Скарлетт и "Унесенные ветром"

[prince_bundle]

Эрэа Ингрид, часто бывает, что толкает к противоположности.
Эшли очень повезло, что Скарлетт влюбилась именно в него.

[Ингрид]

Он вывозил единственный товар Юга - хлопок и привозил... ну, Митчелл не пишет, что именно, но явно не только шляпки из Парижа. И рисковал при этом своей шкурой и своим кораблём, так что свои деньги он зарабатывал честно. И его за это ценили.

Я поняла, что меня коробит - не делание денег на войне, а, пожалуй, чрезмерная бравада цинизмом. Пока речь шла только о том, что не хватает шляпок и тканей на платья, это ладно, но когда Юг на самом деле стал нести потери, когда почти каждая семья теряла близких и знала, что их мужчины терпят голод и холод, ходят в обносках, когда навалилось несчастье... этот белый костюм Ретта, сытая лошадь...  Я могу понять ненависть южан к нему. Что не врал - молодец, заслуживает уважения, но цинизма напоказ было так много, что ясно, что за ним стояла личная обида - южный кодекс чести сделал из Ретта изгоя, а теперь он плясал на костях Юга. Слишком много презрения к людям (южанам).
Мне очень нравится Ретт, но я, повторяю, могу понять ненависть к нему. Можно было делать то, что нравится, не столь оскорбительно.

[Змей]

Единственное, чего не поняла, - как связана гибель под колесами автомобиля со славой Митчелл? Разве это был не несчастный случай?
Конечно, несчастный случай. Но Пушкин, Лермонтов, Есенин, Высоцкий, Цой, Леннон и др. тоже погибли не от рук масонских заговорщиков. Есть мнение, что высшие силы наделяя человека талантом, часто взамен забирают его молодым.

Пока речь шла только о том, что не хватает шляпок и тканей на платья, это ладно, но когда Юг на самом деле стал нести потери, когда почти каждая семья теряла близких и знала, что их мужчины терпят голод и холод, ходят в обносках, когда навалилось несчастье... этот белый костюм Ретта, сытая лошадь...   Я могу понять ненависть южан к нему. Что не врал - молодец, заслуживает уважения, но цинизма напоказ было так много, что ясно, что за ним стояла личная обида - южный кодекс чести сделал из Ретта изгоя, а теперь он плясал на костях Юга. Слишком много презрения к людям (южанам).Мне очень нравится Ретт, но я, повторяю, могу понять ненависть к нему. Можно было делать то, что нравится, не столь оскорбительно.
Если даже забыть о том, что оскорбленные тряпки-шляпки от него брали только так, то товарищ, ещё и по делу прикалывался. И именно над теми, кто этого заслуживал.

