Синий Взгляд Смерти. Закат

Мнение уже прочитавших

Анастасия Парфенова

"Кэртианский цикл – огромный гобелен, отдельные нити пересекаются, создают узлы, складываются в узор. В «Закате» я вдруг отчетливо увидела, что нити эти являются частью единого целого не только в переплетении друг с другом, но и сами по себе. Событийно, эмоционально, тематически.

Каждый герой – сложившаяся (или складывающаяся на наших глазах) личность, со своими желаниями, целями, средствами. Каждый – на своей войне. Перед своим выбором. И как же выбор этот и поступки перекликаются между собой, создают параллели, противоречия, отражения. Падают на чашу весов.

Руперт фок Фельсинбург бросается в бой – за справедливость и за своего адмирала. Но если отвлечься на мгновенье от головокружительных схваток, и подумать, перед какими решениями ставит автор своих героев… Боже мой.

В «дриксенских» главах горят багряным заревом самые, на мой взгляд, противоречивые, самые жуткие, и, провались оно все к Леворукому, самые красивые сцены книги.

(А Вальдес – тварь закатная. Но это мы и так уже знали).

Военные главы доводят героев до края, пробуют их на излом. И открывают истинные лица. Дело даже не в судьбе пресловутой шляпы. (Хотя шляпа, конечно, тоже великолепна. «Зар-раза!»)

Каждый стоит на последнем рубеже. И если один герой дойдет до предела, за которым отступление невозможно, что бы ни говорил разум, другой, напротив, окажется в ситуации, в которой не имеет право ввязываться в бой. Зеркальные эти отражения будто открывают в тексте отдельное измерение. Добавляют глубины и резкости. И, во имя кавалерии, артиллерии и козлерии! Как по-разному можно встретить синий взгляд смерти! Кто-то сквозь столетия находит разгадку древних тайн, кто-то не видит ничего, кроме самого себя. Один на чистом упрямстве идет по дороге, на которую ступить не может просто по определению. Другой бросает … впрочем, тут уже начинаются сполйры. "

Элеонора Раткевич

Половодье войн затопило Золотые Земли. Это случилось не вдруг, не сейчас - но прилив поднялся до своей высшей точки, и не так легко разглядеть, что творится в черной воде, сотрясаемой подземными толчками. Мы видели волны - но что там, под этими волнами? Какие рифы разрушило подземное сотрясение, какие острова вознесло с морского дна? Буря еще не утихла, прилив еще высок - а старые лоции уже не годятся. Нет больше прежних путей - какими будут новые?

Прокладываются новые пути - ведущие в неожиданном направлении. Заключаются новые союзы - на первый взгляд некоторые из них могут показаться очень странными. Они и были бы странными, если бы все оставалось по-прежнему - но мир никогда уже не будет прежним.

Война все еще длится, люди сражаются - но с кем они сражаются, друг с другом или с судьбой? И каждый сражается на своем рубеже. Руперт - за торжество справедливости. Робер - за то, чтобы люди оставались людьми. Арлетта и Левий - за то, чтобы раскрыть старые тайны и найти ответы на новые вопросы. Казалось бы, у каждого своя судьба и своя война, но отдельных судеб больше нет - все они сплетены воедино. Каждый выбирает для себя - но оттого, какой будет сделан выбор, зависит, каким будет лицо мира.

Трудно говорить о книге, полной замечательных персонажей и интереснейших событий, тем, кто ее еще не читал. Трудно не проговориться, не обмолвиться о том, что же случилось с е героями. Но если очень постараться и высказать только самое общее впечатление, то у меня оно, пожалуй, может быть выражено двумя словами - пересотворение и противостояние. Пересотворение мира и судеб - и противостояние гибели и разрушению.

Rodent

Идиллические времена, когда было нужно бояться  нечисти и  было можно уповать на Создателя и короля в прошлом. На земле война накрыла Золотые Земли от Паоны до Торки, над землей и под землей ожили старые чудеса, от которых не следует ждать добра. Все, живые и мертвые, давно в одной лодке, только большинство об этом не подозревает,  а старое знание приходит поздно или не ко времени.

Что будет: война по Павсанию в двух переводах, дриксенском и кэналлийском; интриги былые, настоящие и грядущие; побеги, нежданные встречи на суше и на море; выходцы как роскошь и средство передвижения; недавние и давние убийства и их расследования; эмблематика и астрология; лисы как средство связи; атака вверх по склону; семьи, счастливые по-разному, Капрас, несчастный одинаково; ржавый Абсолют в репертуаре; Суза-Муза как средство узнаете чего; всеобщие благие намерения и, как следствие, очень хорошие дороги.

И по этим дорогам кое-кто  зайдет туда, куда ему заходить  не следовало. Спасая своих друзей и свою честь, помогая тем, кто нуждается в помощи, защищая свою землю от врага или пытаясь уберечь ее от гражданской смуты, отказываясь умирать там, где гибель есть поражение еще и для тех, кого ты сейчас закрываешь.

Эта книга светлее прочих – в ней много меньше глухой безнадежной мути, тумана. Эта книга темнее прочих – в ней мало что можно переложить на внешнее зло или злодеев. В этой книге завершатся две сюжетные линии, начатые в КнК.

Алькор

Признаюсь, про Эпическую Пьянку я знал. И даже поучаствовал, вместе с Дримером, в планировании последствий. Но сам текст ещё не читал, хоть и получил его от Веры по почте...

В этот же вечер у меня сложилась новая цыганочка.

А потом я начал читать СВС, и находить там кусочки своей песни. Ладно, про Пьянку я знал (повторяюсь)... но дальше-то - нет!

В общем, ещё один "Агмарен", который мы писали независимо друг от друга - а оно сложилось, да как!

Тянет пеплом от огня
Наи-наи-наи,
Тянет гарью от дорог,
Холодно в груди.
Стынет ранняя заря,
Наи-наи-наи,
Стынет в луже котелок –
Вечность впереди.

С кем ты, парень, пил вчера?
Наи-наи-наи,
С кем намедни ночевал,
Утром не буди.
На привале дым костра
Наи-наи-наи,
На привале сеновал –
Вечность впереди.

Мёрзнет пьяная луна
Наи-наи-наи,
Мёрзнут ноги в сапогах,
И тепла не жди.
Спит столетняя война,
Наи-наи-наи,
Спит, забыв и стыд и страх…

Lliothar

Никогда не думала, что скажу это хоть о какой-нибудь книге, но самые волнующие душу сцены здесь - это сцены боя. Сухопутного и морского. Мельников луг и Устричное море.

Yolka

В книге все найдут желаемое. Кто хочет разочароваться – непременно разочаруются, ибо кактус колюч и  велик. Для остальных будет всего понемножку (или помножку): войны, загадочных убийств, раскрытия старых тайн и даже свадеб. Шляпа Савиньяка будет обязательно – куда ж без нее.

В общем, никто не уйдет обиженным. Число покойников из известного списка прибавится, но  не так  уж и  сильно, что заставляет ждать последней книги со страхом и заранее запасаться платочками. И еще у книги потрясающе эффектный эпилог – красиво и жутковато.

В общем: как всегда -
Обед не кончен – это минус.
Но очень вкусно – это ПЛЮС!