Официальный сайт Веры Камши
Сказки Старой Руси Вторая древнейшая Книги, читатели, критика Иллюстрации к книгам и не только Клуб Форум Конкурс на сайте
     
 

"Белая Ель"
Алатская легенда

Глава 2

1

       Отец валялся на траве у забора, доползти до дома он не смог, ну и кошки с ним! Барболка была сильной, зимой она б затащила пьянчугу в дом, как это делала не раз, но на улице стояла жара. Девушка с отвращением отвернулась от храпящего родителя и оглядела убогое хозяйство. Подумать только, еще четыре года назад они жили не хуже других, потом умерла мать, а отец запил. Не с горя, от лени…
       Подошла Жужа, завиляла хвостом. Хочет есть. Барбола размочила хлеб в остатках похлебки, вынесла собаке и села за дощатый, вкопанный в землю стол, подперев щеку рукой. Она давно подумывала уйти, но кому нужна пасечница? Наняться в служанки? С ее внешностью ни одна хозяйка в дом не пустит. Остаются харчевни, а там пьяные гости, да и трактирщики с работниками не лучше. Попробуй, удержи их, да так, чтоб тебя в первый же вечер не выставили.
       Жужа оторвалась от вылизанной до блеска миски и завиляла хвостом. Хорошо ей! Девушка вернулась в дом, отыскала желтую, праздничную юбку, посмотрела на свет. Пятна и прожженные отлетевшими угольками дырки никуда не делись. Такую на праздник не наденешь, а новую взять негде. Барболка немного подумала и отправилась за материнским платком, таким дряхлым, что даже отец не сумел ее пропить. В юности мать была красавицей, жизнь превратила ее в высохший стручок, и с ней будет то же самое, если не хуже. Молодость и красота, они уходят, но пока еще весна!
       Барбола потрепала по голове тявкнувшую Жужу и принялась кромсать старенький атлас, вырезая то ли звезды, то ли гвоздики. Приложила к пятнам, получилось даже лучше, чем думалось. Никогда не скажешь, что под черными лепестками прячутся пятна. Девушка бросилась вдевать нитку в иголку - через минуту она вдохновенно шила, напевая о черноглазом витязе.

Темной ночкой встречу я его,
Никому о встрече не скажу
На дороге слышен стук копыт,
Это скачет милый мой ко мне…

       Отец спал, Жужа тоже, гудели предоставленные самим себе пчелы, неистово цвела калина, ветер играл белыми лепестками. Она не пойдет в Сакаци, нечего ей там делать! Пасечница господарю не ровня. И не возьмет она ничего, пусть не думает, что Барбола Чекеи за любым побежит, кто мошной тряханет. Эх, был бы Пал Карои бродягой без гроша за душой или разбойником лесным…

На рассвете милый мой уйдет,
Я его до леса провожу
Никому о встрече не скажу
Буду снова темной ночки ждать…

