Форум официального сайта Веры Камши

Вопрос знатокам-литераторам и просто читателям.

Как-то на одном сугубо нелитературном сайте проводился литературный, тем не менее, конкурс (графоманы водятся везде). Судьи были самые настоящие редакторы, а в качестве приза - отзыв серьезного писателя.

Одна из судей брезгливо заметила, что ни один из представленных рассказов  не достоин даже общего отзыва. А невероятное косноязычие и бедность языка авторов отбивают всякое желание читать эту чушь. В качестве примера того, как правильно надо писать рассказы был взят абзац из рассказа-победителя и переписан "хорошо". Далее цитата (под спойлером, ибо много) :

[spoiler]
было (исходный текст):

Гаррисон ненавидел умирать. При разрушении капсулы тело успевало почувствовать вакуум, а мозг успевал почувствовать нейротоксин. Дальше была тьма, без времени, без Гаррисона. Потом наступало пробуждение, и оно было хуже всего. Разум осознавал сначала холод, такой что казалось даже кости замерзли, через доли, а может секунды, накатывал страх, слепота, мутный свет, инстинктивный рывок к жизни из последних сил и удар о пол. Потом появлялся Гаррисон. Медленно он осознавал, что он существует, что он не хочет умирать, что ему холодно и страшно, что он вроде жив, что он Гаррисон, и что он только что опять умер, и лежит обессиленный перед клон-контейнером на упругом мате, мокрый от консервационной жидкости.

И могло бы быть (то что написал мне чел за 5 минут, одним глазом посмотрев в маленький кусочек текста, что я дала)

Он ненавидел смерть. Ненавидел это чувство: липкое, холодное, словно он застрял в паутине, в темноте, совершенно один, потерявшись в пространстве и времени, блуждая в бесконечном лабиринте страха.
Смерть, она всегда приходила в яркой, ослепляющей вспышке, а затем наступало небытие. И все же, на краткий миг, тело успевало почувствовать обжигающий холод вакуума, до того как нейротоксин отправлял его в объятия равнодушной бездны.
А потом наступало пробуждение, и это было еще хуже, и Гаррисон, уже в который раз, ловил себя на мысли, что лучше бы он вообще не просыпался. Разум, заключенный в новое тело, метался, пытаясь справиться с очередным стрессом, взять под контроль эту бездушную, живую куклу - новую клетку для души. И опять приходил холод, и ему казалось, что в это мгновения он слышит смех, тихий, полный злорадства смех Судьбы. Затем слепота отступала, какой-то мутный свет звал за собой, звал, заставляя сделать новый рывок к жизни, и Гаррисон бежал на этот свет и... падал без сил на пол.
[/spoiler]


Дело было давно, но вопрос мучает меня до сих пор - скажите, то, как написал "чел за 5 минут", действительно лучше?

(поясню: на мой вкус лаконичность и ненавязчивость в эпитетах исходного текста куда больше соответствует смыслу текста и не отвлекает от этого самого смысла, а предложенное судьей выглядит просто чудовищно избыточным)

Я бы назвал второй вариант избыточно-пафосным. Бесконечный лабиринт страха, равнодушная бездна, живая бездушная кукла, смех Судьбы...
Слишком много преувеличений.
Одной гиперболы вполне хватило бы для написание эмоции.
Когда их много - создается ощущение эмоциональной недостоверности, искусственной красивости.

Голосую за первый.

Первый не идеален, но в нем описания осмысленны. А во втором понатыкано красивостей по принципу "а я вот какие слова знаю, а я вот так могу, и еще вот этак, а что тут сказать хотели - вообще не важно, зато па-а-афосно получилось". В общем, первый вариант, без словоблудия, симпатичней.

Первый вариант - авторский - неизмеримо лучше. Да, он не совершенен. И там есть, что автор мог бы подчистить.

Но второй - ни в какие ворота! "Исправитель" ухитрился напихать во фрагмент столько штампов и банальностей, что результат трудно читать... Не доходят штампы от моих глаз до моих мозгов.

Ну и пафос, да...

(правка - фикс нескольких запятых)

Спасибо за ответы! Очень греет душу, что такое мнение все-таки не мой дурной вкус и неспособность оценить высокую прозу, а вполне себе взгляд совершенно непредвзятой аудитории.

Первый вариатн несомненно неидеален (и автор это знал), но в то время предложенная замена его здорово ... озадачила, так скажем. Как и некоторых наблюдателей (меня, например).

/*ядовито*/ Оно и видно, что замена за пять минут состряпана!  ;D

Я бы, на свой характер, подумал бы час-другой, а потом варианты некоторых формулировок автору предложил. Приватно. Чтоб не позориться публично.  ;D

Если рассматривать второй вариант только в качестве примера, что русский язык богат на эпитеты, что нужно использовать сравнения, создавать литературно-художественные образы и т.д. - то цель у "судьи" была вполне благая.
ИМХО, ограничься он одним предложением, все было бы нормально.
Другое дело, что чувство меры ему изменило и нагромождение эпитетов не улучшило, а ухудшило общее впечатление для текста. 

Кроме того, мы читаем данный кусок в отрыве от контекста. И неизвестно, нужна ли была в данном произведении яркая образность или сухость была вполне уместна.

