштабу личности даже близко не стоял. Но ведь никто и не претендует на этот масштаб. Пусть поют! Пусть помнят! Не хотите, не слушайте. Не нравится — не смотрите. Убейтесь со своим артхаусом! Сходите на стадион, пробегите стометровку. Выдохните гремучий негатив. А потом возвращайтесь к своим золотым микрофонам и перьям.

[Березка]

Девочки, спасибо вам за новые интервью! Почитаю.

[Vika]

Сегодня утром "зависла" на потрясающе интересной беседе Андрея Сергеевича Кончаловского и художника, писателя Максима Кантора в передаче телеканала Культура "Наблюдатель". Два человека поистине энциклопедических знаний и широкого кругозора  показывают пример разговора, которым можно наслаждаться, как произведением искусства!    Тема  - что такое критика.Очень рекомендую!

Видео выложено на официальном сайте канала, вот тут - http://www.tvkultura.ru/news.html?id=877614

[Button-cook]

Очень понравилось интервью с Ольгой Кабо, спасибо!
(странно, что в подобных резюме не вспоминают, что Кабо имеет не только кинематографическое образование, но и училась на истфаке МГУ  )

[Змей]

Она ещё и каскадёр с дипломом.

[Kaaa]

Она ещё и каскадёр с дипломом.

Это - похвала? Или - упрек?

[Penelopa]

Она ещё и каскадёр с дипломом.

Это - похвала? Или - упрек?

Думаю, что констатация фактов.