"Если бы на правительственных подрядах можно было так же хорошо
заработать, говорил он, поглядывая в сторону тех, кто эти подряды получал,
он несомненно бросил бы свое рискованное занятие и стал бы поставлять
Конфедерации недоброкачественное обмундирование, гнилые кожи, смешанный с
песком сахар и затхлую муку.
Часто на его слова трудно было что-нибудь возразить, и именно это
особенно сильно всех бесило. Небольшие скандалы из-за военных поставок уже
имели место. В письмах с передовой солдаты постоянно жаловались на обувь,
которая разваливалась на ногах через неделю, на упряжь, которая рвалась,
стоило покрепче подтянуть подпругу, на порох, который не воспламенялся, на
тухлое мясо и зараженную долгоносиком муку. Жители Атланты старались уверить
себя, что такой негодный товар поставляют из Алабамы, или Виргинии, или
Теннесси, но только не из Джорджии. Ведь люди, получившие правительственные
подряды, принадлежат к лучшим домам Джорджии. Кто как не они делают щедрые
пожертвования в фонды госпиталей и помощи сиротам войны? Разве не они с
таким воодушевлением распевают "Дикси" и с самой неистовой свирепостью
требуют -- во всяком случае с трибуны -- крови янки? Волна ненависти к тем,
кто наживался на правительственных подрядах, еще не взмыла вверх, и слова
капитана  Батлера  были восприняты лишь как доказательство его чудовищной
невоспитанности.
Он не только задевал честь города, намекая на продажность людей,
занимающих высокие посты, и пороча незапятнанную отвагу воинов, но находил
еще удовольствие в том, чтобы ставить досточтимых граждан в затруднительное
положение. Подобно шкодливому мальчишке, который не может удержаться, чтобы
не проткнуть булавкой воздушный шарик, он не мог устоять против желания
поубавить спеси чванливым ханжам и ура-патриотам. Он беспощадно разоблачал
их невежество, лицемерие и фанатизм и делал это столь искусно, проявляя к
собеседнику вежливый и якобы неподдельный интерес, что его жертва до тех пор
не понимала, куда он клонит, пока не оказывалась в смешном положении
самонадеянного пустобреха.
Но Скарлетт и в те дни, когда город еще не отвернулся от  Ретта   Батлера ,
уже не питала на его счет иллюзий. Она знала, что его изысканная галантность
и помпезные речи таят в себе глубоко скрытую иронию. Она понимала, что он
просто забавляется, играя роль отчаянно смелого патриота-контрабандиста.
Порой он даже, напоминал ей мальчишек -- друзей ее детства: неугомонных
близнецов Тарлтонов с их неутолимой страстью к "розыгрышам"; дьявольски
изобретательных Фонтейнов, начиненных всяческими проделками; Калвертов,
способных просидеть всю ночь напролет, обдумывая какую-нибудь очередную
мистификацию. Но сходство было неполным: под маской небрежной беспечности
 Ретта   Батлера  угадывался злобный умысел, какая-то почти зловещая, хотя и
неуловимая, мстительная жестокость.
И все же он скорее импонировал ей в роли романтического контрабандиста,
хотя она и видела насквозь его лицемерие. Ведь это значительно облегчало
общение с ним, которое на первых порах было для нее столь тягостным.
Поэтому, когда он внезапно сбросил маску и принялся -- намеренно,
по-видимому, -- восстанавливать против себя уже расположенных к нему
горожан, это раздосадовало ее чрезвычайно. Раздосадовало потому, что
казалось ей глупым, и потому, что резкое осуждение, которому он начал
подвергаться, бросало тень и на нее.
И вот настал день, когда  Ретт   Батлер  сжег за собой все мосты и
окончательный остракизм неизбежно должен был стать его уделом. Это произошло
в доме миссис Элсинг на благотворительном музыкальном вечере в пользу
выздоравливающих воинов. Дом был полон военных, приехавших на побывку,
служивых людей из милиции и войск внутреннего охранения, раненых из
госпиталей, молоденьких девушек, вдов и матрон. В доме не осталось ни одного
свободного стула, и даже на лестнице и в холле толпились гости. Огромную
чашу граненого хрусталя, которую дворецкий Элсингов держал в руках, стоя у
входа, дважды освобождали от груза серебряных монет, что само по себе
указывало на успех затеи, ибо в эти дни серебряный доллар был уже равен
шестидесяти долларам в кредитных билетах Конфедерации.
Каждая девушка, хоть в какой-то мере обладавшая музыкальными
способностями, пела или играла на фортепьяно, а живые картины вызвали бурю
аплодисментов. Скарлетт была в превосходном настроении; она не только
исполнила вместе с Мелани трогательный дуэт "Когда на луг падет роса" и --
на бис -- более игривую песенку "Ах, боже, боже, дамы, это был не Стефан!",
но на нее еще пал выбор воплотить Дух Конфедерации в последней живой
картине.
Она знала, что выглядит в высшей степени соблазнительно в строгом
греческом хитоне из белой кисеи, подпоясанном красно-синим кушаком, с
звездно-полосатым флагом в одной руке и саблей с золотым эфесом, когда-то
принадлежавшей Чарлзу, а еще ранее его отцу, -- в другой, простертой к
коленопреклоненной фигуре капитана Кэйри Эшберна из Алабамы.
Когда занавес опустился, она, не удержавшись, поискала глазами  Ретта
 Батлера  -- ей хотелось увидеть, какое она произвела на него впечатление в
этой очаровательной живой картине. К великому ее разочарованию, он был
погружен в жаркий спор и, по-видимому, даже не смотрел представления. По
лицам окружавших его мужчин она поняла, что все они взбешены тем, что он им
говорит.
Она направилась туда, где он стоял, и среди внезапно наступившей, как
это бывает иногда в многолюдных собраниях, тишины услышала вопрос, заданный
напрямик Уилли Гиненом, офицером милиции:
- Следует ли так понимать вас, сэр, что Дело, за которое отдают жизнь
наши герои, не является для вас священным?
-Если вы завтра попадете под поезд, значит ли это, что
железнодорожная компания должна быть причислена к лику святых? - самым
кротким тоном спросил в свою очередь  Ретт   Батлер , словно и в самом деле
желал получить на это ответ.
- .. - произнес Уилли, и голос его сорвался, -- если бы мы не
находились в этом доме...
--Я дрожу при одной мысли о том, что могло бы тогда воспоследовать, --
сказал  Ретт Батлер - Ведь  ваша   храбрость , думается мне, слишком широко
известна.
Уилли густо покраснел, и разговор оборвался. Все были смущены. Уилли,
крепкий, здоровый парень призывного возраста, находился тем не менее в тылу.
Правда, он был единственный сын в семье, и кому-то же надо было служить в
милиции и охранять порядок в штате. И все же, когда  Ретт Батлер  произнес
слово " храбрость ", в группе уже отлежавших в госпитале офицеров раздались
смешки.
"О господи! Не может он, что ли, держать язык на привязи! -  с
раздражением подумала Скарлетт. -  Портит всем вечер!"
Доктор Мид грозно нахмурил брови.
-  Для вас, молодой человек, возможно, нет ничего священного, -  сказал
он громовым голосом, каким всегда произносил свои речи. - Но для верных
патриотов и патриоток Юга есть вещи поистине священные. Это - стремление
уберечь наш край от узурпаторов, это - Права Южных штатов и это...
У  Ретта   Батлера  был скучающий вид; он мягко, почти вкрадчиво прервал
доктора.
- Войны всегда священны для тех, кому приходится их вести, - сказал
он. - Если бы те, кто разжигает войны, не объявляли их священными, какой
дурак пошел бы воевать? Но какие бы лозунги ни выкрикивали ораторы, сгоняя
дураков на бойню, какие бы благородные ни ставили перед ними цели, причина
войн всегда одна. Деньги. Все войны, в сущности, - драка из-за денег.
Только мало кто это понимает. Все слишком оглушены фанфарами, барабанами и
речами отсиживающихся в тылу трибунов. Иной раз их воинственный клич звучит
так: "Спасем гроб нашего Христа от язычников!" Или так: "Долой папистов!" А
в другом случае иначе: "Свобода!" Или: "Хлопок, Рабовладение и Права Юга!"

