Подарочек к дню рождения

[Lord Guan]

Пронзительный сигнал тревоги разорвал утреннюю тишину в лагере французов у ворот Порта Репентита, что в северо-западном углу старинного парка. Разбуженные столь бесцеремонным образом французские аристократы, зевая и богохульствуя, поспешно покидали свои шатры.

Не успели стихнуть звуки тревоги, как загремели 12 орудий французской батареи, расположенной на окраине лагеря. Пушкари вели огонь по странным движущимся теням, едва различимым в густом утреннем тумане на расстоянии в 400 шагов.

Прошло еще несколько минут, и замешательство в лагере французов сменилось бурной активностью. Сновали пажи и оруженосцы, облачая своих сюзеренов в тяжелые боевые доспехи, подводя им тяжелых боевых коней, помогая кавалеристам сесть в седло и подавая им тяжелые боевые копья.

Облачение в полный боевой доспех занимает не менее получаса, поэтому, несмотря на полезную привычку французов спать одетыми, часы в замке Мирабелло пробили семь, когда жандармы^*, изготовившись к бою, выстроились на лугу с юго-восточной стороны лагеря.

"Сир, ландскнехты Черной Бригады готовы к бою!" - тоном настоящего джентльмена сообщил Ричард де Ла Поль, герцог Суффолкский.

"Сир, гасконские стрелки готовы к бою!" - вторил ему Франсуа, герцог Лорренский.

Король снисходительно улыбнулся:

"Не утруждайте себя, господа. Пехота мне сегодня не понадобится. Не пройдет и получаса, как мы втопчем этих бездельников в конский навоз. Приглашаю всех на завтрак ровно в восемь".

"Артиллерия, прекратить огонь! Кавалерия - вперед!"

900 копий^** тяжелой кавалерии, атакующие в сомкнутом строю - зрелище не для слабонервных. Постепенно ускоряя шаг, французы преодолели несколько сотен метров, отделявших их от неприятеля, и на полном ходу врезались в ряды имперской конницы. Удар был страшным. 500 испанских легких кавалеристов и 400 копий испанской тяжелой кавалерии быле сметены в мгновение ока.

Преследуя бегущих имперцев, жандармы проскакали еще около 600 шагов и наконец достигли опушки леса. Как это всегда бывает после успешного кавалерийского удара, французы потеряли скорость, их строй смешался. К тому же и почва под копытами тяжелых боевых коней чем-то напоминала неглубокое болото. Однако, какое все это имело значение? Основные силы испанской конницы, непонятно как и зачем оказавшиеся в этом углу парка, полностью разгромлены, да и на что вообще могли рассчитывать эти лопухи, забравшись так далеко от имперского основного лагеря?

Король улыбнулся скакавшему рядом графу де Фуа:

"Поздравьте меня, сьер де Леско! Отныне я - герцог Милана".

"Неплохой подарочек к дню рождения!" - пошутил в ответ маршал.


(Продолжение следует)


---------


^* Жандармы - тяжелая французская кавалерия.

^** Копье - подразделение французской тяжелой кавалерии. В состав копья входит один тяжело вооруженный всадник (жандарм), обычно аристократического происхождения, два "стрелка" (на самом деле - тяжело вооруженные всадники, по вооружению почти не уступающие жандармам), один "кустилье" (легко вооруженный всадник, предназначенный для добивания врагов, спешенных и обезоруженных тяжелыми кавалеристами), один оруженосец и один паж. Оруженосцы и пажи в бою не участвуют, таким образом в одно копье входят 4 комбатанта. В бою тяжелая кавалерия строится в четыре ряда; первый ряд занимает элитная жандармская кавалерия, два следующих ряда - "стрелки", в тылу размещаются "кустилье". Таким образом, численность французской кавалерии в этом бою составляла 3600 человек. Тактической единицей тяжелой кавалерии является "компания" в 100 копий. В этом бою, однако, французы атаковали единым строем, без разделения на компании.

[Rochefort]

Павия?

[Lord Guan]

Угу.

[Jenious]

"- Не идет, -  сказал Зеленый. - Я же говорил: ничего хорошего  из этого
не выйдет." (с) 

[Rochefort]

Ссылка на одно очень важное, но не слишком известное сражение

[Jenious]

Я бы, однако, сказал, что Революцию поражения Людовика отсрочили, а не ускорили...

[Lord Guan]

... Король улыбнулся скакавшему рядом графу де Фуа:

"Поздравьте меня, сьер де Леско! Отныне я - герцог Милана".

"Неплохой подарочек к дню рождения!" - пошутил в ответ маршал.

......

