|
Эпиарх
Диамни
собрал свои кисти и ушел.
Он был трижды счастлив, этот художник -
потому что родился здоровым, потому что до безумия любил свое дело и потому что не принадлежал
к семье анаксов с ее
тайнами и
заботами. Эрнани Ракан вздохнул и постарался сосредоточиться на
гипсовом
слепке. Совершенное в своей правильности лицо с пустыми белыми глазами
вызывало
тревожное, нехорошее чувство. Для Диамни Астрап
был всего лишь копией старой скульптуры, для Эрнани Ракана напоминанием о том древнем
и чудовищном,
что спало в его
крови.
Эпиарх
призвал на помощь всю свою
волю и принялся за рисунок. На чистом листе начала проступать
белоглазая,
окруженная похожими на змеи локонами голова, и тут Эрнани заметил
ошибку.
Диамни тысячу раз объяснял,
как должен
располагаться рисунок, но у
эпиарха
изображение отчего-то
вечно сдвигалось в
верхний левый угол. Юноша задумался, что делать дальше - попытаться
исправить,
оставить как есть или начать сначала и решил довести до ума то, что
получилось.
Слепые глаза раздражали, и Эрнани неожиданно для себя самого пририсовал
сначала
зрачки, а потом и ресницы. Лицо на рисунке стало не таким
отталкивающим, и
ученик мастера Диамни, закусив губу, принялся переделывать бога в
человека.
- И
с какой это радости ты взялся
за мою особу?
– от неожиданности Эрнани
вздрогнул, выронив грифель, и оглянулся. За его плечом стоял Ринальди.
- Я не заметил, как ты вошел.
-
Еще бы, ты так увлечен искусством.
Вот не думал, что это заразно.
Ты не казался человеком, готовым
продать душу за удачную картинку.
-
Что слышно? – Странно, на
рисунке и впрямь вышел Ринальди и никто другой. Несомненно скульптор,
изваявший
одного из Ушедших
Богов взял за образец
кого-то из семьи анаксов или из Дома Молнии. Раканы женились только на
дочерях
Высоких Домов, прародители которых были сыновьями Ушедших от смертных
женщин.
Неудивительно, что художники рисовали небожителей с земных владык
– кому как не
им походить на своих бессмертных предков, когда те принимали
человеческий
облик.
-
Ну, задумался, - Ринальди
дернул брата за ухо, - скажи хоть о чем.
-
Об Ушедших, - признался юноша,
- понимаешь… Мы рисовали гипсовую голову, потом я зачем-то переделал ее в
живую и получился ты.
-
Ты хочешь сказать, что я похож
на это чудовище? - Ринальди кивнул
на
установленную на помосте скульптуру, -
будь это так, со мной ни одна
женщина не то, что спать, разговаривать бы не стала. И
вообще не верится
мне в наше божественное происхождение.
-
Почему?
-
Да потому что тогда б наши
милые предки обошлись без армий и полководцев. Не спорю, Раканы были
великими
завоевателями, но людьми, а остальное – сказки, хоть и
полезные.
-
Кольца Гальтар, Цитадель,
Лабиринт – не сказки.
Ринальди
задумался, склонив голову
к левому плечу. Он был здоров, силен и
потрясающе красив, но грозного величия и равнодушия, окружавшего
Ушедшего в нем не
было
-
Тот, кто все это построил
и
впрямь вертели силами, которые
нам,
теперешним, и не снились, - средний из братьев Раканов
был непривычно серьезен, -
анаксы пыжатся и корчат из себя наследников
Ушедших. Пока Кэртиана сильна, это нетрудно, но стоит хотя бы раз сесть
в лужу,
и все полетит к закатным кошкам. Если простонародья поймет, что им две тысячи лет повелевали
лжецы, которые при
большом желании могут сжечь дом, но не
город, нас смахнут с
лица земли, как крошки
со стола и правильно сделают.
Ты
не покидаешь Цитадель, а я
часто бываю в городе, - Ринальди залихватски подмигнул брату и тот
почувствовал, что краснеет. О любовных подвигах своего
брата Эрнани был
наслышан, Ринальди менял женщин, как рубашки и не брезговал разгуливать
по
улицам в одежде простолюдина, благо плащи с капюшонами скрывали его
лицо. Эридани
пробовал унять брата и наследника,
но Ринальди только смеялся и
махал рукой. В конце концов анакс удовлетворился обещанием Ринальди не
трогать
жен и дочерей эориев[1],
но ни Эридани, ни Эрнани не
были уверены, что это обещание выполняется.
