Альбигойские войны и первая инквизиция

[Эррор Ляпсус]

Думал, что бы полезное сделать в связи с возвращением на форум. Решил разместить краткий исторический обзор - в качестве введения в тему, обозначенную в заголовке. На тот случае, если кому-нибудь вдруг будет интересно.

Обзор не носит исчерпывающего характера и представляет собой лишь краткое обобщение событий. Но букв довольно много 

СПОЙЛЕРЫ

Исторические предпосылки событий.

В XII - начале XIII века феодальное общество некоторых стран европейского Юга (Лангедок или Окситания, Каталония и Северная Италия) было не очень похоже на «классический феодализм» северофранцузских земель. Многие города здесь обладали широкими правами самоуправления, которое осуществлялось представителями городской знати и свободных горожан. Представители трёх сословий средневекового общества жили в гораздо более близком соседстве друг с другом, чем это имело место во многих других странах Европы. Сложная система местных феодальных отношений, когда один владетель зачастую держал владения от нескольких сюзеренов, а земли большей части дворянства активно дробились из-за отсутствия майората, приводила к невозможности установления сильной центральной власти. В этих условиях сформировалось особенное общество – с представлением о равенстве человеческого достоинства всех вежественных и добродетельных людей (paratge), с гораздо менее выраженными, как следствие, межсословными рамками, значительной свободой в области личной жизни, традицией религиозной и национальной терпимости.

Неудивительно, что именно на Юге, особенно в Лангедоке (Окситании) получили распространение религиозные движения, чьи взгляды были отличны от тех, которые провозглашала римская церковь. Здесь находили убежище и свободомыслящую аудиторию последователи Петра Вальдо (вальденсы) и целого рада других учений. Но наиболее известным религиозным движением на Юге были так называемые «катары» (прозвище, данное им их противниками) или «добрые христиане», как они себя называли. «Добрые христиане» представляли направление дуалистического христианства, родственного восточным богумилам. Последние даже образовывали с катарами единую церковную организацию. Катары отвергали большую часть Ветхого Завета, признавая лишь Евангелие, некоторые произведения пророков и ряд христианских апокрифов. Они учили, что человеческие души пленены в материальном мире, созданном злым духом, но могут освободиться от власти демона и соединиться с Богом с помощью особого таинства – консоламентум. Те, кто прошёл это таинство, «добрые мужчины» и «добрые женщины», образовывали священство у катаров, те же, кто разделял их веру, но не возлагал на себя строгие обеты «добрых людей», именовались «верными». Добрые Люди (ещё одно самоназвание катаров) пользовались большим моральным и религиозным авторитетом не только у своих последователей, но и у католического населения Юга благодаря аскетическому образу жизни («апостольской бедности») и тому, что своим трудом добывали себе пропитание. Кроме того, важным в распространении их взглядов было то, что они проповедовали на родном языке паствы и переводили на него Евангелие.

Ещё при папе Григории VII руководство католической церкви вступило на путь всемерного укрепления своего не только религиозного, но и мирского могущества. В этой ситуации отношение руководства церкви к неортодоксальным религиозным движениям становилось всё более непримиримым. Если в XI – начале XII веков преследования за ересь были частной инициативой представителей духовной или светской власти в различных местах, то в дальнейшем они постепенно превращались в систему. Так, III Латеранский собор (1179 год) уже позволял епископам и архиепископам требовать у светских властей принудительных мер по борьбе с еретиками и их защитниками. Наибольшего развития эта тенденция достигла при папе Иннокентии III, вступившем на свой престол в 1198 году. Папский легат Петр де Кастельно был направлен ко двору сильнейшего из лангедокских властителей, графа тулузского Раймона VI, с целью принудить его к принятию мер против еретиков. Однако требования легата действия не возымели, он вступил в конфликт с графом, и в 1207 году отлучил его от церкви. В 1208 году Петр де Кастельно был убит во владениях графа тулузского. Убийца его остался неизвестен, но Иннокентий III обвинил в нём Раймона VI и провозгласил крестовый поход против южных государей как покровителей ереси – первый в истории Европы крестовый поход против христианских стран и владык.

Крестовые походы и завоевание Окситании.

