 Показать ответы
|
|
Страницы: 1 [2] 3 4 ... 85
|
|
16
|
Клуб любителей всяческих искусств. / Наша проза / Re: Художник
|
было: 26 октября 2017 года, 11:00:47
|
– Пресветлая услышала вас, – чужим голосом произнес жрец, когда клеймо получили все четверо. – И приняла. Настало время для клятвы.
В этот раз брюнетка промедлила. Ее опередил тот самый юнец, которого жрец до сих пор не мог воспринимать всерьез. Свободной правой рукой мальчишка стащил с шеи бархатный мешочек-ладанку и осторожно опустил его на алтарь.
– Да будет Пресветлая справедлива к дочери своей. Я клянусь помнить.
– Да будет Пресветлая милосердна, – здоровяк разжал кулак, и на камень упал амулет из клыка матерого зверя. – Я клянусь защищать.
– Да будет Пресветлая мудра, – темноволосая мотнула головой, высвобождая из правого уха длинную фигурную серьгу. – Я клянусь верить.
– Да будет Пресветлая терпелива, – сероглазый снял с пояса кинжал. – Я клянусь ждать.
Алтарь вспыхнул светом в последний раз и начал медленно угасать. Жрецу захотелось дотронуться до шершавой, испещренной знаками поверхности, но он сдержал неуместный порыв. Ни к чему позволять любопытству нарушать ход обряда. Богиня должна чувствовать лишь пятерых – Призванную и ее стражей, а он пока лишний. Потом у него будет возможность коснуться застывшего камня и убедиться, что он по-прежнему холоден и неподвижен. Сейчас не время.
– Все? – тихонько спросила Ойра, когда певчие смолки, а алтарь вернулся к первозданному виду. Он больше не напоминал ворочающееся под тонкой кисеей тумана чудовище, но присутствующим все еще было не по себе.
– Мы приняты? – жизнерадостно оскалилась брюнетка, вновь вызвав у жреца волну неприязни.
– Да, обряд завершен. Богиня приняла ваши клятвы.
– Вот и славно, – женщина фамильярно обняла бледную Ойру за плечи и повлекла к выходу. Трое мужчин отправились следом, и лишь самый младший из них поклонился жрецу перед уходом. Тот скрипнул зубами, но заставил себя усмирить неуместную гордыню. Обряд свершился, теперь эти четверо связаны с Ойрой не только дружбой, но и магией. Поворачивать вспять поздно, значит, нужно смотреть в будущее. Нужно помнить, защищать, верить и ждать, а бурчать под нос о падении нравов можно будет в старости, когда прошедшая весь путь до конца и принесшая с собой могущество и мудрость богини Призванная вернет Аруно былое процветание. |
|
|
|
|
17
|
Клуб любителей всяческих искусств. / Наша проза / Re: Художник
|
было: 26 октября 2017 года, 11:00:37
|
2.
Четыре года назад
– Эст, мы вообще-то в храме. Прекрати хихикать.
Коротко стриженая брюнетка хитро, по-кошачьи сощурилась, но потом соизволила придать лицу подобающее случаю выражение. Вероятно, оно задумывалось как одухотворенное, но со стороны казалось, что у Эст разболелись зубы. Теперь настал черед Ойры улыбаться, но верховный жрец грозно зыркнул на разошедшихся девиц, и те мигом угомонились. Похоже, никто из окружившей алтарь пятерки до сих пор не понимал, во что ввязывается, и это изрядно беспокоило главу духовенства. Мало того, что богиня вдруг осенила благодатью взбалмошную и охочую до каверз девчонку, так та еще и компанию собрала себе под стать. Если Пресветлая и сейчас подтвердит свой выбор, признав четырех найденных Ойрой стражей, жрецу не останется ничего другого, как скрепить их связь клятвой. Тогда дороги назад уже не будет. Через неделю принцесса взойдет на трон в подземном святилище, чтобы отправить свою душу к призвавшей ее богине, а эти обалдуи будут поддерживать ее связь с телом. Сколько Ойра проведет в чертогах Пресветлой, неизвестно, но все это время четверо магов должны неусыпно следить за святилищем. Малейшая их ошибка чревата тем, что первая за почти две сотни лет избранница богини пожертвует собой напрасно. Королевство уже сейчас терзают засуха, голод и набеги варваров-южан, сильных магов все меньше, неизвестных медикам болезней все больше... Верховный жрец был далек от ереси, но порой и ему казалось, что народ Аруно чем-то прогневил Пресветлую. Когда двенадцать лет назад у младшей из принцесс обнаружили клеймо богини – едва различимое изображение лилии на левом запястье, он провел в благодарных молитвах четыре дня, без еды и сна. Теперь же, когда бутон превратился в прекрасный цветок, четко прорисованный на смуглой коже, жрец не знал, радоваться ему или печалиться. Слишком долго все ждали этого момента, и слишком высока цена просчета...
– Вы готовы, ваше высочество?
Ойра на миг зажмурилась и быстро закивала. Весной ей исполнилось девятнадцать, но принцесса до сих пор казалась подростком. Ей бы куклам косы заплетать, а не клятвы принимать, но отсрочить исполнение предначертанного невозможно. Жрец дал знак певчим, и под высокими сводами зазвучала древняя, наполненная тревогой и тайной мелодия.
Первой руку на алтарь – пятиугольный камень, покрытый запутанной вязью букв – положила Ойра. Лилия коснулась черной с серебристыми прожилками поверхности, и на алтарь словно набросили прозрачный полог. Контуры камня смазались, узоры на нем пришли в движение, закручиваясь спиралью возле маленькой, почти детской ладони. Глаза Ойры испуганно расширились, но отдернуть руку она не посмела. Жрец незаметно перевел дух: первое из его опасений оказалось напрасным.