-
Эрно, - Ринальди снова смеялся,
- прекрати думать о женщинах, они того не стоят. Так вот, я, как ты
знаешь, частенько
таскаюсь по тавернам и
площадям. В последнее время Гальтары прямо-таки наводнили
эсператистские
проповедники, и их слушают.
-
Эсператисты? – юноша непонимающе
уставился на брата, - кто это?
-
Спроси при случае своего
мастера. Он, надо полагать, в состоянии тебя просветить.
-
Рино, опять ты дразнишься. Раз
уж начал, договаривай.
-
Эсператисты это такие люди.
Они считают, что
наш мир и еще кучу
таких же слепил кто-то, кого они называют Создателем, не представляю
зачем это
ему потребовалось. Создал и ушел куда-то, но вернется.
Когда-нибудь. Может - завтра, а может через
тысячу лет. Хороших наградит, плохих
накажет. Хорошие, это, разумеется, те, кто слушает проповедников.
-
А как
же Ушедшие?
- А они не боги, а
демоны, которые захватили
власть, когда Создатель отвернулся, а потом то прослышали, что
возвращается
хозяин и удрали.
- Бред
какой-то…
- Бред, -
согласился Ринальди, - но
народу нравится. Если Эридани не покажет,
кто в доме хозяин, лет через десять эсператисты
попробуют нашу божественность
на
зуб.
-
Пусть пробуют. Они узнают, что
такое Сила Раканов.
-
Ты и впрямь так думаешь? Тогда
ответь мне, зачем
потребовалось
стаскивать старика Борраску с
молодой
жены и посылать за тридевять земель давить какого-то там самозванца,
если можно
отправить за ним Зверя? Зачем кормить прознатчиков и стражников, если
достаточно посмотреть в зеркало или сжечь на подносе пучок травы?
-
Раканы вправе использовать силу
только, если речь идет о жизни и смерти Кэртианы.
-
Закатные звери, -
Ринальди подхватил брата на руки,
перенес через комнату, усадил на широкий подоконник и пристроился рядом, - неужели
ты думаешь, что анаксов заботила
такая ерунда, будь у них и в самом деле великая власть. Да
они б пускали
Силу в ход где надо и где не надо, а монахи и книжники объясняли, что
без этого
Кэртиана погибнет,
вымрет, рассыплется в
прах и сгорит лиловым пламенем.
-
Рино, - младший
брат смотрел на среднего с ужасом и
восторгом, - ты же
не станешь отрицать
существование изначальных
тварей,
капканов судьбы, анаксианских регалий, знаков домов?
-
Нет, конечно, но если у тебя
есть кот, не стоит выдавать его за леопарда.
Что-то магия, безусловно, может,
эории и впрямь способны к ней больше простых людей, а из
эориев самые
сильные Раканы, но войны
выигрываются мечом, а мир – золотом. Не
надо считать себя сильней, чем ты есть.
-
Ты это Эридани скажи, -
засмеялся Эрнани.
-
Зачем? – наш анакс слишком
серьезно относится к доставшимся ему от Анэсти игрушкам. Братец скормит
нас
обоих Изначальным
Тварям или кто там на
самом деле сидит в катакомбах, но не признает, что его распрекрасные
реликвии всего
лишь
вещи, пусть и магические, и никакой божественности ему не
дают.
-
Ты все еще злишься?
-
Злюсь, - кивнул Ринальди,
- болтаться в Гальтарах, когда
другие воюют! Да за это Борраску с
Эридани убить мало. Они, видите ли, решили, что наследника нужно
держать в
сундуке. Можно подумать, Эридани – евнух, а я
- последний в роду.
-
Ну пока Эрио не женится, тебе
лучше не рисковать.
-
Спасибо, брат. Ты – настоящий
Ракан. Когда появятся наследнички, я, стало быть, могу позволить себя
убить, но
не раньше. А если мне что-то на голову упадет или меня чей-нибудь
злющий муж
отравит, тогда что?
-
Ты же не веришь в судьбу.
-
Не верю. Эрнани, анакс
из меня получится отвратный. Мне от
того, с чем носится наш венценосный братец, скулы сводит, и потом что
за подлая привычка
всех загодя хоронить?! Чего это мы все трое вдруг умрем, а умрем, то
какое нам
дело до того, что будет потом. Да хоть Конец Света!
Наиболее адекватное
значение – «существующие
здесь и сейчас», «бытийствующие»
– прямые потомки Абвениев. Эориев различают по
принадлежности к одному
из четырех
Высоких Домов Кэртианы – Волн (потомки Унда), Ветра (потомки
Анэма),
Молний (потомки
Астрапа) и Скал (потомки
Лита).
| |