Рассказ запостить недолго (к слову, на мой вкус он был более чем читабелен и даже не по принципу "лучший из худших". Выделенный упомянутой судьей авторский ляп я так даже не заметила, увлекшись чтением.)

(Хм... Очень много букв :) Придется разбить на два поста)

[spoiler]
Гаррисон ненавидел умирать. При разрушении капсулы тело успевало почувствовать вакуум, а мозг успевал почувствовать нейротоксин. Дальше была тьма, без времени, без Гаррисона. Потом наступало пробуждение, и оно было еще хуже. Разум осознавал сначала холод, такой, что казалось даже кости замерзли, через доли, а может секунды, накатывал страх, слепота, мутный свет, инстинктивный рывок к жизни из последних сил и удар о пол. Потом появлялся Гаррисон. Медленно он осознавал, что он существует, что он не хочет умирать, что ему холодно и страшно, что он вроде жив, что он Гаррисон, и что он только что опять умер, и лежит обессиленный перед клон-контейнером на упругом мате, мокрый от консервационной жидкости. Это случалось с ним довольно часто. Профессия пилота-скаута подразумевала почетную роль первой и часто единственной жертвы. Единственной потому что первой... Он как то спросил у техника, почему он вот так вот каждый раз должен вываливаться на пол? Почему нельзя дать ему нормально прийти в себя лежа, погрузить на каталку, ввести снотворное и отмыть спящего, чтобы проснуться без страха и холода? Оказалось что так делали, но перестали, после того как несколько пилотов не проснулись. Шок, борьба за жизнь при новом рождении были необходимы. Так что – стандартная процедура. Стандартная, как один повторяющийся плохой сон. Дежурный техник появился через двадцать секунд. Корпоративные правила отводили на подход к сработавшему контейнеру до тридцати секунд, и эти правила строго соблюдались. Каким бы долгим Гаррисону не казалось перерождение, оно занимало всего пять секунд реальности, и корпорация не могла позволить сидеть мокрому, голому клиенту на полу в отсеке с пониженной температурой. Пилоты-капсулиры – важные люди, требующие особого обращения. Особо стандартного, подумал Гаррисон.
- Здравствуйте, мистер Пейдж. Добро пожаловать в вашу новую жизнь. Как вы себя чувствуете?
Это была стандартная формула, особенно про новую жизнь. Для Гаррисона жизнь была весьма старой, новым было только тело. Вопрос про самочувствие остался с прошлых времен, когда технология клонов еще не была обкатана, и случались неприятности. Новые технологии осечек не давали, но традиция, вежливость и привычка перестраховки оставили вопрос в силе.
- Паршиво, как еще...
На самом деле отвечать можно было что угодно, на дальнейший диалог это не влияло. Можно даже было попытаться дать технику по морде, если бы не слабость. Компания покрывала все издержки и полностью страховала всех своих сотрудников.
- Пожалуйста, возьмите полотенце и проследуйте в душевую. Комплект вашей одежды и личный коммуникатор будут ждать вас на выходе из душевой.
Полотенце. Еще один стандартный атрибут. Каждый раз, при каждом перерождении Гаррисону давали бесплатное полотенце от корпорации. За такие деньги, которые стоили услуги клонирования его могли бы везти в душевую на лимузине и омывать десяток девственниц. Но корпоративный минимализм, и тот факт, что до душевой было метров десять узкого коридора, а так же дороговизна рабочей силы ограничивала дело полотенцем. Эти полотенца Гаррисон собирал. Не то чтобы они были ему нужны, просто служили напоминанием. Кто-то делал себе татуировки за каждую смерть, кто-то покупал по машине, кто-то не делал ничего. Гаррисон собирал полотенца. В его каюте, положенной ему по статусу, один ящик комода был ими забит. Все таки роль скаута, плюс долгая карьера...
-----
В душевой к Гаррисону полностью возвращалась жизнь и сознание, и он, стоя под струями теплой воды, вспоминал, осознавал, обдумывал обстоятельства своей смерти.
Это была миссия по сопровождению грузовика.
- Всему флоту, собраться на воротах. Ждем. Фура на спот.
- Принято.
- Скаут проходи, доклад.
- Принял, прохожу.
- Что там?
- Тут перехватчик, командир, похоже на засаду. Визуально кроме него никого нет. На сканнере флот противника, около сорока кораблей, приближаются.
- Уходи по возможности. Флот, отступаем, полетим другой дорогой. Фура, в разгон.
На этом его роль закончилась, свою задачу он выполнил, командир получил информацию, отдал приказ на отход флота, флот ушел, а он не смог. Он помнил как начал стандартную процедуру отхода, как врубил микропривод, как немедленно активировал маскировку, и как одновременно с этим на ворота подошел флот противника. Он помнил легкое удивление и досаду, когда обнаружил что маскировка больше не работает, чувство обреченности и какого то спокойствия, когда заорала сирена повреждения корпуса... А дальше Гаррисон вспомнил, что ненавидит умирать. Сейчас, стоя в душе, он думал, что после смерти люди должны попадать в рай, в ад, или еще куда, но точно не в душ.
-----