Слова открывающего обряд заклинания сами пришли на язык, хотя до сих пор ему ни разу не приходилось произносить их. В своей памяти жрец был уверен, куда больше его беспокоила застывшая у алтаря девушка и ее подозрительные спутники, но и они справились со своими ролями безукоризненно. У ехидной темноволосой стервы оказался на удивление красивый и глубокий голос, рыжий здоровяк с заплетенной в косички бородой очень правильно произносил незнакомые и, вероятно, непонятные ему слова, лопоухий юнец, выглядящий не старше Ойры, не сфальшивил ни в одной интонации, а четвертый, сероглазый тип с физиономией наемного убийцы, смотрел на изменчивую поверхность алтаря так, что той полагалось бы задымиться. Сейчас выбор принцессы уже не выглядел странным и необдуманным, и спустя несколько мгновений богиня подтвердила это. Алтарь запульсировал белым матовым светом, узоры начали меняться. В них уже не угадывались контуры букв, теперь они казались хаотичным сплетением линий... До тех пор, пока одна из причудливых спиралей не обвила запястье брюнетки. Узкую кисть украсил браслет из переплетенных стеблей и листьев. Жрец знал, что так и должно быть, но разум не мог поверить тому, что видят глаза. А еще он знал, что на внутренней стороне запястья, там, где кожа женщины плотнее всего прилегает к камню, только что появилась лилия... |
|
|
|
|
18
|
Клуб любителей всяческих искусств. / Наша проза / Re: Художник
|
было: 26 октября 2017 года, 10:58:23
|
Запоздалое спасибо всем. 
NNNika, есть, но, мягко говоря, негусто. Но вот как раз решила притащить еще одну вещицу, опять же сильно отличающуюся от первых двух. Ну и подлиннее их.
Я буду ждать
...то улетай в безответное небо,
Я буду греть твой потухший костер.
(с) Обе-Рек
1.
Кеора, столица Аруно, настоящее время
Клесса разбудила тишина. Неправильная и непривычная после нескончаемой канонады, наполнявшей сны и явь последние пару дней. Кое-как разлепив веки, Клесс бросил взгляд на клепсидру и с трудом удержался от ругательства. Он проспал почти четыре часа. Непростительно много и до безобразия мало, но первое важное второго. Если бы сюда кто-то пробрался без его ведома...
Тревога была острой и внезапной, как впившая под лопатку стрела. Опрокинув неудобный стул, на котором его все же угораздило уснуть, Клесс почти бегом добрался до полуприкрытых дверей святилища. Коснулся пальцами витиеватого орнамента, глубоко вдохнул, успокаивая разошедшееся сердце, и толкнул перед собой высокие створки.
Внутри было темно и душно. Младшие жрецы разбежались еще неделю назад, старшие – и того раньше, а Клессу было не до свеч и свежесрезанных цветов. Каждый раз, заходя в святилище, он думал, что следует вынести увядшие лилии, и каждый раз забывал об этом. Съежившиеся лепестки, нахально белевшие на фоне черного мрамора, и сейчас притянули взгляд, но страж не позволил себе отвлечься. К демонам засохшие букеты, сначала Ойра.
Отвернувшись от цветов, Клесс решительно направился к возвышению в центре зала. Одного короткого взгляда хватило, чтобы убедиться: все в порядке. Передышка, которую позволил себе выбивающийся из сил страж, никак не отразилась на Призванной. Ойра все та же неестественно прямо сидела на невысоком троне, глядя перед собой широко распахнутыми глазами. Неподвижными, как и день, неделю, месяц, год тому назад... Золотистая, пронизанная солнечными искрами смола застыла, превратившись в холодный, темный янтарь, когда-то смуглая кожа словно выцвела, приблизившись цветом к алебастру, и даже волосы – легкие, пушистые, готовые растрепаться от малейшего дуновения ветерка, теперь спускались на грудь Ойры тяжелыми, идеально уложенными локонами. Клесс привык к этому зрелищу, давно привык, но отчего-то именно сейчас смотреть на воплощенную безупречность стало невыносимо. И все же он заставил себя вглядеться в безучастное, неживое лицо Призванной. Ему хотелось верить, что в нем что-то изменилось со времени последнего визита, но Клесс предпочитал не лгать себе. Чуда не произошло.
Он тряхнул волосами, прогоняя остатки страха, и устало опустился на каменные ступени. Как и всегда, спиной к Ойре. Ладонь легла на что-то острое, но Клесс и не подумал отдернуть ее. Он знал, что за предмет оказался под его рукой, ощущал даже не кожей, а обострившимся до предела чутьем стража. Золотая сережка в виде танцующей саламандры, как и лежащие рядом вышитая ладанка и оправленный в сталь коготь снежного барса, раньше принадлежали его товарищам, теперь же – только Ойре и памяти. Горькой, постыдной и назойливой, как уличная гадалка.
Чуть помедлив, Клесс все же сдвинул пальцы. Словно приветствуя старого знакомого, ящерка игриво подмигнула рубиновым глазом, и мужчине захотелось швырнуть ее в стену. Осиротевшие побрякушки в очередной раз напомнили о неизбежном. Скоро силы последнего стража иссякнут, и Ойра так и останется застывшей статуей, до одури напоминающей живого человека. Ее город сравняют с землей, а ее саму либо сожгут как демонское отродье, либо вытащат на главную площадь для всеобщей потехи и поругания. Сейчас жаждущих крови варваров еще удерживают высокие стены Кеоры и немногие оставшиеся в живых маги, но после того, как из боя выбыл Амери, надежды почти не осталось. Клесс все еще верил в это «почти» и лишь поэтому пока не мог положить на ступени четвертый предмет – узкий кинжал в простых кожаных ножнах. Если он сделает это, у города появится надежда, но Призванная уже не сможет вернуться. Когда он сделает это... |
|
|
|
|
20
|
Клуб любителей всяческих искусств. / Мед поэзии / Re: Страницы блокнота - IV
|
было: 03 октября 2017 года, 23:11:15
|
Ответное спасибо. )
passer-by, да не против, конечно, какой же автор откажется от того, чтоб его цитировали? 
Ну и свежак совсем из другой оперы.
СМИ обещали вчера апокалипсис:
Мелочь на фоне обыденных бед.
Не замечая ни в чём уникальности,
Мы без оглядки бежим, спотыкаемся,
Только я снова бегу не к тебе.
Вечный сюжет - хоть сейчас в хрестоматию,
Ради приличий сменив имена.
