Показать ответы
|
Страницы: [1] 2 3 ... 13
|
2
|
Литературный Конкурс НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ / Для Читателей, Наблюдателей, Болельщиков / Re: Обсуждение конкурсных работ - 3
|
было: 25 августа 2009 года, 23:05:36
|
И немного романтики Очень достоверная картина. Люди живые получились. А ведь их тут много, каждый показан только несколькими чертами, и всё равно — точно и узнаваемо. Понравилось, как в здешнюю трудовую жизнь встроены волшебные существа. Что «домовых» в больнице больше, чем у людей по домам, — по-моему, совершенно верно. И Старый Ру хороший. Мне нравится, что история его так и осталась за кадром. А характер представимый. И образ нынешних его действий — тоже. Больничный мир этого рассказа продуман и на уровне быта, и на уровне чувств, и на уровне языка — и это здорово. Отличный пример, как можно в коротком рассказе обрисовать место/время действия так, чтобы они виделись в целом, не оставляли недоумений. Хотелось бы про этот мир почитать еще. Спасибо автору!
|
|
|
3
|
Литературный Конкурс НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ / Для Читателей, Наблюдателей, Болельщиков / Re: Обсуждение конкурсных работ - 2
|
было: 08 августа 2009 года, 12:23:22
|
Артиллерист, попробую ответить.
Я не понимаю, как в таких случаях можно не брать в расчет отношение «плохо — еще хуже». Есть разница между военкоматской пенсией и собесовской. Между ветеранской и обычной. Между надбавками большого города и их отсутствием. Между положением ветерана в России — и в других странах. Допустим, зарплата в 32.000 или 28.000 рублей — это еще можно счесть не слишком существенной разницей. Но доход в 12.000 или в 8.000 руб. — это разница существенная! Жить сытно или очень сытно — не существенно для многих. Жить полуголодно или голодно — разница огромная. И чем ближе к этой голодной грани, тем важнее разница в каждый рубль. «Или без прописки, бухгалтерских ведомостей, отчетов и прочей канцелярско-бюрократической цифири человек в современном обществе не принимается вообще?» — Вы пишете про человека, для кого эта цифирь жизненно важна. «Удостоверение Участника Великой Отечественной Войны» — это его, Василия Петровича, удостоверение. Это хоть и скудные, но какие-то льготы. Или, если «корочек» нету, — это очень большая подлость властей по отношению к нему. Конкретная, злодейская подлость. Она не в бумагах, а в его сегодняшней жизни имеет место. На каждой квартплате сказывается, черт возьми!
Я не верю в бедного человека, который не считает свои рубли и льготы. И не верю в нашу с Вами жалость к этому человеку, если жалость не включает в себя внимания к бытовым подробностям его жизни. Самого пристального внимания, потому что тут важно всё. Каждая мелочь. Я не за обилие бытовых и «бюрократических» подробностей. Я — за их точность. Чем расплывчатее подробности, тем меньше Василий Петрович похож на тех ветеранов, с кем мне доводится общаться. И тем больше он, к сожалению, похож на набор газетных клише. (Причем — и клише-то не из ветеранской газеты, а из такой, которая предназначена для молодых работающих людей.) Очень жаль, что из файла фраза потерялась. Одна она — или другие тоже? По тому тексту, что я читал, я не увидел, что Василий Петрович — кадровый военный на пенсии. По своим житейским обстоятельствам я представляю эту разницу: как между моим дедом, военным, и его товарищем — вузовским преподавателем. Оба ветераны были, а всё-таки и быт, и круг пенсионерских «бюрократических» забот очень разный. Собес и соц.отдел в военкомате — очень разные конторы. Сложно сказать, которая лучше, но — разные. И про магазин очень важно — если это дешевый магазин, а не дорогущий супермаркет и не рынок, куда на автобусе ехать пять остановок и т.д. Пусть бы название той сети магазинов, куда ходит Василий Петрович, было выдуманным — всё равно важно, что эта сеть дешевле оптовки. В данном случае — жизненно важно. Кто-то из пенсионеров ходит по-прежнему с сумкой, а кто-то с пакетом. Кто-то едет-таки на базар, хотя это и далеко, и трудно, — а кто-то нашел магазин поближе к дому, подходящий по деньгам. Кто-то старательно ищет весной, где купить старой картошки, а кто-то покупает молодую, хотя она и дорогая. Это всё конкретика, как раз этими-то чертами и рисуется живой человек — в отличие от схемы.