Объединённое войско крестоносцев вступило в окситанские земли в 1209 году. Граф тулузский Раймон VI, испугавшись оказаться мишенью похода, принёс покаяние перед церковью и формально присоединился к крестоносцам. По этой причине первый удар был направлен против владений виконта Безье и Каркассона, Раймона-Роже Тренкавеля. Первым крупным городом на пути крестоносцев был Безье. Горожанам предъявили ультиматум с требованием выдать проживающих в городе еретиков, на что они ответили решительным отказом. После неудачной вылазки безьерцев крестоносцы ворвались в город и учинили в нём резню, перебив большую часть населения. После взятия Безье крестоносцы подступили к Каркассону. Виконт Тренкавель договорился с ними о выходе горожан из Каркассона и оставлении врагу только самого укреплённого города с замком. На время переговоров и выполнения условий он остался в лагере крестоносцев заложником, но после ухода жителей Раймон-Роже не был отпущен, а был заключён в тюрьму собственного замка, где три месяца спустя скончался.

Боевые действия продолжались ещё несколько лет. В ходе их избранный предводителем крестоносцев граф Симон де Монфор взял несколько сильных крепостей и нанёс южанам ряд чувствительных поражений. Взятие городов сопровождалось расправой над захваченными еретиками, прежде всего, катарами и участниками окситанского сопротивления. Так, при взятии Минерва было сожжено сто сорок катаров; после взятия Лавора сожжено около четырёхсот человек, взятые в плен рыцари, защищавшие замок, повешены, а госпожа замка, Гирауда де Лаурак, живьём завалена камнями в колодце. В захваченных землях устанавливались северофранцузские обычаи, вводился налог в пользу папского престола, а также принимались меры к укреплению власти завоевателей. Так, в одном из статутов города Памье, принятых по настоянию Симона де Монфора, наследницам местных владений запрещалось вступать в брак с местными дворянами без согласия графа.

Избежав первого удара крестоносной армии, тулузский граф Раймон VI в дальнейшем возглавил сопротивление завоевателям. Он заключил родственный и политический союз с королём Арагона Педро по прозвищу Католик, отличившимся в войнах против мусульман. Педро Арагонский сперва пытался заступиться за Раймона перед папским престолом, а затем выступил против Симона де Монфора с оружием в руках. В битве при Мюре, когда враждебные армии встретились, Педро Арагонский сражался лично в центре боевого порядка и погиб в рукопашной. Известие о его гибели вызвало панику в рядах тулузцев и арагонцев, и они бежали с поля битвы.

Однако и после поражения южан при Мюре сопротивление не прекратилось. Многие города, при приближении крестоносцев признававшие власть завоевателей, восставали, как только главные силы врага покидали окрестности. Крупнейшим успехом южан стало тулузское восстание 1217 года. Несмотря на то, что крепостные стены Тулузы и часть городских кварталов были разрушены Симоном де Монфором при покорении города, горожане построили новые укрепления и отважно обороняли их. В 1218 году в одном из боёв под стенами города камень из городской катапульты убил и самого предводителя крестоносцев. После его смерти первый альбигойский поход потерпел крах.

Новый крестовый поход на Юг (1226 год) возглавил король Франции Людовик VIII. Страна, разорённая длительными войнами, уставшая от борьбы, не нашла в себе сил для того, чтобы сопротивляться королевской армии, тем более, что король французский имел куда больше сил и возможностей для войны, чем сборное ополчение крестоносцев. Часть хорошо укрепленных, находившихся в труднодоступных местах замков сохранила независимость, но большая часть Окситании попала под власть короля. Рыцари, обвинённые в покровительстве еретикам, становились изгнанниками – «файдитами»; многие из них продолжали партизанскую борьбу с завоевателями. На покорённой территории вновь стали вводится французские законы, заработал новый религиозный трибунал – инквизиция, который занимался теперь систематической охотой на еретиков. Светским властям вменялось в прямую обязанность поддерживать деятельность инквизиторов.

В начале 1240-х годов в Окситании вспыхнули восстания, направленные против новых духовных и светских властей. Вождями восстания стали Тренкавель-младший и Раймон VII, сын Раймона VI. Сигналом к массовому движению стала расправа рыцарей и солдат из гарнизона крепости Монсегюр над инквизиторской миссией вблизи города Авиньонет. Однако королевская армия подавила восстание. Раймон VII был вынужден покориться королю, а после почти годовой осады был взят Монсегюр. Свыше двухсот катарских верующих, нашедших временное убежище в крепости, были сожжены победителями на костре. В 1255, через 11 лет после падения Монсегюра, сдался Керибюс – последний из независимых окситанских замков.

