| |
Первые отзывы прочитавших
«Избранные места из дневника Жерара Шабли»
Красный Волк:
Проглотила я первую тетрадь «Дневников
мэтра Шабли» залпом, не отрываясь, а к тому, что погружение в глубины
внутреннего мира этого персонажа мне наверняка подарит массу новых чудных
открытий, готовилась с самого начала. Но даже представить не могла, насколько
же отборной и концентрированной мерзостью Жерар Шабли окажется. Анатомирована
эта мерзость в повести потрясающе: читаешь – и вот реально ощущаешь себя
вымазанной в чем-то липком и гадостном, к горлу тошнота подкатывает, а кулаки
сжимаются… Пополнить, в итоге, ряды бесноватых ТАКОЕ, конечно, было обречено. А
выражение «гнилой интеллигент» в самом плохом его смысле, когда с откровениями
мэтра Шабли знакомишься, на ум приходит тут же – потому что душу ему
действительно заменяет какой-то клубок опарышей. Наблюдаешь за тем, как они
кишат и извиваются – и делается не просто противно до судороги, словно в
помойную яму заглядываешь. Но и по-настоящему страшно. Вот так люто, утробной
ненавистью, ненавидеть втихомолку весь мир за то, что ты не родился с пресловутой
серебряной ложкой во рту – это, как по мне, уже на грани какой-то моральной
патологии балансирует… Все вокруг него, такого высокоталантливого, утонченного,
всеми фибрами души презирающего житейскую грязь и с самого рождения невыносимо
страдающего от жестоких козней несправедливой судьбы – либо тупое быдло, либо
незаслуженно обласканные мирозданием мерзавцы, либо то и другое в одном
флаконе: четвертого не дано изначально. И невольно спрашиваешь себя: да как же
живет-то на свете человек, столько яда накопивший внутри – и как он сам этим
ядом насмерть не отравится?… А уж отношение мэтра Шабли к аристократам,
которых он, незаконнорожденный разночинец, на страницах своих дневников так
обильно поливает помоями, не стесняясь в выражениях – это и вовсе классическое
эзопово-лафонтеновско-крыловское «зелен виноград» во всей красе и в полный
рост. Видит око, слюни капают, да зуб, увы, неймет – чего, хотя бы, один только
момент с «фамильными» родинками стоит, где герой смешон и отвратителен ну
просто зашкаливающе…
И – да: всё познаётся в сравнении. Каким же милягой, если
сравнивать с мэтром Шабли, в «Дневниках…» смотрится Арамона… А еще, читая
первую тетрадь «Дневников…», я всё время думала: а любил ли, вообще,
когда-нибудь в своей жизни мэтр искренне и по-настоящему хоть кого-то – или
хоть что-то? Кроме себя обожаемого, разумеется? Даже о самых близких людях –
приемных родителях и названых сестрах – на страницах его записок нигде не найти
ни единого теплого и сердечного слова, а друзей, похоже, у него не было попросту
никогда. Кошек – и тех он не любит… Любит «одной, но пламенной страстью», вроде
бы, правда, книги, но когда я дочитала до его рассуждений о том, какие
сокровища хранятся в библиотеке Лаик и как именно умный и ловкий человек мог бы
этими сокровищами распорядиться, меня в очередной раз затошнило. А уж в
неземную любовь Жерара Шабли к Ортанс я с самого начала не поверила ни на миг –
что бы там пафосно ни писал несостоявшийся зять господина Дюмени о глазах, за
которые якобы «готов был тысячу тысяч раз умереть». Живое, идущее от сердца
чувство там и не ночевало. И, скорее всего, мне так показалось, руководил
мэтром Шабли, когда он к Ортанс присматривался как к потенциальной супруге, в
первую голову именно меркантильный расчет. Надежда шагнуть вверх по карьерной
лестнице, женившись на ректорской дочке. А красота невесты и прочие ее
достоинства им расценивались уже как приятный бонус… Между строк «Дневников…»