- Ваши вещи, мистер Пейдж. Закон обязывает вас продлить контракт на предоставление клона, поставьте, пожалуйста, свою подпись тут.
Гаррисон мог бы поставить ее с закрытыми глазами.
- Спасибо, мистер Пейдж. К выходу будет подано такси до вашей личной каюты. Удачи, мистер Пейдж, и летайте безопасно!
От станции клонирования до каюты Гаррисона путь был не близким. Десяток ярусов, несколько магистралей, мимо ангаров, офисов, жилых помещений. Даже станционное такси не могло доставить его быстро. Глядя в окно он подумал, что все это уже было много раз. Вот сейчас он приедет в каюту, свяжется с командиром, отдаст распоряжения техникам, уладит мелкие дела, кинет в комод полотенце, сядет в капсулу, и снова в космос... Гаррисон понял что устал. Запищал коммуникатор.
- Здорово Гарри!
Это командир. Он всегда называл Гаррисона - Гарри. Старый пилот, опытный делец, лидер. С ним Гаррисон летал почти с самого начала своей карьеры, и считал командира скорее другом, а не боссом.
- Привет командир. Как прошло?
- Отлично, Гарри! Груз довезли целым. Спасибо, благодаря тебе не нарвались... Это был бы провал, если бы попались, сам знаешь. Новый клон тебе уже проплачен, корабль в ангаре, в любой момент, когда будешь готов – вылетай.
- Слушай, командир, я что-то устал немного. Дай мне пару дней отдохнуть, просто отоспаться.
- О чем речь, конечно. Тебе как никому другому. Хоть неделю, хоть месяц, если надо. Отдыхай, ни в чем себе не отказывай.
- Я знал, что ты поймешь, командир, спасибо...
- Отдыхай давай.
- Буду. А ты присмотрись к кадрам, нас явно ждали там. Маршрут кто то слил.
- Понял, учту. Я уже сам подумал об этом. Есть кое-кто на примете кто мог. Ладно, пока. Как будешь готов – лети к нам, не тороплю.
-----
Отдых – перемена деятельности. Каюта капитана такой перемены не сулила. Коллекция кораблей, хлам, сломанная дверь... Но выбора у Гаррисона особо не было. Вне своей капсулы пилот был смертен. Каюта была чем-то типа убежища, для невероятно богатого и ценного для государства и корпораций пилота-магната. Может даже чем-то типа тюрьмы. Но пилоты и сами не стремились покидать безопасную зону. Кто захочет променять жизнь бессмертного бога среди звезд на нож под ребра в какой-нибудь подворотне станции... Да, выходить в люди среди пилотов было не принято. Тем решительнее Гаррисон остановил такси и вышел.
-----
Улицы и уклад жизни станции он помнил еще с прежней жизни, когда в нем еще не открыли совместимость с капсулой. Тогда он хотел вырваться из нищеты, и капсулиры были для него богами. Тогда он был молод. Тогда он был человеком. Сейчас он сам стал бессмертным... Одним из тысяч, конечно, но все равно выше триллионов смертных на планетах, лунах, станциях. И сейчас инкогнито он сошел к ним.
Строение станции он знал. На нижних ярусах ангары и доки, бары, трущобы, рынки, на средних системы жизнеобеспечения, квартиры служащих, магазины. На самом верхнем ярусе жили богачи, финансовые магнаты, директора корпораций, и такие как он. Сейчас Гаррисон вышел на нижних ярусах. По его простой одежде никто не сказал бы что он капсулир, да и по поведению тоже. Он просто ходил по узким переходам мимо шумных баров, смешивался с толпой, останавливался у лотков уличных торговцев и приценивался к товару. Мимо него по своим делам спешили угрюмые люди, играли в подворотнях грязные дети. Население нижних ярусов всегда было занято выживанием. Праздности не было места в этом муравейнике.
Внимание Гаррисона привлекла старая женщина. Она была не просто старой, она была древней. Что-то необычное было в ней, что заставило Гаррисона подойти поближе. Старуха стояла около сломанной тележки, от которой отпало колесо, а в тележке лежал довольно объемный и тяжелый по виду мешок. И вот сейчас старуха стояла и думала, как ей быть. Люди проходили мимо, занятые своими делами, не замечая ни ее, ни Гаррисона, ни телегу.
- Здравствуйте. Могу я вам чем то помочь?
Старуха взглянула на Гаррисона с удивлением и недоверием. Тут было непринято помогать, и непривычно получать помощь.
- Чего тебе? Денег нет, в мешке хлам, телега сломалась, взять с меня нечего.
- Извините, но я просто хочу помочь. Может вам нужно донести этот мешок до вашей каюты?
- Сама справлюсь, отстань.
- Это вряд ли. Я все-таки помогу.
Гаррисон легко, одной рукой взвалил мешок на плечо. Все таки не зря он платит деньги за клонов, клоны качественные, сильные, здоровые.
Старуха запричитала:
- Эй, эй, поставь, это мое!
- Куда нести?
- Да положи на место, я полицию позову!
- Куда нести? Если бы я хотел вас ограбить я бы уже ушел с вашим мешком. И полиции тут нет, звать некого, вы это тоже знаете. Обратно я ваш мешок тоже не положу, толку от вашей тележки больше никакого. Так что у вас один выбор, позволить мне вам помочь.
Старуха как то сразу переменилась. На место сварливости пришла задумчивость и какое-то тихое удивление.
- Правда помочь хочешь что ли? Хорошо, пошли. Тут довольно далеко, до ангаров. Донесешь?
- Не беспокойтесь, я сильнее чем кажусь.