[Эррор Ляпсус]

Продолжение.

СПОЙЛЕРЫ

Деятельность инквизиции и уничтожение катарской церкви.

Ещё до начала альбигойских крестовых походов католические проповедники Доминик и Франциск создали нищенствующие проповеднические ордена с целью возродить престиж католической церкви в глазах мирян. Именно в руки этих орденов (прежде всего, доминиканского) уже после смерти их основателей папская курия передала руководство созданным религиозным трибуналом – инквизицией. В обязанности инквизиции входил розыск и обличение еретиков с последующей передачей их светской казни для наказания. Материалы допросов и принудительных исповедей использовались инквизиторами как основные источники информации, и в ряде случаев допросу и следствию могло подвергаться всё население округи или населённого пункта.

Деятельность инквизиции во многих местах вызывала недовольство населения, как разделявшего идеи неортодоксальных религиозных движений, так и католического, связанного с еретиками узами родства, дружбы или соседства. Тем более что покровительство еретикам и их укрывательство грозило преследованием и католикам. Окситанское население прозвало инквизицию Несчастьем, и, как могло, боролось против неё. Неудивительно, что первой мишенью восставших в 1240 году стали именно инквизиторы. После гибели этой миссии, последующие инквизиторы передвигались по Окситании под защитой солдат. В других случаях сопротивление приобретало пассивный характер: так, жители одного из округов поголовно утверждали, что не знают ни одного еретика в окрестностях, и длительное время эта местность считалась очищенной от ереси. Лишь значительно позже инквизиция смогла выяснить, что на самом деле там скрывалось немало еретиков.

Деятельность новых церковных властей сопровождалась не только религиозными преследованиями, казнями, эксгумацией и сожжением останков уже умерших еретиков, разрушением их домов, но и усилением церковно-феодального гнёта. Так, благодаря протоколам инквизиции до нас дошло высказывание деревенского старосты: «Чем сжигать еретиков, лучше было бы сжечь инквизитора Фурнье, ибо он требует десятину от приплода ягнят или карнеляж». Крупным выступлением против инквизиторской миссии стало возмущение горожан Каркассона – так называемое «каркассонское безумие» (1295 - 1305 годы). Однако оно окончилось неудачей, многие предводители восстания были казнены. Католический монах-францисканец Бернар Делисье выступал перед народом с проповедями против инквизиции и даже пытался добиться у короля Франции её запрета. Однако он был заключён в тюрьму, где и скончался.

Катарская церковь, пережив тяжёлый удар из-за массовых казней во время крестовых походов, начала было восстанавливаться, когда на неё обрушилась менее кровопролитная, но куда более целенаправленная деятельность инквизиции. Значительное количество проповедников, «добрых мужчин» и «добрых женщины» были казнены после подавления восстания 1240-х годов. Однако в конце XIII – начале XIV веков церковь катаров переживала кратковременный период возрождения. Тайные проповеди, посвящение новых Добрых Людей, симпатия к ним местного населения при сохранившейся неприязни к власти «клириков и французов» привели к распространению катаризма, преимущественно среди крестьян. Но этот последний порыв был уничтожен инквизицией. Один за другим уцелевшие Добрые Люди были выслежены и сожжены на кострах. В 1321 году был казнён последний из катарских священнослужителей Лангедока – Гийом Белибаст, выданный инквизиции её тайным агентом, внедрённым в окружение Белибаста. Вскоре в Западной Европе не осталось катаров. Их церковь существовала ещё некоторое время в Боснии, но в XV веке, после турецкого завоевания, исчезла и там.

Историческое значение событий.

Наибольшую пользу от завоевания Окситании получили короли Франции, надёжно присоединив к своим владениям обширные и богатые области, ранее лишь частично и формально подчинённые им. Руководителям католической церкви удалось добиться уничтожения одного из наиболее распространённых на Юге диссидентских движений – катаризма. Однако в дальнейшем светская власть, которую папы привлекли для решения своих задач, всё больше руководствовалась собственными политическими приоритетами. Идея верховной власти папы римского над Европой не получила осуществления.