Еще раз подчеркну: я не про то говорю, что герой-пенсионер должен так-то себя вести, а не сяк-то. Очень разные бывают пенсионеры. Но не бывает абстрактных пенсионеров вообще. И мне обидно, когда на старика смотрят, как на абстракцию, и говорят, что подробности его жизни скучны. «…Детали - такие, которые уже настолько въелись в сознание, что не вызывают никаких эмоций». Очень плохо, если не вызывают. По-моему, это значит: заранее считать читателя кем-то вроде тех гопников. У них быт старика эмоций не вызывает, да.
«1. Есть люди, которых можно вычеркнуть из мира, так как они ничего в нем не меняют и не изменят. Они просто существуют. (примеры - в первой части рассказа). Вот их и вычеркнули. Почему, кто, как, зачем - а это имеет значение? 2. Надеюсь, становится очевидным из фразы "ушел в лучший мир/в страну счастливой охоты/в Вальхаллу/в рай", в конце концов. Надеюсь, это отвечает на все вопросы по концовке.» По первому толкованию: да, это имеет значение, когда каких-то людей можно «вычеркнуть из мира, так как они ничего в нем не меняют и не изменят». Такой подход для меня неприемлем категорически. Я понял бы подход: наказать водителя за водительское хамство, гопников — за зловредные глупости, которые они говорят, и за жестокость, творимую ими для развлечения. Это было бы наказание за поступки. Но уничтожать людей за «неспособность изменить мир», за отсутствие какого-то качества? Это что же, у нас имеются ненужные люди, кого следует «вычеркнуть» как класс? Второе толкование — с лучшим миром по ту сторону смерти — я принял бы. Не изменить здешний мир, а сменить его на другой, райский или какой там. Очень это горько, но — пусть так. Обрести покой — тоже своего рода победа? |
|
|
4
|
Литературный Конкурс НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ / Для Читателей, Наблюдателей, Болельщиков / Re: Обсуждение конкурсных работ - 2
|
было: 07 августа 2009 года, 20:48:47
|
Турнир
Влюбленный взгляд рассказчика на Лю — по-моему, получился. Как рассказу о любви я этому тексту верю. Как рассказу о борьбе — поверить сложнее. Не увидел я, чем мир Лю отличается от нашего. И поэтому трудно понять, как это получилось, что там вместо войн — состязания, и все жители это принимают. Чтобы это было убедительно, тамошние гоблины, люди и остальные все-таки должны были бы сильнее отличаться от людей нашего мира. Конечно, Алексей смотрит почти только на гоблиншу и не слишком приглядывается ко всему остальному. Видит либо то, что похоже на привычное ему окружение, либо что-то совсем экзотическое, вроде коне-быков. А другие принципиальные отличия их мира от нашего в поле его зрения не попадают. Само по себе это понятно, но из-за этого общая картина того мира получается не совсем внятной. (Вот пробую представить: а что, если бы это был не иной мир, а «параллельный» земной? Мир с Эстонией и Японией, со всеми нашими традициями единоборств, но только без войн — и с такими вот турнирами? Не вижу, что потерялось бы.) Насчет самого турнира. Получается, в итоге-то он выигран был за счет чудесного свойства двойников. Вполне понятно: и герой, и героиня именно так себя ведут, всё по-человечески. А все-таки нечестно. Будь я тамошним болельщиком, очень бы расстроился.
Одна за всех
Бойко, легко, и это, наверное, хорошо — чтобы читатель не напрягался. Но мне из-за этой легкости всё происходящее кажется игрушечным. И зверушки, и волшебница, и драконы, и коронованные особы. Очень настойчиво, несколько раз по тексту повторяется: «реванш» и «чистый взгляд», именно этими словами. И оттого текст местами звучит как сочинение на заданную тему. Чтобы читатель не заявил учительским тоном: тема, мол, не раскрыта. Нужно ли это? |
|
|
5
|
Литературный Конкурс НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ / Для Читателей, Наблюдателей, Болельщиков / Re: Обсуждение конкурсных работ - 2
|
было: 07 августа 2009 года, 20:27:40
|
Пушка Не принимаю совсем.