Ричард де Ла Поль, пятый граф Суффолк, смотрел вслед устремившейся в атаку французской кавалерии. Странная тревога охватила его. Он внезапно вспомнил, как закончилась такая же кавалерийская атака, произошедшая ровно сорок лет тому назад на совсем другом поле.

Строго говоря, помнить об этом граф не мог - он сам родился через много лет после того памятного сражения. Его старший брат Джон, первый граф Линкольн, узнал правду о сражении от виконта Ловелла, который сопровождал Короля на полях Этерстоуна и чудом выжил в той атаке. Сам Джон погиб через два года, возглавляя отчаянное и безнадежное восстание против узурпатора, но память о последнем бое Короля свято хранилась в семье Ричарда.

Историю пишут победители. Прошло совсем немного времени, и история битвы при Этерстоуне оказалась искажена до неузнаваемости. Этерстоун, Ройал Мидоу, Блади Бэнк - даже сами эти названия уже ничего не говорят нынешнему поколению. Кто знает, возможно, сейчас Ричард был единственным, кто знал всю правду о том, что в действительности произошло на том поле ...

... Король, привстав в стременах, внимательно смотрел в сторону старой римской дороги, туда, где неподалеку от деревни Этерстоун стало лагерем войско его вассалов. Королю было скучно. Во-первых, разглядеть что-либо на расстоянии одной мили было совершенно невозможно. Во-вторых, разведчики Короля внимательно следили за переговорами вассалов с представителями претендента, и их подробный доклад должен был поступить с минуты на минуту. В-третьих, Король и без всяких разведчиков отлично знал, чем закончатся эти переговоры. Они не закончатся ничем. Вассалы не сдвинутся с места, пока не начнется сражение, и не станет совершенно точно ясно, кто побеждает. Тогда - и только тогда - они присоединятся к победившей стороне, бросив на чашу победы шесть тысяч своих воинов.

Королю было скучно. Вообще говоря, ничто не мешало ему прямо сейчас отдать приказ о наступлении, обойти стороной дружину своих горе-вассалов и, обрушившись на жалкое воинство претендента, втоптать его в жирный чернозем в его собственном лагере под стенами Меревейльского аббатства. Но делать этого было нельзя ни в коем случае. Королю не нужна была победа любой ценой. Как никто другой, он понимал, насколько важно то, каким образом он восторжествует над претендентом. Король ревностно следовал старинным рыцарским традициям, и для него это была не просто еще одна выигранная битва. Предстоящее сражение должно было подтвердить всему миру, что именно дело Короля - правое. Победа в бою завершала целую эпоху. Нелепую, абсурдную эпоху, в которой были малолетние принцы, неизвестно как исчезающие из самой охраняемой твердыни королевства, были вассалы, хранящие верность и служащие лишь себе любимым, и были нелепые претенденты, объявляющие себя единственными сыновьями давно умерших королей и с горсткой худородных, никому не известных последователей бросающие вызов законному монарху.

Для простых солдат битва - просто игра со смертью. Для королей - сложнейший ритуал, подтверждающий их божественное право на власть. Воспитанный в старых традициях, Король прекрасно понимал это. Недаром сегодня утром прямо здесь, на поле будущего сражения, была по всем правилам торжественно проведена повторная церемония коронации, для которой из Вестминстерского аббатства была специально доставлена редчайшая реликвия - корона самого Эдуарда Исповедника! И вот теперь оставалось сыграть лишь последний акт драмы - сойтись с врагом на поле боя и нанести ему сокрушительное поражение. Обладая превосходством в силах в отношении три к одному, Король не сомневался в успехе, однако и этот, последний, акт драмы должен быть сыгран в соответствии со старыми рыцарскими традициями. Исход сражения должен быть решен не пешими ратниками, не лучниками и даже не артиллерией. Благородная, стремительная и неудержимая кавалерийская атака - и только она - покажет, кто здесь настоящий монарх. Так, и только так во все времена побеждали или погибали настоящие короли-рыцари. Так погиб отец Короля в страшной битве при Уэйкфилде, попав в предательскую ловушку, расставленную коварными врагами. Так в битве при Торо победили Фердинанд и Изабелла, подтвердив свое право на кастильский престол. Так теперь победит и Король, подтвердив свое право на престол Англии и отомстив за смерть своего великого отца при Уэйкфилде.

Отец так и не стал королем. Сразу после его смерти враги прямо на поле боя, глумясь, устроили издевательскую коронацию, увенчав короной его отрубленную голову. Сегодняшняя победа искупит позор Уэйкфилда. Сегодня в бой идет законный, коронованный монарх. Недаром боевой шлем Короля украшает золотой королевский венец ...