[/spoiler]

[spoiler]-----
Шли молча. Переходами, закутками, спускаясь на лифтах, переходя улочки, мимо закрытых дверей они шли к ангарам. Ангары есть на каждой станции. Когда какая-то корпорация берет ангар в аренду, там сразу вспыхивает свет, жизнь, суета, появляются люди и механизмы и ангар начинает жить рабочим ритмом. Они прошли мимо них, дальше, к пустым ангарам, которые еще никто в аренду не взял, да и не возьмет никогда. На таких тихих станциях как эта – обычное явление. Предложение опережает спрос, ну и перестраховка, конечно же, куда без нее. Шагая за старухой Гаррисон разглядывал свою спутницу. Она действительно была древней. Но кроме возраста было в ней что-то еще. Не только внешне она была старой, что то старило ее изнутри. Так ему казалось, когда он перехватывал ее взгляд, смотрел на ее походку. Было что-то в ее поведении и манере держаться. Он знал публику нижних уровней. Старуха к ней не относилась. Все это возбуждало в Гаррисоне любопытство.
-Пришли. Ставь тут.
Они остановились у стандартного корпоративного ангара. С включенными компрессорами пространства и десятком человек обслуги в нем можно было бы хранить десяток кораблей, тонны руды, бог знает что еще. Ангар был рабочий, Гаррисон увидел это по индикаторам питания на двери, но он не слышал шума компрессоров пространства, не видел техников.
- Извините, а все-таки, что в мешке? Если не секрет?
- Какая тебе разница...
- Ну могу я узнать, что я столько тащил?
- Ладно. Раз тащил – скажу. Там удобрения.
- Удобрения? Это для растений? Зачем вам удобрения на космической станции? Зачем они вам в ангаре? Гидропоника на средних ярусах, тут склады... И у вас всего один мешок. Ангар для одного мешка?
- Хмм... ладно, я вижу что ты так не отстанешь. Заходи, покажу зачем.
Старуха открыла дверь для персонала. Грузовые створки остались закрыты, похоже, были заварены. Они вошли, она первая, он следом. Впервые за долгие годы Гаррисон испытал удивление. Изнутри ангар был совсем не тем что он ожидал увидеть. Из него вырезали компрессоры пространства, стеллажи, все складское оборудование, оставили только одно огромное высокое помещение. Но оно не было пустым. Металл пола заканчивался у двери, и начинался луг. Зеленый луг. Гаррисон в живую лугов и травы никогда не видел, он вырос в космосе среди звезд и металла станций, но он видел луга на картинках в книгах, в передачах, в голофильмах, и понял что это именно луг. Откуда-то высоко сверху ангар освещался яркой солнечной лампой, от которой шло мягкое тепло. Трава нежно зеленела и пахла каким то совершенно незнакомым ему запахом. Система кондиционирования создавала приятный теплый ветерок, колыхавший травинки. Тропинка от входа вела к жилищу, окруженному странными высокими цветами, с большими круглыми головками и маленькими желтыми лепестками.
- Ох..., только и смог сказать Гаррисон, - Что это?
- Это мой дом, мой сад, - ответила старуха, - Заходи, чего встал. Травы не видел?
- Но... Что это? Откуда это? Зачем?
- Много спрашиваешь... Просто дотащи мешок до дому.
По тропинке они дошли до дома старухи. Это было странный дом. Гаррисон понял, что это дом, но он таких домов не видел, даже на картинках, он только понял что дом старый, и место ему скорее на планете, чем на станции. Старуха ткнула на круглые цветы.
- Вот это - подсолнухи. Удобрение для них.
- Что? Под... что?
Гаррисон не мог прийти в себя. Он в детстве читал какую то сказку про девочку, снарка и нору, и в сказке нора оказалась гораздо больше чем думала девочка. Он подумал что понял, что она тогда чувствовала.
-Подсолнухи. Цветы. Они всегда смотрят на солнце... Хотя тут солнца нет, так... Но света им хватает. На планетах их кое-где еще выращивают. Ты садись, запыхался поди.
Гаррисон сел. Стул был таким же необычным как и сам дом, но впрочем, довольно удобным. Он решил, что постарается больше ничему тут не удивляться.
- Вы тут живете? Как вы все это сделали? Зачем?
- Слишком много вопросов для одного дня, молодой человек. Я не люблю говорить о прошлом. Ты первый кто здесь был кроме меня с тех пор как ушли рабочие, и ты первый за много лет кому до меня есть дело. Ты необычный человек, это видно. Имя у тебя есть?
- Гаррисон Пейдж. А ваше?
- Называй меня Фанни.
- И все?
- И все.
- Хорошо, пусть будет Фанни.
- Ну вот. Ты помог мне, и ты первый кто все это видит. Я не могу тебя так просто отпустить. Давай хоть чаем напою.
- Чем?
- Чаем. У меня тут мята растет, попробуешь.
Старуха достала стакан, положила в него несколько сушеных листьев, плеснула кипятка из архаичного, под стать дому, чайника.
- Что это?
- Это мята. Попробуй.
Гаррисон глотнул из протянутого старухой стакана изумрудно зеленый отвар. Вкус был свежим, бодрящим и успокаивающим одновременно.
- Значит мята, да?
Он услышал странное гудение. Рядом пролетело полосатое, маленькое и пушистое. Именно оно гудело в полете.
- А это еще что?
- Это шмель. Они тут у меня на цветах живут. Насекомые. Говорят еще со старого мира. И подсолнухи со старого мира. А ведь цветам старого мира нужны насекомые старого мира, верно?
- Да, наверное...
Гаррисон подумал, что это совершенно правильно, старым цветам – старые насекомые. Конечно, только так и должно быть. Он сидел и пил странный, невиданный напиток, в нереальном месте, которого не могло быть в его мире, но было реальнее чем его каюта, в окружении диковинных цветов, над которыми гудели те, кого старуха назвала шмелями, и при этом уже совершенно не удивлялся. Он снова почувствовал, что время остановилось. Но это была хорошая вечность, не та паршивая как при смерти, совсем другая вечность со звуком и вкусом, пропитанная теплом и светом. Он не знал, сколько они так просидели. Старуха что то рассказывала ему про старый мир, про сад, про дом, а он просто слушал.
-----
- Спасибо вам большое. Я пойду, наверное. Не волнуйтесь, я никому не скажу об этом месте, да никто мне и не поверит.
- Тебе спасибо что помог. Всего доброго, пилот.
Добравшись до личной каюты Гаррисон свалился на кушетку не раздеваясь. Каюта возвращала его в повседневную реальность, и сейчас он не мог понять, что с ним было? Сон? Явь? Этого всего просто не могло быть среди холодных звезд и металла. Если это и был сон, то хороший, добрый сон. С этим он разберется завтра, снова сходит к тому ангару, а сейчас он хотел спать. Запищал коммуникатор.
- Да, командир?
- Слушай, Гарри, я понимаю, что ты хочешь отдохнуть, но тут такое дело, никто тебя не заменит, нам нужны твои таланты. Помоги в этот раз, ладно? У нас тут намечается небольшая война за луны. Ты нужен. Срочно.
-.... ладно.
Последний звук, который Гаррисон услышал прежде чем соединиться с системами корабля был лязг люка капсулы.