Как видите, пинки получают исключительно те кто заслуживает, а фронтовики одобрительно подхихикивают. Конечно капитан иногда передергивает. Например доктор Мид, которого он обозвал "высокопарным козлом", кроме этого самоотверженный врач и любящий муж, а многие ребятишки из милиции когда пришло их время оказались героями, но и Скарлетт права только наполовину. Баттлер, действительно в глубине души настоящий Том Сойер, но злобы и жестокости в нем нет ни на грош. Он прикалывается, но по-настоящему больно никому и никогда не делает.

[Уленшпигель]

 Причину со следствием не путаем ? Южане не любили Ретта за то, что он всегда был прав и не стремился бежать в стаде, он справедливо тыкал носом восторженных и спесивых болванов, что необходимо для выигрыша в войне. И то что этого всего нет у Юга. Таки он и оказался прав.
А насчет Эшли -в отношении его абсолютно справедливы слова Ретта и его презрение к нему:
  Это орнаментальная порода..(для украшения природы)
  Он абсолютно не знает вас. А если он знал и отпустил, то...
  А также справедливы слова, что он не любит а вожделеет...
Эшли знает, что Юг обречен, что эта война не нужна, но общество требует... Затем он возвращается  нищий  домой... Живет за счет женщины к которой вожделеет, но любит свою жену.
  Ретт же за время войны делает состояние, которое позволяет ему баловать любимую женщину так, что он может смотреть сквозь пальцы на то, что она фантастическая дура и так тратит деньги...
  таки а кто мужик, а кто  слабак? Взгляды на войну  у обоих совпадает.
Скарлетт -обоих мужчин не понимала, оба в итоге послали её..
Счас на килмеплиз последняя цитата:
38 лет. Не замужем и детей нет. Нет и просто мужчины, который бы любил меня. Зато есть высокооплачиваемая директорская должность. Всю жизнь убила из-за карьеры. КМП
Дети у Скарлетт есть -и кто из них хоть как то любит мать? Таки все хорошо?

[Ингрид]

Змей,
а я бы выделила вот это:
Но сходство было неполным: под маской небрежной беспечности
 Ретта   Батлера  угадывался злобный умысел, какая-то почти зловещая, хотя и неуловимая, мстительная жестокость.

То, что он говорит, правда. Будь он по настоящему жесток, он бы читателям не нравился. Чувство юмора у него чудесное, высмеивает он по делу. Но я говорила о другом. Я поставила себя на место матери, чей сын в южной армии, которая отступает. Боеприпасов не хватает, еды не хватает, сапог нет, одежда изношена, силы на исходе... А Батлер разъезжает по городу, демонстрируя свое богатство и благополучие. Бравируя ими. Никто не мешал ему надеть костюм хотя бы не белый, который не столь бы бросался в глаза по контрасту.
В этом поведении его - презрение и вызов. Не матерям и женам солдат, а южному укладу, его гордыне, его жестокости и глупости, но матери и жены этого знать не могут.
Неважно, правы южане или нет в этой войне, когда речь идет о страданиях близих людей, ненависть к таким, как Батлер, инстинктивна.

[Уленшпигель]

Зависть -всегда инстинктивна!

[Змей]

Но я говорила о другом. Я поставила себя на место матери, чей сын в южной армии, которая отступает. Боеприпасов не хватает, еды не хватает, сапог нет, одежда изношена, силы на исходе... А Батлер разъезжает по городу, демонстрируя свое богатство и благополучие. Бравируя ими. Никто не мешал ему надеть костюм хотя бы не белый, который не столь бы бросался в глаза по контрасту.В этом поведении его - презрение и вызов. Не матерям и женам солдат, а южному укладу, его гордыне, его жестокости и глупости, но матери и жены этого знать не могут.
Неважно, правы южане или нет в этой войне, когда речь идет о страданиях близих людей, ненависть к таким, как Батлер, инстинктивна
Интересненько. Вся Атланта переполнена жирующими барыгами, которые поставляют в армию  порох, который не воспламенялся, тухлое мясо и зараженную долгоносиком муку, но зато принадлежат к лучшим домам Джорджии. Они мразь достойная виселиц, а инстинктивно ненавидят почему-то Ретта. Может не потому, что он такой красивый и в белых штанах, а потому что те прикрывают свои гадости патриотическими воплями, а товарищ капитан, который гадостей не делает,  считает драть глотку ниже своего достоинства?