Выстроить стену и долго ломать её,
Голос рассудка слать к чёртовой матери,
Худшее помнить, но не вспоминать.
Что было явью, а что показалось мне -
Не прояснить, абонент вне сети...
Вспыхнувший страх оглушает внезапностью.
Господи, что за дурацкий был замысел:
Сталкивать нас, чтоб потом развести.
Близкие люди, но разные полюсы:
Минус и плюс, обращённые в ноль,
Щепки в бурлящем нутре мегаполиса...
СМИ не соврали: котёл переполнился,
Скоро случится, что предрешено.
"Скоро!" - предчувствие каркает вороном,
В плеере вновь надрываются Muse.
Если всё это не бред от снотворного,
Господи, дай ему выбраться вовремя,
Вырвать из пекла себя и семью,
И наплевать на меня, бестолковую,
Добрую, злую - такую, как есть.
Сделка предложена, только законна ли?
Страх притворяется старым знакомым и
Следом за мной проникает в подъезд.
Чувствуя фальшь во вселенской гармонии,
Против отчаянья тупо гребя,
Я всё надеюсь, что слово замолвлено:
Если вдруг с неба посыплются молнии,
То ни одна не заденет тебя. |
|
|
|
|
22
|
Клуб любителей всяческих искусств. / Мед поэзии / Re: Страницы блокнота - IV
|
было: 13 июня 2017 года, 11:29:46
|
Вам всем спасибо.
Не полноценный стиш, а случайный набросок, но пусть будет.
Запах акаций, кофе с корицей, город у моря.
Если поддаться, счастье продлится дольше, чем горе.
Если взлететь, то, в общем, не важно, больно ли падать.
Жаркое лето, танец на пляже, спящая память.
Музыки нет, но в каждой ракушке - маленький Моцарт.
Все наши беды - Богу да в уши, пусть посмеется.
Небо над нами, звездные свечи, больше ни слова.
Море-то знает: мы через вечность встретимся снова. |
|
|
|
|
23
|
Клуб любителей всяческих искусств. / Наша проза / Re: Художник
|
было: 13 июня 2017 года, 11:10:13
|
7.
Над рекой тоскливо кричала выпь. Душераздирающие звуки разносились на много верст вокруг, пугая случайных путников, встретивших ночь в дороге. Нечисти, обычно бодрствовавшей в это время, крикливая птица досаждала не слишком, но именно сегодня ее вопли порядком раздражали прилегшую на лугу под звездами Людмилу. За минувшую неделю она так набегалась, что не отказалась бы вздремнуть ночку-другую. Тем более теперь, весной, когда от земли и воды еще веет холодом, но воздух над ними теплый. Когда начинают зацветать ландыши и клевер, когда все вокруг зеленеет и радуется пока еще ласковому солнцу, когда небо по ночам становится по-настоящему черным, и оттого кажется, что звезд на нем больше, чем всегда...
- Люсь, а Люсь? – развалившийся рядом Семен сладко почесал пузо и повернулся на бок. – А на кой оно тебе надо было?
- Что именно? – холодно уточнила вырванная из мечтательной задумчивости кикимора.
- Ну, дуреху эту спасать. Утопил бы ее Лавруша, да и дело с концом. И ему радость, и тебе меньше хлопот. Ладно еще Егор. Или Катька, она все же человек, хоть и наша... А ты-то кикимора, злая нечисть. Тебе с людьми дружить не положено.
- А разве я с ней дружила? Так, помогла немножко... Лавруша свое еще возьмет, у него каждый год по новой невесте, а то и не по одной.
– Угу, только Дунька с Агашкей всех разгоняют, – усмехнулся бес, перекинув травинку из одного уголка рта в другой.
- Слушай, Сем, а что с той русалкой из книжки приключилось-то? – вдруг вспомнила Людмила. – Вышла она замуж?
- Не. Померла, – зевнув, сообщил Семен. – Все в этих заграничных сказках шиворот-навыворот. Не то что у нас...
- И не говори... Жалко.
- Люсь?
- М?
- А вот скажу я тебе, на кой. Потому что хорошая ты баба, Люсь. Добрая. Прям как я. Хоть и вредная, – сдавленно добавил бес, потирая бок, в который секундой ранее врезался острый локоть кикиморы. – Кстати, у кого там у нас следующий день рождения?
- Даже не вздумай, – угрожающе предупредила Людмила, уже зная, что ее не послушают.
- Вздумаю, еще как вздумаю, – предусмотрительно отодвинувшись подальше, пообещал Семен. – Ради такого дела я уж точно заранее приготовлюсь.
Отмахнувшись от ехидно ржущего беса, Людмила запрокинула голову и стала считать звезды. На душе было хорошо, и если бы не две скотины – одна орущая, другая рогатая – жизнь смело можно было бы назвать прекрасной. |
|
|
|
|
24
|
Клуб любителей всяческих искусств. / Наша проза / Re: Художник
|
было: 13 июня 2017 года, 11:09:44
|
6.
Молодец и впрямь оказался несколько зеленоватым. То ли на него так подействовало длительное пребывание в жабьем обличье, то ли виноват в этом был Лаврентий, в припадке ревности едва не утопивший несчастного паренька в омуте. Откачивали беднягу всем миром, после чего долго отогревали и отпаивали Катериниными зельями. Заплаканная Оксана все это время бегала вокруг, беззвучно причитала и мешалась абсолютно всем, пока сердобольный Семен не примотал ее собственным хвостом к дереву, предварительно вылив девушке в рот содержимое особенно подозрительного пузырька.
- Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо, – продекламировал бес в ответ на удивленный взгляд Людмилы. Не иначе, опять ходил к Гертруде за тефтелями и просвещением.
- Бедненький, за что ж тебя так, – приговаривала Катерина, поглаживая чудом спасенного паренька по мокрым волосам. К Оксаниному жениху почти вернулся естественный оттенок, но теперь его мучила жестокая икота. Домовой с лешим, пошушукавшись, предложили напугать парня, но нарвались на гневную тираду Катерины и были с позором изгнаны с поляны.