-----
Дальнейшие месяцы слились в один тяжелый день. Шли затяжные бои на севере, и он участвовал в них на передовой. Смерть обходила его стороной достаточно долго. Достаточно, но не вечно. Гаррисон ненавидел умирать. На сей раз стоя в душевой он думал не о том, что мертвецы попадают в душ, а о том, что может он был мертв уже когда лязгнула как гроб закрывающаяся капсула. Как гроб. Он никогда раньше так не думал. Человек выходящий в ничто в железном гробу, не мертв ли он изначально? Не обречен ли на смерть среди чужой ему пустоты? Это было невыносимо. Он понял, что ему необходимо увидеть Фанни, лучше поздно чем никогда, наконец убедиться что это был не сон, что может быть по другому, остановиться и оглянуться назад, на свою жизнь, которую он неожиданно перестал понимать, снова оказаться среди подсолнухов.

[/spoiler]

[spoiler]
-----
Дверь неожиданно открылась при его приближении. Однако внутри была полутьма. Солнечная лампа светила в пол силы, изображая закат, кондиционеры работали, но что-то было не так. Чего-то не хватало. Он дошел до дома. Цветы завяли, видимо их никто не поливал. Сам дом явно давно пустовал, на всем скопился слой пыли. На окне он нашел полосатый трупик шмеля. Он понял, что было не так. Было тихо. Гаррисон сел. Конец пути, подумал он... Где его место? В пустоте, закатанным в гроб капсулы? Среди звезд, давно переставших быть манящей романтикой, ставших чьей то собственностью? Гаррисон осознал, что не хочет этого больше. Ему больше некуда было идти.
Запищал коммуникатор. Незнакомый номер.
- Мистер Гаррисон Пейдж?
-.... Да. Кто вы?
- Здравствуйте. Мое имя Джулиус Строгг из фирмы Строгг и Самуэль, я адвокат Фанисы Мандары.
- А... Фанни, да? Что с ней? Где она?
- С прискорбием сообщаем вам, что Фаниса Мандара скончалась.
- Значит она умерла...
- Да, несколько месяцев назад. Тем не менее, она успела составить завещание в вашу пользу. Она надеялась, что вы придете, так и составила контракт. Как только вы пересечете порог ее ангара – он достается вам со всем содержимым. Вы пересекли, и вот я вам звоню.
- Чертова война... Я опоздал, а она ждала... Наверное поняла что уходит.
- Вообще то это все ее имущество, у нее не много осталось. Кроме корпангара и денег, заранее внесенных на оплату аренды и электричества ничего больше нет. Вы готовы принять? Предупреждаю, деньги со счета вы снять не сможете, ангар проплачен на двадцать три года вперед.
- Но я ее почти не знал, мы случайно познакомились.
- Живых родственников у нее нет, вы единственный наследник.
- Хорошо, я принимаю.
- Отлично мистер Пейдж, я все оформлю, ни о чем не беспокойтесь. Всего доброго, и еще раз, примите наши соболезнования.
- Стойте! Погодите...
- Что-то еще, мистер Пейдж?
- Джулиус, вы можете рассказать мне о ней? Это не противоречит правилам вашей фирмы? Мне это очень важно, я хочу понять... Если вам нужны деньги за информацию, я переведу сколько надо. Я все равно узнаю, что мне надо, у вас или не у вас – решать вам.
- Вообще то правила против этого. Строгг и Самуэль старая фирма, знаете ли, с традициями, деньгами нас не подкупить. Но разумеется, мы наводим справки о каждом клиенте, и кое-что нам удалось выяснить. Если вы согласитесь оплатить услуги наших детективов, не думаю, что будет большим нарушением, если вы узнаете, что они нашли. Эту сумму вы легко можете себе позволить. В добавок Мисс Мандара умерла, и не просила прямо сохранять ее инкогнито. Если вы согласны, я спишу необходимую сумму с вашего счета.
- Я согласен, списывайте.
