Пламя заката -VI

[Markiz]

Плата невелика,
Власти плавник акулий.
Ныне и впредь – в веках –
Славься, великий Юлий!
Годы не мчат стремглав,
Медлят благоговейно.
Грозная тень легла
От Пиреней до Рейна.

Пробуя наиграть
Въедливый сердца ритм.
Нет мне других наград,
Только лишь вечный Рим.

Хватит! По горло сыт.
Брошена ложь законов
Жребием на весы,
Линией Рубикона.
Время иной грозе,
Доводов спесь иссякнет.
Не пожалеть резерв,
Гордость свою, Десятый.

Многое предстоит.
Новые дележи.
До завершенья ид
Не суждено дожить.

Родина спасена,
К прошлому нет возврата.
Вспомнит с тоской сенат
Споры триумвирата.
Поздно уж горевать.
Финишем эпопеи
Скалится голова
Преданного Помпея.

Холодом по ребру,
Тяжестью темноты.
С ними и ты, мой Брут.
С ними теперь и ты.

20.06.10

[Полярная Звезда]

Потрясающе... Что-то в душе перевернулось, вначале было настроение решительного протеста с Юлием - против безобразий, потом - пронзительная горечь, но не чувство поражения, а... такое чувство, что борящийся за свою страну Юлий всё-таки оказался выше и достойнее Брута... а холод и тяжесть - не только стали и темноты, но и подлости, и ещё чего-то...

Холодом по ребру,
Тяжестью темноты.
С ними и ты, мой Брут.
С ними теперь и ты.

Эти строки - шедевр...
Как будто я сама чувствую это. Такой резонанс... слова почему-то упорно не находятся... Сразу впечатались в память. И навряд ли изгладятся...
Почему-то кажется, что эти строки - ко многим ситуациям применимы.

[Lavri]

Markiz, просто и потрясающе.

[Яртур]

Markiz, браво!

[Leana]

Ух ты!  Браво.

[Markiz]

Как случилось так, не знаем мы, как случилось, нам неведомо, но орел, созданье вольное, полюбил голубку сизую, птицу робкую и тихую. И на свете этом счастия не отмерить полной мерою, не отсыпать щедрой горстию – хоть один наперсток выдавить. И не стать орлицей горлинке – страшно ей летать над кручами, ведь у гор – вершины острые, у ветров – дыханье жгучее, спит в провалах тьма бездонная, холод бродит перевалами. Глянешь, сердце и заходится, и немеют крылья слабые. А под крышей – жизнь вольготная, жизнь простая, безопасная. Знай воркуй себе, разнежившись, приводи в порядок перышки. А орлу в тепле неможется, а орлу в покое муторно, сны и те все беспокойные о горах давно оставленных. И ему порою кажется, что бы все отдал, без жалости, лишь бы снова – ветры встречные, лишь бы снова – мгла под крыльями, небо чистое, бездонное, и вершин сверканье снежное. Но восходит солнце тусклое, и виденье тает мороком. Вновь повсюду крыши ребрами, и деревья чахнут хилые, да воркует нежно горлинка, утро новое приветствуя. Только зря себя он мучает – не забыть края далекие, звезд огни на черном бархате, стрелы гор, что в небо целятся, и лавины поступь тяжкую – без надежды он старается. Не летать, бедняге, голубем, не клевать с ладони зернышки.

10.07.10

[Markiz]

Он идет по аллеям, идет по проспектам.
Расстоянье и время невольно сместив,
Он внимает тому, что уж было пропето,
И тому, что нескоро сплетется в мотив.
Он идет по асфальту, идет по брусчатке,
По бетонным мостам и мостам подвесным.
И на плитах оставив годов отпечатки,
Неразлучное время идет вместе с ним.

Город белокаменный и надменно-вычурный,
Взгляд видеокамеры ржой кирпичной вычервлен.
Снегом припорошенным неподъемным чудищем,
Это - город прошлого, это - город в будущем.

Он идет мимо статуй, театров, фонтанов,
И как реки форсирует улицы вброд.
Его поступь легка, его мысли спонтанны,
Он по-прежнему верит в людей и добро.
Скрыта в городе тайна, и вкус ее сладок,
От чудес ничего не должно отвлекать.
И сменяя эпохи, как будто фасады,
Мимо лентой домов проплывают века.

Сменятся развалины как с картинки видами –
Город, хоть реальный, но словно кем-то выдуман.
Крылья не по рангу ли? Но бояться нечего.
Город грустных ангелов и разгульной нечисти.

