Форум официального сайта Веры Камши

Ну как хотите, а я за Клемента переживаю. А то эр Лукач и Ричарда вот хочет подключить. Что эти двое могут с бедным крысом понаделать ::) Ну Эру Лукачу простительно, он мужествен и твёрд, как и следует настоящему дворянину, но мы, женщины, не можем допустить такой жестокости по отношению к Клементу.

Причём тут мужественность, а тем более твёрдость. Холодный расчёт и некоторый опыт. В данном случае, для Клемента предпочтительнее два противника, чем один. Потому-что второй, вообразив что он тут в качестве эксперта и знатока, начнёт делиться своими познаниями в тактике и стратегии.
- А вот я с эром Рокэ при Дараме...
На что первый немедленно выйдет из себя и потребует что бы этого имени в его присутствии не упоминали, а дали бы дельные рекомендации как изловить крыса. На что прозвучит:
- А вот я с эром Рокэ в Октавианскую ночь...
Короче, Клемент получит возможность наслаждаться вафлями, без всякого риска для своей жизни. 

Приходится согласиться, аргументация железная :)
(квохча) А Климент от них дурного не наберётся?

Некогда ему будет. Клемент не привык терять время попусту, когда вокруг столько еды.

Теперь я спокойна.  ;D ;D ;D Хорошо, когда в воспитании мальчиков принимают участие разумные мужчины ;D

Кроме того, Клемент - уже давным-давно взрослая, сложившаяся личность.  Чужому влиянию он вряд ли легко поддается. Он ведь очень разумный крыс - что мы неоднократно наблюдали!))

В таком деле лучше перебдеть, чтобы потом спать спокойно ;D Вы убедили меня окончательно, что беспокоиться не о чем :)

C та-а-а-ким удовольствием почитала!
Только (сознаюсь при одном условии: не кидать в меня ничем тяжелым) почему-то сразу возникло желание сделать из Клеменета Повелителя Ветра. Он действительно персонаж положительный и разумный - в отличие от неуоторых других  ;D

И положительный и разумный! Но ведь не говорящий!
Я про человеческую речь. Или он на ментальном уровне будет общаться с вассалами? :)

Вот честное слово, прямо так и хочется написать про ментальное общение Клемента с вассалами. Но - не буду  :P

- Что это у тебя тут такое происходит? – Матильда ворвалась как смерч. Робер почувствовал, что рот сам собой растягивается в улыбке. У всех вокруг такие физиономии, как будто они уже собрались его хоронить. А Матильда – что же, Матильда залеживаться ему не даст! Она и сама не стала бы валяться в постели, прикрываясь таким «балговидным» предлогом, как сломанное ребро.
- Повелители собрались вместе, - констатировал вошедший следом за ней Левий. – Здравсвтуйте, господа.
- Помнится, Ваше Высокопреосвященство, я уже слышал эту фразу. «В одном месте собрались все Повелители и Ракан».
А ведь верно – Левий и вправду уже говорил это, во время суда над Алвой. Да, такой памяти, как у Валентина, можно только позавидовать. Ну, да ведь он и развивал ее – сидя над книгами, тогда как он, Робер, «письменные источники» особо не жаловал…
- Говорил, - охотно подтвердил Левий. – Но – ошибался.
Что-то слишком уж он… жизнерадостен. Неужели он действительно знает разгадку, над которой они столько времени безуспешно бились?
- В чем именно?
Нет, у Валентина все-таки следует поучиться. Вот это владение собой!
- Во-первых, в том, что в зале собрались ВСЕ повелители. Одного обстоятельства я не учел…
Разрубленный змей, он что – специально играет на нервых?
- Какого обстоятельства?
Зря он так дернулся – больно стало так, что чуть сознание не потерял. Хорошо еще, если не заметили. Но Валме, похоже, все же заметил. Тоже нянька – как будто ему мало было Карваля.
- Ну, если быть совсем уж честным, то я не учел нескольких обстоятельств, - снова любезно пояснил Левий.
Напряженную тишину взорвал смех. Валме смеялся, как ребенок, запрокидывая голову и жмуря глаза; из под века стекла слезинка.

А вот я зна-ю кто тут играет на нервах! Специально? ;)
Эрэа! *умоляюще*А дальше?

Я хотел бы задать тот же вопрос.  :) Ну вот, началось.  :) Да он же просто издевается над нами!  ;D Я тоже на грани нервного срыва.  :)

Титаническое спасибо.

А что дальше? Хочу проду!

Леворукий, рассказать им анекдот, что ли? Который так некстати пришел ему в голову? Маркиз Габайру рассказывал смешно, он так не сможет… нет, если честно, так – не сможет, но сможет, пожалуй, не хуже. Да вот только… Вот только – одному Левию, что ли, над ними издеваться?
- Простите, - так, глаза надо вытереть: во-первых, потому что слезы выступили от смеха, а они мешают, а во-вторых – чтобы лишний раз подчеркнуть, насколько ему было смешно. – Простите. Анекдот вспомнился…. Давеча мне маркиз Габайру рассказал.
Ну, вот теперь и поглядим! Прямо кардиналу в глаза. Только бы Эпинэ не подвел, не вылез раньше времени со своим «Какой?». Впрочем, это он уже зря, Эпинэ – не Окделл, излишним любопытством – любопытством просто так, - он не страдает. Слова Левия относились к делу, а его, Марселя, анекдотец – он анекдотец и есть, не более того…
А Левий смеется. Не так громко, конечно, но все же… Когда это все закончится – если все это закончится, - надо будет с ним обязательно познавомиться поближе.
- Один-один.
Это – Придд. Вот кто уж никогда не теряет своей невозмутимости. Да чтобы увидеть Придда «возмутимым», он… он… а, ладно, все равно сейчас ничего не придумается.
- Если я расскажу… гм, о неучтенных мною обстоятельствах – Вы, виконт, расскажете ваш анекдот?
Эх, не будь на кардинале рясы да будь он помоложе – они могли бы по-настоящему подружиться!
- Да я и так расскажу, - махнув рукой, сдался Марсель. – Нет, пересказывать не буду – просто кратко изложу суть. Над одним дипломатом (не спорьте, что дипломатов тогда еще не было – они были всегда, это профессия вечная!) решили подшутить астэры – история умалчивает, почему, но скорее всего – безо всякой причины: астэры – они такие. Так вот, они его долго таскали туда-сюда, а потом оставили одного на верхушке дерева. И самое главное – в совершенно незнакомой местности. Человек дождался утра, а утром заметил крестьянина, спешащего куда-то по делу. «Эй, любезный, не подскажешь, где я нахожусь?». Ему бы следовало сперва попросить помощи, чтобы спуститься с дерева, но, как уже впоминалось ранее, он был дипломатом. Крестьянин остановился, почесал затылок и ответил: «Вы, Ваша честь, находитесь на верхушке дерева». И, пока ошалевший дипломат переваривал этот ответ, крестьянин столь же степенно удалился. А дипломат забросил свою карьеру, поскольку ответ крестьянина показался ему недостижимым образцом дипломатического ответа.

Ну вот, мало нам Левия, так теперь и Валме туда же.  :) Так я не понял, с дерева его сняли или нет?  ;D
Гигантское спасибо.

"Вот только – одному Левию, что ли, над ними издеваться?"
Эрэа Ньюшик - не одному, с тобою вместе. :)
Жду проды!

Видимо, сам слез (или свалился. Обдумывая ответ крестьянина) :P

не-а! он от удивления сам упал  ;D

кстати - не нЬюшик, а нюшик  :P

Луиза покосилась на Айрис. Смеется. Смешно, конечно – и сам анекдот, а намек на ответы Левия. Славный молодой человек этот Валме. Неглупый и веселый. Нет, не веселый – веселиться постоянно будет только дурак, а он… неунывающий, что ли. И. в конце концов, именно ему они обязаны тем, что все произошло именно так. Вот, пожалуй, в кого бы следовало влюбиться Айри. Рокэ ей не подходит («Ну да, конечно, герцог Алва – кому же он может подходить, кроме тебя самой, милочка?» - ехидно спросил внутренний голос). А Робер – слишком уж он… Пожалуй, и ему такая жена, как Айрис, не очень-то подойдет – ему нужно, чтобы о нем заботились…
Нет, она все-таки мармалюка! Она все время думает об Айрис Окделл, в то время как собственная дочь тоже не замужем и, похоже, замуж и не собирается. Ну, конечно же: «Я не могу расстаться с Айри!». Хочет жить в приживалках и воспитывать синеглазых детишек подруги. А если Айри все же станет Эпинэ, и детишки у нее будут кареглазые – что тогда?
А вот Эпинэ, пожалуй, подошла бы Сэль – бедняге Иноходцу нужно какое-нибудь беззащитное создание, о котором можно было бы заботиться… Кто-то типа Святой Октавии… Помнится, Айри уже сравнивала Сэль со святой Октавией… Ну, по крайней мере красотой Селина ей явно не уступает…
Вот дура! Задумалась о своем, а что Левий ответил виконту Валме – и пропустила!
- А потом – если конкретно, то сегодня утром, - меня посетила принцесса Алати, которая со свойственным ей нестандартным подходом увидела в книге то, на что я, сознаюсь, внимания и вовсе не обратил. Господа, я только прошу всех реагировать спокойно, но… дело в том, что потомки Эридани Ракана могут оказаться не единственными Раканами. Ринальди Ракан, хотя и не имел ни малейшего отношения к ребенку Беатрисы Борраски, но и не вел жизнь монаха-затворника, и наверняка имел бастардов.
«Когда мужчина спит с женщинами, у него рождаются бастарды», - вспомнила Луиза ни к селу, ни к городу. Надор… Груда камней, похоронивших под собой моль Мирабеллу, испуганных мышек Эдит и Дейдри, толстую дуру Аурелию, и Эгмонта, нелепого рыцаря…
Чувствуя, что сейчас разрыдается – как всегда, к месту! – Луиза снова заставила себя слушать.
- То есть, помимо герцога Алвы, наверняка существуют еще и другие Раканы, не являющиеся наосителями Силы, но вполне могущие являться таковыми.
- Поясните, Ваше Высокопреосвященство! – Айрис нахмурилась. Брови ей все же нужно будет привести в порядок. – Почему же тогда именно потомки Борраски унаследовали… Силу? И не является ли унаследованная герцогами Алва Сила доказательством того, что никаких других Раканов нет?
Кардинал удовлетворенно кивнул. Ему, похоже, доставляло удовольствие общение с думающими людьми.
- Потому что на момент рождения бастардов – если таковые, конечно, имелись, чему доказательств у нас нет, - Ринальди Ракан был еще жив. И Сила его передалась кому-то – как это всегда происходит, - после его гибели. Так что носитель Силы – давайте условно назовем его так, - у нас один. Но вот потенциальные носители… Они могут быть. И именно в связи с этим мне и пришла в голову идея… Что, если герцог Алва тоже знает о наличии таких потенциальных носителей? Тогда у него может возникнуть желание проверить, насколько они годятся на то, чтобы занять престол. Вместо него. И, возможно, сейчас он находится в теле… одного из таких… претендентов.
Тишина зависла – тяжелая, тягучая… Даже, может быть, зловещая? Ну уж нет,не зловещая, но давящая – точно. Луиза уже было раскрыла рот, чтобы сказать что-нибудь – все равно что, лишь бы нарушить эту гнетущую тишину, но ее опередил Повелитель Волн.
- Ну, для того, чтобы определить того, кто еще может относиться к дому Раканов, нам бы пришлось вытащить на Террасу Мечей весь Талиг. И я думаю, многие бы удивились, узнав… гм, свое истинное происхождение.

Тут не разберёшь, то ли повезло Марселю, то ли наоборот, провинился в чём. А вот такого, я от Луизы не ожидал.  :) А почему только Талиг? А вдруг в Гайифе или Урготе останется кто-нибудь неучтённый.  :)
Циклопическое спасибо.  :)

Эрэа Нюшик, спасибище Вам огромное!

Айрис Окделл покачнулась и чуть не упала со стула.
Робер быстро прикрыл глаза. Пускай думает, что он спит. Огонек свечи подрагивал, бросая на похудевшее (казалось бы – куда уже, а все же она сильно похудела за эти три дня) лицо причудливые тени. Причудливые – и, кажется, зловещие. А может, ему только так кажется… А впрочем, пожалуй, они даже и не кажутся ему зловещими. Странно, но в эти последние три дня он стал смотреть на все немного другими глазами.
Госпожа Арамона, дуэнья Айрис, сперва была против того, чтобы та оставалась в особняке Эпинэ.
- Айри, это не совсем прилично, когда молодая девушка…
- Мне плевать на приличия, - отрезала Айрис. – Я сказала, что останусь ухаживать за Робером, и я остаюсь.
Госпожа Арамона смешно пошевелила носом – почти как сама Айрис, - и неожиданно легко согласилась:
- Ну, во-первых, ты для всех – по-прежнему невеста господина герцога (при этих словах Робер от смущения чуть не залез под одеяло), а во-вторых – здесь же… э… гостит твой брат. Так что чем затнкуть сплентикам рты – мы найдем.
Однако и сама госпожа Арамона большую часть дня проводила здесь.
«Ухаживать» за Иноходцем было не нужно – молодость и сон делали свое дело, - однако Роберу отчаянно не хотелось выздаравливать. Но одно дело – хотеть или не хотеть, а другое – есть такое понятие: нужно. Четвертый день идет с тех пор, когда он вернулся в свое тело, а Алва, стало быть, вселился в чье-нибудь еще. Впрочем, Алва мог с таким же успехом вселиться и в свое тело, поскольку где находилась физическая оболочка Рокэ Алвы – тоже никто не знал.
Оставалось… Да, оставалось тринадцать дней. Двенадцать и еще чуть-чуть. А потом… Впрочем, по поводу этого «потом» он уже не чувствовал такого беспокойства. После пребывания в теле Алвы остались не только поломанные ребра (впрочем, кажется, Марсель лжет, и ребро сломано всего-навсего одно), но и твердая уверенность в том, что Алва хорошо знает, что делает, и не допустит того, чего они все так опасались.
Вслух этого Робер не сказал – было как-то… неудобно, что ли. Как будто он пытается оправдать собственное безделие. Однако оказалось, что его мнение разделяет и Валентин, который заметил, что не совсем понимает, почему они, «столь неплохо знающие герцога Алва – если, конечно, кто-то может похвастаться тем, что неплохо знает его», считают, что герцог не предусмотрел такого варианта, как сумасшествие «обоих персонажей – участников обмена телами» - даже если считать, что Рокэ об этом заранее не знал.
- Уж поверьте мне, господа, герцог Алва разбирается в древней истории намного лучше всех нас, вместе взятых.
Это было правильно – однако разве не тот же Валентин переживал по поводу возможного сумасшествия Алвы всего несколько дней назад? Что заставило его изменить мнение?
«А если Валентин – это Алва?». Мысль отдалась тупой болью в ребре. Если бы ему кто-то раньше сказал такую фразу – он бы только посмеялся, но сейчас – сейчас ему было не до смеха. Он с трудом сдержал стон – Айрис, кажется, снова задремала.
Мысль была не новой – один раз он уже заподозрил Валентина в том, что он на самом деле не Валентин. Но если гипотеза Левия верна и Алва действительн «Посещает» всех Повелителей – то единственный Повелитель, с которым Алва еще не менялся телами – это именно Придд. Впрочем, почему единственный? Повелитель Скал – Давенпорт… Давенпорт… Надо бы с ним побеседовать. А сама Айри? Она почувствовала, что является Повелителем, до того, как побывала в теле Алвы, или уже после? А сын госпожи Арамоны? Левий высказал предположение, что он может являться Повелителем ветра. Откуда? Неужели этот самый толстый и противный Арамона – предыдущий Повелитель? Или – Герард Арамона на самом деле на Арамона? Сила ведь наследуется только по мужской линии? Кстати, сама госпожа Арамона на предположение, высказанное Левием, почему-то никак не отреагировала…
Разрубленный змей, как же больно! Кто же это Алву так отделал? И спина затекла, надо бы повернуться…Но если он повернется, он разбудит Айрис… «Разрубленный змей». Одна из любимых присказок Дикона. Интересно, как там Дикон? По-прежнему заперт? Как бы не убежал… Навредить кому-то он не сможет, но уж себе самому – навредит по полной. Айрис… сказать, что она недолюбливает брата – не сказать ничего. Не забывает ли она хотя бы обеспечить ему кофмортные условия его «отсидки»?
- Да все с Ричардом в порядке, - неожиданно сердито сказала Айрис, - он, конечно, свинья, и заслуживает… свинских условий, а живет – в человеческих. Нормального человека это бы заставило задуматься, но не моего брата.
Он, наверное, думал вслух – вот Айри и ответила. А Дикон… Возможно, если бы Алва не отмахивался от него, а отнесся к нему так, как сперва отнесся Альдо – может быть, все было бы по-другому. И он, Робер, тоже был слишком занят своими проблемами и уделял мальчишке слишком много времени…
- Только не надо, пожалуйста, во всем винить себя! – ну, на этот раз он точно вслух ничего не произносил; наверное, Матильда права и у него и впрямь все написано на лице. – Я … не злюсь на Дикона, просто он… недоумок. И не надо списывать на возраст. Я на год младше. Но я хотя бы понимаю, что если что-то происходит не так, как я хотела – стало быть, я сама в этом и виновата.
Бедная девочка, какое трагическое у нее сейчас выражение лица! В чем же она-то виновата? В том, что Алва ее не любит? Впрочем, в этом она похожа на него, Иноходца, - тоже считает, что виновата даже в том, в чем виновной и не может быть… Обогреть бы ее, спрятать от всех невзгод… Увы, заменить ей Алву он не сможет.
Прерывая его размышления, скрипнула дверь, впуская жизнерадостного как всегда Валме.
- Здравствуйте, герцогиня. Эпинэ, Вы уже разбирали почту?

А действительно, кто это его так?
Эрэа nyushik, великанское спасибо.

А как отнесся г-н Клемент к вселению Айрис в его особняк? Согласился он доверить ей своего Робера? ))  Хотя обычно Клемент хорошо разбирается в людях, так что мне кажется, что он должен был быть благосклонен к Айрис...

Марселю не спалось. Читать? Читать совершенно нечего! Писать? Сесть, написать поэму, в которой описать последние события… и выдать ее потом за творение… х-ха, за творение бессмертного Дидериха. Дескать, тот был не только великим поэтом, но еще и великим предсказателем! А потом раздобыть  - придется, наверное, у папеньки выпросить, у папеньки все есть, - старый пергамент и…
- Господин, Вы не спите? Почта!
Леворукий бы его подрал, этого слугу! Вот уж Марианна подкинула! Ведь велено же было раньше восьми к нему не вламываться! У нее самой небось таких слуг в доме нет. Впрочем, отчитывать слугу он не стал – в конце концов, лучше читать почту, чем маяться от безделья.
Писем было два. Почему-то сильно забилось сердце. С чего бы это? Кто ему может писать, кроме папеньки да еще изредка – маменьки? Братья? Скорее герцог Окделл поумнеет, чем братья начнут писать ему письма… Однако беспокойство не проходило. Неужели что-то с отцом?
С досадой взглянув на слугу, который так и замер столбом возле двери, Марсель слегка раздраженно сказал:
- Давайте сюда, милейший, и… и оставьте меня одного.
Слуга с неловким поклоном – где же Марианна такого выкопала-то? – сунул ему письма. Марсель выждал, пока за слугой закроется дверь, и только потом взглянул на верхний конверт. Четкий красивый почерк, и… о, Создатель! Это было письмо от Франчески Скварца.