Для Европы события на юге Франции и севере Италии в период с начала XIII по начало XIV веков означали становление новой системы отношений между мирянами и руководством церкви. В эту систему были введены преследования за веру, поддерживать которые вменялось в моральную и религиозную обязанность и светским властям, и простым людям. Каралась не только ересь или выступление против церковного руководства (как у францисканцев-спиритуалов), но и любое покровительство ей, содействие еретикам и их укрывательство. Альбигойские крестовые походы стали первыми крестовыми походами против христианских государей и их подданных и первыми, но далеко не последними, внутриевропейскими религиозными войнами. Несколько церковных соборов объявили о запрете для мирян толковать или переводить на национальные языки Священное Писание.

Наконец, была практически уничтожена та своеобразная цивилизация, которая сложилась к началу XIII века на юге Европы. Вольности городов были отменены или значительно урезаны, в законодательстве и новых обычаях возобладало французское влияние, оказались утраченными традиции национальной и религиозной терпимости, свойственные южному обществу. Впоследствии и родной язык местного населения, «ок», стал постепенно вытесняться французским.

Использованная и рекомендуемая литература.

1. Гильем Тудельский. Песнь об альбигойском крестовом походе. М., «Квадрига», 2010. (Издание содержит лишь первую часть «Песни», но зато снабжено очень обширным и качественным историческим комментарием и объёмными вводными статьями о периоде альбигойских войн и о церкви катаров).
2. Ладюри Ле Руа. Монтайю, окситанская деревня (1294 – 1324). Екатеринбург, Изд-во Уральского университета, 2001. (Содержит собранную на основании протоколов инквизиции информацию о социальной и религиозной жизни сельской местности в Окситании на рубеже XIII – XIV веков).
3. Мадоль Ж. Альбигойская драма и судьбы Франции. СПб, «Евразия», 2000.
4. Ольденбург З. Костёр Монсегюра. СПб, «Алетейя», 2001.
5. Осокин Н.А. История альбигойцев и их времени. М., «АСТ», 2003.

Что-то я, просматривая раздел, заметил, что при предыдущем просмотре пропустил родственную тему:
http://kamsha.ru/forum/index.php?topic=10266.0

Теперь думаю, лучше перенести это в неё или здесь оставить?

[Эррор Ляпсус]

Ещё одно краткое изложение событий, на этот раз не от любителя вроде меня, а от специалиста по периоду (и ответы на некоторые вопросы):

Анн Бренон "Крестовый поход против альбигойцев: исторические последствия священной войны".

http://www.delphis.ru/journal/article/krestovyi-pokhod-protiv-albigoitsev-istoricheskie-posledstviya-svyashchennoi-voiny

[Colombo]

Книгу Мадоля читал, изложено интересно и по порядку.
О святом Доминике с распространенной фамилией де Гусман (да и о Франциске из Ассизи) писал Честертон (тот самый, автор детективов).
Интересно было читать "Дама Тулуза" Елены Хаецкой, о путешествии к Монсегюру - помнится, гора и замок показались на фотках страшно маленькими.

P.S. Теперь все называется иначе: "Дама Тулуза" - это фэнтези, написанное позже, а путешествие в Монсегюр - вот оттуда, не все и без картинок, к сожалению.
http://zaborische.narod.ru/library/monsegur.html

[Эррор Ляпсус]

Книгу Мадоля читал, изложено интересно и по порядку.

Да и Осокин очень неплох, особенно в плане изложения политических событий и военных действий. Разве что в религиоведческом плане устарел.

Интересно было читать "Дама Тулуза" Елены Хаецкой, о путешествии к Монсегюру - помнится, гора и замок показались на фотках страшно маленькими.

Не читал. А Монсегюр - действительно маленькая крепость, хотя нынешняя - это уже более поздняя постройка. Хотя и прежняя была невелика. А вот гора что снизу, что сверху очень впечатляет, по-моему, на тех фото, которые я видел. Сейчас пробую отыскать впечатлившую меня в своё время панораму, но пока не получается. Может, вечером найду. Почти неприступной крепостью Монсегюр именно из-за горы считался.