Он идет сквозь столетья, вот так – метр за метром –
По бульварам, что выгнули спину дугой.
Для него даже время течет незаметно,
Он как будто бы тот же, но все же другой.
Мимо старых районов и новых кварталов,
Мимо темных прудов, мимо монастырей.
Он идет не спеша и немного устало,
Но порой даже время не может быстрей.

В небо пламя призмами и подсветки гейзеры.
Город словно призрачный, он как будто грезится.
Купол неба яшмовый, звездами увенчанный…
Город настоящего - отголосок вечности.

04.08.10

[Markiz]

Зачем теперь о планах врать –
Не наверстать их.
Меня достал заклятый враг
На самом старте.
И мне достался пропуск в рай
Совсем некстати.

В раю и тишь, и благодать,
Нет толп и торжищ,
Текут безвременьем года,
Итог итожа.
Но почему мне иногда
До злобы тошно?

А рок, кто что бы ни болтал,
Он жестко стелет.
Я был на месте, я был там
И, вроде, с теми.
Ведь я с рождения бунтарь
И враг системы.

В раю тоска, покой и чин,
Нет к горлу лезвий.
Кто даже в помыслах нечист,
Тот не пролезет.
Но хоть кричи, хоть не кричи –
Все бесполезно.

А мне б по ветру паруса,
Как копья, мачты.
Чтоб, сам судья, решал бы сам
На главном матче.
Не возносить чужих осанн…
Исход заманчив.

В раю все белой резедой,
Венки, наряды.
Погода – вечный майский вздор,
А не ноябрь.
Но если мог бы, я бы сдох
Средь этих яблонь.

И как ни прячься, ведь найдут,
На то и псы вам.
А истина, как та же дурь -
Горда, спесива.
Опять в ответ: «Ты ж был в аду.
Скажи спасибо!»

В раю повсюду мир и лад,
И клевер скошен.
На голубей – вся высь бела -
Один бы коршун.
И мне не надо ваших благ,
Сиротских крошек.

А там был кров, стол и очаг,
Пусть слыл лишь гостем.
И час как день, и день как час
Полыни горше.
И мне назад хотя бы часть,
Хотя б полгорсти.

В раю не сыщешь старый сад,
Где прудик илист.
В прохладе праведники спят,
Уют, не гнилость.
Пусть там был ад. Верните вспять.
Мы с ним сроднились.

10.08.10

[Lavri]

Погода – вечный майский вздор,
А не ноябрь.
Но если мог бы, я бы сдох
Средь этих яблонь.

Бессильное бешенство от насильно навязанного райского блаженства... Блистательно, как всегда!

[Drago63]

Браво, Markiz! Великолепно!

[Полярная Звезда]

Он идет по аллеям, идет по проспектам - чарующе. Необычный ритм завораживает, город виден, как реальный. Очень точно передаёт мои настроения, когда я гуляю по Риге! Здорово, спасибо!

Зачем теперь о планах врать... - не люблю классический рай. Очень. Поэтому стих ОЧЕНЬ понравился. Великолепно!

[Markiz]

Суд Париса

Там, где цветущим венком увит,
Есть неприметный холм.
Три величайших в предгорье Ид
Встали пред пастухом.
Редко визитом балуют твердь
Ради иных рутин.
Но и богини - женщины ведь,
Тут уж как ни крути.
Хоть не варить на обед мослы
И не спешить к одру,
Даже бессмертная хочет слыть
Краше своих подруг.
Выкормыш диких лесных ватаг
Сердце стучит: «Беги!»
Но невозможно оставить так,
В гневе, самих богинь.
Ну же, Парис, почему не рад?
Липкий откуда страх?
А перед ним, как статуи в ряд
Сила, Война и Страсть.
Кто-то рукою махнет: «Да ну,
К выгоде б лишь торги».
Только как выбрать из трех одну,
Не оскорбив других?
Там, в стороне от привычных троп,
В горы лишь козий лаз…

- Я в благодарность тебе дам трон,
Над Ойкуменой власть.
От Хаттушу до земли Та-Кем,
Запад, Восток и Юг.
Все покорятся твоей руке,
Волю приняв твою.
Будут соседи кровавить лбы,
Первым спеша почтить.
Встанешь ты выше царей любых,
Равный богам. Почти.
Многим порядок такой знаком,
Глупо опровергать.
Будет достаток и будет закон
Строгим к твоим врагам.
Милостью Геры озарена,
Верностью рабских толп
Станет великой твоя страна,
Несокрушим престол.