Очень много вопросов к этому тексту. Василий Петрович в 2009 году — полностью схематичный «ветеран вообще». Вроде бы есть желание показать: ветеранам у нас живется бедно и плохо. Но получается совершенно условная, абстрактная бедность. Из рассказа я, например, не понял: речь идет о большом городе? Или о маленьком? Вообще: это в России действие происходит? Имеет ли герой официальный статус Участника Великой Отечественной Войны? Ведь огромная разница: есть этот статус или нет. В скольких рублях на конец апреля 2009 года выражается его пенсия? Вот не «пенсии едва хватало на оплату квартиры и еду» — а конкретно, сколько денег на что идет? Это не ерунда, не мелочные расчеты. Это настоящая сегодняшняя жизнь пожилого человека. А получается, автору и читателю до нее дела нет. Бедный — и всё, вздохнули и отмахнулись. Что заставляет Василия Петровича ходить за продуктами именно в супермаркет — где старой, дешевой картошки попросту нет? Ларек овощной или оптовка слишком далеко — не дойти, не доехать? Или опять-таки эти маршруты жизнеобеспечения неинтересны читателям? Простейшая деталь: не представляю себе человека старшего поколения, кто пошел бы в магазин без сумки — матерчатой или авоськи. По многолетней привычке советских времен, когда пакетов не давали. (И еще — по памяти очередей, когда возле магазина могли толкнуть не забавы ради, а чтобы продукты отнять.) Уж у Надежды-то в хозяйстве наверняка крепкие сумки были, такие, что не порвешь и не сходу отнимешь… Или Василий Петрович хотел сумку взять, да забыл? И еще много таких деталей в рассказе. Условных, неживых. Очень обидно, когда про живых людей говорят, как про схему. А за людей военного поколения — тем более обидно.
Про семью Василия Петровича. Сейчас ему «под восемьдесят», то есть он начала 1930-х годов рождения. Сын погиб в начале 1990-х — а когда родился? Погиб молодым, то есть родился в конце 1960-х — начале 1970-х, это был поздний ребенок? Почему? Надежду свою Василий поздно встретил? Или они уже были давно женаты, но долго детей не было? Или сын их Мишка родился раньше, и к 1990-м ему уже было под тридцать или за тридцать? И он не был женат, или женат, но без детей? Есть разница, какого сына потерял Василий Петрович. А по рассказу получается, что это не важно. Это тоже работает на схему, на «несчастную старость» вообще.
В «военной» части рассказа люди живее. И подростки, и Усачев. И тем более обидно: тогдашний Василь хотя бы отчасти показан как всамделишный мальчишка, как человек, а не как персонаж из кино про войну. А Василию Петровичу такого описания не досталось.
Завершающей части я не понимаю. «Мы можем изменять мир»… То есть все плохие люди враз исчезли вместе со своими навороченными машинами, пивом, семечками и прочим? Остались только хорошие — а те перемерли? Испарились? Признаны никогда не существовавшими? Или Василию Петровичу, девочкам и еще какому-то количеству людей отныне дана способность — не замечать плохих? И машин тоже? Страшно. |
|
|
6
|
Литературный Конкурс НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ / Для Читателей, Наблюдателей, Болельщиков / Re: Обсуждение конкурсных работ
|
было: 29 июля 2009 года, 20:25:30
|
Призрак памяти Понравилось.
Интересно, по-моему, получается мир, такой Альбеон — и похож на Великобританию, и все-таки другой. Правда, порой кажется, будто бы у исторического образца брались отдельные черты и переименовывались: отличия этого мира от нашего видны, но для меня они пока не сложились в систему. А ведь отличия тут — не только в чудесах, но и в политическом строе, и в быту, и еще во многом. Хотелось бы почитать другие повести про этот Альбеон, ежели они есть. Как изложение построено, мне нравится. Информация по расследованию очень четко дается и в хорошем порядке. По сыщикам, если можно их так назвать, — тоже интересно, как постепенно выясняется, что у них за специальности. И Стиви хорош как повествователь: видно, что маленький он еще, но без нарочитой детскости. Пожалуй, двух только вещей мне не хватило. Первое — чтобы заранее было видно, сколь мощную силу тут представляют газеты. Хотя ближе к концу оказывается, что без них дело бы не решилось. И второе — какого-то объяснения после драки: что такое был этот ящер. Ведь, наверное, местная наука столь же точно определяет подобные явления, как и все остальные чудеса.