- Хорошо. Спасибо, мистер Пейдж. Вот что нам удалось выяснить. Сорок лет назад Фаниса Мандара была ведущим разработчиком вооружения новой Минматарской республики. Блестящим ученым, богатой и влиятельной женщиной, главой научной корпорации. Ее единственный сын погиб в звездном бою. Он был в команде патрульного линкора, добровольно пошел служить, ради свободы своего народа. Мать оплатила поиски тела сына и доставку для погребения. Последний раз публично ее видели на похоронах. Через пару недель она свернула всю работу, продала корпорацию и исчезла. Больше про нее никто не слышал, сначала это была сенсация, потом все забыли. Тогда у нее было много денег, это точно. Но по нашим справкам она все эти годы после своего исчезновения арендовала этот корпангар и заказывала странные вещи, по сути хлам, за огромные деньги. Зачем она это делала, мы не знаем. Ангар со всем содержимым это все что у нее осталось.
- Спасибо. Большое спасибо, Джулиус.
- Всего доброго, мистер Пейдж.
Гаррисон огляделся. Он начинал понимать, что это за место. Место для того, кто что-то безвозвратно потерял в холодной бесконечности, место для того кто устал. Гавань. Дом. Остановка. Выход.
Коммуникатор запищал снова.
- Гарри, я не могу до тебя дозвониться. Ты опять нам нужен.
- Командир? Это ты?
- Вылетай, у нас флот стоит.
- Извини, командир. Я выхожу. Все. Хватит.
- Гарри, ты чего?
- Я устал. Я не хочу больше. Просто не хочу. И тебе меня не переубедить.
- Да что случилось то? Отдохни лучше, подумай.
- Нет, все.
- Твое право. Но передумаешь – перезвони.
- Не перезвоню.
Гаррисон набрал другой номер, номер знакомый каждому пилоту. Служба межзвездной доставки. За деньги они могли достать все. Даже если вы позвоните и закажете черта лысого, вам скажут что «черт лысый» на данный момент имеется на складе номер такой то и может быть доставлен за такое то время и за такую то сумму.
- Межзвездная доставка. Оператор слушает.
- Девушка, у вас есть подсолнухи? Цветы? Агрокультура со старого мира?
- Да, есть в наличии.
-А мята?
- Минуточку... Это растение?
- Да.
- Есть образец в национальном музее. Можно клонировать и доставить, но это будет стоить вам...
- Неважно сколько, я заплачу.
- Что-то еще?
- Да... Еще кое-что. У вас есть шмели?
[/spoiler]


Эр Морис, справедливое замечание. И для блага редактируемых той судьей авторов я очень надеюсь, что так и подразумевалось. Хотя весь контекст сообщения судьи все-таки говорил, что речь не о примере богатства языка, а именно о "правильном" стиле.

P.S. Меня сразу стало очень много в ветке. Утешаюсь тем, что рассказ не мой и пиарю не себя.

А мне понравился рассказ. Очень мило.

В контексте рассказа предложенный редактором вариант мне не понравился совсем.
Всяческих успехов госпоже судье, и поменьше лезть во всякую "чушь".

Вот всем он там тоже тогда понравился. Непонятая судья обидевшись покинула конкурс и сайт, а я с тех пор искренне переживаю - может, это мы ошибались? Так что ответы тут очень и очень утешительны.

Рассказ понравился. Несомненно -  нуждается в доработке, после которой станет очень хорошим.
Но то, что выдано "исправителем" - нуждается либо в аннулировании, либо в табличке "образец исправленного, что хуже сырого".

Мне не нравиться исправление.

Мне кажется, что в рассказе про Гаррисона исправлять ничего не нужно. Если кто и способен что-то ещё сделать с ним, разве только сам автор. По мне, так тексту не хватает конфликта, но не моё дело лезть с советами. Что же касается т.н. «исправленного» отрывка, то в нём, прежде всего в глаза бросается обилие эпитетов. Замерим гармонию алгеброй, посчитаем: «липкое, холодное, бесконечный, яркая, ослепляющая, обжигающий, равнодушная, бездушная, мутный».  Девять громких эпитетов всего на сто пятьдесят семь слов текста. Слушайте, ну шесть процентов эпитетов в тексте, это просто очень много. Предельно допустимые концентрации, если так можно выразиться, зашкаливают на порядок. Мне кажется, редактор, занявшаяся «исправлениями», понимает литературу как-то очень по- своему.
Чуточку потеоретизирую, ладно?
Замахиваться на тексты крупнее рассказа не буду.