Хотелось схватиться за письмо сразу же. Однако – «в целях воспитания характера», как говаривал папенька, - Марсель взялся сначала за второе письмо.
«Господину виконту Валме, офицеру по особым поручениям при особе Первого Маршала Талига Герцога Алвы надлежит быть 12 числа сего месяца на Террасе мечей». И  - все. Ни подписи, ни даты. Почерк Алвы? Почему-то только сейчас Марсель сообразил, что совершенно не помнит почерка Алвы. А может, никогда и не видал ничего, написанного рукой Ворона? Может быть, это ловушка? Ну, может, и ловушка, а с каких пор мы стали бояться? Двенадцатого – значит, двенадцатого. Стало быть, послезавтра надо выехать. Однако в письме ничего не сказано о том, что его получение нужно скрыть. Стало быть, Эпинэ нужно поставить в известность.
Кстати – вдруг Эпинэ тоже получил такое же письмо? А если получил – то только Эпинэ ли? Впрочем, чего это он сидит и рассуждает? Валмоны склонны… к рассуждениям, но ведь не настолько, чтобы эти самые рассуждения мещали действовать.
Схватив плащ (вот уж чему папенька бы точно ужаснулся – так это тому, что плащ валяется прямо в кресле, а сам Марсель ненароком на него уселся), Валме бросился вниз по лестнице.
Письмо от Франчески Скварца осталось лежать на столе. Нераспечатанное.

Молчаливый слуга – впрочем, зачем лишние слова; слова бывают лживыми, взгляды же – нет, и все слуги дома Повелевающего Волнами верны ему, - поклонившись, поставил на стол серебряное блюдо, на котором лежало одинокое письмо.
- Для монсеньора.
Мэллит кивнула, прикрывая глаза. Стало быть, слуга уверен, что герцог Придд, когда вернется, первым делом навестит свою гостью. Глупое сердце прыгало в горле.
Надо… надо собраться с силами и уехать отсюда. Куда? Да какая разница! Она… она может быть только обузой! Названный Валентином добр, очень добр, но рано или поздно он должен будет жениться. А она… ей будет очень больно. Ей и сейчас больно, но эта боль радостная…
Котенок вспрыгнул на стол, потерся пушистой головкой о ее руку и плюхнулся на спину, расставляя лапки. Чеши пузико, хозяйка!
Мэллит осторожно пощекотала пальцем теплый белый животик; котенок довольно заурчал. Да и она сама – точно как этот котенок. Подобрали, обогрели… несколько ласковых слов – и она уже готова урчать от удовольствия. А ведь, возможно, названный Валентином относится к ней точно так же, как она к этому котенку… Может быть, названный Валентином даже догадывается о тех чувствах, которые недостойная испытывает к нему… Но кто она такая… и на что она имеет право…
Мэллит схватила котенка и, судорожно прижимая к груди (котенок попытался сперва протестовать, потом просто устроился поудобнее и снова замурлыкал), подошла к окну. Она будет ждать Повелевающего Волнами. И, как только он придет, она… она скажет… она…
Дверь скрипнула, впуская названного Валентином – Мэллит узнавала его не только по шагам, но, кажется, и по скрипу, с которым он отворял дверь. Сердце забилось еще сильнее – хотя, кажется, сильнее уже было некуда. Наверное, она слишком сильно прижала котенка – тот пискнул и с мягким звуком шлепнулся на пол.
- Баронесса, - названный Валентином склонился над ее рукой.
- Недост…, - дурацкое слово, от которого она почти отвыкла, снова влезло – само, без ее желания. – Слуга принес почту, - быстро выпалила Мэллит. Пусть бы он только отпустил ее руку! Иначе она не сможет сдерживаться дальше и заплачет! Только бы отпустил! Или – не отпускал бы никогда…
Названный Валентином распечатал письмо, быстро пробежал глазами – по-видимому, текста было немного… Побледнел? Или ей показалось? Нет, явно что-то случилось.
- Недо…
- Госпожа баронесса…
Какое у него лицо! Застывшее… Нет, точно что-то случилось!
- Госпожа баронесса, я послезватра буду вынужден уехать на несколько дней. Если… если все закончится благополучно, я буду просить Вас оказать мне честь и стать моей женой. Так что у Вас есть время подумать.
Он слегка поклонился. Сейчас развернется и уйдет. Что он сказал? Мэллит не дослушала – она услышала только «уехать» и «если все закончится благополучно». Если! Если с ним что-то случится – она не переживет!
- Я …поеду с Вами! – выпалила Мэллит. Названный Валентином удивленно поднял брови и открыл рот, чтобы что-то сказать. Нет, пускай ничего не говорит! Она … она слишком долго была «размазней» - кажется, именно этим словом герцогиня Окделл характеризовала своего брата. Она не будет размазней! Она… она будет решительной, как принцесса Матильда! Как герцогиня Окделл! И, стиснув кулчаки так, что ногти вонзились в ладони, Мэллит уже спокойно повторила:
- Я поеду с Вами. Я … не хочу ждать, сходя с ума.
На этом запал «быть решительной» окончился, и Мэллит почувствовала, что сейчас заплачет. Только бы названный Валентином вышел – она не станет плакать при нем!
Повелевающий волнами пристально смотрел ей в лицо, потом снова склонил над ее рукой темно-русую голову.
- Мы едем вместе, - шепотом повторила Мэллит.

Эрэа nyushik, неужели это всё нам?! Вот счастье привалило! Большое Вам спасибо, такое большое, что больше даже великанского.  :D

Кажется, у многих достойных персонажей начинает потихоньку налаживаться личная жизнь! Это замечательно! :-* :) Не всё же им заботиться о судьбах мира...

Да... эрэа Нюшик воплощает мечты о благополучном разрешении всех проблем ::) Это так приятно :) Спасибо эрэа! Это подарок нам :)

ну, на самом деле не все так хорошо...  ;-v

Ой... ((( Ой-ёй-ёй! :'( :'( Читатель уже испугался за любимых героев.    Неужели их ждут новые неприятности? :-\  Можно ли хотя бы надеяться, что автор фанфа всех оставит в живых, отринув пресловутый "список 33-х"?

И узнаем ли мы, что же всё-таки происходило с Алвой в теле Эпинэ?

Ну конечно же всё не так что бы хорошо. Вон Алва в каком состоянии вернул Роберу его тело, а ещё соберано и наследник Раканов. А ведь есть железное правило - взял, попользавался, прежде чем возвращать приведи в порядок. Теперь я понимаю почему Рокэ никому на глаза не показывается, стыдно.  :)

Нууу, если совсем всё будет хорошо, то вряд ли будет интересно :)

Марсель с сомнением огляделвсю компанию. Да уж, никаких гарантий, что они успеют к сроку. Интересно, что это Алва такое затеял, что пригласил столь разношерстную публику? Ну, допустим, Эпинэ и Придд – понятно, они – Повелители. Айрис Окделл? Почему не Давенпорт – он ведь видел, что Айрис отдала свою силу? Впрочем, по поводу Айрис Окделл его «терзали смутные сомнения»: она, безусловно, хотела избавиться от своего «повелительства», но вот – могла ли? Или сила вернулась ей, повинуясь… а, Леворукий, какая разница – чему? Айрис Окделл – так Айрис Окделл, но зачем тащить с собой ее, мягко говоря, не вполне адекватного братца? Почему бы тогда заодно не вытащить из Нохи господина-в-белых-штанах? Кстати, вот вопрос: он по-прежнему придерживается э… той же самой тенденции в стиле своей одежды?
А баронесса Сакаци? Герцог Придд считает, что она может быть Повелительницей Ветра. Ну, это, пожалуй, сомнительно – по крайней мере, ему так не кажется. Зато кажется, что скоро она станет Повелительницей Волн. Ну, если, конечно, они все переживут это… непонятное приключение.
Потом – госпожа Арамона. Она, конечно, женщина неглупая и приятная во всех отношениях (хотя сам он, если честно, предпочел бы кого-нибудь пополнее), к тому же – она наверняка не отпустила бы Айрис без присмотра, но ведь она получила отдельное приглашение? Почему?
Ох, спросить бы Ворона… нет, спросить, конечно, можно, только это не означает, что Алва на поставленные вопросы ответит. А может, ответит так, что вопросов станет только больше… Хотя – для этого ему нужно было бы подольше пообщаться с папенькой. Вот тот мастер отвечать на вопросы так, что и придраться нельзя, и понять ничего не возможно. Интересно, не потомок ли он случайно того самого крестьянина, анекдот о котором столь понравился кардиналу Левию?

Тогда у меня вопрос к папеньке. А кто потомок того дипломата с дерева?  :)
Эрэа nyushik, спасибо с каждым разом становится всё больше и больше. И продолжает расти.  :)

Что-то я тут не то написала ::) Сейчас поправлю.спасибо :) Растёт в арифметической прогрессии ::)

Так, Алва случаем не всех повелителей в одном месте собирает?

и повелителей, и не только

А так же кандидатов в таковые. Грядут выборы.  ;D

Ага, а Марсель повезет избирательные урны  ;D

Отличная мысль. А Луиза станет доверенным лицом Айрис Окделл.

руководителем избирательного штаба  ;D
честное слово, эр Лукач, так и хочется забросить сие повествование и написать что-нибудь прикольное... про избирательную кампанию

Не забрасывайте!!! лучше закончите побыстрее  ;) а потом можно и про избирательную компанию....  :) так что ждем-с  :)

А ведь про выборы уже где-то было.....
---
О, нашла:
http://kamsha.ru/forum/index.php?topic=7004.0

Ну, тут всё от Вас зависит, как скажите так и будет. Только может быть всё же лучше не бросать, а если уж совсем невмоготу, то совместить?  :-[

Не брошу ни в коем случае. Просто уже готова почти самая концовка.
Результаты выборов, так сказать  ;D  :P

Ждем, ждем! Ужасно интересно!

Сзади что-то возмущенно сказал Окделл. Пожалуй, правильнее всего было бы его везти… в виде поклажи. А что – напоить тем самым средством, что давала ему сестра, укутать потеплее да погрузить на какую-нибудь смирную лошадку. Заметьте – сам-то Марсель по этому поводу скромно промолчал, а предложение, с которым лично он был абсолютно согласен, поступило от Айрис Окделл! Но Эпинэ с его чрезмерным человеколюбием запротестовал. Хорошо еще хоть Придд настоял на том, что охранять Окделла будут его люди! Не то чтобы Марсель не доверял людям Эпинэ – то, что они готовы умереть за своего господина – сразу видно, а проку? Они и в дороге будут больше обеспокоены самочувствием своего монсеньора, а не поведением своего пленника. А люди Придда – они, безусловно, преданы ему, но по-другому. Люди Эпинэ, увидев своего монсеньора в опасности, забудут о том приказе, который он им отдал. Люди Придда выполнят повеление своего герцога в любом случае.
В седельной сумке Эпинэ завозился крыс. Марсель улыбнулся. Все же быть Айрис Окделл герцогиней Эпинэ – раз уж сам Клемент так ее воспринял. За время, проведенное Айрис в особняке Иноходца Его Крысейшество, как называл любюимца Иноходец, полностью признал Айрис и – что для жадного до еды крыса было само по себе нонсенсом, - даже пару раз предпринимал попытку поделиться с ней едой. Стало быть, признал ее хозяйкой. Впрочем, Марселю казалось, что на самом деле Клемент не признавал хозяином и Эпинэ, а, скорее, считал того своим домашним любимцем.
Впрочем, сам он ни за что не стал бы заводить себе такое маленькое животное. То ли дело Котик! При воспоминании о собаке на душе потеплело. Конечно, у Марианны ему хорошо, о нем заботятся, но все же нужно будет его забрать – как только окончится это приключение.

Маленький генерал поднял руку. Хорошо, что Карваль вернулся. И хорошо, что отправляется с ними – пожалуй, он сам не смог бы справиться с этим разномастным отрядом. Три женщины, Окделл, который настроен сбежать в первый же подходящий момент…
Интересно, что Алва придумал еще? Зачем он собрал их всех – именно в этом составе? Впрочем, на этот вопрос они скоро получат ответ. Иногда ему казалось, что Алва просто издевается над ними, иногда – что он несправедлив и что Алва действует исключительно на благо государства…
- Подождите! Я еду с вами!
Ларак. Только его и не хватало. Он, конечно, славный малый, и человек настоящий, да вот только в седле он держится так, что, пожалуй, даже Мэллит даст ему пару очков вперед.
Но на толстой физиономии застыло упрямое выражение. Точно такое же, как у Карваля, когда, выслушав своего господина, он сообщил, что без него «монсеньор» никуда не поедет.
Оставалось только кивнуть.
- Наль!
Ларак побагровел.
Айрис рада видеть кузена. Почему-то это царапнуло. Ему-то что за дело? Он давно знал, что Ларак влюблен в свою кузину, он знал, что Айрис относится к кузену как к другу. К тому же они столько пережили вместе. Он давно знал, что Айрис и к нему относится только как к другу, поскольку сердце ее принадлежит Ворону, но все же сейчас наблюдать радостную встречу родственников ему было неприятно.
- Дикон! – лицо Ларака приняло чуть ли не умоляющее выражение.
Ричард демонстративно отвернулся. Ну, конечно, считает своего родича предателем. Виконт – нет, на самом деле давно пора привякнуть именовать его графом! – побледнел. Считает себя виноватым перед Ричардом – что не поговорил, не смог объяснить… Да, в этом они похожи – оба постояннло считают себя виноватыми. Да и не только в этом. По большому счету – она они неудачники, к тому же – влюбленные в одну и ту же девушку, предпочевшую им третьего…
- Монсеньор, пора ехать, - Карваль казался хмурым – уж не от того ли, что появился Ларак? С одной стороны – дополнительная обуза, с другой – родственник Окделла, которого маленький южанин на дух не переносил… Врочем, он был хмур все дни после своего возвращения.
Робер кивнул. Пора.

Здорово!
А ведь и в самом деле, трудно сказать кого Его Крысейшество считает старшим - себя или Робера. Ведь даже пропитание он "требует", а не "просит".

Эрэа nyushik и ещё одно, нет даже два, ну очень большиих спасибо.

- Госпожа Арамона… Я бы хотел с Вами посоветоваться…
На толстяка было жаль смотреть. Хотя – не такой-то он сейчас и толстяк. Округлые очертания, превращавщие Реджинальда Ларака в куль с мукой, сменились квадратными. Ему бы еще чуть-чуть – совсем чуть-чуть! – похудеть!
Реджинальд вытащил из кармана платок, вытер вспотевший лоб. Конечно, в такую погоду вспотеть – это еще нужно суметь. Будет говорить об Айрис, поняла Луиза. Да, кстати – это ведь и платок Айрис! Она как раз на днях его искала…
Над собой лучше смейся, старая дура! Вспомни, как уволокла к себе в комнату бутылку и стакан, из которого пил герцог Алва. С другой стороны – она не лишила Первого маршала предмета первой необходимости – стакан все-таки был ее (ну, пусть не ее, а маменькин, но это ничего не меняет), а Айрис, не найдя платка, чуть было не сделала попытку вытереть нос рукавом.
- Госпожа Арамона… Я люблю Айрис…
Ну, надо же, тайну открыл! Да, наверное, нет в городе ни одной собаки, которая бы не знала об этом! Хотя – Мирабелла не знала… Ну, Мирабеллу это, честно говоря, не очень-то и интересовало…
- Я знаю, что она любит другого, - продолжал бубнить сын Эйвона. – Но как Вы думаете – есть ли у меня шанс…
Интересно, откуда Ларак узнал о влюбленности своей кузины в герцога Алву? Хотя – понятно откуда, наверняка от самой же Айрис. И, понятное дело, кузен Ларак прекрасно понимает, что стать герцогиней Алва Айрис не светит. Поэтому – поэтому и надеется на что-то. Но что ему сказать? Айрис давно уже отказалась от мысли стать герцогиней Алва – что-то с ней произошло тогда, когда она находилась в теле Ворона, она не рассказывала, а Луиза и не выпытывала. К тому же – сейчас Айри влюблена в Эпинэ… Впрочем, понимает ли она это сама? И что сказать Реджинальду, славному, толстому Реджинальду, вытирающему лоб украденным и – надо добавить – не очень чистым платком.
Луиза положила руку на его рукав. Вернее - попыталась, потому что получилось у нее не с первого раза.
- Реджинальд, дайте мне слово, что выслушаете меня до конца. Во имя памяти вашего отца.
Интересно, знал ли Наль, что она и Эйвон… Впрочем, сейчас это уже совсем не важно.
- Реджинальд, Айрис действительно любит другого человека, но это совсем не герцог Алва. Это – герцог Эпинэ, - выпалила Луиза на одном дыхании.
Ларак, при упоминании имени Алвы покрасневший до цвета любимых вишневых портьер госпожи Кредон, при упоминании имени Эпинэ стремительно побледнел. Пожалуй, еще немного – и он цветом лица будет напоминать «безвременно ушедшего супруга», не к ночи он будет помянут. Кстати, Дениза говорила, что ему являться «четырежды четыре раза», а он не приходил даже и половины… Знать бы – со всей ли нечистью покончил Алва, будучи Зверем Раканов? А если нет? Младшие дети – с бабушкой и господином Крединьи, а Селина осталась совсем одна… И где сейчас Герард – она не имеет ни малейшего представления… Хотя – Алва поменял ему имя, может быть…
- Я понял… Я… зря поехал, но я… Вы не беспокойтесь…
Луиза испытала острый приступ жалости.
- Послушайте, Реджинальд… Ваша кузина… она сама не догадывается об этом, насколько я понимаю. И… сам герцог Эпинэ вряд ли решится поговорить с ней об этом.
Скорее всего – не решится. Потому что дурак. Такой же дурак, как и Реджинальд. А может – еще и похуже.
- Поэтому если Вы предложите ей стать Вашей женой – вполне возможно, что она согласится.
Потому что дура – не хуже Эпинэ и ее самой, Луизы.
- Только подумайте сами – нужна ли Вам жена, которая не сможет ответить на Вашу любовь, потому что любит другого.
Жестко получилось. Пожалуй, даже жестоко. Но гниющую рану чистят, а гангренозную ногу – отрезают, иначе погибнет весь организм. А Ларак… он достаточно умен – и достаточно силен, чтобы… чтобы просто знать правду.
- Спасибо, - медленно сказал Реджинальд.
Луиза с жалостью поглядела на него. Бедняга! Того и гляди – возьмет да и застрелится. Нет, сейчас можно быть спокойной – пока все не кончится, пока Айрис может угрожать хоть что-нибудь, Ларак будет рядом. А вот потом… Ну, до этого самого «потом» еще нужно дожить!
А права ли она была, сообщив ему все это? Может быть, лучше бы ему было оставаться в неведении? Он сделал бы Айрис предложение, та бы приняла – она очень хорошо относится к кузену, к тому же – он ее спас… Она бы приняла – из благодарности, и разрушила бы жизнь. И свою, и Ларака. А может быть, и нет. Может быть, привыкнув, она бы полюбила его. И он был бы счастлив тем, что она – рядом… А была бы она сама счастлива, будь она, скажем, женой Алвы – и зная, что тот не любит ее? Арамона ее ненавидел – равно как и она его, и ей на это было абсолютно наплевать, но вот смирилась бы она с тем, что ее нелюбит любимый ею муж?
- Госпожа Арамона, Наль… Можно, я поеду с вами?
Вот только Айрис для полного счастья и не хватало! Ларак, бедолага, снова начнет краснеть и бледнеть, а Айрис – Айрис как всегда этого не заметит… Или заметит – и в самом деле решит выйти за него замуж…
В этот момент, разрывая вечернюю тишину, вдали завыл волк.