- Старые властью уязвлены,
Если ты смел и юн,
Нет для мужчины честней войны,
Слаще побед в бою.
Любит героев и знать, и чернь.
Пусть мир сгорит в костре,
Я подарю тебе гимн мечей,
Звонкую песню стрел.
Жизнь без сражений, увы, пуста,
Кровью века спеклись.
Дам тебе ярость и на устах
Полузвериный клич,
Крепость руке. Ты лишь справься, сдюжь,
Выдержи медь о медь.
Будет приманкой для храбрых душ
Слава твоя греметь.

- В мире садовник растит побег,
Чтобы жизнь в склад и в лад.
Есть торжество и иных побед,
Есть и другая власть.
Многое будет тебе внове,
Лакомством со стола,
Сбивчивый шепот и тяжесть век,
Томная нежность ласк.
То, что изведать не суждено,
Пламя и холод плит.
Если затянет тебя на дно,
Можешь потом не всплыть.
Власть? Ойкумена ведь не Олимп.
Слава? Скучна уже.
Но обладать недоступной им –
Вызов для всех мужей.
Юноше, выросшему в лесу,
Снился ль подобный приз?
Ну, без сомнений верши свой суд,
Думай скорей, Парис.

Жаль, от Фортуны помощи нет,
Время ветрам стихать.
Ждали великие в тишине
Выбора пастуха.
Дальше… Там трудно придумать сверх,
Слишком судьба зорка.
Был Илиона велик рассвет,
Страшен его закат.
Ну а пастух, плод богам вернув,
Все получил – заметь –
Золото, женщину и войну,
И в эпилоге – смерть.

23.08.10.

[Яртур]

Markiz, блистательно, как всегда!

[passer-by]

Ох, сколько за отпуск пропустила замечательных стихов!! Догоняю.

И ему порою кажется, что бы все отдал, без жалости, лишь бы снова – ветры встречные, лишь бы снова – мгла под крыльями, небо чистое, бездонное, и вершин сверканье снежное. Но восходит солнце тусклое, и виденье тает мороком.

А меня потрясло вот это. Так горько, эмоционально и безысходно!! Спасибо.
И ещё хочется добавить. Совершенно и тонко обозначено одиночество души. Потрясающе.
О суде Париса и не говорю. Любимые мифы переливаются всеми красками. Блестяще.

[Markiz]

Мы сварганим роман, выдирая страницы поплоше,
Принимая с годами за правду свое же вранье.
И опять наважденьем привидится зимняя площадь,
Как чернильные брызги на белом снегу воронье.
Но, увы, понимание сути нам поздно дал опыт,
Хоть пора бы привыкнуть держаться немного скромней.
А судьбу мою вдаль повлекло суматошным галопом,
Все сливается мутью, слегка придержите коней.

Станет зябко, как будто в глаза мне уставилась старость,
И вернется кошмаром дорога в Иркутск и Тобол.
Я оставлю слова, я оставлю дела, я однажды останусь.
Я забуду о прошлом и просто останусь с тобой.

Я не стал господином, но все же совсем не слуга вам.
Мне ли мчаться вперед лишь с одной только мыслью: «Скорей!»?
Но уже даже в снах редко видится мирная гавань,
Нас сорвали эпохи шторма, как суда с якорей.
А судьба с тем, кто спорит, всегда разбирается круто,
Пал поверженный Зевсом могучий герой Капаней.
Я ведь даже не смею просить измененья маршрута.
Хоть на день, хоть на час, хоть на миг придержите коней.

Надо мной занесенным клинком небеса цвета стали.
И теперь не понять мне, откуда пришла эта боль.
Но, как в реку, шагнув в тишину, за спиной все оставив,
Я придумаю вечность и просто останусь с тобой.

Наважденья былые нам после покажутся явью,
Как бы мы ни старались, но мы уж давненько не те.
Только тот, не вкусивший сомнений, когда-то был я ли?
Нет, не вспомнить. Следы заровняет метель.
Если б то, что я знаю сейчас, я изведал бы ране.
Но деянья и мысли вернутся однажды ко мне.
Я мечтаю сойти, затерявшись в таежном буране…
Придержите коней, придержите коней, придержите коней.

И стремленье к победе отстало, забывшись на старте,
Я не кормчий фортуны, я - верный судьбы вестовой.
Отпустите меня, позабудьте иль просто оставьте.
Но дорога зовет. Я, увы, не останусь с тобой.

10.09.10