Радое Доманович про это написал еще 111 лет назад.
"Не прошел я и нескольких шагов, как вокруг меня, словно я какое-то
чудище, со всех сторон стали собираться люди. И стар и млад, и мужчины и
женщины, давя друг друга, приподнимаясь на носки и толкаясь, протискивались
вперед, чтобы лучше видеть меня. Толпа разрослась настолько, что запрудила
всю улицу и остановила движение.
Люди смотрели на меня с удивлением, да и мне чудным показался этот
незнакомый народ. На кого ни взглянешь, все украшены орденами и лентами *.
Редко, и то только у самых бедных, по одному, по два, остальные же так
увешаны, что и одежды не видно. У некоторых награды уже не помещаются на
груди, и они возят за собой тачку, полную орденов за разные заслуги, звезд,
лент и прочих знаков отличия.
Я едва мог продвигаться сквозь эту массу окружавших меня знаменитых
людей, которые изо всех -сил проталкивались ко мне поближе. Начали уже
ссориться, осыпать упреками тех, кто подолгу задерживался около меня.
-- Посмотрели и довольно, дайте теперь и нам.
Каждый, кому удавалось прорваться ко мне, спешил завести разговор,
чтобы его не оттерли.
Мне начали уже надоедать одни и те же недоуменные вопросы:
-- Откуда ты?.. Неужели у тебя нет ни одного ордена?
-- Нет.
-- Сколько же тебе лет?
-- Шестьдесят.
-- И ни одного ордена?
-- Ни одного.
В толпе раздавались возгласы, как на ярмарке, когда показывают
какую-нибудь диковину:
-- Эй, люди! Человеку шестьдесят лет, 'а у него ни одного ордена!
Давка, шум, рев, толкотня все усиливались, со всех улиц бежали люди и
продирались сквозь толпу, чтобы посмотреть на меня. Дело, наконец, дошло до
драки, и для наведения порядка вмешались полицейские.
До этого я успел порасспросить кой кого, за какие заслуги они
награждены.
Один сказал, что министр наградил его за самопожертвование и
исключительные заслуги перед родиной:
целый год он имел дело с крупной суммой государственных денег, а при
ревизии в кассе была обнаружена недостача всего лишь двух тысяч.
-- Его правильно наградили,-- говорили вокруг, -- ведь он мог
растранжирить все, но благородство и патриотизм не позволили ему этого
совершить. " Другой был награжден за то, что в течение месяца, пока он был
сторожем каких-то государственных баз, ни одна из них не сгорела.
Третий получил награду за необыкновенно интересное открытие, что слово
"книга" начинается с буквы "К", а оканчивается на букву "А".
Некая повариха была награждена за то, что, прослужив пять лет в богатом
доме, украла всего несколько серебряных и золотых вещей.
Один герой получил награду в связи с тем, что, совершив растрату, не
покончил с собой по утвердившемуся тогда глупому шаблону, а дерзко
воскликнул на суде:
-- Я осуществил свои идеалы и принципы -- таковы мои взгляды на мир, а
теперь судите меня. Вот я перед вами! -- и, ударив себя в грудь, шагнул
вперед.
Этот, я полагаю, получил орден за гражданское мужество. (И правильно!)
Какой-то гражданин получил орден, так как, дожив до глубокой старости,
не умер.
Кто-то был награжден в связи с тем, что за неполных полгода разбогател,
поставляя прелую пшеницу и еще пропасть всякой дряни.
Богатый наследник получил орден за то, что не промотал отцовское
состояние и пожертвовал пять динаров на благотворительные цели.
Да и кто может все упомнить! Ведь я удержал в памяти объяснения каждого
лишь в связи с одним награждением, а их было несчетное множество.
Итак, когда дело дошло до ссоры и драки, вмешалась полиция. Полицейские
принялись разгонять толпу, а их начальник приказал подать закрытый фиакр.