Спасибо Вам, эрэа nyushik. На этот раз одно, зато размером в два вчерашних.  :)

Мысль была несвоевременная. Ну, совершенно несвоевременная! Только идиот может думать о случайно отправленном письме на темной ночной дороге, да еще под аккомпанемент волчьего воя. Марсель потряс головой. Съездить, что ли, вперед, проверить дорогу? Хотя маленький генерал вроде недавно проверял. Вот неутомимый человек! И главное – он что, в темноте видит, что ли? Чем-то Карваль напоминал ему маленькое чудовище, рэя Кальперадо. Интересно, где он сейчас? Рядом с Вороном? Ну, уж если не с Вороном – то точно выполняет какое-нибудь его поручение. А заодно, наверное, будит Рокэ в шесть утра и заставляет бриться. Хотя – Марселю еще ни разу не доводилось видеть Ворона небритым. А вот интересно, как бы выглядел Ворон, если его подстричь по моде Людей Чести? Стрижка «под горшок» и козлиная бородка не украсят даже Леворукого, хотя…
Впереди что-то случилось. Конечно, Эпине и Карваль разберутся и без него (а если честно – Карваль вообще в состоянии разобраться сам), но ведь интересно же!
Марсель тронул пятками бока своего коня, заставляя его двигаться чуть быстрее.
- Там, впереди, волки. – Пояснил Карваль. – И – человек. Я отправил двоих солдат.
Человек? Неужели есть еще какой-то ненормальный, который ночью будет переться в сторону Гальтары? Или Гальтар – Ворон когда-то говорил, что древние называли столицу именно так… Леворукий, о какой же чуши он думает! Может, у него уже началось разжижение мозга?
Цокот копыт вывел его из состояния задумчивости. Какая странная здесь акустика – вой раздавался вроде как издалека, а цокот он услышал чуть ли не за пару секунд до того, как заметил всадников. Да и то не цокот, а… звук был такой, как будто поверх дороги кто-то постелил довольно толстое одеяло. А может, это место так действует на восприятие, и это не в самом деле не слышно, а просто он слышит именно так? Впрочем, «именно так» он не только слышал, но и видел: всадники словно вынырнули в какой-то сотне бье, а ведь видимость прекрасная, никакого тумана нет и в помине…
Создатель, да это же малыш Арамона! Не к ночи будь он помянут… Машинально Марсель ощупал лицо, проверяя наличие щетины. Впрочем, завтра ему рано не вставать – как минимум потому, что сегодня – не ложиться.
- Виконт Валме!
Рэй Кальперадо прямо таки светился радостью, и Марсель почувствовал укол совести. Ведь мальчишка к нему и в самом деле привязался! Не так, конечно, как к Ворону, но все же…
- Господин герцог, монсеньор велел передать это Вам!
Карваль недовольно поморщился. Ну, конечно, для Карваля монсеньор – Эпинэ, а для Герарда «монсеньор» может быть только один.
- Что Вы делали ночью на дороге, Герард? – вопрос прозвучал строго; таким тоном обычно папенька ругал непутевых сыновей, когда они позже, чем положено, возвращались в Валмон «для выполнения сыновнего долга».
- Монсеньор велел передать письмо герцогу Эпинэ, но когда я приехал в особняк, мне сообщили, что герцог и… и все уже уехали. Я поехал догонять, но немного заблудился.
Немного отстал, немного заблудился – и все же обогнал их? Каким образом, если дорога здесь всего одна? Данное самому себе слово ничему не удивляться становилось все труднее и труднее сдерживать.
Эпинэ распечатал письмо; Марсель попытался понять, как изменилось выражение его лица, но так и не определил – герцог ошарашен или просто удивлен. Что же, захочет – расскажет, не захочет… Не захочет – придется узнать самому.
- Благодарю Вас, рэй.
Герард слегка склонил голову, потом выпалил:
- Господин герцог, а моя мама… мать… госпожа Арамона – можно ли мне направиться к ней?
- А откуда Вы знаете, что… что Ваша мать здесь? – подозрительно осведомился Карваль.
- Из письма! Мне монсеньор письмо оставил, - радостно отрапортовал юный рэй. - Ну, то есть два письма. Одно – для меня, с указаниями, а второе – для господина герцога. Монсеньор велел, чтобы я письмо герцогу Эпинэ доставил, и чтобы я с вами ехал…
- А как Вы с волками справились? – нет, Карваль воистину несносен! Ну, справился мальчишка с волками самостоятельно – и слава Создателю… или Леворукому – никакой разницы между одним и другим в такой ситуации Марсель не усматривал.
- Не знаю! Честное слово! – растерялся Герард. – Помню – волки, конь испугался, потом – не помню, а потом – солдаты…
- Карваль, оставьте мальчика в покое, - устало вздохнул Эпинэ. - Со всем разберемся потом.

Вы когда-нибудь пробовали путешествовать в седельной сумке? Нет? И не рекомендую – чрезвычайно неудобно, и, к тому же, укачивает. Не то чтобы меня начинало тошнить, но вот аппетит усиливается. Хорошо, мой любимец это понимает и, как только выпускает меня из моего добровольного заточения, сразу же начинает чем-нибудь угощать. Он вообще догадливый, мой любимец. Толковый. Только грустный очень. И еще часто подвергает свою жизнь опасности. И еще – о нем некому заботиться. Ну, кроме меня и маленького сердитого господина, который, как мне кажется, не очень любит крыс. Ну и что? Мне, может, тоже не все люди нравятся! Обобщать-то не надо! С другой стороны – ради своего любимца я готов терпеть и этого маленького и сердитого: он, похоже, заботится о моем любимце не меньше меня самого.
Но на самом деле ему нужна семья. Мне, правда, тоже жениться пора, но куда – если мы все время в разъездах? Вот осядем на месте – дом у моего Робера просторный, я вполне смогу привести туда достойную крысу и обзавестись потомством., - тогда я займусь этим вопросом вплотную. Себе крысу подыщу, а если мой Робер к тому моменту сам себе жену не найдет – что ж, придется мне ему помочь. Вон, кстати, девица Окделл – вполне достойная особа! Правда, друг Робера Марсель почему-то считает, что у нее плохой характер. А по-моему – вполне нормальный. Она даже крыс не боится! В первый же раз, когда была в нашем доме, со мной познакомилась, и угостила меня! Правда, она слишком худенькая, и тоже, похоже, нервная. Прийдется мне заботиться и о ней. Ну, да ладно, мне не привыкать.
Что-то есть захотелось. Где там мое миндальное печеньице? Робер, конечно, мог бы и побольше положить – кто его знает, когда мы вернемся домой и когда я смогу поесть как следует! С другой стороны – поел ли он сам? Не буду все съедать: во-первых, возможно, никакой другой еды на зватра не предвидвится, а во-вторых – как только приедем, угощу Робера: обо мне он подцмал, а вот о себе, скорее всего, нет!
Хотя – я слышу голос Карваля. А вот тот уж точно не даст голодать нашему общему любимцу! А если у Робера будет что кушать – то он не забудет и обо мне! Ну, тогда я, пожалуй, печенье-то доем. И – баиньки! А то есть у меня ощущение, что нам завтра предстоит очень трудный день.

Клемент в качестве репортера! ;D
Это просто восхитительно!
Спасибо!
Эх, еще бы Котика и Эвро послушать!!! ;)

Эвро занята щенятами, а от Котика, боюсь, кроме чавканья, ничего больше услышать не удастся

А есть ли в природе что-то такое, от чего у Клемента НЕ усиливается аппетит? ;D  Был, пожалуй, единственный случай - когда Робер вернулся после Сагранны в Агарис: у Клемента аппетит пропал - но ненадолго.  Как бы он не растолстел, на печеньях-то!

Очень понравились его размышления. Вот бы и правда он побыл репортером! :) Такой замечательный зверь - и так тепло отзывается о моем любимом Робере... :-*

Спасибо Вам огромное эрэа! Получила море удовольствия от репортажа Клемента ;D Как-то стало тепло на душе и затрудняюсь даже определить почему... (http://www.kolobok.us/smiles/icq/pardon.gif)

Ну, он же за РОбера переживает, а нервотрепка - она не способствует набору лишнего веса.
Хотя у меня - способствует. Я как нервничаю - так все время ем  ;D
Может, я - новая ипостась Клемента? Пошла проверять наличие хвоста  ;D ;D ;D

Оказывается если на Айрис посмотреть глазами крыса, она предстанет достойной особой. Замечательная характеристика!  ;D
Эрэа nyushik, большушее Вам спасибо. И ещё одно спасибо, точно такое же, как и первое.

Так ведь глазами не какого попало крыса, а самого Клемента - "умницы и благороднейшего создания", по отзыву Матильды. На Клемента угодить не так-то и легко - он ведь чрезвычайно заботится об интересах своего Робера и на абы какую невесту для него ни за что не согласится.  А герцогиню Айрис вот удостоил своего доверия... :)

И даже решил подкормить!

Представил обед семейства Эпинэ. За столом сам герцог, герцогиня, дети, Карваль, ну потому что как же без него, возможно заглянет на огонёк Марсель, и конечно хозяин застолья, щедрый угощатель и заботливый оставлятель явств -  Клемент собственной персоной. Раздобревший, посолидневший и немного поседевший с неизменно превосходным аппетитом.  :) 

И с собственным семейством - супругой и энным количеством детей, восседающими тут же на столе.))) Он ведь уже, кажется, твердо вознамерился жениться, как только дела более-менее утрясутся!

При всём моём уважении к Клементу, если его семейство будет допущено за общий стол, то что останется самим Эпинэ и их гостям? Или это новый вид диеты, обеды в обществе ВСЕХ отпрысков Клемента? В таком случае все Эпинэ будут стройными и подтянутыми.  ;D

Впереди вырастала башня. Она зловеще чернела в золотисто-кровавых отблесках, освещавших небо. Ветер появился невесть откуда. Холодный ветер и… злой, что ли. Марсель поежился. Откуда здесь башня-то? Он уже был здесь, и здесь никакой башни не должно было быть…Солнце висело над башней, похожее на кровавый комок плоти. Того и гляди, начнет капать кровь. Вид его, наверное, должен был бы вызывать ужас… но почему-то не вызывал. Стоп! Какое, к Леворукому, солнце? Ночью?! Вместо луны?! Да нет же, вон она висит, как положено, посредине неба, холодная и безучастная, как кусок старого, подсохшего сыра…
Ну, да Его Крысейшество ест и подсохший.
Мысль была… не его. Как будто он в какое-то мгновение вдруг стал Эпинэ… Марсель с сомнением оглядел себя. Ни собаки не видать, поди разбери, как он сейчас выглядит! Но все же похоже, что с ним все в порядке.
А солнце вдруг, на какое-то мгновение, стало похоже на окровавленное сердце, и от башни к нему потянулось несколько разноцветных лучей. Не четыре. И не пять. А сколько? Сосчитать не удалось.
Марсель  моргнул.  Интересно, это видит только он – или все остальные тоже? Но Эпинэ ехал впереди, мирно беседуя с Карвалем, Валентин что-то рассказывал баронессе Сакаци… Не обратили внимания? Башня – вот же она… Где? Черный силуэт растаял, как будто и не бывало. А ведь он сегодня ничего не пил! Марсель снова повертел головой. Точно, никто ничего не заметил, башня привиделась ему одному. Стало быть, отсюда можно сделать вывод, что недополучение алкогольных напитков стол же неполезно, как и злоупотребление ими. Жаль, что рядом нет папеньки! У того нашлись бы и вино, и сыр… Кстати, а подкрепиться бы тоже не мешало!
Марсель тронул коня и подъехал поближе к Эпинэ; из седельной сумки послышался недовольный писк. Ну, слава Создателю, кроме него в этом отряде есть еще один нормальный – пускай не человек, но все же – нормальный, которому тоже хочется есть!
- Эй, Клемент, а ты башню не видал? – буркнул Валме себе под нос.
- Простите, я не расслышал. Что Вы спросили?
Ну, Эпинэ, понятное дело, есть не хочется, ему никогда не хочется, но о любимце мог бы и вспомнить…
- Луна сегодня необыкновенная! – заявил Марсель, встряхивая головой. Нет, вот это приключение – последнее, а дальше он будет выезжать только в карете, и у него всегда будет с собой запас… В конце концов, он – Валмон, а ни один Валмон…
- Поглядите…
Интересно, Эпинэ тоже заметил кровавое сердце? Или ему не понравилась луна?
Марсель поднял голову. Никакного солнца – ни в виде сердца, ни в виде круга там и в помине не было. Но было нечто другое. Отчетливо видная на светлом диске луны, в небе парила огромная черная птица.

Ричард сжал кулаки. Руки затекли, ноги – тоже. Волокут, как барана! И это – Эпинэ, Иноходец Эпинэ, человек, которому еще совсем недавно Дикон доверял как самому себе!
А самое обидное было то, что волокли его двое «спрутов», такие же скользкие и надменные, как и их хозяин. А вон и он, поддерживаем Мэллицу под руку. Предатель извлек еще одну выгоду из своего предательства – украл у Альдо девушку.
Ричард вдруг испугался – почему-то показалось, что внутри него, в голове, засел совсем другой человек, который… который… который подзуживает, вот что! И заставляет думать обо всех гораздо хуже, чем они того заслуживают! Нет, конечно, сам Придд не заслуживает ничего хорошего, но вот Мэллица – она была Альдо совершенно не нужна…
И что он наговорил Иноходцу такого, что тот вынужден был держать его взаперти – Иноходец, который явно раньше просто отпустил бы его под честное слово!
Вдруг вспомнились страшные сказки, столь любимые Диконом в раннем детстве. Как какая-нибудь закатная тварь овладевала телом и разумом какого-нибудь несчастного, и тому сначала просто казалось, что он начинает сходить с ума, а потом и в самом деле человек лишался рассудка…
Что там делалось впереди – Ричарду не было видно, но там было какое-то оживление. Он слегка пошевелился. «Спруты» держали не больно, но крепко. Из этого захвата не вырваться. А что, если… если они все собрались сюда, чтобы принести его, Ричарда Окделла, в жертву Изначальным Тварям? Кажется, это совсем не то, что Закатные твари… Или – то? У эра Рокэ были книги, но его тогда больше всего интересовала история Беатрисы Борраска…
Ворон – Борраска, и, стало быть, потомок Ринальди. Именно поэтому он – Ракан. Но… Но ведь, думая так, он тоже предает Альдо? Альдо ведь тоже Ракан? Или что там ему пытались объяснить по поводу принадлежности Альдо к Дому Волны?
Пытались – но он не слушал. А вернее – слушал, но не слышал. Дом Волны?! Альдо – Придд? Интересно, если рассказать это Спруту – как тому понравится такой расклад? Думает, что он – Повелитель, а на самом деле…
- А герцог Окделл? Вы его захватили с собой?
Ленивый голос мог принадлежать только одному человеку. И этот человек… этот человек тоже считал его вещью! Захватили!
Кусая губы, Дикон поднял глаза и столкнулся с насмешливым взглядом Ворона.

Ммммм, продолжения!!!!  :)

Эрэа nyushik, спасибо, настолько большое, что даже слов не хватает описать насколько!  :)
А близость финала благотворно сказывается на Ричарде. Что особо приятно.

неа, на самом деле не благотворно  ;D

А я-то так ждал, надеялся и верил.  :(  Неужели зря? 

:-[

Всё пропало! Всё пропало эрэа nyusik!  :'(

Не, еще не все пропало! Как может все пропасть, если там - Марсель и Клемент?

Эххх, ну как же хорошо!  :o

не терпится узнать, что дальше было :D

Вот именно! "Всех немощных - на своих плечах" (С)  :)
И не забудем про Робера, который тоже там.  А уж Алва так точно не даст людям пропасть! :-*

Мэллит глядела на чужого смеющегося человека. Раньше онаназывала его Неприятным. Не потому, что хотела угодить Альдо – этот насмешлик с пронзительными глазами и вправду пугал ее. Почему-то при виде него вспоминались оскаленные кошачьи морды, навеки застывшие в умершей аре. Он спас их всех, но стал ли он от этого менее неприятным? Ведь именно он принес столько боли названному Робером и названному Валентином. Ведь именно из-за него они столько ночей не спали. По Валентину сильнее заметно, насколько он стал издерганным. А может быть, это просто потому, что Валентина она видит не только глазами, но и сердцем? К тому же Робер выглядел измученным и до этой странной истории с исчезновением Повелевающего Ветрами, оказавшимся вдруг единственным, истинным Первородным. С исчезновением – и с переселением в тела других Повелевающих… А может, и не только Повелевающих… Валентин не рассказывал, но ей ли было привыкать складывать разрозненные фрагменты, чтобы увидеть общую картину?
Достославный Енниоль не стал бы его обвинять – он сказал бы, что Первородный сам знает, как и когда поступать, но поступал ли названный Вороном так, как требовалось? Или – поступал так, как хотелось ему? Но она не проникает в суть вещей, подобно достославному, она видит лишь внешнее, и снова может ошибиться – как ошиблась в отношении Робера, как ошиблась в отношении Альдо…
Названный Робером о чем-то спросил и пошатнулся. Похоже, ему совсем плохо. Сестра Ричарда незаметно встала сзади. Названный Роббером не упадет – дух его силен, и дух его владеет телом, в отличие от многих, коих Мэллит довелось наблюдать в последнее время. Айрис Окделл достойна его, она тоже сильная… и хорошая…
Девушка оглянулась, отыскивая взглядом переставшего повелевать скалами. В древних гогганских преданиях ничего не говорилось о том, что Сила может избрать себе нового господина… Может быть, она не до конца умерла и в Ричарде?
Но увиденное заставило Мэллит быстро сглотнуть, чтобы побороть подступившую к горлу тошноту: Ричард Окделл со странным выражением смотрел на стоящего на возвышении синеглазого человека в черном, и его – показалось? не показалось? может быть, это просто из-за обманчивого света луны? – окружало неприятное гнойно-зеленоватое сияние.

Эрэа nyushik, спасибо, такое большое, что ни в сказке сказать, ни картину написать. То есть надежда ещё жива?  :D А что касается Марселя и Клемента... Представил как они спасают Дикона. Первый тащит Окделла за руки, а второй кусает Дикона... ну в общем сзади, что бы не упирался. Общими усилиями, дополняя друг друга, они действительно могут добиться очень многого. 

Эти два фрагмента вызвали у меня подозрение, что Дика каким-то образом подчинили себе раттоны (кем бы они там ни были; всё-таки известно о них весьма мало).  :-\ 
Но последняя фраза последнего из выложенных отрывков - насчет зеленоватого сияния, увиденного Мэллит вокруг Дика - заставила изменить мнение.  Упомянутое сияние - характернейший признак присутствия выходцев.