Сотвори для меня чудо
Для меня тут главная беда вот какая. По ходу дела мне не показалось, будто Мари «переставала любить» мужа и дочку. Поэтому итоговое объяснение кажется надуманным. И события вокруг «оборотня», и предыстория Мари даны вроде бы ее глазами, но от третьего лица. И влюбленность, и раздражение от того, где приходится жить, и нынешний страх — всё это выглядит как чувства в одном ряду. Не получается, что когда-то Мари была другой, а теперь стала вот такой, и у нас на глазах меняется. А если она всегда такая, если любит вот так, отстраненно, хотя и со вспышками ревности — то ее и упрекать не в чем, просто характер такой, неопределенный. И чуда, по сути дела, пока еще не случилось. Может быть, если бы Мари говорила сама, от первого лица, то развитие чувств, угасание любви и «реванш» в смысле ее оживления — лучше были бы видны. По языку. Красивых описаний в рассказе много. Но на мой глаз, они все как-то ровно, гладко красивы, по-книжному. Не похоже, что Мари действительно вглядывается и вслушивается в то, что вокруг нее. Скорее, скользит взглядом и привычно дает всему названия из читанных когда-то романов. Поучается холодность — не от гордости, а от расплывчатости предпочтений: не может она за что-то зацепиться и сказать об этом своими, живыми словами, посмотреть на это своим «чистым взглядом». Отсюда и тот отстраненный характер, о котором я говорю. Еще по языку. Почему от «Кольчук» — прилагательное «кольчужский», а не «кольчукский»? Читая, ожидаешь названия «Кольчуга» (как по-русски Луга — лужский, Елабуга — елабужский). И почему поселяне называют Мари девкой, когда она — баба с ребенком? Крылья над облаком
Очень трудно так написать о музыке, чтобы читатель ее услышал. И поверил, что она на самом деле хороша. Но как люди слышат музыку — об этом, наверное, написать возможно. Здесь в рассказе, по-моему, видно, как Кирилл сам воспринимает то, что играет. Но не видно, как его музыку слышат и понимают другие. Хвалят, да, но ее целительное воздействие остается полностью загадочным. И это, по-моему, нехорошо. Как если бы эта музыка действовала помимо воли и чувств слушателя. Но ведь по рассказу-то это не так! Она ведь чудесна именно как музыка, а не наподобие какого-то «облучения», программирования подсознания и т.п. Интересно было бы: что именно в этой музыке слышит, скажем, Максим — когда он ее просто слушает, а не думает над задачами ее продвижения? А как слышит Диана? Ведь по-другому, наверняка, чем Максим, хотя что-то общее и есть. Как игру Кирилла слышала та женщина в больничном дворе — явно же человек из другого поколения, с совсем другими вкусами и привычками по части музыки. То есть и впечатление у нее другое. Тоже хорошее, глубокое, но по смыслу какое-то другое, чем у молодых. А когда мы этих слушателей только извне видим, не получается понять их реакцию. А значит, и чудо тоже непонятно. |
|
|
7
|
Литературный Конкурс НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ / Для Читателей, Наблюдателей, Болельщиков / Re: Обсуждение конкурсных работ
|
было: 22 июля 2009 года, 22:26:22
|
TheMalcolm, вдогонку - и, как говорится, не к ночи будь помянуто. Зачем дератизаторы - так разнарядка же. Попробовали бы их не вызвать - начальство взыскало бы, которое над школой. Потому как положено. Может, оно и не всюду до такого абсурда доходит, но бывает. В иных учреждениях и вовсе воображаемых вредителей морят, которые сами давно вымерли... Иное дело, что школьник Александров мог не вникать во всё это. |
|
|
8
|
Литературный Конкурс НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ / Для Читателей, Наблюдателей, Болельщиков / Re: Обсуждение конкурсных работ
|
было: 22 июля 2009 года, 22:14:48
|
Последний!
...в любом случае, этот мир уже не будет таким, как раньше. Хотя бы потому, что герои взялись за руки Вот, этого ключевого момента я как раз и не увидел. По ощущению - эти люди всё равно взялись бы, просто потому, что они такие. Просто хорошие люди. Вот только герой мог бы в их цепочке не оказаться, потому как был далеко отсюда. Ну, да он бы и в дальних краях себе нашел, с кем за руки взяться, с кем вместе спасать от беды тамошних подростков. Но Вы говорите - мир изменился. То есть раньше бы эти люди у Провала не встали, а теперь что-то с ними произошло - и они решились. Что произошло, я не уловил, как они меняются, не уследил. Вот, наверное, в чем дело: мне в тексте не удалось вычленить, где кончается экспозиция, обрисовка изначальных условий места/времени/среды - и начинается уже развитие самого действия. |
|
|
9
|
Литературный Конкурс НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ / Для Читателей, Наблюдателей, Болельщиков / Re: Обсуждение конкурсных работ
|
было: 22 июля 2009 года, 21:53:32
|
TheMalcolm!