- Я... ик!. думал... ик!.. что теперь всю... ик!.. жизнь ква... ик!.. ква... – с мукой во взоре рассказывал спасенный под дружный хор сочувственных охов и ахов. – А она... ик!.. она...
- А она почему-то молчит до сих пор, – задумчиво произнесла Людмила, разглядывая осоловевшую после зелья Оксану. – Слышь, касатик...
- Тарас, – представился юноша, мужественно подавив очередное "ик!".
- Так вот, Тарас, она у тебя и раньше немая была?
- Да н-нет... Наоборот... ик!
- Угу, – кивнула своим мыслям кикимора. – Эй, Семен! Семе-ен! Да отпусти ты девку, хорош тискать. Сгоняй-ка к дальнему затону за Фросей.
- Люсенька, ну зачем еще... – недовольно проворчал бес, удобно устраиваясь щекой на девичьем бедре. – Оно ж так даже лучше. Пилить не будет, кричать не будет...
Увесистый пинок продемонстрировал ему, что молчащая женщина тоже может представлять опасность. Потерев ушибленный зад, бес обиженно зыркнул на Людмилу и отправился выполнять поручение.
Бабка Фрося соизволила явиться лишь спустя пару часов, когда на небе уже зажглись первые звезды. К тому времени немного успокоившийся и отогревший Тарас перебрался к Оксане, да так и уснул с ней обнимку в корнях старого дуба. Тихий шелест листвы и впрямь звучал убаюкивающе и умиротворяюще. Даже Агафья с Дуняшей прикусили свои злые язычки и теперь тихо кружили в темной воде рядом с пригорюнившимся Лаврентием. Завядшие венки уныло свисали с зеленых косм, придавая водяному крайне несчастный вид.
- Ну вот ты глянь, а? – шепотом возмутилась Фрося, кивнув в сторону племянника. – Еще один. У-у, сейчас как заколдую обратно!
- Не надо, – Людмила перехватила уже занесенную руку. – Пусть уходят. Она ж не виновата, что племянники у тебя...
- Придурки, – вздохнув, повторила старая кикимора. – Это да, сами виноваты.
- Она, вон, и так еще не до конца расколдована. Говорить не может.
- Да ладно! – удивилась Фрося. – Может, разбудим и еще разок проверим?
- Не надо, – предостерегающе шикнула Людмила. Она догадывалась, что может устроить даже немая Оксана при виде принесшей ей столько бед болотницы, но убеждаться в своих догадках не хотела. – А так ты проверить не можешь?
- Обижаешь, – возмутилась Фрося. – А ну-ка, ну-ка...
Звонко запищали вспугнутые комары, тревожно зашумела могучая крона, заорала в ветвях потревоженная птица. Двое людей под деревом заворочались во сне, но потом лишь крепче прижались друг к другу и продолжили сладко посапывать.
- Мда, – после долгой паузы произнесла кикимора. – И впрямь не до конца. А почему?
- Это ты у меня спрашиваешь? – поразилась Людмила.
- А потому что "теория, мой друг, суха, но зеленеет жизни древо", – обведя широким жестом поляну, процитировала Фрося. – В смысле, в теории-то одно должно было получиться, а на практике что-то не заладилось. Ну, это дело поправимое...
- Опять Гертруда со своими книжками? – догадалась Людмила.
- Какие книжки, о чем ты? – отмахнулась старуха. – Вот гостил как-то у меня на болотах один немец, вот, я тебе скажу, голова...
- Ладно, колдуй уж... |
|
|
|
|
25
|
Клуб любителей всяческих искусств. / Наша проза / Re: Художник
|
было: 13 июня 2017 года, 11:09:19
|
5.
- Ну? Чего тебе?
Глубоко затянувшись, Ефросинья довольно крякнула и выпустила из ноздрей целое облако пряно пахнущего дыма. Сизоватые клубы уже окутывали кряжистую фигуру кикиморы с ног до головы, но останавливаться на достигнутом она, похоже, не собиралась. Издали могло показаться, что камыши горят. Только это и помогло отыскать Фросю после почти двухдневной беготни по округе. Старая кикимора забралась в самый дальний затон, где, вооружившись кисетом и одной из недопитых бутылей, травила байки перед речной нечистью. Водяные черти, топлуны, тритоны, жабы и ужи внимали Фросе с благоговением. По такому случаю даже сухопутный Фомич свил себе гамак в ветвях плакучей ивы, росшей поблизости. Рассказчицей бабка и впрямь была одаренной: Людмила сама так заслушалась, что вспомнила о деле, только когда ей напомнили.
- Просьба у меня к тебе, – вздохнула Людмила, неохотно возвращаясь от очередной увлекательной сказки к суровой действительности. – У нас тут девка появилась заколдованная. Семен притащил, говорит, в дальнем осиннике бродила одна. Никто ее не искал, дорогу домой она не знает, а что приключилось, рассказать не может – немая. Оксаной зовут.
- Гм, – задумчиво пыхнула трубкой Фрося. – Заколдованная, говоришь? А какая она хоть с виду?
- Худенькая, черноволосая, глаза зеленые. Ведет себя спокойно, будто не первый раз нечисть перед собой видит.
- Да уж, спокойно, – насмешливо фыркнула вынырнувшая неподалеку Агафья. – Она ж сумасшедшая.
- Хм? – заинтересовалась Фрося.
- Что опять такое? – досадливо спросила Людмила. – Небось, вы же с Дунькой и довели?
- Мы-ы? – картинно возмутилась русалка. – Да она на нас последние дни вообще внимания не обращает! Ходит вдоль берега да лягушек целует. Как закончатся, чую, за жаб примется. А Лавруша наш, бедолага, сидит на кочке да смотрит на нее, смотрит... У, с-стерлядь бесхвостая!
- Жабы – это хорошо, – наставительно изрекла Фрося, ненадолго вынув трубку изо рта. – Жабы – это правильно. Пусть целует.
- Это еще зачем? – не поняла Людмила. – Что, неужто и впрямь ты ее жениха заколдовала?
- Сама догадалась или подсказал кто? – хитро прищурилась кикимора.
- Подсказали. Семина приятельница, Гертруда.