[spoiler]Рассказ, на мой взгляд, чаще всего лишь жизненная ситуация, ограниченная в пространстве и времени, связанная с одним главным героем, самое большее – с двумя. Что должно нас волновать в рассказе? Основная мысль, одетая в эмоциональную оболочку. Чтобы текст взволновал, «зацепил» читателя, чтобы авторская мысль била сильно и впечатляюще, рассказу необходима энергия. Для решения задачи «повышения энергетического КПД рассказа» в тексте должны быть чётко выражены «силовые линии» и «шверпункты», т.е. точки пересечения этих линий. Главной (а иногда и единственной) такой точкой является кульминация. Наибольшую энергию нам даёт, конечно же, конфликт. Если автор хочет, он может, конечно, обойтись и без конфликта, но тогда пусть не жалуется на ослабление эмоциональной силы.
Текст должен оставлять ощущение полной законченности ситуации. Недоговорённость в конце также имеет право на существование, но только в том случае, если тщательная проработка позволит читателю самому без лишних слов ясно увидеть завершение. Либо, если авторская задумка подразумевает туманное будущее персонажей. Только в этих двух случаях мы можем оставлять рассказ «как бы незаконченным».
В рассказе практически невозможно обрисовать полноценный новый мир, по определению невозможно, всё ж таки ограниченность в пространстве и времени. Однако сделать яркий кусочек нового мира, как элемент мозаики, вполне даже по силам. Цикл рассказов, объединённых или общим героем, или общим миром может дать достаточно убедительную и красочную картину нового мира, что, конечно же, очень желательно.
При всех этих условиях текст должен прочитываться на едином дыхании. А это значит, что у рассказа очень невелик главный ресурс текста - объём. Ограниченность ресурса требует его тщательного расходования. Поэтому на начальном этапе из текста должно быть безжалостно выброшено абсолютно всё лишнее, каркас текста должен строиться по принципу «необходимого и достаточного». Если после такого построения суть ясна и основная мысль выражена, то следующим этапом следует озаботиться эмоциональной составляющей. Для этого из сэкономленных «словесных ресурсов» нужно добавить красок.
Помните, как говорил папаша Мюллер? «не надо эпитетов. мы сыщики, а не пропагандисты: он сказал, она передала, он пришёл». Да, верно, «каркас» мы строим именно из существительных и глаголов. А вот для окраски нам уже необходимы прилагательные. Тут мы должны быть крайне осторожны. Если мы чуть-чуть ошибёмся в «каркасе», и вместо инертного «сказал» влепим возвышенное «заявил», то при условии хорошо сработанного каркаса такая небрежность нам ещё, быть может, сойдёт с рук. А вот если мы ошибёмся с прилагательным, то ошибка бросится в глаза яркой блестящей кляксой.  Не заметить её будет уже просто невозможно.
Приведу пример. Мне нравится Мария Семёнова, серия про «Волкодава», и читать очень интересно, и есть чему поучиться. Потому одно-единственное прилагательное, оказавшееся, по-моему, не на своём месте, запомнилось мне, как запомнилась бы одна-единственная выбоина на безупречном немецком автобане. Волкодав резонно размышляет о том, что такой угрюмый верзила-душегуб, каким выглядит он, будет крайне нелепо смотреться в компании с «прехорошенькой» девушкой. Это я взял «прехорошенькую» в кавычки, там такого не было, всё серьёзно. Нет, ну ей-богу! Эпитет из лексикона классной дамы гимназии г-жи Чарской в устах… Волкодава. Нет, правда, выбоина на автобане.
Ну, Мария Семёнова может позволить себе редкую оговорку, которая, пожалуй, больше даже подчёркивает её мастерство. Но мы-то с вами не мастера её полёта, не так ли? Мы должны быть крайне осторожны в подборе прилагательных. Точно найденное прилагательное оживит собранную нами конструкцию, неточно найденное – с грохотом её обрушит. 
Взяв «информационный каркас», и занявшись его «эмоциональной отделкой», надо чётко уловить зыбкое равновесие между сухостью квартального отчёта и пылом высокого пафоса. Задача трудная, но вполне посильная, если заняться ею всерьёз. Самое главное, она очень интересна.
Ну, а потом уже идёт шлифовка, и всё прочее. 
Что касается разбираемого рассказа, то там с техникой построения всё в порядке, а что нет конфликта (там имеется кастовый конфликт внутри общества, но это другое), так на то воля автора – почему бы и нет? С прилагательными там тоже порядок.
Зато редактор схватила целый ворох «сильных», «красивых», «звучных» прилагательных и щедро посыпала ими поверхность рассказа. Знаете, так плохие хозяйки заливают густым слоем майонеза салатики, мол, «с маянезиком сожруть!»
Лично я не против майонеза, но есть его ложками всё-таки нельзя.[/spoiler]

Эр Штырь, спасибо!  :) Это не просто попытка "чуточку потеоретизировать": лично для меня это - целый ворох очень полезных и очень нужных советов и поводов к размышлению. Утащила к себе :).
А майонеза - да, переложено до приторности. Со стыдом вспоминаю: когда-то я писала почти так же ( если не хуже). В твердой и незыблемой убежденности, что чем прихотливее раскудрявливаешь текст, тем больше ему это идет на пользу ...