P.S.: Есть ещё легенда, что Гийом Белибаст перед казнью предсказал возрождение катаризма через 700 лет. Всего 9 лет осталось

[Эррор Ляпсус]

Некоторые вещи не меняются - двойные стандарты XIII века, "разведчики" и "шпионы":

СПОЙЛЕРЫ

"Южным сеньорам то и дело вменяли в вину попустительство ростовщичеству... При этом в хрониках Альбигойской войны фигурирует некто Раймон де Сальваньяк, каорский банкир, знаменитый кредитор крестоносцев: именно он ссудил немалые средства для организации похода. Как явствует из писем Иннокентия III, Раймон де Сальваньяк был персональным банкиром Симона де Монфора, предводителя крестоносного войска; в частности, ему, в счет погашения долга, досталась вся богатая добыча, захваченная в Лаворе: кони, доспехи, пшеница, вино, дорогие ткани.
"Граф всегда весьма жаловал наемников", - с негодованием порицает Раймона VI в своей хронике Петр де Во де Серне... "Наемниками", или рутьерами (в хрониках и в папской переписке по отношению к ним применялся собирательный уничижительный термин ruptarii, "разрушители"), называли и небольшие, хорошо организованные профессиональные отряды вне вассальных связей, продающие свои услуги, и инженеров-специалистов по осадным машинам, и полуразбойничьи банды, разорявшие страну... В постановлениях III Латеранского собора, в одном и том же каноне (27) произносится анафема против наемников заодно с еретиками. В списке обвинений, приведших к отлучению Раймона VI от Церкви в апреле 1207 года, фигурируют все те же "разбойники арагонские", состоящие у графа на службе; это же обвинение выдвигается против графа Тулузского на IV Латеранском соборе... То же самое обвинение предъявляется и другим южным сеньорам, в частности Раймону-Рожеру Фуаскому. Воспользоваться услугами наемников в глазах Церкви означало совершить непростительное преступление.
Между тем, в то время как Церковь придает анафеме рутьеров и их покровителей, услугами наемников не брезгают сами крестоносцы, в том числе и граф Симон де Монфор. В своей хронике П. де Во де Серне тщательно избегает упоминаний этого факта, точно так же, как и легаты в своей корреспонденции; однако тому есть прямые свидетельства. В сентябре 1209 года, после отбытия основного корпуса крестоносцев, Монфор в письме к Папе жалуется на то, что войско его сильно поредело, и сообщает о непомерных расходах на наемную боевую силу: "...Мне приходится нанимать soldarios, которые остаются со мной за цену более высокую, нежели в любых других войнах. Мне с трудом удается заручиться их услугами, если не заплатить двойную цену"... В данном случае вместо одиозного в глазах Церкви термина ruptarii используется слово soldarii, но суть его такова же. "Арагонские рыцари", сражающиеся на стороне крестоносцев под Фанжо (1209), - это все те же рутьеры: возглавляет их некто Пейре Арагонец, по определению Гильема Тудельского "un mainader ardi" ("смелый предводитель банды наемников"), который на том "изрядно обогатился"" (с) С. Лихачева при содействии Н. Дульневой "Исторический экскурс" (предисловие к: Гильем Тудельский "Песнь об Альбигойском крестовом походе", М, "Квадрига", 2010)

[Kitero]

Они учили, что человеческие души пленены в материальном мире, созданном злым духом, но могут освободиться от власти демона и соединиться с Богом с помощью особого таинства – консоламентум.

В общем то это и есть рациональная причина гонений на катаров, богумилов и прочие подобные секты. Слишком быстро от постулата "материальный мир создан демоном" они переходят к постулату "надо убить человека чтобы освободить его душу из этого порочного мира (и попутно забрать его имущество)" а затем и к "никакого Бога нет, но надо убить человека чтобы забрать его имущество".

[Эррор Ляпсус]

В общем то это и есть рациональная причина гонений на катаров, богумилов и прочие подобные секты. Слишком быстро от постулата "материальный мир создан демоном" они переходят к постулату "надо убить человека чтобы освободить его душу из этого порочного мира (и попутно забрать его имущество)" а затем и к "никакого Бога нет, но надо убить человека чтобы забрать его имущество".

А теперь, внимание, вопрос Есть ли хоть один достоверно зафиксированный случай такого религиозно мотивированного убийства со стороны катаров?
А вот со стороны "жизнеутверждающей" (будто бы) католической ортодоксии мы имеем в обсуждаемом случае многолетнюю религиозную войну с массовыми казнями в процессе и столетнюю охоту инквизиции на людей. Причём, это-то совершенно открыто мотивировалось религиозными причинами (или, по меньшей мере, поводами). И было не самодеятельностью верующих, а официальной политикой церкви, провозглашённой с вершины церковной иерархии.  

[Пушок]

Выбирать между Катарами и тогдашней римокатолич.церковью - как между чумой и холерой... Но катары всеж были антисистемой... Гасили их правильно но страшно жаль невинных и как ужасен был погром южной культуры...