- О, выходит, жива еще старая карга! – обрадовалась Фрося. – Эх, как мы с ней в молодости дружили! То она мне чирий в носу наколдует, то я ей полный подвал пиявок наворожу...
- Так на Оксану-то ты за что взъелась? – предпочла не вдаваться в тонкости столь возвышенных отношений Людмила.
- Да зараза она, – пожала плечами бабка. Прилегшая на мелководье Агафья согласно плеснула хвостом и гнусно захихикала.
- Может, оно и так, – терпеливо согласилась Людмила. – Но что ж нам, у себя ее теперь оставить? Уходить она не хочет, да и куда – дороги-то не помнит. А расколдовать ее только ты можешь.
- Могу. Но не хочу, – видя, что молодая кикимора ее не понимает, Фрося соизволила пояснить: – Эта чертовка племянничку моему голову вскружила. Не Лавруше, другому, городскому... Хотя тоже, в общем-то, придурку.
- Лавруше тоже, – наябедничала Агафья.
- Ну, тем более. И чего их так к ней тянет, ума не приложу. Было б на что смотреть. А так – кожа, кости, жабр нет, глаза, как у ящерицы...
- И что ты сделала?
- Да думала сначала ее саму в жабу превратить. Чтоб не зазнавалась. Нагрянула к племяшу в гости, затаилась в прудике каком-то... Дно каменное, мелкота, еще и утки кругом, мерзость, – Фросю брезгливо повела плечами. – А тут эта краля гулять с женишком своим вышла. Ну я решила, пущай она тоже помается, пущай пострадает, как мой мальчик по ней сох... Жабенка того я с собой прихватила, чтоб она сразу не догадалась. Но она, выходит, почуяла, раз за мной увязалась да так далеко зашла. Может, в роду ведьмы были, может, и впрямь любит его.
- А жабенок тот у тебя до сих пор? – с надеждой спросила кикимора.
- Не, он, паразит, сбежал потом куда-то... Может, цапли уже съели?
Тяжело вздохнув, Людмила присела на корягу рядом с царственно развалившейся среди тины Фросей. Она уже и сама не знала, что лучше: расколдовать Оксану, чтобы выслушивать потом упреки и рыдания по сгинувшему жениху, или оставить все, как есть. Большинство окрестной нечисти уже привыкло к тихой и непугливой девушке: за минувшие пять дней ее пытались сожрать, утащить под землю или утопить всего шесть раз... Может, и впрямь, пусть живет себе у Катерины? Глядишь, еще научится чему...
Темное зеркало воды вновь пошла рябью, и среди кувшинок показалась белокурая голова Дуняши. Всплыв, русалка долго хватала воздух ртом, словно вдруг разучилась дышать под водой. И без того большие глаза были размером с блюдца.
- Там... там такое! Вы не поверите! – наконец, смогла вымолвить она.
- Что? Что такое? – затеребила подругу Агафья.
- Молодец, – выдохнула Дуняша.
- Красный? – плотоядно оскалилась русалка.
- Нет, зеленый...
- Значит, все же не цапли, – сделала вывод Фрося. – Ну, вот видишь, Люсь, а ты волновалась. Сама справилась твоя любительница жаб. Так что теперь это уже не мое дело. Пусть чешет на все четыре стороны, только чтоб больше к родственникам моим не совалась. А то у меня еще мно-ого заклинаний неопробованных... |
|
|
|
|
26
|
Клуб любителей всяческих искусств. / Наша проза / Re: Художник
|
было: 13 июня 2017 года, 11:09:02
|
Длилось "обследование" не так уж и долго: Семен даже не успел доесть содержимое кастрюли. Невредимая, но напуганная Оксана была отправлена допивать чай, а Гертруда, промокнув лоб надушенным платочком, залпом осушила рюмку своей чудо-настойки и устало присела за стол.
- Профессионал работал, – постановила ведьма, слегка отдышавшись. – Такое заклятие не так-то просто снять. Может, тот, кто накладывал, и сумеет, да и то навряд ли. Насолила кому-то наша лапушка, крепко насолила, вот ее и прокляли. И пока она вину свою не искупит, условие загаданное не выполнит, проклятие не снимется.
- А как узнать, что за условие-то? – хмуро спросила Людмила. Ничего существенно нового Гертруда не рассказала, разве что лишила всякой надежды на то, что они справятся своими силами.
- Точно сказать не могу. Но, чувствую, тут и впрямь без жениха не обошлось. Подозреваю, что его тоже заколдовали.
- Что, и он немой по лесам бродит? – ужаснулась кикимора.
- Вряд ли. Скорее превратили его во что-нибудь, чтоб под руку не лез. И теперь ей надо найти его и узнать в любом обличье. И тогда падут злые чары, не устояв перед истинной любовью... Это так романтично, – мечтательно вздохнула Гертруда.
Людмила считала иначе, но спорить с опытной ведьмой не стала. Куда больше сейчас ее занимала Оксана. Услышав про проклятие, она побледнела и явно собралась всплакнуть, но стоило старушке заикнуться про заколдованного жениха, как в наполнившихся слезами глазах зажглась надежда. Подавшись вперед, девушка жадно ловила каждое слово. Похоже, она понимала, о чем речь, лучше, чем собравшиеся. Когда Гертруда замолчала, Оксана некоторое время провела в глубоком раздумье, беззвучно шевеля губами, а потом вдруг вскочила, едва не перевернув чашку, и радостно захлопала в ладоши. Отвесив благодарный поклон обомлевшей ведьме, девушка почти бегом ринулась в сени, а оттуда и наружу. Только черная коса мелькнула в дверном проеме.
- Гхм? – спросил поперхнувшийся тефтелей бес.
- За ней. Быстро! – скомандовала кикимора. – Герочка, прости, дорогая, но ты сама видишь, дело срочное...
- Ах, пустяки, – понимающе захихикала старушка. – Я ж понимаю, молодежь, амуры... Заходи еще, милочка. И, как выясните что-нибудь, пошли мне весточку. Интересно все же, кто это такой умелец. Знавала я одну твою сестрицу-кикимору... Ефросинья, кажется.
- Бабка Фрося?! – опешила Людмила.