Так раттоны или выходцы? :-\ :o  В любом случае, Дика становится жалко...
А закончен отрывок, как всегда, на самом интересном месте - чтобы читателям было о чем подумать до следующей порции текста! ;)

Дело идет к финалу... :o
Продолжения пожалуйста!!!!

    Наконец-то прочитал. Гран мерси Вам, Нюшик!  :D Особенно за рассказ от лица Его Крысейшества.  :) Интересно-о получается... Закрути-и-ли сюжет. Концовка близится... Жду с нетерпеньем. И - с сожаленьем - ведь этот чудесный фанфик так захватил! ЖДЁМ ПРОДОЛЖЕНЬЯ!!!  :D :D   

Алва поднял бровь. Сколько раз Луиза видела этот жест, воспроизведенный другими – собственным сыном, Айрис, Эпинэ, побывавшим в теле Первого Маршала, Валентином и Валме, которые просто переняли его – переняли, наверное, бессознательно. Всегда казалось – так похоже поднимается бровь, так похоже – что прямо как ножом по сердцу! А сейчас – и не так уж похоже, кажется...
- Господа, вы проделали большую, я бы даже сказал – гигантскую работу... И результат, бесспорно, есть – эта цель сплотила вас, и если бы я любил пафос, я бы непременно сказал: «Теперь я спокоен за будущее Талига». Но, господа, ради всех закатных тварей – объясните мне, с чего вы взяли, что сейчас именно тот момент, когда сбывается проклятие Ринальди?! Кто-то может процитировать – хотя бы приблизительно – как оно звучало?
Ну, конечно, «кто-то» мог: кто бы сомневался в том, что Валентин знаком и с этим текстом!
«Ты мой брат по крови, так будь же ты проклят этой самой кровью и моей невиновностью до последнего своего потомка! Пусть твое последнее отродье четырежды пройдет то, что по твоей милости прохожу я! Ему будет хуже, чем мне, ведь на нем повиснут беды и подлости всех его предков, начиная с тебя! Он ответит за всех, слышишь, ты, анакс проклятых?! Невиновные будут платить за виновных и не расплатятся!»
Голос Придда звенел, как будто он не цитировал – сам проклинал предавшего его брата.
Алва сделал останавливающий жест. Придд замолчал.
- И когда все это должно произойти? – мягко спросил Ворон.
- В этом тексте не говорится, но…
- Ну, в целом, только прошу – не надо цитат.
Краем глаза Луиза заметила, как ухмыльнулся Ричард; впрочем, это не прошло мимо Айрис.
- Ах ты гаденыш! – шепнула она брату и ущипнула его. Тот зашипел от боли, но, по крайней мере, заткнулся. Валентин, сделав вид, что не заметил (а впрочем, может, и действительно не заметил), ответил:
- Во время Излома, когда ни у одного из Повелителей не будет наследника.
- Господа, вы могли – как минимум, - обратить внимание на то, что у герцога Придда есть братья – и они могут наследовать Силу точно так же, как наследуют Титул. Во-вторых – как вы могли видеть, стихия может сама выбрать себе Повелителя – как это произошло в случае с утратой … гм, повелительства герцогом Окделлом и переходом Силы к его сестре.
Алва отвесил Айрис легкий поклон.
- И, заметьте, отсутствие законных наследников у герцога Эпинэ совсем не является доказательством того, что таковых вообще не имеется. И даже если это и справедливо для господина Эпинэ – с чего вы взяли, господа, что это справедливо и для герцога Алва?
- Неправда! – дернулся Ричард. – Неправда! Дети Катари – они от Оллара! Она сама сказала!
Ворон покачал головой.
- Прискорбно, юноша, что Вы по прежнему верите всему, что Вам говорят. Впрочем, я отнюдь не имел в виду госпожу Оллар.Если она говорит, что ее дети Оллары – нет причин сомневаться в этом. Но неужели Вы считаете, что в Талиге больше нет женщин?
Луиза с тревогой глянула на Айрис, но девушка была спокойна. Впрочем, она и раньше – давно, в прошлой жизни, еще до гибели Надора, - относилась к бастардам довольно спокойно: «когда мужчина спит с женщинами, у него бывают бастарды».
- Хотя, - взгляд Ворона стал каким-то туманным, - по поводу детей Катаригы Ариго можно с полной уверенностью заявить только то, что они – дети Катарины Ариго.
В этот момент Ричард, издав поистине нечеловеческий крик, отшвырнул от себя двоих державших его «спрутов» и, выхватив из-за пазухи нож, бросился к Ворону.
- Умри, предатель!
Луиза, охнув, схватилась за сердце. Все происходившее стало восприниматься ею как-то отстраненно – как будто она не стояла рядом со всеми на площадке, а находилась где-то над. Время замедлилось. Вот Дикон медленно делает один длинный шаг, потом – другой, застывшая Айрис, у баронессы глаза от испуга стали похожи на блюдца, виконт Валме медленно отодвигает оцепеневшую баронессу, медленно выставляет ногу, Ричард медленно цепляется за нее и так же медленно начинает падать, успев, однако, швырнуть нож в Алву. Нож летит, а Алва стоит на возвышении с смеется, он не закрывается, а нож летит ему прямо в грудь – герцог Окделл умело метает ножи, по-видимому, наученный самим Вороном… Четыре луча света вырываются из чьих-то поднятых рук… Нет, не четыре – пять! Пять лучей – синий цвет Анэма, серебро Лита, червонное золото Астрапа, изумруды Унда, и еще один луч – четырехцветный, переливающийся…
Кто-то из пятерых оказался Раканом – тоже Раканом, как и Рокэ Алва, но это было неважно: сейчас взгляд Луизы оказался прикован к фигуре, от которой к зависшему в воздухе ножу тянулся луч насыщенного синего цвета. Повелителем Ветра оказался ее сын Герард.

(Умоляюще) Они ведь совместными усилиями удержат нож, правда? У автора не хватит жестокости убить Алву?! :o :'(

Настало время углубленно покопаться в родословных древах семейств Арамона и Креденьи, дабы отследить происхождение Герарда. Пока что с уверенностью можно сказать только, что он сын Арнольда Арамоны (Луиза ведь говорила Эйвону, что не изменяла мужу). Но остальное - темный лес... ??? Будем надеяться, что автор разгадает для нас  эту тайну - или хотя бы намекнет попрозрачнее...)) 

Всё забываю спросить: есть ли у этого великолепного эпического произведения название (заголовок темы ведь не является таковым)? Если оно указано на какой-то из страниц, то прошу прощения за невнимательность.  Или, возможно, автор предполагает выбрать название после того, как текст будет полностью дописан?

названия нету - с этим у меня всегда проблемы

А можно, например, устроить конкурс среди читателей - и выбрать то, которое вам понравится больше всего. :)

Эрэа nyushik, я уже не знаю какое спасибо может выразить мой восторг. Такое... такое... что прямо вот...  :)
Несмотря на то, что повествование Вы оборвали в самый ответственный момент, за будущее Талига я спокоен.  :)
Возможное название - Тайна проклятия. Это была не измена.

Окделл, конечно, идиот – да и кто бы сомневался? – да вот только остальные Повелители, похоже, ничуть не лучше. Нож висит в воздухе – бесспорно, это красиво и даже эффектно, - да вот только надолго ли их хватит? Айрис Окделл, похоже, сейчас станет плохо…
Его бы просто опустить – вместо того чтобы вот так держать в подвешенном состоянии, - но, похоже, Повелители не умели правильно пользоваться своей Силой. И Алва тоже хорош – стоит, сложив руки на груди, и ни Леворукого не делает!
Окделл слабо дернулся – хорошо, его тоже заворожило это зрелище, а то бы Марселю его не удержать – нашему кабанчику явно пошел на пользу отдых в особняке Эпинэ. Марсель освободил одну руку и до того, как Ричард что-то сообразил, быстро нажал на особую точку, показанную ему – спасибо, папа! – отцом во время последней встречи. С большим удовольствием он бы долбанул Окделла по голове чем-то тяжелым, но ничего такого под рукой не было, да и не успел бы он. Окделл обмяк и тихо осел, а Повелители продолжали держать нож, не обратив на это событие никакого внимания.
Надо же, а рэй Кальперадо-то тоже светится! Чей там у нас цвет синий? Анэма? Впрочем, какая разница! Синий, зеленый… Ну, еще один Повелитель определился – и такой же бестолковый, как и все остальные… Ножик они держат – это хорошо. А еще лучше будет, если Окделл не придет в себя – хватит уже на сегодня сюрпризов…

Эрэа nyushik, спасибо вооот такой ширины, вооот такой вышины, ну, а про длину и так понятно, большая она.  :)  :)  :)
Но, доложу я Вам, Вы читателей на голодном пайке держите.  ;D   

Что-то сегодняшняя порция маловата... (((
Как было верно замечено в фильме "Здравствуйте, я ваша тётя!": "Кусочек мог бы быть и побольше.." ;) :)

С трудом переставляя ноги – чувствовалось большое сопротивление, как будто Сила, исходящая от Повелителей, в большей мере просто «стекала» вниз, Марсель доковылял до ножа и протянул к нему руку. Рука тоже встретила сопротивление: как будто Марсель проталкивал ее сквозь слой густого и упругого желе… Ну, мы – Валмоны, нам всякие там Повелители вместе с их Силами и всяческие Раканы-тараканы – пусть уж Рокэ не обижается, - нипочем. Ножик – вот он, и рука – вот она, а теперь мы эту руку еще чуть-чуть продвинем…
Внезапно сопротивление исчезло, и клинок, переливаясь цветами, чуть ли не сам упал в руку Марселя. В руку, вокруг которой в ответ на прикосновение рукояти образовался ореол. Четырехцветный переливающийся ореол, в котором зеленый сменялся черебрянным, а золотой – синим…
От неожиданности Валме чуть не уронил нож. Что это?! Похоже, сюрпризы продолжаются. Только этого ему еще и не хватало для полного счастья! Или – нет? Может быть, это просто реакция на прикосновение рукояти? Нет, до самообмана опускаться нельзя. Такого папенька ему уж точно не простит! Итак, стало быть, мы Раканы… напару с папенькой? И с братьями? Или маменька с кем-то согрешила? Нет, такое в адрес матери даже думать нельзя… к тому же он похож на отца… Он завидовал Алве, что тот произошел от Леворукого, а, оказывается, кого-то из его пробабок Леворукий тоже не обошел своим вниманием… Леворукий Ринальди, который – Марсель почему-то был в этом абсолютно уверен, - был стопроцентным правшой…
Что же, папенька, пожалуй, будет удивлен. Это уже будет второй раз, когда ему удастся удивить отца. В первый раз, увидав похудевшего Марселя, папенька все же смог сдержаться, интересно, сдержится ли сейчас?
Марсель живо представил лицо отца, читающего написанное блудным сыном письмо? «Дражайший батюшка, со всем сыновним почтением спешу Вам сообщить, что мы с Вами (а также другие Ваши сыновья, а мои братья) вовсе не являемся представителями славного рода Валмонов, поскольку являемся представителями не менее славного рода Раканов». Тьфу ты! Разве же это слог? Да дражайший папенька не станет даже вникать в то, что написано – накатает ответ о сорока листах «об основных правилах эпистолярного жанра»…
Создатель, да о чем же он думает! Главное, чтобы этого четырехцветного сияния не заметили остальные! А отец – ему тоже ни к чему нервничать: при таком весе излишние переживания вредны…
Преодолевая возросшее снова сопротивление, Марсель опустил руку и поднял  взгляд. Усмехающийся Ворон смотрел прямо ему в глаза.

Эрэа Нюшик, прелестно! :) ;) *особенно в Ожидании всё ещё :'( не дошедшего >:( до нас СЗ-1*

Эрэа nyushik, ещё одно спасибо, такое же как вчера, только шириной поболее.  :)  :)  :)
Так Марсель - Ракан?! Как он однако замаскировался.  :)

Время текло как-то не так. Время вообще стояло на месте. Повелители все так же держали кинжал в воздухе, и все так же луч насыщенного синего цвета тянулся от ее сына к злосчастному клинку.
Герард, ее сын Герард – Повелитель Ветра?! Но ведь она никогда не изменяла Арамоне! Пучеглазый урод, бесспорно, заслуживал этого, но о кривоногой капитанше никто не мечтал, а сама она мечтала о синеглазом кэнналийце…
Неужели сам Арамона тоже был Повелителем Ветра, и сын получил наследство от папаши? Нет, не может быть! Нет, конечно, не все Повелители такие благородные, как Эпинэ – вон Окделл – свинья свиньей, хоть и Повелитель. Но Окделл – Повелитель-свинья, а Арамона был просто свиньей… К тому же – Окделл уже не Повелитель, он лишился своей силы…
От воспоминаний о муженьке Луизу передернуло. Ее передергивало и тогда, когда он был жив, но она честно родила ему четверых детей, моля Создателя лишь об одном: чтобы они не были похожи на своего драцоценного родителя. Четверых? Пятерых! Она снова позабыла о Цилле, и это могло означать только одно – ее бедная дочь до сих пор не упокоилась. Цилла единственная походила на Арамону, остальным детям повезло больше. Герард… почему-то по поводу него она переживала сильнее всего, хотя для девочек схожесть с отцом была страшнее. Может быть, просто потому, что он был первым? Она тогда еще бросила в реку кольцо – единственное любимое кольцо, – по своей стародавней привычке ожидать худшего и жертвовать меньшим ради сохранения большего. Всегда приходится чем-то жертвовать, так уж лучше чем-то не очень важным. То, что начинается с беды – пусть небольшой, - имеет хоть какой-то шанс закончиться нормально…
Кольцо… В кольце был синий камень. Синий, как глаза кэнналийского Ворона. Луиза потерла виски. Кольцо-то здесь при чем? Она, похоже, окончательно сошла с ума. Такое бывает только в сказках – в сказках, которые Дениза рассказывала маленьким Жюлю и Амалии. И Цилле, но Цилла все равно никогда не слушала… Только в сказках бывает, что у королевы, у придворной дамы, у тесемочницы и у нищенки, отведавших удивительной рыбы, одновременно рождаются сыновья, похожие друг на друга. Или – что в семье, в которой не было детей, рождается ребенок, прекрасный, как солнце – рождается после того, как женщина каким-нибудь чудесным образом находит удивительной красоты кольцо.
Но кольцо не было «удивительной красоты», и оно не было «найдено чудесным образом» - просто господин Крединьи вдруг ни с того, ни с сего решил порадовать уродливую дочь… И «рассветной красотой» Герард тоже не обладал, хотя, конечно, он был славный мальчик… Да и не в сказе они, в конце концов!
Не в сказке? А разве считала она раньше, что выходцы бывают на самом деле? И что ей придется спасать от дочери, ставшей выходцем, других своих детей?
- Так не бывает! – произнесла Луиза вслух. Дура, да чего же она стоит! Монсеньору угрожает опасность, и Повелителям, по-видимому, тоже – вряд ли им так легко держать в подвешенном состоянии брошенный глупым Окделлом нож.
Но в этот момент, разрывая пространство и время (Луизе показалсь, что она даже слышит звук рвущегося мироздания; только бы не забыться и никому об этом не ляпнуть; нет, она, конечно, привыкла притворяться дурой, периодически так даже проще, но она бы не хотела, чтобы кто-то думал, что она дура настолько), виконт Валме протянул руку и взял нож за рукоять.

Эрэа nyushik, СПАСИБО! Что я ещё могу сказать. Мне, мне угрожает опасность. Предчуствие близкого финала и растущее не по дням, а по часам любопытство, это знаете довольно-таки взрывоопасный коктейль.  :)

Спруты держали крепко. Впрочем, Дикон и не думал вырываться. Что ж, он попытался и проиграл. Теперь уж его точно ничто не спасет. В тот раз Ворон почему-то отпустил его, в этот раз…
Катари. Жаль, что перед смертью он не увидит Катари. Она отказалась с ним разговаривать. «У нее нет для Вас времени и никогда не будет». А вдруг Айрис сказала ему неправду? Айрис вполне могла обмануть его! А он, легковерный дурак, больше так и не пришел! А теперь – теперь Ворон его расстреляет… или вообще прикажет повесить. Закрыв глаза, Дикон быстро представил себе, как чужие руки – руки спрутов! – надевают ему на шею веревку… Впрочем, здесь нет ни одного дерева, так что немного он еще поживет. А может быть, ему удастся бежать? Нет, спруты – надежные тюремщики. К тому же Придд наверняка получает от этого удовольствие…
Но он все же подождем впадать в уныние. Эр Рокэ, помнится, говорил, что из каждого положения есть как минимум два выхода. Он… он притворится, что ему плохо. Или – что он уснул… Ладно, придумает он позже, главное – чтобы солдаты утратили бдительность. А уж тогда… Он… он вернется в Олларию! Вот там-то его точно не станут искать! Все будут думать, что герцог Окделл отправился к границе, а он вернется в столицу и поговорит с Катариной! Нет, он просто увезет ее! Иначе Катари будет долго сомневаться… потом посчитает, что в трудной дороге она станет обузой для него…
Решено! Он приедет и увезет ее. А потом – потом они отправятся в Багряные земли. Алва сумели стать кэнналийскими соберано, Окделлы – не хуже! Он тоже сможет! Он сможет все что угодно, лишь бы Катарина была с ним!
А вдруг Катари … не любит его?! Мысль ударила, как кнутом, и заставила дернуться. Стальная хватка на запястьях усилилась. Нет, эти не выпустят своей добычи. Не выпустят, не уснут, не ослабят внимания.  И ему больше не суждено ни увидеть свою королеву, ни вернуть свое повелительство. Ничего… Какое страшное слово! Он…
- Валентин, прошу Вас – дайте герцогу Окделлу хлебнуть, иначе он сейчас упадет в обморок.
Дикон дернулся, как от пощечины. Окделлы никогда в обморок не падают – даже женщины, а он – мужчина! И сейчас он это докажет! Лучше умереть в честном бою, пускай даже на линии!
Молчаливый, как обычно, Спрут поднес фляжку к его губам. Ричард резко дернул головой.
- Я не буду! Я не хочу!
- Хотите Вы этого, или нет, но Вы выпьете.
Разрубленный змей, с этой медузой пора кончать. Лизоблюд! Или – блюдолиз? Почему-то стало очень важным вспомнить, как же правильно. Кажется, все же лизоблюд…
Дикон и сам не понял, что в его рот льется темная, ароматная, обжигающая дыхание и желудок жидкость, и что он эту самую жидкость глотает. Заставили! Ну, что же, больше они его ничего заставить не смогут!
На глаза наползала пелена. Темная, мутная пелена. И звуки стали какими-то неотчетливыми… И эти двое Приддов с гадкими ухмылками на не менее гадких рожах… Почему их двое? Двое – это может быть Савиньяков, или Катершванцев, но двое Приддов – это уже чересчур…
Внезапно он понял. Его отравили! Ворон не мог, Ворон до такого не опустится, а вот для медузы – в самый раз.
- Подлый отравитель, - губы едва шевельнулись, Дикон сам не разобрал своих слов. Вот так вот и заканчивается жизнь – нелепо, несправедливо, неожиданно…
- Мой оруженосец никогда не умел пить, - лениво протянул Алва. Стало быть, он в курсе? Ну, что ж, он отплатил своему оруженосцу той же монетой… - Надеюсь, когда он проспится, он будет вести себя более адекватно. Шанс, конечно, минимальный, но все же…

Эры и эрэа, беру "творческий отпуск" на несколько дней - сегодня раздобыла СЗ!