это, на мой взгляд, читается вполне прозрачно – и всё время прорывается
грязевыми фонтанчиками. Ну, а когда руку Ортанс отдали другому, тут-то и
продемонстрировал мэтр со всем смаком, сколько в нем мелочной гаденькой
подлости…
А самое, пожалуй, мерзкое в этом персонаже, помимо того, что он по
натуре своей вот такая гайифская шкатулка с двойным дном и с отравленной иглой
под крышкой – его ненависть к стране, в которой он родился. Ненависть, тоже
выросшая из убежденности, что «эта страна» не оценила его по достоинству и по
заслугам – и что она ему, куда ни глянь и куда ни повернись, кругом должна (а
вот он, свободомыслящий рафинированный фрондер-эстет, ей, естественно, не
должен ничегошеньки)… Мэтр Шабли и вправду не в состоянии взять в толк, как
ее, «эту страну», можно искренне любить, шагать ради нее под пули, по велению
сердца проливать за нее кровь и посвящать ей стихи – и не жалеть собственной
жизни, чтобы она жила: патриот – это ведь в его понимании либо карьерист, либо
дурак, оболваненный государственной машиной. Зато если свалилась на тебя
возможность урвать себе вкусных плюшек от щедрот так глубоко презираемой тобой
короны – хватайся за этот шанс обеими руками и не заморачивайся никаким
моральным диссонансом… Прогнуться ради оных плюшек перед тем, кого мысленно
честишь мерзавцем – тоже не вопрос, спина ведь не переломится. Главное –
подыскать себе красивые самооправдания в стиле «это не я подлец, это жизнь –
штука подлая»…Узнаваемо до того, что аж зубами скрипеть хочется. Как узнаваем в
«Дневниках…» просто до жути и тот же, к примеру, пассаж о Гайифе, где «всегда
знали цену разуму и таланту» - или вот это: «…Назвать историю наукой могли лишь
озабоченные своей дурной славой тираны. Так называемые «великие победы» Оллара
– последствия либо везения, либо глупости агарисских святош и старой
аристократии…»
Словом, образ – предельно антипатичный (и представляю, как же
противно было в шкуру такой погани влезать, душевные движения автора
«Дневников…» описывая). Но живой в каждой своей антипатичной черточке ну до
того, что волосы на голове шевелятся… А узнать, благодаря «Дневникам…», столько
нового о Лаик – это был для меня настоящий подарок. Да, разумеется, мэтр Шабли
откровенно предвзят, рассказывая о своих коллегах, начальстве, «головастиках»,
то бишь своих учениках-унарах, и о заведенных в Лаик порядках, но сами-то факты
он, всё это живописуя, излагает аккуратно и подробно. И когда сопоставляешь их
с тем, как в КНК показан «жеребячий загон» глазами Ричарда Окделла, очень
многие важные детали как раз на нужные места и встают.
А еще теперь мне гораздо понятнее стал виконт Дарзье, наследник
графов Дорак. Вот здесь мэтр Шабли – да, прицельно попал в точку, аттестовав в
своем дневнике унара Анри очень нелицеприятно: «…Юность отнюдь не всегда
невинна и прекрасна, эта была отвратительной». И как тут снова не восхититься
светлой головой и проницательностью умницы Валентина, который в «Рассвете-5»
говорит Арно о Дарзье: «…Придется взять на заметку – этот господин умеет очень
быстро понимать и решать… Прибавь к этому ощущение какой-то гнили, которую ни
Герард, ни даже Селина раньше времени не разбудят…». Всё так и есть. И насчет
талантов "этого господина", которые уже в Лаик ярко проявились, и
насчет гнили.
А возможности прочесть продолжение этой вещи буду теперь очень
ждать. И о восстании Эгмонта страшно хочется узнать из «Дневников…» побольше, и
о рождении и первой смерти графа Медузы, и о других секретах Лаик. И, конечно,
с Джастином Приддом познакомиться…
| |