Меня втолкнули в фиакр, возле которого вооруженные полицейские разгоняли
народ. Начальник поместился рядом, и мы куда-то покатили, а за нами со всех
сторон валила толпа.
Фиакр остановился перед длинным, приземистым и запущенным зданием.
-- Где мы? -- спросил я начальника, признав его за такового потому, что
он вызвал фиакр и сел в него вместе со мной.
-- Это полиция.
Выходя из фиакра, я увидел, как двое дрались у самых дверей полиции.
Полицейские стояли рядом и глазели на борьбу, да и шеф полиции и все
остальные чиновники взирали на драку с удовольствием.
-- Чего они дерутся? -- спросил я.
-- Да ведь есть такой приказ, чтобы все скандалы совершались здесь, на
глазах полиции. И знаете почему? Не может же шеф и остальные чиновники
мотаться по закоулкам. Так легче и удобнее наблюдать. Разругаются двое и,
если им захочется подраться, идут сюда. А тех, что устраивают скандалы прямо
на улице, в неположенном месте, наказывают.
Увидев меня, господин шеф, толстяк с седеющими усами и двойным круглым
выбритым подбородком, чуть не упал от удивления в обморок.
-- Господи, откуда ты взялся?! -- проговорил он, придя в себя от
удивления, развел руками и принялся рассматривать меня со всех сторон.
Тот, что доставил меня, о чем-то с ним пошептался, доложив, видимо, что
произошло. Шеф нахмурился и резко меня спросил:
-- Отвечай, откуда ты?
Я принялся подробно рассказывать, кто я такой, откуда и куда иду, но он
стал нервничать и закричал:
-- Ладно, ладно, оставь свои глупости. Скажи мне лучше, как ты смел
среди бела дня появиться в таком виде на улице?
Я старательно осмотрел себя, нет ли на мне чего-нибудь необычного, но
ничего не заметил. В таком виде прошел я много стран, и ни разу меня не
привлекали за это к ответу.
-- Чего молчишь?-- учтиво, как и положено по циркуляру вести себя
полиции, заорал шеф, и я заметил, что он дрожит от злости. -- Я посажу тебя
в тюрьму, ибо ты вызвал скандал в неположенном месте и своими глупостями
взбудоражил весь город!
-- Я не понимаю, господин шеф, чем я мог причинить столько вреда? --
заметил я в страхе.
-- До седых волос дожил, а не знаешь того, что знает всякий уличный
мальчишка. Еще раз тебя спрашиваю, как ты мог идти 'по улице в таком виде и
вызвать беспорядок, да еще не перед зданием полиции?
-- Я ничего не сделал.
-- Ты с ума сошел, старый... Ничего не сделал... А где твои награды?
-- У меня их нет.
-- Врешь, старый прохвост!
-- Ей-богу, нет.
-- Ни одной?
-- Ни одной!
-- Да сколько тебе лет?
-- Шестьдесят.
-- В шестьдесят лет у тебя нет ни одного ордена? Да где ты жил? На
луне, что ли?
-- Клянусь всем на свете, у меня нет ни одного ордена!--задрожал я.
Шеф ошалел от удивления. Он раскрыл рот, выкатил глаза и уставился на
меня, не в силах 'выговорить ни слова.
Придя в себя, он приказал подчиненным принести с десяток орденов.
Из боковой комнаты тотчас принесли гору всяких орденов, звезд, лент и
кучу медалей. По приказу шефа, мне наспех выбрали две-три звезды, ленту,
три-четыре ордена повесили на шею, несколько прикололи к пальто, а сверх
того добавили штук двадцать медалей и значков.
Вот так-то, брат! -- воскликнул шеф, довольный тем, что придумал способ
избежать новых скандалов. -- Вот так, -- повторил он, -- теперь ты хоть
немного похож на нормального человека, а то взбудоражил мне весь город,
явился словно чудище какое... "
http://lib.ru/INPROZ/DOMANOWICH_R/stradia.txt
Автор
Авторизирован
