Форум официального сайта Веры Камши

29 октября родился Юрий Львович Лорес. С Днём Рождения, Юрий Львович!

Шуламифь
...А живу я, огромную цену за жизнь заломив,
И всегда недоволен собою.
Потому я оставлю тебя, Шуламифь,
Чтоб почувствовать власть над судьбою.

Я как-будто бы царь в этой древней стране.
Слишком щедро я богом одарен —
Полземли повелителя ищут во мне,
Чтобы вдоволь настроил пекарен.

Погляди, как для храма везут доломит,
И в бессмертный народ превращается племя.
Потому я оставлю тебя, Шуламифь,
Что с тобой я не слышу, как движется время.

Да, конечно, я знаю, что будет полынь
Пробиваться сквозь стены, которые рухнут,
Зов горячего ветра Синайских пустынь
Будут переводить как "томление духа".

Но не всякая жизнь сквозь шуршанье олив
В изначальное Слово вплетается слогом.
Потому я оставлю тебя, Шуламифь,
Чтобы вынести все, что даровано Богом.

И страна превращается в пепел и хлам,
Если сеятель думает только о хлебе.
Но десницей моей воздвигаемый храм,
Троекратно сожжен, отражается в небе.

И безвестный пророк — сочинитель молитв —
Все от ветра берет и бросает на ветер.
Потому я оставлю тебя, Шуламифь,
Что увидел в любви воплощение смерти.

Скрипач
Который вечер жду гостей
тех, что пропали на лета,
как будто радостных вестей
издалека, издалека.
Придут философ и атлет,
один артист и два врача,
придут художник и поэт...
Но не впускайте скрипача!

Он станет музыкой своей
былые жизни ворошить,
забыв, что дважды прежних дней
не пережить, не пережить.
Потом покажет те края
за темно-синею рекой,
где ты, любимая, и я
и нам обещанный покой.

И сразу захотят туда,
где есть любовь, а плоти нет,
поднимутся и навсегда
уйдут художник и поэт.
Все заторопятся домой,
в пролетах громко топоча.
Пускай идут! Но, Боже мой,
не отпускайте скрипача...

Вот огромное спасибо! Я уже третий день пытаюсь вспомнить чей "Скрипач". Как Леший водил. :)

В небо
Улетают искры,
Золотые искры -
Некуда сложить!
В жизни
Все проходит быстро,
Все проходит быстро -
Незачем спешить!

Снова,
Охраняя душу,
Сохраняя душу,
Сядем у костра.
С нами
Те, кто хочет слушать,
Те, кто может слушать,
Песни до утра.

Помнишь,
Как над Нарой мглистой,
Над Пахрой, над Истрой
Мы не смели лгать?
В жизни
Все проходит быстро,
Все проходит быстро -
Некогда считать!

Жить, петь -
Это дело чести,
Совести и чести!..
Только век не тот...
Что же
Будет с нашей песней?
Что же будет с песней?
Ветер допоет!

И еще пусть будет вот это

Чтоб позабыть печаль и дать душе согреться,
Вы воскресите древний дух эпикурейства
И, умоляю вас, не слушайте аскета,
Который учит: наслажденье - это грех.
Нам надо лечь вокруг стола в красивых позах,
По кругу - чашу с лепестками чайной розы,
И слово дать благословенному поэту,
Пусть пояснит, насколько прав был древний грек.

Любое чувство, в нас возникшее, священно,
Когда его не доводить до пресыщенья,
Когда ему ни в чем не создавать преграды,
Когда постичь: не только вкусом сладок плод -
В нем аромат и легкость головокруженья,
В его срывании - изящество движенья,
И все, чем души наши сказочно богаты,
Тогда свободно проникает в нашу плоть.

И мудрость светится, как голая коленка,
И наслажденье не в цветах, а в их оттенках,
Не в обнаженности - в отточенности чувства,
Так от картины отличается эскиз.
И жизнь меняется легко, в одно мгновенье,
И сразу похоть обернется вдохновеньем,
И грех возводится на уровень искусства
Так, что художники хватаются за кисть.
И мы ложимся вкруг стола в красивых позах,
И в чаше плавают бутоны чайной розы,
Ну и конечно же не слушаем аскета:
Он не оценит прелесть линий и фигур.
И этот пир не превратится в вакханалью -
Он идеален, потому и нереален.
Ну а все то, что мог бы нам поэт поведать,
Давным-давно поведал миру Эпикур.

И мы, поняв в своем движенье по спирали,
Что красота превыше всяческой морали
(Ее, хотя бы отдаленное явленье
Нас окрыляет и уносит в высоту).
Увы, привыкли к меду только с ложкой дегтя
И любим близость неукушенного локтя.
И заключенье таково, что, к сожаленью,
Мы слишком поздно понимаем красоту.

          И откроется дверь, и проникнет с полоскою света
          То ли хохот и плач, то ли самый обычный сквозняк.
          Крикну: "Кто там?" в проём, а потом в ожиданьи ответа
          Буду долго стоять, на дверной опираясь косяк.

          Буду долго стоять, вспоминая внезапное слово.
          Непривычно звучанье его, а значенье темно.
          То ль грядущего знак, то ли тихое эхо былого,
          Что минуло давно и тревожить меня не должно.

          И не скоро пойму: это вовсе не слово, а птица.
          Никогда не узнаю, что в доме её привлекло.
          Я открою окно, чтобы ей не позволить разбиться –
          Птица может не знать, что меж нами и небом стекло.

          И она улетит и какое-то слово проплачет.
          Захочу повторить – но выходит не так, не о том.
          Прижимаясь к углу, я гадаю, что все это значит –
          Незнакомое слово и птица, влетевшая в дом...