Это уж скорее можно назвать "читательским отпуском"... ;) Поздравляю с добычей! Может быть, это натолкнет вас на новые идеи для фанфиков. :)

Покорно удаляюсь в отпуск и уже оттуда говорю - СПАСИБО!

Я, пожалуй, плохо переношу людей. В том смысле, что когда их собирается много, мне чрезвычайно не нравится. Во-первых, мой любимец Робер тогда забывает обо мне. Во-вторых – он, кажется, и сам достаточно тяжело переносит большие сборища. С другой стороны – я уже так давно не был среди своих сородочей, что не могу с уверенностью сказать, как я бы переносил большое сборище крыс…
Впрочем, я отвлекся. В сумке было темно и – как ни странно, - страшно. Робер сумку сперва хотел оставить на Дракко – так зовут нашу с ним общую лошадь. Робер, правда, говорит «конь», но лично я большой разницы не чувствую. И вообще обидно: почему крыса – всегда краса, вне зависимости от того, она это или он, а лошади разного пола должны называться по-разному? Не слишком ли много чести? Впрочем, это я зря: Дракко – хороший конь, Или лошадь, но это я уж от вредности, а вредничаю я потому, что давно уже пора подкрепиться, аж живот подводит, но – нечем. Почему-то наш с Робером Карваль о нас не позаботился. Почему? Вылезти из сумки (которую Робер взял с собой, кажется, просто из-за задумчивости – вот с чем он совсем не считается, так с тем, что мне тоже любопытно) оказалось не так-то и легко, но любопытство – прекрасная движущая сила.
Правда, как только мне удалось вылезти, я сразу же об этом пожалел. Нет, ничего страшного не происходило: двое солдат скручивали Окделла, человека с двумя именами: «Ричард» и «Дикон». Вот чж что непонятно – то непонятно. Вот у меня, например, одно имя – Клемент. Ну, на самом деле в стае меня звали совсем по-другому, но имя, которым меня называют люди, у меня одно. А Окделл – у него не только с именем неразбериха, он сам… неразбериха. Вот чую я, что от него один вред! И не потому, что сам он вредный, а… просто всегда так выходит. Уж лучше он, право слово, был какой-нибудь сволочью, чем таким недоумком. Мой Робер его регулярно жалеет и даже плохо из-за него спит… Не люблю. Надо будет его как-нибудь укусить. Хотя у него на руке уже есть след, видимо, кому-то из моих собратьев он уже прищемил хвост… Ну его. Да и кусать не стану – из-за сестры. Сестра у него хорошая, и даже сразу поняла, когда я есть захотел… Ну, вот, опять я отвлекся. Ничего страшного снаружи не происходило: солдаты скручивали Окделла, который опять, наверное, что-то натворил, а все остальные застыли в странных позах и светились.
Это было неправильно – светиться должны окна, а не люди, - но не страшно. Ну, светятся себе и пусть их светятся. Но вот сзади… Я не знал, что там было, но шерсть сама собой вздыбилась. Там была опасность. Там было что-то, что хуже смерти… Там было что-то живое. Звучит глупо, да? Ведь живое – обязательно кто-то… Но там, сзади, было именно что-то, и я был совсем не уверен, что оно жило. Оно могло двигаться, говорить, совершать какие-то поступки – по своей ли воли, или ведомое волей каких-то совсем других существ… Вот только можно ли было назвать это – живым? И это глядело на меня сзади, заставляя сжиматься в комок, трястись от страха, леденеть от кончиков уса до кончиков хвоста… Да так и поседеть недолго! Я и так, правду сказать, слегка седоват, но седина только украшает и облагораживает – взять, к примеру, того же Робера…
Кстати, если бы он почуял то же, что и я, он бы немедленно повернулся. Он храбрец, мой Робер, и привык смотреть опасности в лицо. И сейчас я был благодарен, что он не почуял – вот чувствовал я, всей совей шкурой чувствовал, что глядеть на это нечто сейчас ни в коем случае нельзя. Это нечтои станет гораздо слабее, если его увидят все одновременно…
От страха мой желудок просто ссохся. Больше всего мне хотелось спрятаться назад в сумку, а еще лучше – чтобы эта сумка висела у седла, касаясь теплого конского бока… Уж рядом с Дракко мне всякая нечисть была бы страшна куда меньше… Но я не стал прятаться. Если это посмеет напасть на моего Робера и на тех, кого он любит – что же, я буду сражаться рядом с ним. И если мне даже суждено погибнуть – никто никогда не посмеет сказать, что Клемент предал своего единственного друга.

О, это что-то совершенно потрясающее!!!
Клемент-репортер - удивительно! Всегда подозревала, что он парень непростой, а теперь окончательно убедилась!  :D

Я никогда не сомневалась в готовности Клемента встать на защиту его любимого Робера - неважно, от  Зверя ли,  от выходцев или от самих раттонов! :)

Я полагую, что Роберу, после всего произошедшего, стоит внести нв свой герб изображение Клемента.
А Вам, эрэа nyushik, очередное и искреннее СПАСИБО!

А дальше будет? :'( :'( :'(

А ведь Ваш Клемент, уважаемая эрэа, обозначил суть всех баталий на форуме по поводу Ричарда Окделла! Примите мое искреннее восхищение! И мои поздравления умнейшему Крысу! :)

Хм.... а я Марселя в дом Ветра всегда записывала...

Ну вот, тема уже на вторую страницу уехала. :(

Эрэа nyushik - можно таки надеяться на завершение?

Будет обязательно; просто превращение дома в лазарет с середины декабря как-то нарушило творческие планы. Но все уже выздоровели, может, теперь творческая мысля появится

Здоровья Вам и творческих успехов!

Впереди коротко заржал Баловник. Баловник?! Откуда тут Баловник? Пегая лошадка, ступая неровно, точно прихрамывая, медленно вышла из тумана. Но ведь только что не было тумана! Какое вокруг все отвратно-зеленое! Такая, помнится, была луна в ночь придательства Придда и похищения Ворона. И лошадь – какое отвратительное животное! Под стать уродливой маленькой ювелирше…
От воспоминания о смеющемся щербатом рте, уродливой родинке над губой и толстом, обтянотом ночной рубашкой животике Дикона передернуло. Лошадка и девчонка так подошли бы одна другой, как будто… как будто они были единым целым существом.
На лошади и впрямь кто-то сидел, кто-то тоненький и хрупкий в белом балахоне с капюшоном, закрывающим лицо. У Дикона от тягостного предчувствия заныло сердце.
Лошадь, медленно и неровно ступая, все приближалась. Дику стало страшно. Почему он один?! Куда делся Ворон, куда делся Робер, куда делись, в конце концов, державшие его солдаты Спрута?!
- Дикон, - тихо и медленно произнесла фигура и откинула капюшон, но это уже было и не нужно: этот голос Ричард узнал бы из тысячм. Катари?! Верхом на этом прихрамывающем уродливом животном? Здесь? Ночью, одна?!
- Дикон, поехали со мной. Ты не должен здесь находиться! – Катари дрожала, не то от страха, не то от холода. Он поедет, он непременно поедет, но сперва нужно хоть как-то согреть ее!
- Подожди! – он лихорадочно принялся расстегивать пряжку плаща. Сейчас он закутает ее, и они уедут, уедут туда, где никому не будет до них дела! Она приехала за ним – стало быть, она все же простила его. И не только простила – стало быть… она его любит!
- Ну же, Дикон, не медли! – тонкая рука поправила выбившуюся из капюшона светлую прядку. – Тебе не место среди всех этих людей!
Людей? Каких людей? Только что здесь не было никаких людей – только он и Катари!  Дикон оглянулся. Никого и не было, но почему же тогда у Катари такое испуганное лицо? Неужели она видит кого-то, кого не видит он?!
- Давай мне руку, Дикон, быстрее! Во имя твоего отца!
Про отца она могла и не говорить – Дикон поедет с ней во имя ее, во имя своей королевы, во имя единственной женщины в мире!
- Погодите, юноша, куда Вы так торопитесь? – юношей его всегда называл Алва, но сейчас рядом с ним стоял Придд. Гнусная медуза! Он ведь тоже влюблен в Катари! Влюблен – и таскает ей пропахшие пылью цветы! Потому что у Приддов нет вкуса и никогда не было!
- Вы не смеете препятствовать нам! – холодно сказал Дикон. Шпага! У него ведь нет шпаги! Ее отобрали! Ну, что же, просто так он все равно не отступит. Если в Придде осталась хоть капля чести – он даст ему шпагу. Если же нет – тем лучше: Катари воочию убедится, что он не ошибался в отношении спрута.
- Валентин! Не мешайте нам! Я делаю, что должна сделать, и только!
- Ты не заберешь его, мерзкая тварь!
Катари – мерзкая тварь?! Да как только у гаденыша язык повернулся сказать такое!
Дикон рванулся, стремясь вцепиться в безупречно расчесанные каштановые волосы, но что-то держало, его спаоги словно приклеились к месту, на котором он стоял.
- Валентин, во имя Создателя… Во имя Джастина, я же любила его!
Джастин?! Джастин, брат Валентина, мерзкий извращенец, убитый собственной семьей за противоестественную связь с Вороном?! Катари любила этого… это…
- Смею заметить, я – не герцог Окделл, и запудрить мозги мне у Вас не выйдет!
В руках у Придда что-то блеснуло. Клинок? Фамильный клинок Борраска? Нет, помнится, он выглядел по-другому.
- Приказываю тебе именем Волны – убирайся туда, откуда пришла, тварь!
Что-то дико захохотало и съежившийся Дикон с ужасом заметил, что смеялась пегая кобыла. Придд выкрикнул что-то еще – на незнакомом Дику языке, и резко дернул обеими руками – как будто что-то выплескивал на Катарину.
- Дикон! Дикон! - закричал Альдо голосом, полнмы боли.
Альдо? Откуда взялся Альдо и куда делась Катари? Небо мигнуло, и Ричард, мигнувший вместе с небом, понял, что на лошади – не Альдо, а Айнсмеллер, Айнсмеллер, одетый в одежду Альдо и натянувший на себя корону Раканов.
- Я сойду с ума, - вслух сказал Дикон просто для того, чтобы что-нибудь сказать: молчать было чересчур страшно.
- Вам это не грозит! – любезно отозвался Придд, - Нельзя сойти с того, чего не имеешь.
Дикон чуть было не задохнулся и уже набрал полную грудь воздуха, чтобы бросить в лицо мерзкой склизкой медузе все, что он думает о доме Волны в целом и о его главе – в частности, как вдруг то, что сидело верхом на пегой кобылке, засмеялось гулким и каким-то хлюпающим смехом; Ричард обомлел – лица у твари менялись с такой скоростью, что он едва успевал разобрать: Катари, Фердинанд, Арамона, бакранская старуха, Альдо, снова Арамона, Паоло, маленькая уродливая ювелирша, опять Катари…
Захотелось просто закрыть глаза. Нет, Дикону не было страшно, но глядеть, как милые, нежные черты Катари превращаются в уродливое и злобное детское лицо… Захотелось – но не получилось: было в этом зрелище что-то такое, что заставляло Дика смотреть, не отводя взгляда, на бесконечную круговерть масок.
- Да не глядите же туда, Окделл! – крикнул Спрут, опять что-то делая со своим кинжалом. – Как можно быть таким кретином!
«Кретином», - вяло подумал Дикон, не в силах отвести взгляд, - «Спрут обозвал меня кретином».
В этот момент резкая боль пронзила затылок, и, уже падая, Дикон улыбнулся: вместо круговерти уродливых лиц он увидел на черном-пречерном небе несколько ярких звезд.

Давно у меня имеется такая небольшая тайная мечта - чтобы Валентин каким-то образом спас жизнь Дику. И вот эта мечта осуществилась, пусть и в фанфике. Ура! Огромное спасибо автору! :-* :-* :)

Ага, как в "Талигойской балладе" - "а он его спасает. При всех".

Мэллит, чувствуя, что задыхается, равнула воротник. Вокруг нее одна за другой исчезали застывшие фигуры. Синеглазый человек, который совершенно неожиданно для всех окружающих оказался внуком Кабиоховым – как же ошибался Достославный, считая таковым Альдо! Потом – потомок Роха, утративший свою Силу и его гордая сестра, получившая эту силу вопреки собственному желанию… Исчезали – а вместо них глядели на Мэллит оскаленные кошачьи морды, как тогда, когда она заглянула в умершую ару…
- Валентин! – но из горла вместо звука – только хрип. Она виновна, она виновна во всем, и даже в том, что разучилась думать, как положено недостойной, она стала думать, как думали вкуи Кабиоховы, она разучилась понимать свое место – и теперь из-за нее…
- Валентин! – но Повелевающий Волнами исчез так же, как и все остальные, как и твердая, дающая хоть какую-то иллюзию уверенности скала у нее под ногами. Мэллит одна стояла в холодной звездной пустоте, а навстречу ей шел достославный Енниоль, и на лице его девушка прочла приговор.
- Недостойная…
- Да, дочь твоего отца поступила не так, как надлежит, и Шар Судеб покатился не в ту сторону. Недостойная должна быть наказана.
Мэллит прикрыла глаза. Она должна быть наказана… Она полюбила Альдо – и предала свой народ. Она стала одеваться, говорить, есть и даже думать не так, как положено дочери ее народа – и предала свой народ во второй, третий, пятый раз. Она полюбила названного Валентином, но ему она может принести только несчастье… Она должна умереть. Названный Валентином спас ее от названного Удо – хорошо, что сейчас названный Валентином исчез, и никто не сможет помешать Достославному…
- Мэллит! У него подрублена одежда! – названный Робером. Но ведь его тоже… не было? Или ей чудится? Но его окрик сделал свое дело – Мэллит опустила глаза и увидела, что одежда достославного подшита.
- Это такой же Енниоль, как я – Святая Октавия, - улыбаясь, сказал синеглазый потомок Кабиоха и зачем-то взял ее за руку. – Не бойся, девочка. И не спеши умирать - ты нужна Валентину.
- Повелевающий Волнами … проживет без меня. А я… я принесу ему только горе.
- То, что ты ему принесешь, зависит только от тебя! – синие глаза больше не улыбались. – Но ты забываешь, что нужна еще одному существу.
В руке ее, как по волшебству, оказался теплый комочек. Барс, ее котенок. Мэллит прижала  его к лицу; теплый мех пощекотал нос. Котенку что-то не понравилось, и он слегка цапнул ее за ладонь, но быстро втянул когти назад в лапки. Когда она подняла лицо, против Енниоля, вся фигура которого окуталась странным золотисто-зеленоватым светом и, казалось, была сотканной из воды… застоявшейся и, должно быть, дурно пахнущей воды, стояло трое: Робер, Айрис и виконт Валме. Герцог Алва пропал. Призрачный Енниоль – его фигура стала терять свои очертания – поднял руки и начал совершать ими какие-то непристойные движения. Трое, взявшись за руки, что-то громко кричали – похоже, какие-то заклятия, но это – Мэллит чувствовала,- было совершенно напрасно. И тогда она сделала несколько быстрых шагов в сторону того, кто напоминал – она была в этом совершенно уверена: это не мог быть Енниоль! – достославного. И – бросила котенка в белое непрятное лицо. Взывл котенок, взвыл тот, кто походил на Енниоля, сердце подпрыгнуло и чуть было не выпрыгнуло из груди, но Мэллит, чувствуя в себе непонятный прилив сил, сделала еще один шаг вперед и твердо сказала:
- Убирайся! Убирайся, откуда пришел! Ты не посмеешь тронуть никого! Не посмеешь! И…
- Успокойтесь, сударыня, он не посмеет тронуть никого, - сказал котенок, невесть как снова оказавшийся у нее на руках; глаза котенка почему-то были синими.
- Ч-что? – она сошла с ума и ей кажется, что кошки разговаривают.
- Мяяяяяяяяяу! – сказал котенок и лизнул ее длинным шершавым языком прямо в нос.

Прекрасно!

   Ох, я надеюсь, это не конец? ::)  Отдельное спасибо за Барсика!  :D Ну просто замечательное "Мяяяяууууу!"  :) :) И, конечно, за Повелителя Волн, спасающего Повелителя Скал!  ;D Если б такое случилось в книге Хозяйки - Дикон бы на стенку лез, всячески ругался, оскорблялся, но так бы и не признал помощь Валентина.  :P Опять списал бы на естественные причины... Как гибель Надора.  :(   

- Итак, герцог, я бы хотел…
Робер кивнул, на мгновение прикрывая глаза руками. Ойген, как всегда, сама вежливость. Подбирает слова, чтобы не обидеть ненароком.
- Я бы хотел, чтобы Вы как можно точнее рассказали все, что видели. Это очень – повторяю, очень! – важно.
Робер пожал плечами. Ну, если важно – он расскажет, да только там был Валентин, у которого просто энциклопедическая память, и мысли он умеет формулировать получше, чем Иноходец. Кажется, Придда и Валме двоих более чем достаточно, чтобы получить четкое впечатление о том, что произошло на Террасе Мечей.
- Видите ли, - Райнштайнер поднял голову и посмотрел Эпниэ прямо в глаза, - чтобы Вы не считали, что я попросту любопытсвтую без всякой на то причины, хочу сразу предупредить, что каждый из тех, кого мне довелось… опросить, рассказал свою версию происходившего, и эта версия очень сильно отличается от рассказанного другими.
Робер кивнул и задумался. С чего начать рассказ? С Террасы мечей или с того, как и зачем они туда попали? Впрочем, стоит ли об этом знать полковнику Райнштайнеру, должен решить Алва.
- Начните с момента, когда Вы увидели выходца, - подсказал Ойген, устраиваясь поудобнее: он явно был настроен на долгую беседу.
- Выходца? – Эпинэ опешил. – Никакого выходца не было…
И, подняв взгляд на барона, понял, что тот ошарашен не меньше его самого. Наблюдать изумление на лице барона было несколько странно. Робер слега виновато пожал плечами. В этот момент в сумке завозилось, и его Крысейшество, недовольно шевеля усами, взгромоздился на стол.
- Бедное животное, наверное, хочет есть? – бесстрастно поинтересовался Ойген.
Иноходец с благодарностью кивнул, и барон, порывшись в кармане, протянул крысу кусок сухаря.
- К сожалению, в данный момент я больше ничего не имею, однако скоро будет обед.
Его Крысейшество принюхался и через секунду уже уплетал сухарь за оби щеки, даже не выказывая своего возмущения по поводу того, что никто не обмакнул сухарик в касеру. Видно, и вправду проголодался. А может, это у него на нервной почве? Робер вспомнил, как трусило крыса, сидящего у него на плече. Трусило – однако этот парень пришел в себя куда скорее, чем его хозяин…
- Думаю, что если бы можно было расспросить Клемента, он бы рассказал об увиденном куда более внятно, чем я, - грустно пошутил Робер, который и вправду помнил произошедшее какими-то урывками.
Ойген кивнул.
- Возможно, Вы правы, думаю, что это существо моглобы рассказать много интересного, однако я, к сожалению, не владею таким умением. Поэтому Вам придется постараться вспомнить все как можно более подробно.
- А Алва? Что рассказывает Алва?
Дикон мог потерять голову, Валентин – вряд ли, но все же – наверняка в этой ситуации Ворон остался наиболее… вменяемым, ведь ему уже не впервой…
Райнтшайнер опустил взгляд – пылинку он там заметил, на столе, что ли?, переложил лист бумаги с одного края стола на другой, а затем медленно сказал:
- Когда мы нашли вас, герцога Алва и виконта Валме среди вас не было.
В тот же миг над ухом Робера сердито заверещал Клемент.