Размышления Короля прервал доклад вернувшихся разведчиков. Ну что ж, все идет в полном согласии с планами. Вассалы отказались примкнуть к претенденту, и теперь тому не остается ничего иного, как самому атаковать своим жалким воинством армию Короля, в полном боевом порядке построившуюся к северу от деревни Этерстоун на обширном поле с символическим названием Ройал Мидоу ...

[Lord Guan]

Мы не один престол
Преподнесли на блюде
И не один костер
На троне разожгли

(с) Ю. Аделунг


Лагерь претендента. Меревейльское аббатство. Утро 22 августа 1485 года.


... Филибер де Шанде, бретонский дворянин, удобно расположившись за походным столом, грелся в неярких лучах утреннего августовского солнца, время от времени делая глоток из стоящего перед ним старинного серебряного кубка. В кубке была чистая вода. Шевалье де Шанде никогда не пил ничего, кроме воды. Вино, даже в небольшом количестве, ослабляет волю и замедляет реакцию - качества, столь необходимые шевалье в его профессии. Шевалье де Шанде терпеливо ждал. Терпение требовалось в его профессии не меньше, чем сила воли и быстрота реакции. Послы, которых заказчик отправил на переговоры со своими родственниками, все не возвращались. Никак не могут договориться, надо полагать. Честно говоря, шевалье было совершенно безразлично, чем закончатся переговоры. В Англии он был впервые, но господ, подобных этим родственникам, за время своей долгой карьеры повидал немало и отлично знал им цену. О чем бы ни договорились сейчас, пользы в сражении от этих горе-союзников будет немного. В худшем случае - станут постоянно путаться под ногами, в лучшем - вступят в бой в самом его конце, когда противник будет уже разбит, а затем станут всюду кричать, что именно они нанесли решающий удар, изменивший ход битвы. Еще и преподнесут победителю прямо тут же, на поле боя, корону со шлема узурпатора, найденную якобы где-нибудь в кустах боярышника.

Де Шанде готов был биться об заклад, что подходящая корона уже приготовлена заранее и сейчас находится где-то в обозе войска рыцарей-родственников. Положа руку на сердце, шевалье не мог их осуждать за это. Он отлично знал, как труден в современном мире путь благородных рыцарских семейств, и на какие ухищрения приходится идти, чтобы завоевать и удержать достойное место среди пэров королевства - а если повезет, то и навсегда войти в историю.

Впрочем, сейчас шевалье мало беспокоили все эти мелочи. Он знал, что точный и беспристрастный отчет о его работе попадет в руки настоящих профессионалов, которые сумеют надлежащим образом оценить роль шевалье и его людей в этой кампании. Только это имело значение для де Шанде. Ну и, разумеется, размер обещанного вознаграждения. Хотя, говоря честно, вознаграждение в этот раз было довольно скромным - особенно учитывая сложность и ответственность миссии. Все же не каждый день приходится решать судьбы целых стран, меняя по своему произволу королевские династии. Боевые товарищи шевалье, оставшиеся в военном лагере Пон-де-Ларш в Нормандии, недоумевали, ради чего он с семнадцатью сотнями своих людей ввязался в эту, как они говорили, "английскую авантюру"? При том, что дело - практически безнадежное, вознаграждение - смехотворное, а их католические величества Фердинанд и Изабелла прямо сейчас предлагают долгосрочный контракт на выгоднейших условиях? Наверное, говорили друзья, де Шанде размечтался о высоких титулах и надеется, что новый монарх в знак признательности сделает его бароном, а то и графом?

Друзья, конечно, шутили. Титулы мало что значили в жизни шевалье. Деньги его интересовали значительно больше, но выше всего де Шанде ценил собственную деловую репутацию. Ему выпала уникальная миссия - сыграть решающую роль в смене королевской династии в одной из величайших стран христианского мира. Успех поднимал деловую репутацию шевалье на недосягаемую высоту и гарантировал ему головокружительную карьеру. Да, миссия считалась почти невыполнимой, но де Шанде твердо знал, что он справится. Он был настоящим профессионалом.

Шевалье Филибер де Шанде был профессиональным наемником ...

[Gorvin]

Еще! (Умираю от нетерпения)...

[Lord Guan]

Лагерь в Торре дель Галло, в полутора милях к северо-востоку от Павии. Три дня до сражения.

- ... Скажи-ка, дядя, а ведь не даром итальянцы сами никогда не воюют. Еще бы - с таким-то богатством проще или нанять себе защитников, или вовсе откупиться от врагов ...