Мне тоже больше понравился первый вариант.  При желании, конечно, там можно найти, к чему придраться. Но все равно: нравится больше, чем исправленный образец.  :)

Да просто не то слово - спасибо! Имей возможность ставить плюсы в карму - все бы отдала.

Вот после таких постов очень хочется попросить хазяев форума сделать подраздел "уроки мастерства" или что-нибудь в этом роде. В сети, конечно, все есть, но когда вот так вживую опытные серьезно пишущие могут поделиться - это бесценно.

Возможно, обилие эпитетов и пафосность были бы уместны, если бы герой испытывал положительные эмоции: радость, счастье, когда хочется сказать, остановись мгновенье, ты прекрасно. Но когда он испытывает негативные эмоции, страх, боль, нормальный человек неприятные ощущения смаковать не будет, а захочет, чтобы они прошли поскорее. Автор ограничился простым перечислением через запятую, он чувствует текст лучше чем редактор.

Первый вариант - это живое повествование, идеально-не идеально - вопрос второй, главное: есть герой, есть его чувства,  суть его переживаний отражена; вариант же второй - лишь безэмоциональный набор слов, собственно графомания чистой воды. И добавить к этому нечего. 

Книга, как корабль

Книга подобна кораблю, причём, военному кораблю. У книги есть вооружение главного калибра и помельче, это основная мысль текста, и другие мысли, второстепенные. Есть двигатель – это сюжет. Есть различное оборудование, несущее то, или иное техническое предназначение. Есть даже ограничения по тоннажу и размерениям. И у книги, и у корабля есть имя, и оно, уж конечно, соответствует классике, «как вы яхту назовёте, так она и поплывёт». Даже флаг есть, ведь если текст мало-мальски осмысленный, он куда-то зовёт, и что-то отстаивает, кроме того, если текст хорош, он обязательно указывает на национальную традицию. Конечно, флаг!
У небольшого текста главная мысль невелика, так же, как у бронекатера невелик калибр башенного орудия. Огромный роман, как линкор, несёт множество стволов, и чем лучше написан роман, тем больше у него орудийных башен, больше стволов на каждой башне, крупнее и дальнобойнее орудия.
Часто встречаются нам романы, которые без малейших потерь для сути и смысла можно сократить до размеров повести, тогда невеликая глубина замысла будет гармонировать с более скромным размером. Да и повести, которые столь же безболезненно можно сократить до рассказа, мы тоже видим.
В судостроении то же самое: если мы возьмём легкий крейсер с соответствующим кораблям его класса вооружением, и просто нарастим  длину, ширину, высоту и, соответственно, водоизмещение, мы получим не линкор, нет. Мы получим огромное нелепое судно со слабым для таких размеров вооружением, беззащитное перед настоящим линкором. Претенциозное, конечно, но что тебе толку от наивных твоих претензий, когда встречаешься с чем-то настоящим? Кто защитит тебя? Словом, хочешь писать роман, готовь мысли помасштабнее.
И вот ещё что надо сказать: для кораблей слово «водоизмещение» означает полный вес, а для книг – только бесполезную часть.
Собственно, это единственное различие.

"Не обращать внимания на форму научных произведений так же неверно, как игнорировать содержание художественных". (c) О.Э. Мандельштам.

И я, пожалуй, соглашусь.

Простотой слога можно задеть за живое. Чуть недоговорить, оборвать предложение...
Как пример... Ван Гулик "Гвозди, несущие смерть", финальный монолог судьи Ди [spoiler]и самоубийство героини. [/spoiler]


Избыточным пафосом - вряд ли. В сто раз легче вызвать отвращение, недоверие к описываемым событиям и просто скуку.
Идеальный вариант - все в меру - мы тут не рассматриваем.

И, кстати, недосол не вреден для здоровья и хорошо усваивается. А вот пересол - не съедобен и вреден.  ;D

Музыку тоже можно писать по-разному.

Где темный мелкий пруд, как явленная тайна,
Где тихо шепчет старой яблони прибой,
Где сад заброшенный висит постройкой свайной,
Огромный небосвод держа перед собой.

И что? Красивее стало? Вообще за такие кулинарные эксперименты бить надо, но этот - в порядке исключения, только как пример формального нашпиговывания определениями. Что было характерно, скажем, для сентиментальной прозы XVIII века - "Бедная Лиза" и ее многочисленные клоны (и тут они...).

Об источниках:
- Отрывок мне сначала не понравился: непонятно, да и "вроде жив" как-то торчит...
- Исправленный вариант понравился только одним: понял, что герою выдали новое тело, а в исходном тексте это было неочевидно.
- Рассказ в целом просто понравился, никакого дефицита эпитетов не ощущалось, и со смыслом все в порядке.

Вообще, если затрагивать научную популярность, то при передаче информации есть сигнал и случайный шум, а при кодировании сигнала важную роль играет избыточность, от которой зависит помехоустойчивость, сиречь возможность исправления ошибок. Так и здесь: если избыточность несет смысловую нагрузку, то она имеет право быть, а если эпитеты добавлять случайно, как это сделал редактор, то это по определению шум. Не более. Как в примере про пруд, где эпитеты вставлялись по принципу "Тетриса". ;D