Я тут вижу, наверное, просто другой авторский замысел. "Авторский" - не Грина, а автора этой повести. Соотвественно, опорные точки тоже отчасти по-другому расставляю. И жалость, и сочувствие тут, на мой глаз, были своеобразные. Это в такой же мере жалость к крысе, как и гнев на взрослых с их пониманием доброты. Парень крысу убьет быстро - но лопатой, чтобы кровища была. Чтобы взрослые увидели, какова цена всем их проповедям ненасилия. Ведь это их "ненасилие", по меркам тогдашнего Александрова, - это выбор в пользу долгого и мучительного убиения. Крыс убивать нехорошо, а ядом их травить - хорошо. Так же хорошо, как людей терзать разговорами про "слабость"... Так вот же вам, дорогие учителя: не получите вы еще одной жертвы для вашей так называемой доброты. Дератизаторы придут, а крысы-то уже нет! Убита, так хоть с пользой: авось, взрослые что-нибудь поймут. Отсюда до взрослой безжалостности Александрова, по-моему, не такой уж и кружной путь. Только вот я не понял, где там по тексту именно это: "Жалость унижает человека"? Там, по-моему, скорее, другая у него установка: ежели будем друг друга жалеть, кто работать-то будет? "Возьмет толкового парнишку снизу — и навалит на него дом. Потащит — хорошо, подойдет. Сдохнет — не жалко." Деловой подход, а не воспитательный. |
|
|
10
|
Литературный Конкурс НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ / Для Читателей, Наблюдателей, Болельщиков / Re: Обсуждение конкурсных работ
|
было: 22 июля 2009 года, 20:58:03
|
The Malcolm!
Я-то не вижу здесь "склейки", по-моему, вполне органично всё срослось. Иное дело - как этого человека, Александрова, понимать. Про "слабость" я пытался уже сказать. По-моему, никакой он не слабый был. Просто - рано понял слабость любого смертного человека, и свою в том числе. Отсюда и могло вырасти отношение к себе и к другим: а давайте-ка, ребята, раз уж всё равно помирать нам с вами, так лучше уж - от непосильных трудов, "чем от водки и от простуд". Вот и получается вождь для одних и кошмар для других. Разве не может такого быть? |
|
|
11
|
Литературный Конкурс НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ / Для Читателей, Наблюдателей, Болельщиков / Re: Обсуждение конкурсных работ
|
было: 22 июля 2009 года, 20:42:51
|
Neuromantix!
Эгоизм? То есть тут последнее желание - это что-то вроде "не хочу быть вольною царицей, хочу быть владычицей морскою"? Всё человек получил в жизни, а напоследок хочет себе еще и мученический венец, и лавры героя? Как-то так? Зяблик, добрый вечер! Насчет немецкого, ежели захотите, можем списаться по личке. Про войну и веру - тоже, чтобы тут не уклоняться от темы. |
|
|
12
|
Литературный Конкурс НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ / Для Читателей, Наблюдателей, Болельщиков / Re: Обсуждение конкурсных работ
|
было: 22 июля 2009 года, 20:17:32
|
TheMalcolm! "Ведомство страха", как я понял - факт биографий Зои и Алины, они друг дружку "опознают" и признают по этой книге. Конечно, мне бы хотелось побольше знать про то, как этот факт очутился в их биографиях и какое место он там занимает.
Про "отсылки" я спрашивал немного в другом смысле. Имея в виду не прямые ссылки на авторов и названия, а события, характеры, не знаю, что еще, что есть у Кинга и Грина и как-то работает здесь. "Кандидат" для меня оказался повестью "про меня", гораздо ближе "про меня", про мою жизнь, чем можно было бы ждать и от фантастики, и от альтернативной истории. Вот мне и любопытно, какую роль тут сыграли мотивы из книг "про чужое". |
|
|
14
|
Литературный Конкурс НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ / Для Читателей, Наблюдателей, Болельщиков / Re: Обсуждение конкурсных работ
|
было: 22 июля 2009 года, 19:44:02
|
Выбор
Не верю совсем. Схематичные герои, схематичные злодеи, победа тоже схематичная. Институт можно заменить любым другим учреждением, куда прибыло новое, по определению нехорошее начальство. Не вижу, как по-особенному тут развивался конфликт злых сил с добрыми. И не понимаю, как дальше герой будет спасаться сам, спасать своих товарищей и свое дело. От мучителей вырвался, да. Молодцом: успел их даже на камеру заснять. И что после этого делать, как свою правоту доказывать дальше?