- Не так все просто, мой мальчик, - усмехнулся в густые усы дядя. - Видишь ли, в чем дело ...

Смышлен мальчишка, не по годам смышлен. Еще и восемнадцати лет не исполнилось, а такие вопросы задает. Ульрих Ландольт, старый райзлойфер, вспомнил, как читал недавно трактат одного ученого клирика, аббата Серпьенте. Назывался сей труд "Почему Швейцария не Италия". Аббат сравнивал природу двух стран и делал интересные выводы. Природа солнечной Италии, писал аббат, богата и щедра, произрастают там в изобилии разные злаки и фрукты, и теплые моря, омывающие этот благословенный край, полны богатств немерянных. Потому развиваются там и ремесла, и науки, и искусства, и банковское дело. Природа Швейцарии сурова и скудна. Больше половины территории занято горами, для земледелия непригодными. Зимы холодны, почвы бедны и каменисты. Любимая народная забава, швыряние камней, кто дальше, не на пустом месте возникла - пока расчистишь от камней поле на склоне горы, пока вспашешь его - семь потов сойдет. А потому, рассуждал ученый аббат, никогда не сравниться Швейцарии с Италией ни в земледелии, ни в ремеслах. Никогда на будет у Швейцарии ни банков, ни тонкого мастерства часового да ювелирного. Сильна страна только своими людьми, стойкими, прямыми и неприхотливыми. Отличные солдаты получаются из этих людей. Нигде в мире нет таких солдат. Как ни стараются враги переписать историю, мир никогда не забудет, кто на самом деле остановил, а потом и наголову разгромил орды бургундского властителя Карла Смелого - государя, которого боялся сам христианнейший король Франции! А потому, продолжал аббат, богатство Швейцарии прирастать будет трудом ратным. Стойкие и непобедимые наемные воины - вот что должно стать главным товаром страны. И потому выгодны стране войны и смуты среди ее соседей - чем неспокойней на границах, тем выше цена хорошего наемника ...

Смышлен мальчишка - да больно уж молод. Вообще-то рано ему в наемники. Остался бы в родном Швице - лежал бы сейчас себе в стогу сена с какой-нибудь Хайди или Хригель, смотрел, как белые облака плывут над Митеном, да обсуждал погоду и виды на урожай. Да что поделаешь - три года тому назад в бою под Бикоккой полегло две трети ветеранов, вот и приходится посылать в бой таких вот мальчишек. А куда денешься? Ученый аббат, как ни крути, прав - нет у Швейцарии другого пути к выживанию. Ни торговли, не ремесел путем не устроить - учености в народе нет. Империя за несколько веков господства так и не удосужилась завести школы в горных деревнях. Так что, как ни крути, а марку держать надо. Конкуренты - они сложа руки сидеть не станут. Швейцарские наемники - лучшие в мире, но они же и самые дорогие. Империя, будь она неладна, наводнила рынок дешевыми подделками. Ландскнехты - так назывался имперский ответ - и вооружены похуже, и в военном деле не так искусны, но их много, и они дешевы. Одна была надежда - кодекс чести запрещал ландскнехтам сражаться против Империи, и поэтому во многих странах швейцарцы оставались вне конкуренции. Да только куда там - прошло немного времени, и появились ландскнехты-отступники, которым все равно за кого сражаться, лишь бы платили исправно. Вот и при нашем войске такие теперь имеются, называют себя Черной бригадой. Говорят, правильные имперские ландскнехты ненавидят отступников лютой ненавистью, но нам-то от этого не легче. Если сейчас дать слабину - пройдет лет пять, и все вообще забудут, что есть такие швейцарские солдаты - а ландскнехты в одни ворота выиграют соревнование. Вот и приходится теперь племяннику, несмотря на юность, учиться ходить строем в атаку с длинной восемнадцатифутовой пикой и сражаться в ближнем бою широким кацбалгером. Мальчик делает успехи, и, можно надеяться, через несколько лет будет также хорош, как его отец и братья, погибшие под Бикоккой ...

[Родривар Тихера]

Лорд Гуан, Бикокка это, случайно не другое название сражения у Мариньяно? А то когда-то вроде это название где-то встречал, но теперь уже не упомню - больше швейцарцы, до Павии, в Итальянских войнах, огромных потерь вроде не несли нигде еще. Подскажите, плиз?
Присоединяюсь к голосам скандирующим  громко:"продолжения!" - гул, переходящий в дружные аплодисменты.

[Jenious]

Да, продолжения!

А Бикокка, Родривар Тихера - это, скажем, вот здесь описано: http://militera.lib.ru/h/mehring_f/02.html