- Нужно все систематизировать.
Жермон вздохнул: уж больно вкусно получилось у Ойгена это слово. Нетрудно догадаться, что теперь он будет сис-те-ма-ти-зи-ро-вать до тех пор, пока не высистематизирует… хоть что-нибудь.
Лионель с Эмилем переглянулись и промолчали.
- Итак, что мы имеем?
Имеем мы мало хорошего: один Повелитель в ужасе от собственного повелительства, другой (впрочем, он, кажется, все-таки бывший Повелитель) – в ужасе от другого Повелителя.
- А имеем мы вот что. Во время… событий на Террасе присутствовало тринадцать персон.
- Двенадцать, - машинально поправил Жермон. – Алва, Валме, госпожа Арамона и ее сын, двое Окделлов, Эпинэ, Карваль, Придд и двое его солдат, баронесса Сакаци, Ларак – вроде все?
- Я же не сказал – человек, - какой Ойген все-же дотошный! – Я сказал – персон, имея в виду при этом ручную крысу, которую возит с собой герцог Эпинэ и которая называется Клемент. Я, признаться, склонен верить, что именно крыса, если бы обладала способностью к человеческой речи, смогла бы рассказать, что там происходило на самом деле, но, к сожалению, допросить крысу не представляется возможным.
Эмиль сдавленно хихикнул, но, под строгим вглядом Лионеля, моментально принял серьезный вид – под стать самому Райнштайнеру.
- И каждый из тех, кто был способен дать хотя бы боле-менее внятные разъяснения, - тяжеловесно продолжал барон, - рассказал свою версию происходящего, которая в корне отличается отверсий всех остальных. Под теми, кто не был способен дать внятные объясненя, я подразумеваю герцога Окделла, главу Дома Скал, который, видимо, во время происходившего пострадал сильнее всех, ибо его состояние лично я бы приравнял к контузии. С другой стороноы – я не имел чести знать господина Окделла раньше, но его сестра, особа весьма решительная, охарактеризовала своего брата таким образом, что можно предполагать, что э… неспособность внятно формулировать свои мысли возникла у него не в результате воздействия сверхъестественных сил, имевшего место на Террасе Мечей.
Говоря попросту, герцогиня Окделл считала своего братца недоумком. Жермон видел ее мельком, и первая мысль, которая его посетила, была о  том, что было бы неплохо познакомить девицу Окделл с адмиралом Вальдесом. Забава бы получилась, пожалуй, не хуже медвежей охоты. Вот только интересно – сама ли герцогиня … таким образом озвучила свои мысли о брате, или предельно вежливый Ойген постарался перевести высказанную характеристику на пристойный язык?
- А что Окделл? – живо поинтересовался Эмиль.
- Окделл находится в смятенных чувствах и то порывается спасать какого-то Альдо – по-видимому, господина Ракана, то, наоборот, говорит, что Альдо погубил Катарину – скорее всего, подразумевая Ее Величество, то порывается убить полковника Придда. Как говорит его сестра – вследствие сильнейшей неприязни, испытываемой герцогом Окделлом к герцогу Придду. И эта ненависть, по-видимому, усугублена тем, что во время… гм, рассматриваемых событий герцог Придд спас герцогу Окделлу жизнь. По крайней мере, об этом регулярно вспоминает сам Окделл, твердя при этом, что этого просто не могло быть.
Да, попробуй не возненавидь еще сильнее человека, которого и так ненавидишь просто до предела, а он тебе спасает жизнь. А Валентин, однако, молодец – интересно, чем это он так Окделлу насолил? Жаль, что он не слышал разговора Валентина с Райнштайнером.
- Более внятно герцог Окделл ничего объяснить не смог. По поводу всех остальных… Итак, систематизировав услышанное, я могу сказать следующее. Баронесса Сакаци, которая э…, - Ойген замялся – видимо, в разговоре с баронессой, маленькой хрупкой девчушкой, он узнал какую-то ее тайну, которую не хотел бы предавать огласке, – баронесса Сакаци видела э… главу агарисской общины гоганов, с которым была знакома лично, который пытался внушить ей чувство вины… прошу прощения, господа, очень тяжело передавать э… откровения молодой дамы. По ее словам, сперва ее остановили герцог Эпинэ и герцог Алва, а позже э… поддельного гогана поргнали Эпинэ, герцогиня Окделл и виконт Валме. Ни Эпинэ, ни Айрис Окделл такого не помнят. Описанная баронессой фигура носит смешанные признаки выходца и призрака. Определить точнее мне не удалось: баронесса весьма напугана, и ее описание считать достоверным мы не можем.
Верно, баронесса казалась напуганной. Маленькая пугливая рыжая белочка – когда-то, давным давно, в прошлой жизни, он кормил с руки такую белочку в Ариго… Призрак – или выходец, - Жермону было все равно, он пока что не видел ни того, ни другого – если, конечно, не считать старину Валтазара,  - пытался внушить ей чувство вины. Разве такая девушка может быть виноватой?

Ура, прода! :D :)
Эрэа Нюшик, спасибо! Утащил на почитать!

- Герцогиня Окделл, которая, по словам герцога Эпинэ и герцога Придда, является теперь Повелительницей Скал – возможно, господа, вам сейчас кажется мое отступление не важным, однако я хочу предупредить сразу: ничего лишнего или несущественного в данный момент я вам сообщать не намерен.
- Ойген, Вы – зануда, - сообщил Савиньяк; Жермон, которому только что казалось, что перепутать близнецов невозможно, засомневался: Лионель или Эмиль?
Райнштайнер слегка поклонился, как будто ему сказали нечто приятное.
- Итак, герцогиня Окделл видела пегую кобылу с длинной челкой, закрывающей один глаз. На кобыле верхом сидела мать герцогини, Мирабелла Окделлская, которая пыталась обвинить свою дочь в гибели Надора. Потом герцогиня Окделл – я имею в виду Мирабеллу, - превратилась в Дейдри Окделл, погибшую вместе с матерью; девочка ни в чем сестру не обвиняла, однако дала понять, что им «там» очень плохо, и что только Айрис может им помочь. По словам Айрис Окделл, ей явилась Селина Арамона, ее подруга, которая вручила герцогине ветку рябины и прочла вместе с ней четверной заговор, после чего нечисть исчезла… вместе с Селиной Арамона и ее рябиной. По описанию, данному Айрис Окделл, можно почти с уверенностью утверждать, что  под видом собственной матери на видела выходца. Кстати, герцогиня Окделл – замечательная девушка, - с удовольствием закончил барон фразу.
Лионель – или это все же был Эмиль? Жермон запутался окончательно, - слегка фыркнул и пнул брата локтем в бок.
- Замечательная! – строго подтвердил Райнштайнер. – В такой ситуации не каждый мужчина сохранит присутствие духа, а уж для молоденькой девушки это – вообще подвиг.
Жермон во все глаза уставился на друга. Железный Ойген влюблен?! Или – просто искренне посхищается тем, чем не может не восхищаться? А почему тебе пришла в голову эта мысль? Уж не потому ли, что ты сам не без греха, и виной тому – худенькая девчушка с испуганными золотистыми глазами?

- Почему Вы считаете, что Айрис Окделл видела выходца, выглядящего как Мирабелла Окделлская, а не собственно саму Мирабеллу? – Лионель очень похоже скопировал тон Райнштайнера. Эмиль хмыкнул и тут же поднял на брата виноватый взгляд, но Лионель, кажется, не заметил; похоже, что он и тон Ойгена скопировал непоризвольно – просто само получилось. Впрочем, кто бы взялся судить о том, когда «старший старший» сын графини Савиньяк шутит, а когда – серьезен? По крайней мере – не Жермон.
- В силу сведений о природе и поведении выходцев, сообщенных мне герцогом Приддом, я имею все основания заявлять именно так. Кроме того, я имею основания полагать, что все, кто видели выходца в том или ином обличье, видели на самом деле одного и того же выходца. Но, думаю, вы это поймете и сами после того, как полковник Придд повторит свои показания. Однако сейчас я бы хотел закончить э… ознакомительную часть, чтобы вы могли…
Ойген не договорил – дверь распахнулась, на пороге стоял смеющийся Алва.

Селина, высунув кончик языка, прилежно что-то записывала; рядом со столом стояла сосредоточенная Кончита и диктовала:
- А главное – положить перца.
-Мама! – Селина наконец-то соизволила обратить внимание на фигуру около двери.
- Дора Луиза!
Луиза буквально утонула в слезах, соплях и поцелуях.
- Мама! Как долго тебя не было!
Да уж, долго. А могло получиться и еще дольше.
- Мама, ты расскажешь, что там случилось?
Рассказала бы – если бы понимала сама. А то сперва творится какая-то демонщина, пр этом все они видят разное, потом исчезает герцог Алва со своим офицером по особым поручениям. Потом откуда ни возьмись – появляется, и никто ничего так и не соизволил объяснить. Сын невесть с чего оказался Повелителем Ветра… Пожалуй, говорить это Селине пока что рано.
- Дора Луиза, а у нас тут такие новости! – лицо Кончиты прямо таки светилось. Ну, что здесь могло произойти хорошего, что? Дочь наконец-то выбросила глупости из головы и влюбилась в кого-то? Но здесь не было ни Левфожа, ни обоих Савиньяков – здесь вообще никого не было из тех, с кем Сэль была знакома, а представить, что дочка познакомилась с кем-то сама, да еще и в ее отсутствие, Луиза не могла. Но то, что Кончита тут, с Сэль – это уже хорошая новость. И – как ни странно – почему-то это ее совсем не удивляет.
В дверь постучали. Селина залилась краской. И впрямь влюбилась?!
Кончита отворила, пропустив стройного черноволосого мужчину; свет падал так, что раглдяеть его сразу Луизе не удалось, но в целом… Герцог Алва?! Или она сошла с ума?!
- Сударыня, позвольте представиться – Ротгер Вальдес, - произнес черноволосый и галантно склонился над ее рукой.

Пока Райнштайнер собирает, классифицирует и анализирует сведения о выходцах, пока Алва смеётся, Селина заливается краской, а Вальдес отвешивает галантные поклоны, мы изнемогаем от любопытства.
Эрэа nyushik, спасибо за продолжение! Не оставляйте своих трудов!

ой, не знаю... выложила 3 куска - и никто комментов не оставил.... Уже расстроилась... и с горя наваяла 4-й кусок  ::)
А вообще почему-то события пошли совсем не в ту сторону, куда я их собиралась направить

Давайте 4-й кусок и обещаю, будут коменты. Спать не лягу, а коменты выдам. Клянусь здоровьем Штанцлера!

Неубедительно! Вот если бы Вы здоровьем Ворона поклялись! ::)
Эрэа nyushik, жду с нетерпением! Действительно очень неожиданные повороты у Вас в сюжете!
Не останавливайтесь, пожалуйста!!!

   Селина - и Ротгер?!  ;) Действительно приятная новость.  :D ПРОДОЛЖЕНИЯ!!!  ::) ::) :'( коленопреклонённо Эреа, не оставьте нас без своей милости и даруйте четвёртый кусок!  ::) :) ::)

Зато практично. Предположим эрэа nyushik выложит очередной кусочек, я прочту, после чего у нас опять включат энергию. И что тогда будет с Вороном, а главное, с кого спросят?

А может все-таки ляжете? а?
А вдруг сработает....

Смеющийся Вальдес болтал с Кончитой и Селиной – как ни странно, девочка, хоть и смущалась, похоже, не чувствовала себя в его присутствии скованно. Луиза внимательно – насколько позяволяли приличия – разглядывала гостя. Похож на Алву он был не только на первый взгляд, но и на второй, пожалуй, тоже. Родственник? Наверное. И уж наверняка – любимец Кончиты, вон она как улыбается. Странно – по виду он типичный кэнналиец, и фамилия кэнналийская, а имя – бергерское. Впрочем, это далеко не самое странное. А вот, к примеру, каким образом она смогла родить от Арамоны – повелителя Ветра, было и впрямь странно… Герард – Повелитель Ветра… Почему же тогда герцог Придд выглядел так, как будто что-то понимал, а Герард – как будто он не понимает вообще ничего?
Взрыв хохота отвлек ее от мыслей. Кажется, она еще никогда не слышала, чтобы Сэль так смеялась.
Луиза прислушалась.
- Петрушку обязательно и побольше, - с видом знатока продолжал тот. – И главное – чтобы выключить сразу, как только вскипит. Так и вкус останется лучше, и вид. Зеленое на розовом, - он закатил глаза, - это нечто.  И назовем мы этот суп «Проклятие Манриков».
Селина снова расхохоталась; Луиза улыбнулась.
- Мы так и запишем, - важно сообщила Кончита. – В нашу кулинарную книгу: суп «Проклятие Манриков».
В дверь снова постучали – по недоуменному взгляду, которым обменялись Кончита и Сэль, Луиза поняла, что больше они никого не ждут. Что же, поридется ей самой открывать: с выпроваживанием незваных гостей ей справляться не впервой.
Мэтьюс, толстая дура, попыталась заглянуть в комнату, но Луиза стала так, чтобы занимать побольше места в проходе. Перебьется она без новостей. С другой стороны, по всему – Вальдес здесь гость частый, стало быть, все сплетни, которые можно было… Луиза оастерялась: она не могла подобрать слово. Что же со сплетнями делают-то? Пускают их, что ли? Ну, в любом случае, отсюда надо съезжать. Куда угодно – атмосфера дворца начала ее слишком уж утомлять. Вот только куда?
- Госпожа Арамона, там посыльный, и он…
Толстая дура выпучила глаза – того и гляди выпадут. Луиза с важным видом кивнула: дескать, я в курсе. Ну, конечно же, посыльный. Ждем его с самого утра. А Вы как думали?
- Милая Луиза, а Вас так долго не было видно… Я дважды в день приходила справиться о вашем здоровье…
Посыльный, пыхтя от усердия, втащил большущую корзину с ландышами. Интересно, где в эту пору можно было достать ландыши? Катарине? Ландыши? Неужели у гиацинта завелся новый поклонник – Луиза достаточно хорошо помнила «стандарьтный набор»: Окделл – полевые цветы, Придд – хризантемы... Ландышей до сих пор не присылал никто.
- Милая Луиза, Вы обязательно должны рассказать, какой воздыхатель присылает Вам такие цветы! – Мэтьюс попыталась стрельнуть глазами в сторону посыльного. В ее возрасте это выглядело бы нелепо – но, к счастью, движения глазок такого размера разглядеть не так-то просто.
В комнату посыльного пускать нельзя – толстуха обязательно вопрется следом. И избавиться от нее будет очень сложно.
- Благодарю! – пропела «милая Луиза» и подхватила корзину. Надо бы дать ему чаевые, но тогда придется возвращаться в комнату…
- Мои услуги уже оплачены, - посыльный поклонился и ушел.
- Милая Луиза…
- Милая Одетта…
Создатель, и как ей теперь избавиться от навязчивой толстухи?!
- Госпожа Мэттьюс! Госпожа Мэттьюс! К Вам посетитель! – паж в цветах Катарины Ариго, физиономия хитрющая. Создатель ли сжалился, или хитрая лиса Катарина Ариго – сейчас это неважно.
Луиза подхватила корзинку и вплыла в комнату.

О-о-о! Цветы для Луизы! Наконец-то!
Дальше!!!!!!!!!!!!

nyushik, продолжения!!!!!!!

Суп «Проклятие Манриков» заслуживает быть выделенным в отдельную тему в таверне. Будем собирать кулинарные рецепты. ;D ;)

Суп - совершенно реальная вещь. Я просто довольно часто экспериментирую на кухне, и получилось нечто несусветно-красивое - ну прям как герб Манриков  ;D

Роскошная идея! :-* Должны же в порядочной таверне чем-то и кормить - не только одни разговоры разговаривать... :D

В Таверне кормят пивом... :)

Я грешным делом думала, что пиво пьют... А, кстати, с чем? Закуска будет?

Рецептом не поделитесь?

Человека, знающего наизусть всего Павсания, удивить невозможно. Разве что, неизвестными строчками того же Павсания. Вот в этом, я с Герардом солидарен. Похоже, Вальдес начинал службу на флоте юнгой при камбузе.  :) Привет от господина Гутенброда?  ;D Надорцы люди основательные, всё учтут, ничего не забудут. На кухню её, пробовать "Проклятие Манриков", пока не остыло.  :) Вазу! Срочно вазу! И не одну.
Спасибо эрэа nyushik. 