.

Ну и вот: https://www.youtube.com/watch?v=JRthhcbAhx0 .

И моё любимое. Вешал уже тут, ну и что?

                Скрипка и труба

                                            Посвящается А. Ткачёву

          Зов скрипки или зов трубы, –
          Что ж, выбирай себе дорогу:
          Километровые столбы
          Или сонаты в зале строгом.

          И друг святой, и враг слепой,
          И догорающие свечи...
          Или тебе по сердцу бой
          И вой пронзительный картечи?

          А скрипки зов не для глухих,
          Труба – для тех, кто плохо слышит.
          На крики всадников лихих
          Выходишь ты и просишь: "Тише!"

          Но время властно над тобой,
          Взамен смычка ты просишь шпагу,
          И кровь, пропетая трубой,
          Летит на нотную бумагу.

          Свист ветра, кони на дыбы,
          Связали руки – и на дыбу...
          Зов скрипки или зов трубы,
          И невозможно сделать выбор

          По сердцу или по плечу
          Не ради славы и награды.
          Зов скрипки – значит, так хочу...
          Труба зовёт – и, значит, надо.

                                        Юрий Лорес, 1979.

Нынче обнаружил, что "Гиперион" выложил запись сентябрьского концерта Городницкого:

https://www.youtube.com/watch?v=ukMvwR93L6M

Летит по аллеям листва,
Никак не найдет себе места.
Вот так же, наверно, и мы
По этим аллеям шуршим.
И только в саду городском
Звучат духовые оркестры.
К чему выдувать из себя
Сквозь трубы остатки души?

И я прижимаюсь к стволу -
Кленовый листочек к березе.
Ты - дерево тоже, а я -
Такой же, как дети твои.
А эти оркестры в саду -
Дрожащий от холода воздух,
Которым легко нас распять,
Но так тяжело раздвоить.

Наверное, наша любовь
Была не любовью, а позой.
К деревьям любовь и к листве,
Которая рядом шуршит.
И только кленовых листов
Все больше растет на березе...
В саду выдувают оркестры
Сквозь трубы остатки души.

Сегодня Григорию Ефимовичу Дикштейну 81год! С Днём Рождения, Григорий Ефимович!

Оркестр

Играйте тихо, флейты,
Кларнеты и гобои,
Не надо шумной меди,
Не надо гулких кож...
Печалиться умейте,
Болеть чужою болью -
Прекраснее на свете
Призванья не найдешь.

Волшебник-капельмейстер
Светло и вдохновенно
Плетет руками сети
Прозрачные, как дождь,
И все невзгоды вместе
Погибнут в них, наверно, -
Прекраснее на свете
Призванья не найдешь...

Глухи в груди органа
Осенние рыданья,
Похожие на ветер,
Вгоняют души в дрожь,
Но дарит эта гамма
Любовь и состраданье -
Прекраснее на свете
Призванья не найдешь!

Я учусь доброте, а для этого жизни, пожалуй, не хватит...

Я учусь доброте, а для этого жизни, пожалуй, не хватит,
Можно только хотеть, а ведь надо, дружище, еще совершать!
Жаль, что мы не из тех, кто бездумно легко раздает, или тратит,
Оттого-то взлететь за фантазией не успевает душа...

Было Богом дано пять хлебов накормить тех, кто руку протянет,
А душою одной ты попробуй, поди, целый мир одарить,
Но кому суждено, из реки милосердья черпайте горстями,
И любовью земной научитесь скорее друг друга любить.

В целом мире зима. Поделитесь теплом, словно коркой последней.
В этих разных домах мы чужие по клеткам квартирным живем,
Не сойти бы с ума одиноким средь звуков пирушек соседних...
На далеких холмах первый снег упадет на сухое жнивье.

Я учусь доброте, а для этого жизни, пожалуй, не хватит...

Если откровенно (по-иному не хочу),
Пелось вдохновенно, да откликнулось печально,
Если недопонял я - то, видимо, чуть-чуть,
А недосказал, так уж наверно, не случайно...

Если пережил сомнений горький перегар,
Если, наконец, сказалось, как хотелось,
Если отличить умею друга от врага, -
Кажется, все это называют зрелость...

Если эта зрелость не звенящая труба,
Если факты жизни откровенно грубы,
Если постоянно получаю по зубам, -
Значит, у меня есть, слава Б-гу, зубы...

Если голос хриплый, ну а помыслы чисты,
Если зерна слов моих взошли тревогой,
Если вижу, что в обойме меньше холостых, -
Значит, все в порядке... Ну и слава Богу!

Если это так - я не жалею ни о чем,
Если это так - я не смогу иначе...
Просто наша Лета в русле Осени течет...
Листья опадают... Кто ж по листьям плачет?

Желтые аллеи - это ж только до весны!
Падающий лист не провожаю взглядом...
А душа моя - она почти без седины...
И другой судьбы я не хочу, не надо!

Горячей и черной картошкой печеной согрей ладошки.
Мы, с летом прощаясь, в огонь затухающий дров подбросим.
Зима опрокинет на ветви нагие снегов лукошко,
Наверно, лишь завтра, сегодня ж хозяйка - осень.

До первой метели поладим мы с нею, до первой вьюги,
И птицы успеют рябины поспелой отведать россыпь.
И горечь рябины, как горечь обиды, на дальнем юге
Тоской их наполнит и нашу наполнит осень.

Как близко сидим мы, дыханьем единым наполнив песни.
Они не молитвы, но ими налиты сердец колосья.
Все тяготы буден, что было, что будет, делить бы вместе,
Но смолкла гитара, лишь облачко пара - осень.