- Ну, теперь-то уж, наверное, и бабка... Годков ей явно больше, чем мне, – кокетливо заметила Герочка. – На ее почерк похоже слегка. Вот только слыхала я, что она не то померла, не то замуж за какого-то упыря вышла...
Не дослушав, Людмила торопливо распрощалась и поспешила вслед за Оксаной и бесом. Уж теперь-то она знала, что делать. |
|
|
|
|
27
|
Клуб любителей всяческих искусств. / Наша проза / Re: Художник
|
было: 13 июня 2017 года, 11:08:53
|
4.
Почему бес не хотел никого брать с собой, стало понятно, едва жилище ведьмы показался из-за желтоватых клубов вонючего дыма. Откашлявшись, Людмила с удивлением воззрилась на маленький, почти игрушечный домик с белыми стенами, вышитыми крестиком занавесками и флюгером в виде изогнувшейся кошки. На входной двери красовалась прорезь в форме сердечка, а пушистый коврик для ног цвета спелой малины изумительно смотрелся на голой, местами будто выжженной земле. Домик стоял в центре огромной лесной проплешины: столпившиеся по ее краям сухие ели словно боялись переступить невидимую черту. Черные, скрюченные ветви тянулись куда угодно, только не к центру прогалины. Алое зарево заката, разгоравшееся за дальними верхушками деревьев, лишь добавляло окружающему пейзажу жути.
- Я предупреждал, – проворчал Семен, высвобождая хвост. – Пеняй теперь на себя.
Кикимора пожала плечами и уверенным шагом направилась к домику, таща за собой упирающуюся Оксану. Кажется, она слышала об этой ведьме не только от Семы. Как же ее звали – Галина, Глафира, Горпына...
- Симо-он, – мурлыкнуло из-за двери в ответ на троекратный стук. – Это ты?
- Кхе-кхе, – только и сумел ответить подозрительно зарумянившийся бес.
- Ты что-то забыл, дорогуша?
Дверь распахнулась, явив взору Людмилы тщедушное, крохотного росточка создание в легкомысленном розовом халатике. Седая шевелюра ведьмы топорщилась мелкими кудряшками, напоминая отцветший одуванчик, а подведенные углем глаза блестели из-под косой челки игриво и молодо. Тонкие полупрозрачные пальцы были унизаны тяжелыми серебряными кольцами, чуть выше позвякивали многочисленные браслеты. В ушах и прическе старухи поблескивали багряные камни величиной с голубиное яйцо, подозрительно похожие на рубины. Довершали сей незабываемый образ мягкие домашние тапочки с помпонами.
- Здравствуйте, – при виде незваных гостей старушенция изменилась в лице, и Людмила предпочла взять быка за рога. – Мы с Семеном. Простите за беспокойство, коллега, но нам очень нужна ваша помощь.
Ведьма растерянно приоткрыла накрашенный ротик, но быстро справилась с удивлением. Защебетав обычную приветливую чушь, она проводила гостей на кухню, такую же маленькую и пряничную, как весь остальной домик. Спустя четверть часа немного успокоившаяся Оксана уже прихлебывала чай из фарфорового блюдечка, Семен истреблял вожделенные тефтели, а кикимора с ведьмой, оказавшейся Гертрудой, вели научные беседы за рюмкой ароматной настойки.
- Голубушка, так что ж вы раньше не обратились ко мне? – то и дело всплескивая ухоженными ручками, сокрушалась ведьма. Бес не соврал: происхождения она была самого что ни на есть аристократического, к тому же иноземного. В глухие леса ее загнала страсть к путешествиям, которая открылась после неудачного замужества и последовавшего за ним разочарования в привычной жизни. За почти полвека Гертруда неплохо прижилась на новом месте, но тяга к авантюрам в ней не иссякла, поэтому каждый год, ближе к осени, она вновь доставала из чулана инкрустированную самоцветами ступу и отправлялась куда глаза глядят. Из путешествий старушка привозила разнообразные впечатления, драгоценности, новые книги и разбитые сердца неудачливых поклонников. Причем, судя по обилию разноцветных баночек на полках, в буквальном смысле.
- Герочка, да кто же знал? – в тон ей вздыхала кикимора. – Этот безобразник вообще не хотел нас к тебе вести. Невежливо, говорил...
- Ну, Сема-а... – цокнула языком Герочка. – Вечно ты глупости какие-то придумываешь. Я ж гостям всегда рада!
Вспомнив обугленную поляну, Людмила поперхнулась имбирным пряником, но возражать не стала.
- Значит, говоришь, заколдовали нашу лапушку... Ну-ка, подойди сюда, милочка.
Робко отставив блюдце, Оксана медленно приблизилась к ведьме и в нерешительности остановилась, глядя на нее сверху вниз. Старушка едва доставала ей до груди.
- Ты ж моя хорошая... – забормотала Гертруда, засучив рукава халата. – Ты ж моя умница...
Ведьмой она и впрямь оказалась сильной, не чета недоучке-Катерине. Вроде бы ничего необычного не происходило: старушка просто ходила вокруг Оксаны, бормоча что-то под нос, но Людмила кожей ощущала разливающуюся по кухне колдовскую силу. Будто невидимые иголочки закололи сначала щиколотки, потом голени, пока постепенно не добрались до макушки. Затренькала оставленная в чашке ложка, задрожали развешенные под потолком пучки трав, взметнулись легкие занавески... Не переставая жевать, Семен многозначительно вскинул брови, и кикимора согласно кивнула. Вот что значит настоящее мастерство. |
|
|
|
|
28
|
Клуб любителей всяческих искусств. / Наша проза / Re: Художник
|
было: 13 июня 2017 года, 11:08:15
|
- Ну вот что вы так сразу? – разочарованно протянул Сема. – На этот раз верняк! Рог на отсечение даю!
- Он у тебя и так обломанный, – осадила беса Людмила. – Что ты еще удумал?
- Гостил я тут у одного знакомой ведьмы. Далеко, за речной излучиной, потом за картофельным полем, потом за льняным... Ну, где Соньке конкурентки патлы повыдергивали прошлым летом. Я у этой старушенции частенько серу на тефтели вымениваю. Вы бы пробовали, это ж пальчики оближешь...