[Уленшпигель]

А еще в тему, что ж этих геройчиков, что записались в милицию штата(как их там точно по книге то) а на войну не идут, не осуждают...

[Ингрид]

Они мразь достойная виселиц, а инстинктивно ненавидят почему-то Ретта. Может не потому, что он такой красивый и в белых штанах, а потому что те прикрывают свои гадости патриотическими воплями, а товарищ капитан, который гадостей не делает,  считает драть глотку ниже своего достоинства?

Я попыталась объяснить вИдение верящих в "Наше Правое Дело", чьи любимые люди рискуют жизнью, терпят голод и холод.
Мыслей Ретта они не читают, а то, что вы называете "драть глотку" для них всего лишь значит озвучить их собственные мысли. Мерзавец, по видимости разделяющий их веру, для них "свой", Ретт, ничего подобного не делающий и не делающий это вызывающе - чужак.
Лично я считаю, что осуждать их за такое вИдение нельзя. Ретт из уважения к горю потерявших близких мог бы вести себя чуть менее вызывающе, это было бы порядочней. Имею в виду после перелома войны.
ИМХО, припереться на похороны в белом костюме потому, что ты не любил покойника - это оскорбление тем, кому покойник дорог. Лучше вообще не являться.

В данном случае личная обида на моральный кодекс Юга затмила ему чувства людей.

[Уленшпигель]

Они мразь достойная виселиц, а инстинктивно ненавидят почему-то Ретта. Может не потому, что он такой красивый и в белых штанах, а потому что те прикрывают свои гадости патриотическими воплями, а товарищ капитан, который гадостей не делает,  считает драть глотку ниже своего достоинства?

Я попыталась объяснить вИдение верящих в "Наше Правое Дело", чьи любимые люди рискуют жизнью, терпят голод и холод.
Мыслей Ретта они не читают, а то, что вы называете "драть глотку" для них всего лишь значит озвучить их собственные мысли. Мерзавец, по видимости разделяющий их веру, для них "свой", Ретт, ничего подобного не делающий и не делающий это вызывающе - чужак.
Лично я считаю, что осуждать их за такое вИдение нельзя. Ретт из уважения к горю потерявших близких мог бы вести себя чуть менее вызывающе, это было бы порядочней. Имею в виду после перелома войны.
ИМХО, припереться на похороны в белом костюме потому, что ты не любил покойника - это оскорбление тем, кому покойник дорог. Лучше вообще не являться.

В данном случае личная обида на моральный кодекс Юга затмила ему чувства людей.

Если правда кого то оскорбляет, то может надо править кривую рожу оскорбленного, а не злиться на зеркало... Боевые офицеры, что то не оскорблялись... Может потому , что понимали, что шастать через блокаду реально опасно, а товары , привезенные Батлером им необходимы больше, чем трусы в милицейской форме.

[Змей]

Мерзавец, по видимости разделяющий их веру, для них "свой", Ретт, ничего подобного не делающий и не делающий это вызывающе - чужак.
Во-во!

Лично я считаю, что осуждать их за такое вИдение нельзя. Ретт из уважения к горю потерявших близких мог бы вести себя чуть менее вызывающе, это было бы порядочней. Имею в виду после перелома войны
Где тут неуважение?