Дикон обхватил руками голову. Ему было тяжко. Лекарь, который осматривал вчера, долго качал головой и не сказал своему пациенту ни слова – напрасно Ричард пытался убедить его, что находится в здравом уме и трезвой памяти. Потом он долго что-то шептал на ухо одному из Савиньяков – Дикону всегда казалось, что отличить Лионеля от Эмиля так просто, а оказалось, что он не понимает, который из Савиньяков привел врача.
После этого радостно и приветливо улыбающийся слуга начал регулярно приносить Дикону какую-то довольно приятно пахнущую тинктуру. От нее совсем переставала болеть голова, но он терял… терял основную нить рассуждений! Поэтому последние два раза он набрал тинктуру в рот – слуга всякий раз ждал, пока он выпьет, - и, как только за слугой закрывалась дверь, тут же выплевывал ее. Вернулась ли к нему возможность здраво рассуждать – он пока не понял, но вот голова болела просто нестерпимо.
- Вернулась? Возможность здраво рассуждать?! А разве Вы ею когда-либо обладали? – холодно вопросил Валентин Придд, выходя из холодной стены.
Дикон не обратил на него внимания. Во-первых, как это ни прискорбно – но вызвать сейчас Придда на дуэль он не может: он не в лучшем состоянии, а допустить, чтобы Придд его победил… К тому же – тот ведь будет везде рассказывать, насколько превосходит герцога Окделла в умении владеть шпагой, и нигде и не вздумает признаться в реальных причинах Диконова поражения – в том, что в таком состоянии браться за шпагу просто нельзя…
Мысль получилась запутанная – наверное, тинктура еще действовала. Тем более отвечать на оскорбление Придда нельзя. Но и промолчать он не мог.
- Сударь, Вы ведете себя недостойно дворянина! Вы прекрасно понимаете, что я не могу ответить на Ваше оскорбление.
- К тому же Вы спасли мне жизнь, - кажется, это язык сказал сам. Дикон испугался. Чем это его поят? Он не мог такого сказать! С другой стороны – может быть, Придд и вправду спас ему жизнь? Что ж, тогда… тогда это еще более оскорбительно! Но тогда… Тогда он – должник Придда, и ему остается сделать только одно – спасти жизнь Спрута, а только потом вызвать его на дуэль.
Но оказалось, что его слова пропали впустую – Придд исчез в стене, точно так же бесшумно, как и появился.
- Неужели Вы допустили, чтобы Придд спас Вам жизнь? Вы, юноша, не перестаете меня удивлять.
Ворон? Откуда взялся Ворон? Ага, в стене – потайная дверь, и они все по очереди приходят, чтобы свести его с ума.
- Порой мне кажется, что Вы еще небезнадежны, - задумчиво сообщил Алва, в руках его негромко звякнула струной гитара – как в тот день, когда…. Звякнула – и исчезла. – Не бойтесь, юноша, сегодня песен не будет. Ни песен, ни стихов, ни попыток отравлений. Мы сегодня с Вами просто поразмышляем – каждый в меру своих скромных возможностей.
Кажется, Алва тоже пытался над ним поиздеваться. Ну, вызвать Алву он не может тем более – ведь Придд точно воспримет это, как попытку уклониться от дуэли с ним.
- Так вот, юноша. Я хотел бы выслушать Ваши соображения. От чего, по-вашему, погиб Надор?
Дикон насупился. Надор погиб из-за подземного озера. Но если он начнет сейчас это рассказывать – получится, что он оправдывается. Хотя чего ему-то оправдываться? Он-то здесь при чем?
- Надор погиб потому, что некоторые распускают свой язык и раздают клятвы направо и налево. А Вы, монсеньор, зря э… озадачили герцога Окделла этим вопросом. Он никогда не славился способностью устанавливать причинно-следственную связь.
Придд? Но его ведь только что не было? Он исчез, ушел через стену! Да он в своем стремлении подлизываться к Ворону научился ходить через стены. Только эр Рокэ все равно его раскусит – если еще не раскусил!
- Ну, у Вас, герцог, насколько я вижу, с пониманием причинно-следственных связей будет получше.
Ну, вот, Ворон уже издевается над Спрутом! А тот, дурак, не понимает!
- По всей видимости, тоже слабовато, - сообщил Придд без улыбки. – Поскольку я до сих пор не понимаю, что заставляет Вас возиться с… вот с этим. Сначала я связывал это с тем, что Окделл, как Повелитель Скал, должен уцелеть, но сейчас-то ясно, что Повелитель Скал у нас отнюдь не этот …
- А Вы знаете, герцог, - меланхолично ответил Алва, - некоторое время я подозревал, что недостающим Повелителем, Повелителем Ветра, является некто корнет Понси. Не имели удовольствия познакомиться?
Понси?! Идиот Понси, без конца цитирующий не менее идиотские стихи Барботты?! Повелитель Ветра?!! Этого просто не может быть!
- Нет! Нет! – закричал Дикон и проснулся. В комнате никого, кроме него, не было. Ни Придда, ни Алвы… Скорее всего, ему все это просто приснилось – ведь не мог Придд в действительности научиться ходить сквозь стены.
Хотя…
Дикон вскочил с кровати. Если Придд умеет – то у него, Дикона, тем более получится. А если не получится – стало быть, приснилось.
Грубая кладка стены совсем не вызывала желания… сквозь нее просачиваться. Она как будто говорила: не делай этого, у тебя все равно не получится, а больно – будет! Но Дикон, закрыв глаза, отошел на пару шагов и со всего размаху грохнулся плечом о стену.
Конечно же, ничего не получилось и, конечно же, он упал. Стало быть, Придд и Ворон ему просто приснились. Дикон открыл глаза и завопил от ужаса: на той стене, о которую он только что ударился, явственно проступал рисунок пегой лошади.
Дикон подскочил к двери и принялся изо всех сил колошматить в нее ногами и руками.
- Выпустите! Выпустите меня отсюда!!!
Ответом ему было молчание.

Попытка, была заведома безнадёжной. Нет, не за голову надо было хвататься Дикону, а за язык.  :) Вот тут Придд не прав. Причинно-следственную связь Ричард выявляет отменно. Просто она у него получается довольно-таки своеобразной. А вот и пример того, как размышляет Окделл. Зря врачи понадеялись на тинктуру. Надо было ещё стены обить чем-нибудь мягким. Неужели это отпечаток Ричарда?  :) А я молчать не буду. Я скажу:
- Мегаспасибо Вам эрэа nyushik!

Кстати, очень логичное (и остроумное) рассуждение! 

А неплохая инструкция по хождению сквозь стены, помнится, приводилась в фильме "Чародеи":  "Видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий!" :)  Там у главного героя поначалу тоже не получалось, а когда интересы дела потребовали - прошел как нож сквозь масло. Может, и у Дика всё-таки получится, со временем? Как у бывшего Повелителя Скал? 

Пегая кобыла - это, наверное, что-то вроде следа сильных отрицательных эмоций Дика?  Она ведь по пустякам не появляется, а только там, где переживания просто зашкаливают... :-\

Но в целом по итогам этого фрагмента  мне становится очень жалко Дика (как и в СЗ-1).  Мучается ведь парень... Неужели ему предстоит пережить еще какие-то серьезные неприятности? :'(

Ну когда уж прода-то????  :'( :'( :'(

- Алва, ну, так может быть, Вы все же расскажете?
Кто задал вопрос, он так и не понял. Ну, пить все же надо меньше. И, главное – не пытаться угнаться за тем, за кем все равно не угонишься. Все же хорошо, что в присутствии Рокэ никому и в голову не пришло расспрашивать его. А то бы пришлось… Пришлось – что? Рассказывать, что с ними произошло на самом деле? Или – выдумывать какую-нибудь неправдоподобную историю? Впрочем, та история, которая произошла на самом деле, была – неправдоподобней не придумаешь.
- Давайте лучше выпьем.
На Алву Марсель старался не смотреть, хотя и дорого дал бы, чтобы поглядеть, какое у того сейчас выражение лица. Будь на месте Ворона кто-нибудь другой – он бы попытался догадаться об этом по интонации, но у Рокэ интонации были обычные – ленивые. С другой стороны – у него и по лицу не очень-то определишь…
- И все же, Алва!
Кажется, это Эмиль Савиньяк. А может, и не Эмиль, и вовсе не Савиньяк… Интересно, что Алва им скажет? Марсель вдруг понял, что ему тоже очень хочется узнать, что же происходило на самом деле. Потому что, если быть честным перед самим собой – он так ничего толком и не понял.
- Лично меня интересует только один вопрос.
Ну, это и по голосу ясно: Райнштайнер. И сразу понятно: на его вопрос просто так шуткой не ответить. Даже Алве.
- Вы покончили с нечистью?

Мы тоже хотим! Спасибо!

Пусть автор вопроса остался неизвестен, но я к нему присоединяюсь. Не, так дело не пойдёт.  :) Действительно, пускай Алва внесёт ясность.  :)
Эрэа nyushik, не обесудьте, но кусочек небольшой, поэтому на этот раз, только килоСпасибо!  ;)

Как в комнате стало тихо! Наверное, молоточки, стучавшие у него в голове целый день, стали слышны всем. Эпинэ медленно провел рукой по глазам и вдруг заметил странный взгляд Райнштайнера. Надо бы потом с ним поговорить… Он ведь так и не поговорил с ним с тех самых пор, с того самого дня, когда умерла Жозина. Допрос – не в счет, допрос вообще нельзя считать договором, хотя Ойген тогда и настаивал на том, что это – не допрос. Щадил его чувства, что ли? Лэйе Астрапэ, как же он устал! Ну, пусть все это окончится! Все эти пегие кобылы, зеленые выходцы и еще не пойми кто… Пожалуй, ему даже не интересно знать, почему они все видели разное, и с чем это может быть связано.
- Герцог Придд, а что Вы думаете по этому поводу?
По поводу чего? Робер решительно не понимал. Похоже, все остальные – тоже. Алве задали вопрос, он поступил, как гоган – ответил на вопрос вопросом.
- По поводу чего?
Клемент выбрался из кармана и тяжело шлепнулся на пол. Никто не обратил внимания – все, похоже, даже те, кто не знал самого герцога Эпинэ, знали о его странном любимце.
Клемент, довольно шустро перебирая лапками, подобрался к Алве и ловко взобрался к нему на колени. Интересно, почему того так любят животные? «И женщины», - подсказал внутренний голос. Робер нахмурился. Женщины вообще не имели никакого отношения… никакого отношения… к тому, что здесь сейчас происходило.
- По поводу того, возможно ли вообще уничтожить нечисть.
Валентин некоторое время помолчал; выражение лица у него сделалось странное. Алва со странным весельем взирал на Повелителя Волн, не отрывая взгляда.
- Я думаю, что нет, - наконец ответил Валентин; почему-то Роберу казалось, что сейчас он с виноватым видом почешет в затылке. Валентин, конечно же, этого не сделал, и его прическа осталась такой же безупречной, как и была.
Алва кивнул.
- И потом, что Вы, Ойген, понимаете под нечистью? Закатных тварей? Так Вы забываете, что я в некотором роде произошел от Леворукого, и, следовательно, должен не уничтожать их, а оказывать покровительство… или терпеть покровительство от них.
- Алва, я спрашиваю совершенно серьезно.
Алва потер глаза, и сейчас Робер понял, почему Ойген глядел на него так: кажется, жест Алвы один в один повторял его жест. Нет, наоборот, это он один в один повторял жест Алвы.
Алва пожал плечами; почему-то Иноходцу показалось, что тому не по себе.
- Ну, если серьезно…

Так-так, пусть Придд тоже выскажется. Вот кого нада было спросить! Эх, не догадались.  :( А что по этому поводу писал Павсаний?  :) Вот-вот, серьёзно, обстоятельно и без встречных вопросов.  :D
Эрэа nyushik! Двойное мегаСпасибо Вам.  :)

А-а-ах, где я была раньше?! Спасибо, огромное спасибо!!! :D А продолжение? :'(

Еще раз спасибо! большое - пребольшое!

А где-таки прода?

Она сошла с ума. Она совсем сошла с ума. Селина, которая еще совсем недавно собиралась «воспитывать детей Айрис» и у которой при имени монсеньора глаза меняли цвет, собралась замуж и под диктовку пишет рецепты, потому что «кэнналийская кухня лучше всех в мире, дора!» а надорская, напротив, вызывает у Кончиты только гневное трепетание ноздрей. По поводу надорской кухни, кстати, она была абсолютно согласна, только вот откуда о надорской кухне знать Кончите?! Ну, по поводу Сэль еще как-то можно объяснить – господин адмирал, как видно, исключительный человек, и к тому же издалека похож на монменьора… Все же хочется верить, что дочь оценила по достоинсту алмирала как такового, а вовсе не его схожесть с герцогом Алвой. С одной стороны – ей бы радоваться тому, что дочь забыла о совей, прямо скажем, безнадежной любви. С другой – ее, Луизу, это несколько… оскорбило. Как будто она была матерью не Селины, а Рокэ Алвы. Смешно. Смешно и глупо.
Герард… Ее сын – Повелитель Ветра. Это еще более… нелепо. Настолько нелепо, что она была готова поверить, что там, на Террасе, она просто ошиблась. Не было никакого синего луча. Она ошиблась, и все остальные  - тоже. Но почему тогда ее отправили в столицу, а Герард остался там, с монсеньором, с герцогом Эпинэ, с Приддом…. Там, где были все Повелители. Даже бедолашного Окделла – в последний раз, когда она его видела, Луизе стало казаться, что он малость не в себе, - там оставили. Наверное, на тот случай, если вдруг он опять обретет силу скал. А может, и не поэтому. Но все-таки что-то было … неправильное в том, что ее и изрядно похужевшего, наверное, от волнений, Ларака вместе с Карвалем и его солдатами отправили в столицу. Реджинальд всю дорогу глядел так, как будто хочет поговорить, да боится, но она не стала ему помогать. В конце концов, он не глуп и не труслив – пора бы ему и самому понять это.
«А что ж тут странного-то?» - произнес внутри нее насмешливый голос. – «Ты бы, конечно, хотела, чтобы монсеньор оставил тебя при себе. Конечно, куда ж ему без столь значительной персоны».
- Заткнись, - сказала Луиза внутреннему голосу и прислушалась к тому, как звучит это слово. Давненько она его не произносила. С тех пор, когда Арнольд был еще жив.
В окно постучали. В окно? Почему – в окно? Неужели мысли об Арнольде оказались «в руку» и он снова приперся? А ведь больше стучать в окно и некому – разве что Цилле… Она давненько не всопинала о своей уродливой, злобной дочери, которая так хотела «забрать»… Кого? В прошлый раз, кажется, Айрис – она сказала, что Айрис «вкусная»… Или - «чистая»… Точно Луиза не помнила. Она поежилась. Лучше об этом не думать… Или – лучше позвать Селину и Кончиту, Кончита наверняка тоже знает заговор…
В окно снова постучали. Трясущимися пальцами Луиза сгребла шаль у горла. Почему так тихо… И где Селина? Отрыть ставни? И услышать в очередной раз «мамка-шмаколявка»?
В этот момент постучали в дверь.

Ну вот, на самом интересном месте...
Спасибо! С нетерпением жду продолжения!

Ой-ой-ой-ой-ой!...  :'( Эрэа nyushik, а дальше?..  /*заискивающе заглядывающий в глазки смайлик*/

- Альдо – не Ракан, - повторял Дикон, сидя на кровати с ногами и слегка покачиваясь: вперед-назад, вперед-назад… - Альдо не Ракан, а Ракан – не Альдо.
Наверное, в тех словах, что он говорил, был какой-то смысл. Но сейчас он просто повторял то, что совсем недавно говорил ему рослый человек в мундире. Когда говоришь что-нибудь сам себе – можно не думать… не думать и не вспоминать… А если вспоминать – тогда волосы поднимаются дыбом, и кожа идет противными пупырышками… Такими же пупырышками покрывалась кожа, когда он купался… где же он купался… он купался в реке, и это было давным-давно, много-много кругов назад… Он купался, а матушка была недовольна… У него есть матушка? Нет, у него нет матушки, матушка… погибла? Он не помнил, но с этим тоже было связано что-то неприятное… Что-то неприятное, из-за чего он порой чувствовал вину, чувствовал остро, хотя, конечно же, ни в чем не был виноват… Стало быть, его в чем-то несправедливо обвинили? Он не помнил… Голова раскалывалась, как будто по ней походило целое стадо медведей… В Надоре водятся медведи… Надор – это где? Что-то такое знакомое… Если он как следует напряжется, он вспомнит… Надор… речка, в которой он купался – в Надоре? Он раньше жил в Надоре? Дикон снова и снова пробовал слово «на вкус». С Надором было связано что-то хорошее – и что-то плохое… Чувство вины…
Альдо – не Ракан. Кто такой Альдо? Или это местность? Нет, кажется, все-таки человек… Тогда что такое Ракан? Разрубленный Змей, как же болит голова…
Он вспомнит, обязательно вспомнит, а потом разберется с теми, кто решил лишить его памяти.

Вот она - комната с мягкими стенами!..  ;) Даже жаль стало болезного...  :(
Расстроили Вы меня, эрэа nyushik : и Дик не приходит в сознание, и кто Луизе в дверь постучал - неизвестно...  :'(

Эреа nyushik , спасибо за продолжение. Дика жалко...

Эреа nyushik - а Вы, оказывается, злая...
Не, не то чтобы по-настоящему злая, просто открыли другую грань по отношению к себе изначальной, сохранившей жизнь Айрис.
...Я не критикую, просто комментирую. Продолжайте, пожалуйста!

Ну, мне кажется, для Дика сойти с ума - не худший вариант  ;D
Но на самом (оглядваясь на дверь и шепотом) деле он с ума не сошел. ТО есть это помешательство - временное. Только - тс! - это секрет!!!  ;D

Я никому не скажу, честное-пречестное!

Дик вызывает всё больше сочувствия.  :( Хорошо, что нам твердо пообещали его выздоровление! А то было бы совсем грустно.
Может быть, он даже немного перевоспитается в результате всех свалившихся на него откровений, переживаний и неприятностей.  :-\ 

*недобро* Так и ура. А то, "после тяжелой, продолжительной бытности... собой, не приходя в сознание, приступил к выполнению очередных обязанностей..." - уже как-то инстинктивно пугает.
Эреа nyushik, не сдавайтесь! :)

Ура - ура... Я тут давлю на жалость автору с целью выморщить очередную проду, а Вы, эрэа Mik@ - весь психологический эффект на нет сводите!..  >:(

Не нарошно  :-[. Хотя... А почему? Метода выходит классическая  ::) Остаётся определиться, кто из нас плохой коп, кто - хороший и... не вылезать из образа до результата  ;)

А мы - по очереди, чтобы окончательно всех достатьзапутать!   ;)

Марсель проснулся среди ночи от ощущения, что в комнате кто-то есть. При этом ощущения опасности не возникло – просто… любопытство. В кресле кто-то сидел, и пламя отбрасывало на этого «кого-то» причудливые тени.
«Леворукий!» - подумал, умсехнувшись, Марсель, однако вслух произнес совсем другое:
- Алва, чего это Вам не спится?
- Ну, вот, Вас, Валме, даже испугать не получается! – ответил веселый голос.
- Уж лучше бы Вы меня испугали, - с сожалением ответил Марсель. – Перебили такой сон… Я …гм, совершал романтическую прогулку с нашей новой знакомой…
- Я готов передать ей привет, - как ни странно, но ответ прозвучал совершенно серьезно.
- Привет? Аде?! Рокэ, в каком смысле?
Марсель вскочил.
- Мы уходим, и я пришел … ну, пожалуй, слово «распоряжения» не очень подходит, и указания тоже – Вы ведь теперь у нас…
- Какие, к закатным тварям, указания?! Кому Вы собираетесь оставлять указания, если мы – уходим?
Алва, плохо различимый в темноте, помолчал.
- Уходим мы с Окделлом. А Вы – остаетесь.
- Еще чего! – возмутился Марсель. – От меня не так-то легко отделаться! В конце концов, я Ваш офицер по особым поручениям!
И только сказав это, понял наконец, что именно сказал Алва.
- С Окделлом?! Но …
Марсель никогда не лез за словом в карман, но на этот раз он не нашелся, что сказать. Похоже, тяга Алвы к Окделлу носила паталогический характер. Даже если отбросить то, что бывший оруженосец предал «своего эра»  (хотя лично Марсель предательства бы не простил), не говоря уже о том, что во всех своих воззрениях Окделл отличался завидным постоянством – а вернее, с завидным постоянством менял одни воззрения на прямо противопложные (ну, просто флюгер какой-то, прости Создатель). Так вот, даже если отбросить это и еще кучу всего - юный Окделл, по мнению Валме, просто был еще и довольно глуп. А ведь Алва всегда предпочитал общаться с умными людьми… Да что же, закатные твари подери этого Окделла, есть в нем такого, что заставляет с ним носиться не только «больную совесть Талига» Эпинэ, но и такого человека, как Ворон?! Ну, раньше еще было понятно – Окделл был Повелителем Скал, и Рокэ изо всех сил старался сохранить его жизнь… Но жизни Окделла и так уже ничего не угрожает… а рассудку Окделла и так уже ничего не поможет… Так – почему?!
- Марсель, у меня очень мало времени, - мягко сказал почти невидимый Алва. Кажется, он обратился к Валме по имени в первый раз? Ну, может, и не в первый, но хорошо бы, чтобы не в последний… Да он… Да он просто не отпустит его… Ада! Закатные твари бы побрали эту самую Аду! Правда, она в каком-то роде и сама – закатная тварь…
- Не переживайте Вы так, я обязательно буду… навещать Вас…
- Угу, во сне, - пробормотал Марсель себе под нос. Зря – мог бы сказать и вслух, Алва все равно услышал. Слух ему явно достался от предка… Леворукого.
- Я даю Вам слово герцога Алва, что периодически буду возвращаться, и это «периодически» будет не один раз в круг, как Вы подумали. А чтобы Вы были уверены, что у Вас не галлюцинации – я буду э… являться не только Вам. И буду предупреждать о своем визите заранее. Годится?
Ну почему, почему Марсель некогда не мог понять, когда Алва шутит, а когда говорит серьезно! Мелькнула совершенно дурацкая мысль: вот взять бы сейчас… и заплакать. Тогда Алва пожалеет его – и возьмет с собой. Как Окделла… Но вот тогда папенька, пожалуй, проклянет его по-настоящему: еще ни один Валмон ничего не выпрашивал, пытаясь вызвать жалость.