- Короче, – поджав губы, потребовала полуденница.
- Короче, так короче, – обиделся Семен. – Иди за крапивой.
- За какой крапивой?!
- Чтоб заклятье снять, надо при убывающей луне крапивой натереться и голой на берегу спляса-а... ай! Да пошутил я, пошутил!
- Сема, – проникновенно сказала Людмила, продолжая выкручивать бесу ухо. – Ты уже пошутил разок, до сих пор веселимся. А если по делу?
- Да отпусти же, говорю! По делу, так по делу. Старушка та непростая, чуть ли не благородных кровей. У ней там книг – хоть печку топи, не на одну зиму хватит. Как ни приду, всякий раз чем-нибудь заумным меня потчует. То стишками какими-нибудь, то вообще тарабарщиной непонятной. Словами странными обзывается. Я, говорит, интересный "ик-зем-пляр". И хохочет так, что с потолка пауки сыплются.
- Сема... – предупредила кикимора.
- Ну так вот. Рассказал я ей про нашу Оксанку. Она согласилась, что дело тут нечисто. Долго маковку чесала, а потом очередную книжку вытащила. Новенькую и на этот раз не в стихах. Сам-то я читать не умею, но она мне рассказала, о чем там. В общем, жила-была одна дура хвостатая, дочка морского царя. Горя не знала, во дворце подводном жила, но, как и всем бабам, не сиделось ей на месте. Все хотелось наверх выплыть, посмотреть, что там. Ну и выплыла. Выловила там какого-то принца недоутопшего, влюбилась в него и захотела замуж. Нет бы его на дно утащить и там уж развлекаться вволю, как наши делают. В общем, спасла она его, на берег вынесла, а сама давай думать, как быть. На кой она своему принцу в чешуе да с хвостом? Поплыла к тамошней кикиморе помощи просить. А та, старая грымза, решила молодуху сгубить, из зависти, не иначе. Ноги она ей наколдовала, только сделала так, чтоб ходить на них было больно, как по ножам. И голос ее забрала. Так что осталась девка при ногах и при женихе, но немая.
- То есть ты хочешь сказать, что Оксана – заколдованная русалка? – нахмурилась Софья.
Взгляды собравшихся обратились к девушке. Ткнув себя пальцем в грудь, та удивленно задрала брови, а потом решительно замотала головой.
- Да не, – отмахнулся Семен. – Она-то нет. Тут сам... э-э..."пы-рин-цып" важен. Старушка так вроде говорила. Ну, в смысле, все дело в принце, мужике то бишь.
В этот раз Оксана отнекивалась куда менее уверенно, из чего все сделали вывод – дело именно в мужике.
- Вот что, Семен, – задумчиво протянула Людмила. – А давай-ка ты нас к этой своей ведьме проводишь.
- Люсенька, да ты чего? – схватился за сердце бес. – Я ж говорю, это далеко...
- Но ты-то шастаешь. А тут прихватишь нас с Оксаной за компанию.
- Дык, это... Она ж вас не знает, невежливо же.
- Что-что, прости? Невежливо? Сема, ты ли это?
- Ну, а вдруг она уедет куда? Или не рада гостям будет? Я ж говорю, она странная...
Прервав бесполезные уговоры, кикимора подошла к Оксане и крепко взяла ее за руку. Девушка беззвучно ойкнула, пытаясь выдернуть тонкую ладошку из узловатых бородавчатых пальцев, но Люсенька была непреклонна. Другой рукой она намертво вцепилась в хвост Семена.
- Поехали, – кратко приказала кикимора. |
|
|
|
|
29
|
Клуб любителей всяческих искусств. / Наша проза / Re: Художник
|
было: 13 июня 2017 года, 11:08:07
|
3.
Как ни странно, Сема оказался прав. Люди за девушкой не пришли. Ни с вилами, ни без, ни на следующий день, ни через неделю. Оклемавшись после первого потрясения, чернокосая красавица повела себя на удивление сдержанно: истерик устраивать не стала, креститься и молиться тоже, не говоря уж о том, чтобы бросаться на своих новых знакомых с кулаками. Отчасти ее покладистый нрав объяснялся тем, что девушка оказалась немой. С одной стороны, это избавляло от многих проблем, но с другой, сильно мешало в попытках разгадать историю ее появления здесь. Единственное, что удалось выяснить, так это имя. Перебрав полсотни самых заковыристых вариантов, Софья и Катерина дождались кивка на простеньком "Оксана". С остальным было куда хуже. Семен, успевший сотню раз рассказать, как и где он встретил девушку, уже не рад был собственной находчивости. Пилили его все по очереди, и не только женщины. Хорошо относящийся к людям Егор так и вовсе несколько раз порывался начистить Семин пятачок, подозревая, что бес привирает, потому что не хочет возвращать девушку домой.
На время разбирательства Оксану поселили у Катерины. Как печальный Лаврентий ни упрашивал вернуть ему "рыбоньку ясноглазую", ведьма и кикимора были тверды. Залюбуется да утопит ненароком на радость Дуньке с Агашкой. Водяной, похоже, не совсем понимал, чем живая девушка отличается от мертвой и с восторгом принял бы любую. Казимир разбирался в этом куда лучше, но усиленно поддакивал Лавруше, за что был нещадно обруган вышедшей из себя Людмилой. Не добившись своего, вампир наутро улетел, напоследок пробормотав что-то про "пся крев" и кур.
- Это колдовство! – уверенно заявила Катерина на третий день безуспешных совещаний. – Не могла она просто так в тот осинник забрести. И дара речи не просто так лишилась.
Притулившаяся на крылечке избы Оксана грустно вздохнула, покивала и оторвала очередной лепесток. Возле ее ног медленно, но верно ширился островок из уже растерзанных ромашек.
- Конечно, колдовство, – подтвердила очевидное Софья. – Вот только чье? Я этой магии почти не чую, значит, она либо человеческая, либо кого-то из ваших.