"В  толпе  произошло движение, люди расступились,  и  Ретт Батлер верхом
начал осторожно продвигаться к коляске тетушки Питтипэт. "В храбрости ему не
откажешь, -- мелькнуло у Скарлетт в  голове. -- Его же тут  в  любую  минуту
могут просто растерзать за то, что он не надел формы". Он приближался, и она
подумала,  что могла бы сама, первая,  выцарапать  ему глаза. Как  смеет  он
появляться здесь,  холеный, сытый, на этой  великолепной лошади, в  отличном
белом полотняном костюме,  в сверкающих сапогах, с дорогой сигарой во рту, в
то  время  как  Эшли и все наши парни,  босые,  голодные, изнемогая от жары,
погибая от дизентерии, сражаются с янки!
     Злые взгляды сопровождали его неторопливое продвижение.  Старики что-то
ворчали себе в бороды, а никогда не отличавшаяся робостью миссис Мерриуэзер,
слегка  приподнявшись на  сиденье, отчетливо  произнесла  самым  ядовитым  и
оскорбительным тоном:
     - Спекулянт!
     Не обращая  ни малейшего  внимания  ни  на кого,  Ретт Батлер приподнял
шляпу, приветствуя тетушку Питтипэт и Мелани, подъехал к коляске, наклонился
к Скарлетт и прошептал ей на ухо:
     - Не кажется  ли  вам, что сейчас самое время доктору Миду разразиться
одной  из   своих  знаменитых  речей  на  тему  о  победе,  реющей,  подобно
распластавшему крылья орлу, над нашими знаменами?
     Нервы Скарлетт были натянуты до предела. Резко повернувшись на сиденье,
она,  как рассвирепевшая кошка, уже готова  была выпустить когти и зашипеть,
но Ретт жестом остановил ее.
     - Я  приехал  сообщить  вам, дамы, -  громко произнес  он, -- что  с
передовой уже начали поступать первые списки убитых и раненых.
     Толпа всколыхнулась; среди стоявших достаточно близко, чтобы расслышать
его слова,  пробежал  гул, кто-то  уже  поворачивался,  собираясь бежать  на
Уайтхоллстрит   в  штаб,  но  Ретт  Батлер,   приподнявшись   на  стременах,
предостерегающе вскинул вверх руку.
     - Не расходитесь! - крикнул он. -- Списки отправлены в газеты, их уже
печатают. Стойте здесь.
     -  О, капитан  Батлер!  - вскричала  Мелани, повернувшись к  нему. В
глазах  у нее стояли слезы. - Спасибо,  что вы приехали сообщить нам! Когда
будут вывешены списки?
     -- Это может произойти с минуты на  минуту,  мадам. Сообщения поступили
полчаса назад. Дежурный майор не хотел ничего оглашать, пока списки не будут
напечатаны, --боялся, что толпа ворвется в редакцию. Да вот, глядите!
     Одно  из окон  редакции распахнулось, и оттуда высунулась чья-то рука с
пачкой длинных, узких, перепачканных  сведшей типографской краской  гранок с
тесными строчками имен и фамилий. Толпа ринулась к окну, все вырывали гранки
друг  у друга, те, кому  удалось их схватить, старались  выбраться из толпы,
чтобы  иметь  возможность  прочесть,  стоявшие  сзади  напирали  с  криками:
"Пропустите меня!"
     - Подержи! -  сказал Ретт Батлер, соскакивая с седла  и бросая поводья
дядюшке Питеру.  Решительно расталкивая толпу,  он двинулся  вперед  и через
минуту  возвратился  к  коляске  с пачкой  гранок  в руке.  Одну он протянул
Мелани, остальные  начал  раздавать  дамам  из стоявших поблизости экипажей:
миссис Мид, миссис Мерриуэзер, миссис Элсинг, сестрам Ма
     - Да  читай же,  Мелли! -  вне  себя  крикнула Скарлетт, задыхаясь от
волнения. У Мелани  так дрожали руки, что она не  могла разобрать  прыгавшие
перед глазами строчки.
     -- Возьми, - еле  слышно прошептала Мелли, и Скарлетт выхватила гранку
у  нее из  рук. -  Где  тут "У"? А вот, в  самом низу, все так смазано, еле
можно разобрать.
     -- Уайт... - прочитала Скарлетт, и голос ее дрогнул. - Уилкенс, Уинн,
Фебулон... О, Мелли! Его здесь нет! Нет! О, тетя  Питти, успокойтесь! Мелли,
достань нюхательные соли! Помоги ей, Мелли!
     Мелли,  заливаясь  слезами  от  счастья,  поддерживала  запрокинувшуюся
голову тетушки Питти и совала ей  под нос флакончик с  нюхательными  солями.
Скарлетт подхватила старую даму с другой стороны. Сердце ее пело от радости.
Эшли жив! Его даже не ранило. Господь бог его хранит...
     Она услышала негромкий стон и, обернувшись,  увидела, что  Фэнни Элсинг
уронила  голову  на  грудь  матери,  выпустив гранку из  рук. Миссис  Элсинг
прижимала к себе  дочь, тонкие губы ее дрожали. Она негромко сказала кучеру:
"Домой! Быстрей!"  Скарлетт бросила  взгляд на список: имени Хью Элсинга там
не  значилось.  Значит,  у Фэнни  был любимый,  и он убит. Толпа почтительно
расступилась  перед  коляской  миссис  Элсинг,  следом  тронулась  маленькая
плетеная тележка, - мисс Фейс Маклюр с каменным лицом правила лошадью, губы
ее были так плотно сжаты,  что  впервые полностью прикрыли  зубы. Мисс Хоуп,
без  кровинки  в лице, прямая как  палка, сидела  рядом с сестрой, судорожно