Вот спасибо!  :D Чем дальше - тем чудесатее! Правда, грустно как-то все...  :(

Теперь и Алву жалко... и Марселя.  Эреа nyushik , дальше (скажите все будет хорошо?)

Так Алва улетел, но обещал вернуться? И Окделла забрал с собой? Это как-то неожиданно, даже не знаю что сказать. Пожалуй не ошибусь, если скажу:
- Эрэа nyushik, гигаСпасибо!

- Мама, ты не спишь? В окно стучали? Или мне послышалось? – Селина. Что-то бледнеькая она какая-то. Неужели и вправду за окном – выходец? Нет, у нее, скорее всего, просто разболтаны нервы. С другой стороны – как Сэль в своей комнатке могла услышать, как стучалти в это окно?
- Мама, ты чего?! Что-то случилось?!
Случилось. Мать окончательно рехнулась – вот что случилось.
- Стучали, и я почему-то… побоялась открыть.
- Ты думала, это… папенька? – шепотом спросила дочь, плотнее запахиваясь в шаль.
- Или Цилла, - согласилась Луиза. Пожалуй, Циллу увидеть было бы… более неприятно, чем борова – бывшего мужа. Арамона приходил, чтобы забрать кого-то из них – потому что так было пололжено. Цилла… Цилла делала это с удовольствием…
- Мама, давай поглядим! – храбро предложила Селина. – Давай откроем ставни… Это – не выходцы, мама!
Ну, если дочь говорит, что не выходцы… Ей должно быть стыдно бояьтся…
Ставни открылись с препротивным скрипом – на секунду Луизе показалось, что от этого звука у нее становятся дыбом волосы. На подоконнике что-то лежало.
- Мама, это цветы!
Сэль залилась краской. Ну, да, наверное, это цветы для Селины. И, возможно (по крайней мере, она очень на эт надеялась) – от адмирала Вальдеса. Только… Только почему тогда они не на Селинином подоконнике?
Букет ландышей, туго перевязанный атласной темно-зеленой ленточкой. Снова ландыши… Луиза приложила руку к груди и почувствовала, как гулко бьется ее средце. Создатель, да где они все берут ландыши в это время года!
- Мама, тут записка!
По Селине было видно, как сильно ей хочется прочесть записку, но все же в присутствии матери она себе этого не могла позволить.
Спокойно. Эти цветы – для Сэль, и та корзина – она, скорее всего, тоже была для Сэль… Но Вальдес тогда так удивился, он явно не имел никакого отношения к цветам… Спокойно. Это может означать только то, что у ее дочери есть еще лодин поклонник. Тайный поклонник, о котором они пока не знают – ни она, ни Селина… А может быть, это все же Вальдес? Ну, предположим, на него в тот раз такое впечатление произвела эта корзина цветов, что он решил тоже отправить ландыши… не отправить, а принести сам, что на самом деле было гораздо более романтично… А испугало ее это только потому, что у нее совсем не в порядке нервы…
- Ну, мама же! Давай посмотрим! – Селина, похоже, сгорала от нетерпения. Если окажется вдруг, что цветы предназначены ей, Луизе, девочка, пожалуй, расстроится… С какой радости они должны быть предназначены тебе, старая тощая дура?! Когда под боком такой цветок, как Селина, нужно совсем не иметь мозгов, чтобы даже просто предположить, что цветы могут быть предназначены тебе…
- Посмотри сама. Наверное, это тебе.
- Мама, но они лежали на твоем подоконнике! – Селина вытянула из букета прямоугольную твердую карточку и не глядя сунула в руку матери. – Читай!
«Госпоже Луизе Арамона», - было написано на карточке твердым красивым почерком.
- Вот видишь, тебе! – Селина сияла. Похоже, она меньше радовалась бы, получив цветы сама. – И та корзина – наверное, это тоже прислали тебе! Мамочка! Я так рада! А… кто это? Кто прислал эти цветы?
- Видишь ли, дочка, - медленно ответила Луиза. – Дело в том, что я не имею ни малейшего представления, кто бы мог это сделать, - и, помолчав, добавила. – И меня это очень беспокоит.

:D И многих-многих других - тоже!..  ;)  ???

Огромное спасибо! Так романтично! И кто же, кто принес цветы?

Если учесть, что - "ландыши светлого мая привет", а май это весна, а Хозяин Весны - Повелитель Ветров, то... Неужели?!
Эрэа nyushik, дважды гигаСПАСИБО!  :D

А у меня возникла другая логическая цепочка, более короткая, которая, однако, привела к тому же самому результату: единственный, кто в ОЭ имел дело с ландышами (собирал рассыпанные во время любовного свидания, закончившегося, мягко говоря, весьма неудачно) - это... :-*
И представилась несколько сюрреалистичная картинка - как ПМ протягивает руку непосредственно в свои воспоминания о том дне, забирает ландыши у той, что оказалась их недостойна, перевязывает зеленой ленточкой и относит достойной. :-* ;)

Луизе пора заняться сличением почерков всех своих знакомых!  В частности, опознать почерк ПМ ей может помочь Герард - за время службы адъютантом у Алвы он наверняка видел написанные тем бумаги. :)

Тогда, улетая, наш Карлсон Повелитель Ветров должен забрать с собою не Окделла, а Луизу. Иначе это будет ну очень уж жестоко. :-\
*со стоном* Эрэа nyushik, продолжения!

стоп
а повелитель ветров, это не Герард раззве?
не вяжется!

А разве она не сохранила записку Алвы?

Эрэа nyushik, Ваша зарисовка очаровательна.

Точно не скажу ничего нового, но
Этерны нет - что осталось? Горстка стражей, последняя (?) адда... Алва почему-то уверен, что всё это мирозданию тоже без надобности? Или рассудил по принципу: зато Кэртиана целее будет?  ::)

- А Окделла Вы намерены… похитить? – пошутил Марсель, - Вряд ли он в здравом уме и твердой памяти пойдет с Вами… Особенно туда, куда Вы хотите его увести. Впрочем, простите, я сказал глупость: здравый ум и трезвая память – это явно не про Окделла. Я еще понимаю, почему с ним носится Эпинэ – у того просто… излишек совести, чтобы понять, что Ричард Окделл представляет собой на самом деле, но Вы… Или Вы хотите забрать юного Ричарда с собой, чтобы он просто находился под Вашим присмотром?
Прозвучало жалко. Да все и так знают, что Окделл после последних событий… не совсем «в себе», но, пожалуй, совершенно необязательно было говорить об этом вслух. Неужели это – элементарная ревность?! Ну да, конечно, ведь Окделла Алва берет с собой, а его – нет…
- Окделл сейчас пойдет куда угодно и с кем угодно – даже со мной. А Вас я просто не могу взять с собой. Валме, Вы нужны Кэртиане, - пожалуй, настолько серьезным тоном Алва еще никогда с ним не говорил. – Не Талигу даже, хотя Талигу, конечно, тоже.
- Что? – не поверил своим ушам Марсель. Кажется, Алва прочил его в короли… Только этого ему для полного счастья и не хватало. – Алва, Вы надо мной издеваетесь! Помнится, Вы уже точно так же издевались над Эпинэ, проча в короли его…
- Из Эпинэ, пожалуй, получился бы неплохой король, - кажется, сидящая в кресле фигура кивнула, а может, просто так упал отсвет. – Особенно если бы Первым Маршалом при нем был Лионель…
- Ну, пускай Эпинэ и будет королем!
Создатель, какой дурацкий, идиотский разговор! А может, он просто спит? Перебрал вчера, и сейчас ему снится… вся эта чушь?! Король Валме Первый! Бред, да и только.
- Виконт, королей нумеруют по именам. Король Марсель Первый Валмон. Ваш папенька будет доволен.
Ну, точно – бред! Марсель нащупал мочку уха и изо всех сил ущипнул себя. Не помогло – ничего не изменилось. Может, ущипнуть еще сильнее?
- Валме, Вы хотите оторвать себе ухо? Подозреваю, на парадном портрете одноухий король будет выглядеть не очень-то привлекательно.
- Алва, - с отчаянием сказал Марсель, - Я надеюсь, Вы все же шутите! Ну, скажите на милость, какой из меня король!
- Пока – никакой, - согласился Алва. – А каким станете – это зависит только от Вас. Только, умоляю, не делайте Эпинэ Первым Маршалом. Старший Савиньяк будет на этом месте куда… уместнее, прошу прощения за каламбур.
- А куда же девать Эпинэ? – деловито спросил Марсель, включаясь в игру. Главное – выиграть время. Пускай Алва пока считает, что Марсель выслушивает его указания… А он и будет выслушивать – вполуха, а заодно, может быть, придумает, как… не дать Алве уйти.
- Из Эпинэ, на мой взгляд, получится превосходный кансильер.
- Кансильер? Из Эпинэ?!  - Создатель, что может быть более непохожего: совместивший в одном лице змею и лису Штанцлер и Эпинэ, о котором принцесса Матильда высказалась как о «чести и совести Талига».
- Кансильер. Из Эпинэ, - подтвердил Алва.
- А юного Придда сделать супремом? – Марсель спросил об этом просто так, чтобы еще потянуть время. Впрочем, кажется, он тянул время напрасно: почему-то ничего не придумывалось. Эх, Валме, Валме, из тебя даже дипломат никудышный, а Алва считает, что из тебя получится король…
- Насколько я могу судить, из Придда в будущем получится неплохой маршал. Оставьте юнца в покое. Просто предоставьте его самому себе.
- Какие еще будут указания? – ехидно спросил Марсель. – Может, нужно кого-нибудь на ком-нибудь женить? Для упрочения, так сказать, Повелительских способностей? Или наоборот – кому-нибудь не позволить на ком-нибудь жениться…
Алва молчал. Наверное, он спросил глупость. Ну же, Марсель, соображай! Думай, что делать дальше!
- А кого Вы порекомендуете оставить на тех же постах, которые они занимали при Фердинанде? Например, Крединьи… Мне кажется, он был на своем места… Или Рафиано… Алва, Вы меня слышите?!
Молчание.
Свеча. Где-то у него была свеча. Да ее давным-давно нужно было зажечь, эту свечу, и глядеть Ворону в лицо, а он, дурак, продолжал сидеть в постели…
Свеча наконец-то зажглась. В кресле никого не было.

Довольно ориганальная кадровая политика у Рокэ. Лионель - Первый Маршал, это понятно, Валентин - просто маршал, тоже, хотя как по мне, так этому молодому дарованию, надо поручить создать и возглавить какую-нибудь спецслужбу. А вот Робер на посту касилльера, это похоже в наказание, за всё свершённое.
Но главное - Марсель на троне. Удивительно удачный выбор. И правильно, что он оставил в покое своё ухо. А то, остался бы в памяти потомков Марселем Первым Одноухим. Несолидно.
А с Окделлом абсолютно правильно, нет ему места в Кэртиане, хотя бы какое-то время.
Эрэа nyushik, гигаСПАСИБО и ещё раз гигаСПАСИБО!

Упс!..  8) На ночь глядя, на самом интересном месте...  ;) Эрэа nyushik - нет слов! Спа-си-бо! Про-ду!!!

Эрэа nyushik, спасибо! Только очень грустно все... Марселя жалко... Хорошего вам настроения, оптимизма и ... ждем продолжения!

Нет, забрать с собой это как раз жестоко.
Какие дороги там его ждут,
Куда они его приведут? Вяжется. Давно ли он стал Повелителем? А РОкэ в этой должности пятьнадцать лет. Сила привычки.  :)

Марсель кричал достаточно громко? Если да, то мои скромные децибелы просто в фонд.
Зачем? За что? Сколько можно?! Горим!! Караул!!! А Инголс в этой версии существует? Пытаюсь вспомнить, куда намеревался деть себя этот очень умный человек, если по окончании текущих перипетий Повелитель Молний посвятит себя чему бы то ни было, кроме армии... ::) ;)

"... Монсеньор, - тоном закипающего котла возвестил мэтр Инголс, - умоляю, когда все закончится, посвятите себя армии и только армии. "
Это Алва намеревался сменить род деятельности - научить Моро играть на гитаре, если сможет сделать из Дика фехтовальщика ...
Я. кстати, вполне доверяю Сильвестру : Лионель - кансилльер, Эмиль - Первый маршал.
P.S. "... Что делать со способностями Валмонов - лучше всех знают сами Валмоны..." (как-то так...)  ;)

А самого мэтра Инголса сделать супремом! Чтоб не давил на людей! 

:-*  ...без официальной на то санкции.

А с этим - во "Внутренний круг"...  :-X

Эраэ Нюшик (давно как-то сюда не заглядывал :-[), великолепно! :) И, кажется, движется к окончанию. ;)
Да, а эпилог с вернувшимся осознавшим и раскаявшимся Окделлом будет? ;)

- Но я не хочу быть королем! – с отчаянием повторил Валме. Повторил уже не в первый раз. Роберу его было искренне жаль – совсем недавно Ворон намекал, что из Эпинэ получится неплохой король, и он помнил ужас, который испытал при этом.
- Хотите, не хотите, - флегматично пожал плечами Лионель Савиньяк. – У Вас просто нет выхода.
- Кроме одного, - задумчиво протянул Придд. – Вы также, как и герцог Алва, можете найти кого-то, в ком есть Сила, и сделать королем его, однако я сомневаюсь, что может существовать кто-то еще, наделенный Силой Раканов. Потомком Ракана может быть кто угодно, да вот только то, что и Вы, и герцог Алва вдовоем обладали Силой – случай и так беспрецедентный.
С этим спорить было нельзя. Хотя бы потому, что никто из собравшихся не знал древнюю историю лучше Придда. Рассказанная по секрету кузеном Жермоном история с Павсанием только подтверждала это; юный Валентин далеко пойдет: чего не знает – выдумает, да с таким «знанием дела», что попробуй усомнись, а если усомнишься – поди докажи, что это не так.
- Скажите Вы им хоть что-нибудь, Эпинэ! – на Валме и вправду было жалко смотреть, но что он может сказать? Валме – обладатель Силы. Валме – потомок истинного Ракана. И, положа руку на сердце, даже если бы этого не было – все равно из него получился бы неплохой король. Лучший, чем любой из присутствующих здесь. Конечно, из Алвы, пожалуй, получился бы король получше, но что сейчас говорить об Алве…
- В конце концов, - добавил Эмиль с серьезной физиономией – когда он делал такую физиономию в детстве, сразу было понятно, что он что-то затевает, - Вам нужно только дождаться Алву. Вы же сами сказали, что он обещал вернуться.
- Оттуда не возвращаются! – горько сообщил Марсель и, обведя глазами притихших собеседников, торопливо пояснил: - То есть я не совсем то имел в виду! Возвращались, конечно, вот, например, Ринальди… Ну, тот самый…Но вот только он ничего не помнил о себе! Он не имел ни малейшего представления о том, кто он на самом деле…
Валме замолчал. По его лицу было видно, что он собой недоволен. Видать, сболтнул лишнее – по всей видимости, о том, что с ними произошло, когда они с Рокэ отсутствовали. Тут уж Робер ему искренне посочувствовал.
Лицо виконта – простите, будущего короля, - вдруг приобрело вдохновенное выражение. Сейчас начнет лгать, понял Робер.
Лионель встал с кресла и, подойдя к Валме, положил ему руку на плечо.
- Ну, что ж, Валме – проговорились, стало быть, рассказывайте уж, что там с вами произошло.
- А с каких это пор вдруг король должен отчитываться перед подданными в своих дняниях? – Валме знакомо (ну, не зря же он провел столько времени с Вороном) поднял бровь.
Первым засмеялся Ойген. Кто это совсем недавно сомневался в наличии у него чувства юмора? А может, просто все дело в том, что он быстрее соображает?
- Да, Ваше Величество! – Лионель отвесил виконту сложный церемониальный поклон, в последний раз применявшийся, наверное, в прошлом Круге. – Простите, Ваше Величество!
- Алва вернется, - вдруг подала голос молчавшая до этого Айрис. Она сидела в кресле с ногами и молчала все это время, так что Робер даже на секунду забыл, что она здесь. – Если он обещал – он вернется. А то, что Ринальди не смог ничего вспомнить… Герцог Алва – не Ринальди.
У Робера заныло сердце. Правильно, так и надо. Алва достоин любви такой девушки. И такая девушка будет ждать его. Даже если не дождется – в конце концов, из слов Валме почти ясно, что они с Алвой разговаривали с Ринальди Раканом лично. Стало быть, он жив до сих пор, а для любого существа, живущего столь долго, понятие времени слишком относительно. Может быть, он и вернется, когда в Олларии будет править какой нибудь Марсель Пятый…
- Монсеньор обязательно вернется! – подал голос Герард. Парень так переживал, когда узнал, что Алва ушел, прихватив с собой Окделла, а не его. – Еще не было ни разу, чтобы Монсеньор что-то пообещал – и не вырполнил!
Говорит так, как будто знает Алву всю его жизнь, а ведь он провел с ним, кажется, около года?
- Вернется, - подтвердил Лионель, обращаясь, кажется, только к Герарду (ну, что же, мальчика и вправду надо успокоить), - Действительно, Алва – это Алва, и сравнивать его с его всевозможными предками – неправильно. Но меня радует реакция Его будущего Величества. Итак, Вы и вправду согласны занять трон, Валме?
Марсель непонятно хмыкнул.
- Но при одном условии, - сообщил он. – Алва оставил мне ряд инструкций, кто должен занимать какой э… государственный пост, чтобы сделать мое правление не только полезным Отечеству, но и не столь … обременительным для меня!
А ведь он издевается! Ну, а сам бы ты что стал делать на его месте? Если бы тебя вдруг вот так – раз! – и на престол! Валме можно только пожалеть…

Он улетел, но он обещал вернуться!..

В кругу друзей... Марсель -прелесть... Спасибо!

  :D :D :D А дальше?..  ???

У короля Марселя Первого, теперь будет отличный аргумент против любых возражений. Достаточно сказать: "Вот вернётся Алва..." и вопрос решён.
А Робер кажеться нашёл новый объект для сочуствия. Раньше он переживал по поводу Дика, ныне станет тревожиться за судьбу монарха. Сопереживающий кансилльер, похоже выбор Алвы не так уж удивителен.
Эрэа nyushik, я не устаю говорить Вам, гигаСПАСИБО!
PS. Мы можем рассчитывать, что станем свидетелями возвращения Алвы?
PPS. А Окделл, на Дальнем Рубеже, сражающийся с чужими, это внушает!  :D