- Из наших, – угрюмо согласилась Людмила. – Катерина тоже не чует, хоть и ведьма. А я чую, но не могу понять, что. Не то проклятие, не то сглаз... И куда только эта старая кочерыжка запропастилась?
Старая кикимора Ефросинья по праву считалась сильнейшей из всей окрестной нечисти. Говорят, по молодости она выловила из трясины и околдовала проезжего князька, да так, что тот почти тридцать лет прожил с ней на болотах, не вспоминая о своем имени и происхождении. Лишь когда князь начал квакать и жрать мух, Фрося решила смилостивиться и отпустить его домой. Особо наглые сплетницы уверяли, что он потом неоднократно возвращался и умолял болотницу принять его обратно, но та была непреклонна.
- Да кто ж ее знает. Ей любая лужа – дом родной...
- Может, Семена еще раз спросить? Он же тоже лапу приложил.
- Так ведь спрашивали уж, не раз и не два.
- Слушай, горемычная, – не выдержала Люся. – А если мы тебя вернем туда, откуда тебя Сема умыкнул, дорогу домой вспомнишь?
Оксана виновато округлила зеленые, как майская травка, глаза и пожала плечами.
- Ну а дом твой... То, что он далеко отсюда, мы уже поняли. А какой он? Хутор? Село? Город?
На последнем предположении девушка усиленно закивала. Значит, город... Час от часу не легче. За каменные стены и глубокие рвы лесной и речной нечисти ходу не было. В городах хозяйничали свои обитатели: все, как один, чванливые и вздорные, не желающие даже слышать о своей дальней родне. У таких не то что помощи – снега зимой не допросишься.
Тяжкие раздумья прервало появление Семена. Судя по светящейся самодовольством роже, бес опять измыслил какую-то каверзу, которую намеревался выдать за блестящую идею. Софья с Катериной, не сговариваясь, встали плечом к плечу, загородив насупившуюся Оксану. |
|
|
|
|
30
|
Клуб любителей всяческих искусств. / Наша проза / Re: Художник
|
было: 13 июня 2017 года, 11:07:07
|
Гости снова загомонили, всячески разделяя и поддерживая радость Лаврентия. Лишь немногие остались серьезны, продолжая таращиться на добычу Семена. Лавруша и впрямь любил таких – тоненьких, черноволосых и белокожих. Девушке едва ли сравнялось семнадцать, она было чудо как хороша собой, вот только на утопленницу не походила ничуть. Опущенные ресницы чуть подрагивали, на щеках цвел нежный, как рассвет, румянец, а грудь под простеньким льняным платьем заметно вздымалась и опускалась. Оказавшаяся ближе всех Катерина последовала примеру Лаврентия, осторожно коснувшись руки девушки.
- Семен! – страшным шепотом произнесла ведьма. – Она ж живая!!!
- Ну, так это легко поправить, – лукаво мурлыкнул бес.
- Ща я кому-то поправлю между рогов, – пообещал Егор. – Ты вконец сдурел, нечистый?! Живую девку сюда притащил!
- Ну и что? – искренне возмутился Семен. – Вон она, – волосатый палец указал на Катерину, – тоже живая!
- Не смей в меня лапами своими тыкать! – взвилась та. – Я ж ваша, ведьма, уж третий год в лесу одна живу.
- Но с людьми-то якшаешься. И кровь у тебя теплая.
Меланхолично разглядывавший русалок Казимир оживился и заинтересованно повернулся к спорщикам. Поймав его взгляд, Катерина побледнела и поспешила спрятаться за домового. Учитывая, что ростом он был ей ниже пояса, это оказалось трудновато.
- Тьфу ты, – высказал мнение большинства Иннокентий. – Совсем стыд потерял. А если ее хватится кто?
- Не хватятся, – уверенно заявил Семен. – Она одна по лесу шаталась. Причем давно – вон, все лапти стоптаны. Похоже, блаженная.
- Может, из дому сбежала?
- Может. Ну, значит, сама виновата. Только там и жилья-то кругом никакого.
- Семен, – устало вздохнула Людмила. – Ты представляешь вообще, что нам с ней теперь делать? Девка. Живая. Среди нас. Леших, водяных, кикимор... Она ж умом тронется, как очнется. А не тронется, так побежит на ближайших хутор, к мужикам. А у мужиков вилы.
- Ох, не смеши мои копыта... Вилы! Да что они нам сделают этими вилами? Столько лет бок о бок живем, думаешь, не знают они про нас? Сами ж, вон, то веночки по реке запускают, то подношения всякие оставляют, то к Катьке шляются за наговорами да микстурками. И вообще, ты посмотри, как Лавруша доволен.
Водяной и впрямь был далек от сомнений и споров. Зачарованно разглядывая "подарочек", он ласково гладил безвольно висящую ладошку и что-то нашептывал себе под нос. В желто-зеленых кошачьих глазах светилась нежность.
- Расколдуй ее, – строго приказала кикимора.
- Э-э... А может, попозже? – с опаской возразил бес. – Пусть Лавруша порадуется пока.
- Расколдуй. Немедленно.
Обиженно шмыгнув пятачком, Семен три раза топнул копытом, обернулся кругом и забормотал что-то скороговоркой. Запах серы стал резче, вокруг силуэта девушки на миг проступил дымчатый ореол. Недовольно помотав головой, она зажмурилась и вдруг резко распахнула глаза.
Люся ждала чего угодно: визга, беготни, драки, но девушка на удивление хладнокровно обвела взглядом собравшуюся на берегу нечисть. Последним ее внимания удостоился воодушевленно посапывающий водяной. Недоверчиво осмотрев перепончатую лапку, удерживающую ее пальцы, девушка внимательно вгляделась в Лаврентия. Не меняя выражения лица, она медленно подняла свободную руку и аккуратно, но сильно подергала водяного за нос. Ошеломленные таким святотатством, гости дружно ахнули. Лишь Лавруша, не переставая улыбаться, подмигнул девушке и игриво повел бровями. Несколько секунд "подарочек" продолжала смотреть на своего хозяина, потом закатила глаза и все так же беззвучно рухнула в обморок. |
|
|
|
|
Страницы: 1 [2] 3 4 ... 85
|
|
|