вцепившись рукой в  ее  юбку. Обе они казались совсем  старыми женщинами. Их
обожаемый младший  брат Даллас ушел в  мир  иной, оставив  своих  незамужних
сестер одних на белом свете.
     -- Мелли! Мелли! - радостно кричала Мейбелл. -- Рене жив! И Эшли тоже!
О, какое  счастье! -  Шаль  соскользнула  с ее плеча, выставив  на всеобщее
обозрение огромный живот, но ни она, ни миссис Мерриуэзер уже не обращали на
это внимания.  -  О,  миссис  Мид! Рене...  - Голос ее оборвался. -- Мелли,
взгляни! О, миссис Мид, бога ради... Дарси?..
     Миссис Мид сидела, опустив голову, глядя  в  колени, и не шевельнулась,
когда ее окликнули, но по лицу юного Фила,  сидевшего рядом, все можно  было
прочесть, как по открытой книге.
     --  Ну,  мамочка, мама! -- беспомощно повторял он. Миссис  Мид подняла
голову и встретила взгляд Мелани.
     -- Не нужны ему больше сапоги, -- сказала она.
     -- О, моя дорогая!  --  воскликнула Мелли и разрыдалась. Опустив голову
тетушки Питти на плечо Скарлетт,  Мелани выпрыгнула из коляски и бросилась к
миссис Мид.
     --  Мама, но у тебя остался я, -- твердил Фил, делая неуклюжую  попытку
утешить мать. -  И если бы только ты отпустила меня, я бы поубивал всех этих
янки...
     Миссис Мид вцепилась ему в плечо, словно желая показать, что никогда ни
на секунду не отпустит его от себя, и пробормотала сдавленным голосом:
     -- Нет! - И захлебнулась слезами.
     -- Фил Мид, сейчас  же замолчите! -  прошипела  Мелани,  поднимаясь  в
коляску и прижимая миссис Мид  к груди. - Вы считаете, что очень  облегчите
своей матери  жизнь,  если  ей придется  хоронить и  вас  тоже?  Отродясь не
слышала более глупого способа утешать! Быстрей везите нас домой!
     Фил взял вожжи, а Мелани обернулась к Скарлетт:
     -- Как  только отвезешь тетушку Питти, приезжай  к миссис  Мид. Капитан
Батлер, не можете ли вы послать за доктором - он в госпитале.
     Коляска покатила сквозь поредевшую  толпу. Некоторые женщины заливались
слезами радости,  но большинство стояли оглушенные, еще не осознав до конца,
какой  на  них   обрушился     Скарлетт  склонилась  над  расплывшимися
типографскими строчками,  быстро пробегая их глазами,  ища, не  попадется ли
имя  кого-нибудь из друзей. Теперь, узнав,  что  Эшли уцелел, она  уже могла
думать и о других. О, какой  длинный  перечень имен! Какой тяжкий  урон  для
Атланты, для всей Джорджии!
     Силы  небесные! "Калверт, Рейфорд, лейтенант". Рейф!  Внезапно  всплыло
далекое-далекое воспоминание: она и Рейф, сговорившись, бегут из дома, но  с
наступлением  ночи  решают  вернуться,  потому  что  проголодались и  боятся
темноты.
     "Фонтейн, Джозеф К., рядовой". Маленький злючка Джо! А Салли только что
разрешилась от бремени!
     "Манро, Лафайетт, капитан". А Лаф обручился  с Кэтлин Калверт. Бедняжка
Кэтлин!  Потерять сразу двоих -  и брата и любимого! А Салли-то еще тяжелей
- и брата и мужа!
     Нет,  это  слишком  ужасно!  Скарлетт не  решалась  заглянуть  дальше в
список. Тетушка Питти вздыхала и всхлипывала у нее на  плече, и Скарлетт без
особых церемоний отпихнула ее в угол коляски и снова стала читать.
     Господи,  нет,  не  может  быть  - фамилия Тарлтон  три раза подряд...
Верно,  наборщик  напутал  в  спешке... Нет. Все  трое.  "Тарлтон,  Брейтон,
лейтенант",  "Тарлтон, Стюарт,  капрал", "Тарлтон, Томас,  рядовой". А  Бойд
погиб еще в первый год войны и похоронен где-то там, в Виргинии. Все четверо
тарлтонских   мальчиков   погибли   на   войне.   И   Том,   и   длинноногие
бездельники-близнецы - эти  отчаянные болтуны  с их  нелепым пристрастием к
"розыгрышам",  и Бойд,  грациозный, как  профессиональный танцор, и с языком
острым, как жало.
     У  нее  не было  сил  читать  дальше. Она боялась увидеть в этом списке
имена  кого-нибудь  еще  из  тех  мальчиков,  с которыми  росла,  танцевала,
кокетничала, целовалась...  Слезы  душили ее, но не  могли  пролиться, горло
сдавило словно железным обручем.
      Я сочувствую вам, Скарлетт, - произнес Ретт Баттлер. Она  подняла на
него  глаза. Она совсем забыла, что  он  все  еще здесь.  -- Там много ваших
друзей?
     Она кивнула, не сразу найдя в себе силы заговорить.
     -  Почти  в  каждой  семье  графства...  И  все...  все  трое  братьев
Тарлтонов.
     Лицо его было сосредоточенно и сумрачно,  в глазах не мелькала  обычная
усмешка.
     - И это еще не конец, - сказал он. - Это только первые сводки, и они
не  полны. Завтра поступят новые, более длинные списки. - Он понизил голос,
чтобы  его   не  услышали  в  проезжавших  мимо  экипажах.  -  Генерал  Ли,
по-видимому,  проиграл  это  сражение,  Скарлетт. В  штабе говорили, что  он
отступил в Мериленд".