[Эррор Ляпсус]

Выбирать между Катарами и тогдашней римокатолич.церковью - как между чумой и холерой... Но катары всеж были антисистемой... Гасили их правильно но страшно жаль невинных и как ужасен был погром южной культуры...

"Антисистема" - термин из гумилёвской фэнтези, а не из исторической науки. И почему-то местное население, которое бок о бок с катарами жило, не считало что "гасили их правильно", а считало совсем наоборот. Даже католики в большинстве своём. До такой степени считало, что сражалось против "гасителей" с оружием в руках и восставало неоднократно. А одну инквизиционную миссию под Авиньонетом от местных жителей постигла известная судьба С тех пор инквизиторы отваживались передвигаться по Окситании только в сопровождении солдат. Не ценило местное население "борцов с антисистемой". И есть мнение (не только моё), что ему было виднее.

«Чем сжигать еретиков, лучше было бы сжечь инквизитора Фурнье, ибо он требует десятину от приплода ягнят или карнеляж» (с) местный деревенский староста.

[Vieux Gogan]

Интересно было читать "Дама Тулуза" Елены Хаецкой, о путешествии к Монсегюру - помнится, гора и замок показались на фотках страшно маленькими.
P.S. Теперь все называется иначе: "Дама Тулуза" - это фэнтези, написанное позже,

А мне было интересно после "Дамы Тулузы" перечитать ЕЩЕ БОЛЕЕ ФЕТАЗИ "Песнь для Арбонны" Гая Гаврилы Кея - если Хаецкая "за Монфора" и славно кроет "куртуазных провансальцев", то Кей - а он писал по французским историкам Ф. Арьесу и Ж. Дюбюи - более традиционно для "фентази" изображает Великое Искусство (катаров - причем жрецы в Арбонне достаточно страшны, глаза себе выкалывают для пущей проницательности) против Франкского Тоталитаризма. Но вообще книга прекрасная:)

[S1]

Даже католики в большинстве своём. До такой степени считало, что сражалось против "гасителей" с оружием в руках и восставало неоднократно

Так то оно так но ведь у того же Монфора была отнюдь не стотысячная армия а он тем не менее лихо громил катаров.В сухом остатке еретиков разбили причем отнюдь не громадными силами.

[Эррор Ляпсус]

Так то оно так но ведь у того же Монфора была отнюдь не стотысячная армия а он тем не менее лихо громил катаров.В сухом остатке еретиков разбили причем отнюдь не громадными силами.

Вообще-то, в конечном итоге разбили (и убили) именно Монфора, если о первом крестовом походе говорить. И вроде бы, полководческих талантов Монфора я, тем не менее, не отрицал. К человеку и его исторической роли можно относиться плохо, даже если он был выдающимся полководцем

А завоевали Окситанию окончательно, когда к этому подключилась французская корона. И на её стороне как раз был перевес в силах.

[S1]

Вообще-то, в конечном итоге разбили (и убили) именно Монфора, если о первом крестовом походе говорить

Да я и не спорю.Просто Монфор с очень небольшими силами продержался в Лангедоке довольно долго.И французская корона не посылала на юг огромные армии.Это говорит о том что как раз катаров поддерживало активное меньшинство,большинство же окситанцев скорее всего смотрело куда ветер подует.
Был в Каркассоне и гид говорил что там была могила Монфора а потом увезли во Францию.Меня кстатии всегда интересовало,этот Монфор имел отношение к "английскому" Монфору?

[Эррор Ляпсус]

Да я и не спорю.Просто Монфор с очень небольшими силами продержался в Лангедоке довольно долго.И французская корона не посылала на юг огромные армии.

Армия первого крестового похода в разные периоды очень сильно различалась по численности. В момент начала похода современники находили её очень многочисленной. Но по феодальному обычаю рыцари обязаны были участвовать в походе только сорок дней в году, и значительное их количество после отбытия обязательного срока расходилось по домам, после чего Монфор оставался с наиболее верными последователями и наёмниками.
А французская армия могла действовать более систематически, да обычно и вполне себе имела численное превосходство. Если брать, например, осаду Монсегюра во время восстания 1240-х годов, так и подавляющее.

Меня кстатии всегда интересовало,этот Монфор имел отношение к "английскому" Монфору?

Симон де Монфор-младший (который действовал в Англии) - сын знаменитого крестоносца, если я ничего не путаю.