Последние в декабре
Соглашусь с Вами, Рысь: это не столько рассказ, сколько наброски. И по-моему, даже не к одному, а к нескольким рассказам. Или к большому роману. Начато несколько очень важных и интересных тем. Школа, частично перекроенная на ультрасовременный манер, да как-то неладно после этого сшитая. «Права ребенка» и недомыслие вокруг них. Человек, который заново приживается на родине после многих лет заграницы. Смешенье языков: английского с московским. Молодежь, которой ничего не интересно. «Уроки стыда». Запропавший друг. «Провал» — что он собой представляет, я не понял. Чтобы всё это совместить в одном тексте, нужен гораздо больший объем. Пока же все эти темы только заявлены.
|
|
|
15
|
Литературный Конкурс НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ / Для Читателей, Наблюдателей, Болельщиков / Re: Обсуждение конкурсных работ
|
было: 22 июля 2009 года, 19:42:48
|
В трех растяжках от рая
Не понимаю. Буду признателен за разъяснения.
Этот рассказ рассчитан на тех, кто принимает — заранее, как аксиому — заявленную здесь точку зрения на рай и ад? Верующим иначе или вовсе неверующим рассказ лучше не читать? Был бы мир выдуманный — было бы проще. Как автор решил, так и идет расчет воздаяния за грехи и добрые дела. Но здесь-то мир наш. Война — Отечественная, колокольня — не у выдуманной церкви. Значит, воздаяние — тоже настоящее? Я в это поверить не могу. Не получается считать свой родной, здешний мир настолько пакостным. Поп с попадьей «кое-что новое для себя в любви пробовали», и за это — в ад. Герой угробил попа по ошибке, думая, что это немец, — грех, «лишняя строчка в обвинительном перечне». Убийство эсэсовца весило бы меньше, а то и вовсе не было бы грехом? Но раз поп, хоть и грешный, — то убийство весит много? Есть где-то там — у Бога, что ли — некий перечень, за какой поступок что полагается. Но ни у героев, ни у меня этого перечня нет, а и был бы — всё равно не получится весь его учесть. Значит, нет ни закона, ни спасения, а только какая-то беспросветная казенщина. Сам повествователь вроде бы даже не верует, а точно знает: вся эта, простите на слове, бухгалтерия грехов — верна. И читатель ее тоже должен принять? Впрочем, герои допускают, что не все их грехи учтены. Можно еще некоторые напомнить, когда надо отсрочить вознесение. А ведь, пожалуй, они могут быть и не учтены — при этаком бюрократизме в небесной канцелярии…
Или всё не так? Или просто солдаты неверно понимают свое посмертие, рассуждают пока еще по «живым» меркам? Конечно, мол, казенные порядки всюду одинаковы, что на земле, что в пекле, что на небе… А на самом деле всё иначе устроено — здесь, в мире этого рассказа, у здешнего Бога? Если все-таки иначе, — тогда получается, что солдаты сами придумали себе подвиг? Вот этот, когда они ради ребятишек отказываются лететь в рай. Что весь этот расклад — недоразумение, что не были они никакими «штрафниками» перед Богом? И не в рай их тянули вовсе, а просто помогали дерево уронить? Тогда о чем рассказ? О том, сколько лишних сложностей с посмертной долей будет у того, кто для себя не разобрался в вопросах веры, церкви, воинской службы, партийности и т.д.?
По-моему, две темы — военная и религиозная — идут вразрез одна к другой, если принять это второе толкование (что солдаты не разобрались, что происходит). Если первое (что они всё поняли верно) — противоречий нет. Но тогда мир этого рассказа у меня вызывает такое отторжение, что ни языка, ни героев я уже разглядеть не могу.
Насчет Федора: он действительно говорит по-немецки, а не просто знает несколько фраз из разговорника? Даже если здесь его реплика смешанная немецко-русская, странно у него спрягается глагол «haengen». Получается: «…жизнь… висеть на волоске» (неопределенная форма) или «…жизнь… висят…» (множественное число). (Пишу «ae» вместо «а» с двумя точками наверху, в «Haerchen» тоже будет эта буква.) Федор имел в виду «haengt», «висит»? Или «haenge», «haengen soll» — «висит же!», «небось, висит!». Весь оборот в таком виде, как в рассказе, то есть с «Haerchen», я что-то не нахожу. Словари дают «an einem Haar haengen». Или «[мальчишки там] am Rande stehen», смысл тот же самый: стоят на грани, на краю, их жизнь в опасности. |
|
|
|
|