припереться на похороны в белом костюме потому, что ты не любил покойника - это оскорбление тем, кому покойник дорог. Лучше вообще не являться.
Цитату можно?

[Змей]

А еще в тему, что ж этих геройчиков, что записались в милицию штата(как их там точно по книге то) а на войну не идут, не осуждают...Какая то мамашка одного из этих тыловых крыс в мундирах начала на Ретта наезжать, тот ей ответил насчет храбрости этих субчиков... тож шипела...
По ним еще и кроткая Мелани проехалась танком.

"Движение в зале отвлекло ее от бесплодных размышлений и самоукоров: толпа раздалась в стороны, освобождая проход; дамы бережно придерживали кринолины, дабы от какого нибудь случайного небрежного толчка они не колыхнулись слишком резко, открыв панталоны выше, чем положено. Поднявшись на цыпочки, Скарлетт увидела, что капитан милиции вскочил на подмостки, где разместился оркестр. Он выкрикнул команду, и его взвод выстроился в проходе и проделал несколько строевых упражнений, вызвавших на лицах воинов испарину и крики одобрения и аплодисменты в публике.  Скарлетт  поспешно захлопала в ладоши вместе со всеми, и когда солдаты по команде «вольно!» зашагали в направлении киосков с пуншем и лимонадом, повернулась к  Мелани , решив, что сейчас самое время начать демонстрировать свою преданность Правому Делу.

– Как славно они выглядят, верно? – сказала она.

Мелани перекладывала какие то вязаные вещички на прилавке.

– Большинство из них выглядели бы еще лучше в серых мундирах на виргинской земле, – сказала она, не стараясь понизить голос.

Несколько важных матрон, чьи сыновья служили в милиции, стояли совсем близко и слышали ее слова. Миссис Гинен вспыхнула, потом побледнела: ее двадцатипятилетний сын Уилли был одним из солдат этого взвода.

 Скарлетт  ошеломленно поглядела на  Мелани . Вот уж от кого она никак не ожидала услышать такие слова.

– Что ты, Мелли!

– Ты знаешь, что я права, Скарлетт. Я же не имею в виду подростков и стариков. Но большинство солдат милиции вполне способны стрелять из винтовок, чем им и следовало бы заняться, не теряя ни минуты.

– Но… послушай, – начала Скарлетт, которая никогда над этим вопросом не задумывалась. – Кто то же должен остаться дома, чтобы… – Она старалась припомнить, что говорил ей Уилли Гинен, объясняя, почему необходимо его присутствие в Атланте. – Чтобы охранять наш штат от вторжения.

– Никто к нам не вторгается и не собирается вторгаться, – холодно возразила Мелани, глядя в сторону солдат. – И самый лучший способ оградить нас от вторжения – это отправиться в Виргинию и бить там янки. А если говорят, что милиция нужна здесь, чтобы охранять нас на случай восстания негров, то ничего глупее этого вообразить себе невозможно. Зачем наши негры станут восставать? Это просто жалкая выдумка трусов. Я уверена, что мы в один месяц расправились бы с янки, если бы войска милиции всех штатов были отправлены в Виргинию. Вот так то!

– Ну что ты,  Мелани ! – только и могла промолвить  Скарлетт , с изумлением на нее глядя.

Кроткие глаза Мелли гневно сверкнули.

– Мой муж не побоялся поехать туда, так же как и твой. И мне было бы легче увидеть их обоих мертвыми, нежели спрятавшимися здесь, у себя под крышей…"

Но когда враг оказался у ворот:

" Под далекие глухие  раскаты канонады милиция штата  -  "любимчики  Джо
Брауна"  -  и  войска внутреннего  охранения  маршем прошли  через Атланту,
направляясь на оборону мостов и переправ на реке Чаттахучи в тылу у генерала
Джонстона.  День  был пасмурный, хмурый,  и когда они промаршировали у  Пяти
Углов и вышли на  улицу Мариетты,  начал  моросить дождь. Весь город высыпал
поглядеть,  как  они  уходят:  все  стояли,  сбившись в  кучки  под  тентами
магазинов на Персиковой улице, и пытались подбадривать воинов напутственными
криками.
     Скарлетт  и Мейбелл Мерриуэзер-Пикар получили разрешение  отлучиться из
госпиталя, чтобы  проводить уходящие войска, поскольку дядя Генри и  дедушка
Мерриуэзер находились  в частях  внутреннего охранения,  и  теперь  они  обе
стояли вместе  с миссис  Мид в гуще толпы,  приподымаясь  на цыпочки,  чтобы
лучше видеть.  Скарлетт, несмотря на общую  для  всех южан готовность верить
лишь  тому, что  обнадеживает  и  вселяет  бодрость, чувствовала,  что у нее
холодеет  все  внутри  при  виде разношерстных  марширующих  колонн.  Видно,
положение  стало  совсем  отчаянным,  если  уж  поставили   под  ружье  этих
никудышных тыловиков - дряхлых стариков и мальчишек! Попадались, конечно, и
молодые, здоровые мужчины -  эти выглядели нарядно в  яркой форме  отборных
частей  милиции:  на   шляпах  колыхались  перья,   длинные  концы   кушаков
развевались на марше. Но стариков  и совсем желторотых юнцов было так много,
что сердце Скарлетт сжималось от  жалости  и  страха. Так  много седобородых
мужчин старше ее отца старались бодро шагать в ногу под моросящим дождем под
дробь  полкового  барабана  и  свист  дудок!  Дедушка  Мерриуэзер  в  лучшей
шотландской  шали миссис Мерриуэзер,  накинутой  от дождя на  плечи, шагал в
первом  ряду  и  широко улыбнулся,  приветствуя женщин.  Мейбелл  прошептала
Скарлетт на ухо, сжав ей руку.
     -- Несчастный старик! Первый же хороший ливень прикончит его, бедняжку!
С таким ишиасом...
     Дядя Генри Гамильтон маршировал в следующем ряду колонны: два пистолета
времен Мексиканской  войны за  поясом,  воротник  длинного  черного  сюртука
поднят,  в руке небольшой саквояж.  Рядом с  ним вышагивал его черный слуга,
почти такой  же старый,  как  сам дядя Генри, держа над его и  своей головой
раскрытый зонтик.  Плечом к плечу со стариками шли  юноши  - все с виду  не
старше шестнадцати лет. Многие из них бросили школу,  чтобы пойти  на фронт,
некоторые были в  форме  военных училищ  - черные  перышки  на их маленьких
серых  кепи обвисли  под дождем, белоснежные  полотняные  перевязи на  груди
промокли насквозь  и потемнели. Среди последних находился  и Фил Мид: в лихо
сдвинутой набекрень шапочке с  саблей и кавалерийскими пистолетами покойного
брата за поясом, он промаршировал мимо миссис Мид, и она с трудом улыбнулась
и помахала ему рукой, а потом,  когда силы на мгновение оставили ее, припала
головой к плечу Скарлетт.
     Многие из рекрутов  были  вообще  без  оружия,  ибо  у Конфедерации  не
осталось больше ни винтовок, ни патронов и она ничем  не могла  их снабдить.
Они надеялись добыть себе оружие у  пленных  или убитых  янки. Кое у кого за
голенищем был  охотничий нож, а  в руке - длинный тяжелый шест с  железным
наконечником, получивший  название  -  "пика  Джона  Брауна".  У  некоторых
счастливцев висел  за спиной  старинный  кремневый мушкет, а  на поясе рог с
порохом.
     Во время своего отступления Джонстон потерял около десяти тысяч солдат.
Ему  требовалось десять тысяч свежего пополнения. Так вот, в испуге подумала
Скарлетт, кого он получит!"

Так что с милицией тоже неоднозначно выходит...

[Ингрид]

припереться на похороны в белом костюме потому, что ты не любил покойника - это оскорбление тем, кому покойник дорог. Лучше вообще не являться.
Цитату можно?

Нельзя. Это образ.

Он приезжает к редакции с благой целью, тем не менее вид у него вызывающе цветущий, несовместимый с настроениями людей, к которым он приехал, и он это знает. Более того, ему известно, что войска отступили и скоро будут известия о новых потерях. Не успел переодеться? Но сигара в зубах не говорит о быстрой скачке! Он просто не собирался что-то менять в своем виде. Не удостоил.

[Уленшпигель]

припереться на похороны в белом костюме потому, что ты не любил покойника - это оскорбление тем, кому покойник дорог. Лучше вообще не являться.
Цитату можно?

Нельзя. Это образ.

Он приезжает к редакции с благой целью, тем не менее вид у него вызывающе цветущий, несовместимый с настроениями людей, к которым он приехал, и он это знает. Более того, ему известно, что войска отступили и скоро будут известия о новых потерях. Не успел переодеться? Но сигара в зубах не говорит о быстрой скачке! Он просто не собирался что-то менять в своем виде. Не удостоил.

понятно, он виноват уж тем, что хочется мне кушать..
Надо ж сигара в зубах, а что был закон, что курение сигар -антипатриотично?

[Змей]

Нельзя. Это образ.
То есть душераздирающей сцены с циничным явлением на похороны в белых штанах в книге нет.

тем не менее вид у него вызывающе цветущий, несовместимый с настроениями людей, к которым он приехал, и он это знает
Надо было отпустить двухдневную щетину и подрисовать мешки под глазами?

Он просто не собирался что-то менять в своем виде. Не удостоил
Да-да-да! Все собравшиеся в тот момент были озабочены цветом баттлеровских штанов!