       - Барболка!
       - Ферек? - девушка с нескрываемым удивлением уставилась на бывшего жениха.
       - Ты браслетами-то не кидайся, - молодой мельник протянул Барболке знакомую вещицу, - мать она того… Зря она.
       Девушка отложила шитье и встала. Ферек улыбался, Жужа остервенело крутила хвостом, надеялась на подачку. Выходит, все, как шло, так и идет? Ничего не было - ни встречи с седым господарем на дороге, ни песен, ни ссоры с Магной. Она снова невеста Ферека, ей не нужно идти в наймы. Надо только вильнуть хвостом и получить косточку и муженька.
        Барболка осторожно взяла браслет, он был теплый, как молоко из-под коровы. Охотнички боговы, как же она не любит парное молоко!
        - А что мать говорит?
        - Злится, - признался Ферек, - ну да у отца с ней свой разговор. Он-то ее с довеском взял. С того и мельница у нас.
        Г- Вот оно, как, - протянула Барболка, не зная, что сказать.
        - А с тобой мы так и так окрутимся, - заверил Ферек, - я, чай, не голодранец. Кого хочу, того и возьму.
        Он-то хочет, а вот она? Барболка смотрела на статного крепкого парня. Молодой, богатый. Нарядная безрукавка, дорогие сапоги, круглое лицо, русые кудри… Красавец, не красавец, а лучше найти трудно.
        - Я так мамаше и сказал, - отрезал Ферек, - так, мол, и так, хоть лопайтесь, а барболкину рубашку* на заборе к Соловьиной Ночке повешу.
        - Повесишь, значит? - расхохоталась Барбола. Она сама не поняла, как это случилось, просто запершило в горле, и смех рванулся наружу. Девушка зажимала ладонью рот, кусала пальцы, но остановиться не могла.
        Ферек замолк на полуслове, вытаращив глаза, отчего стало еще смешнее:
        - Ты что?
        - Ни… ничего, - выдавила из себя Барболка, пытаясь совладать с охватившим ее смехом, - ой… повесишь… ха-ха-ха
        Лицо Ферека стало медленно белеть, это смешным уже не было. Совсем.
        - Ты уже? - выдохнул Ферек, сжимая и разжимая кулаки, - уже?!
        - Ты чего? - пробормотала Барболка, прерывающимся голосом.
        - Ты ему дала? - Ферек сделал шаг вперед, лицо его было белым, а шея красной, как у рака шпаренного, - господарю тому подлому?
        - Сдурел? - не очень уверенно произнесла девушка, - Белены объелся?
        - Я тебе покажу, сдурел!
        Парень ухватил Барболку за талию и рывком притянул к себе. Больно, неумело, грубо. В нос ударил запах пота, лука и чего-то еще, сразу сладкого и кислого. Барбола дернулась, но горячие руки вцепились в нее еще крепче. Ноздри Ферека раздувались, ставшее вдруг незнакомым лицо пошло красными пятнами, мокрый, пакостно пахнущий рот впился в барболкины губы, девушка всхлипнула, пытаясь оттолкнуть набросившегося на нее зверя, но тот лишь урчал, наваливаясь все сильнее. Затрещало, разрываясь, сукно, запах стал нестерпимым. Барболка сама не поняла, как ее зубы сжались на чем-то склизком и мягком, раздался вой, хватка ослабла, девушка рванулась и оказалась на свободе.
        Ферек тряс головой, изо рта вытекала алая струйка. На человека он не походил. Барболка прикрыла руками вырывавшуюся из разодранной сорочки грудь и отступила к сараю. Ее трясло, ноги не слушались, рядом оказалась колода для колки дров, а в ней - топор. Барболка не подняла его, нет, только глянула. Она не понимала, что у нее перед глазами. Она вообще ничего не понимала.
        - Вот как ты?! - орал Ферек, - убить хочешь? Сучка! Ты ему уже дала, уже! И доезжачим егойным, а мне не хочешь?!
       Девушка, молчала, тиская фартук. Зверь в сапогах и синей безрукавке бросился вперед. Лицо исчезло, осталось какое-то рыло. Отвратное, пористое, блестящее от пота.
        Барболка ухватила топор.
        - Только сунься!.. Бык скаженный!
        Бык сунулся. С каким-то то ли ревом то ли всхлипом он бросился вперед, поскользнулся на случайном полене, упал, с руганью поднялся, растирая ушибленную ногу. Барболка глянула на дверь хибары. Запереться? Еще подпалит! Лучше в лес, там ее никто не поймает.
        Девушка, не выпуская топора, метнулась вдоль забора к лопухам за которыми была дыра. Как хорошо, что ее не заделали!
        - Сучка господарева, - проорал Ферек, - все равно раскатаю!
        - Уходи, - Барболка махнула тяжеленным топором, словно платочком, свистнул рассеченный воздух. Охотнички боговы, как это она?
        - Ну, тебя сейчас!
        Если он догонит, она ударит. Заступнички-мученички, как есть ударит.
        - Не подходи!
        - Подстилка господарская!
        - Ты чего творишь, козел холощеный?!
        Отец! Проспался! Этого еще не хватало. Гашпар Чекеи был силен, как медведь, а спьяну сила эта дополнялась звериной злобой. Ферек был не из слабых, но пасечник отшвырнул его, как шелудивого щенка. Парень шлепнулся на землю у покосившегося - не доходили руки починить - сарая и сел, смешно разинув рот. Громко и визгливо залаяла Жужа. Папаша выхватил из кучи дожидавшихся топора дров полено поухватистей и с ревом пошел на незваного гостя.
        - Сопляк шляпчатый, - здоровенный обрубок порхал в отцовских ручищах, как бабочка, - да чтоб тебя… и через нос и через ухо. А Магну твою я в … и к… Задница крысиная, да…
        - А твоя Барболка … - взвизгнул Ферек, выхватывая нож, - да ноги ее в Яблонях не будет… Сучка порченая, я…!
        - Ах ты, выкормыш свинячий, - полено взмыло вверх и обрушилось на голову жениха, из носа брызнула кровь, но Ферек не растерялся и наудачу махнул ножом. Пасечник отбросил дубинку, ухватил парня за плечо и добротный воловий пояс. Ферек взлетел не хуже полена. На сей раз ему было суждено отправиться в крапивную чащу, окружавшую заброшенный нужник. Нож Ферек выронил в полете, но сдаваться не собирался. Парень с руганью вскочил и бросился к подпиравшему дверь лому. Гашпар расхохотался и ухватил подвернувшийся дрын. Отчаянно взвыла Жужа. Барболка выронила топор, зажала руками рот и бросилась к воротам.

2

        Сзади рычали озверевшие мужчины, но девушка мчалась, сломя голову, вперед отнюдь не от страха. Это была не первая драка, которую она видела, случалось ей и бросаться между пьяным отцом и матерью, и выуживать расходившегося родителя из кабацких свар, но то было другое. Теперь Барболка чувствовала себя вымазанной в самой вонючей и липкой грязи, которая только может быть.
        Охотнички боговы, неужели она собиралась прожить с Фереком всю жизнь?! С Фереком, его матерью, его отцом, на мельнице, которой вештский гици заплатил за свои забавы. И Магна еще глядит на нее свысока?! Да пошли они все…
        Лес, как всегда, гасил и ярость, и страх. Убаюкивал, окутывал зеленым покоем. Вот так бы идти и идти, и никуда не возвращаться. Барболка остановилась на любимой ландышевой поляне, посреди которой росла огромная шатровая ель - пересидишь ливень и не заметишь. Недалеко от ели лежало несколько валунов, между которых пробирался ручей, и Барболка старательно смыла с себя поцелуи Ферека, переплела волосы и в который раз за последние дни задумалась о своей доле.
        - Ты не поешь, почему? - голосок был детским и капризным, - спой, мне нравится.
        Барболка подняла голову и на соседнем валуне обнаружила растрепанную девчонку лет десяти, совсем голую, если не считать длиннющих черных волос, на которых топорщился венок из ландышей, да на шее блестит серебряная звезда-эспера**. Откуда она у нее?
        - Спой, - повторила девочка, надув губы, - а то скучно.
        - Не поется, - вздохнула Барболка, с удивленьем разглядывая странное создание. Солнце стояло высоко, Барболка видела собственную тень и рядом вторую - маленькую, кудлатую. Закатные твари средь бела дня не разгуливают, выходцы тем более.
        - На! - странное создание сдернуло свой венок и протянула Барболке которой ничего не оставалось, как надеть его на голову, - ты красивая, ты мне нравишься.
        - Ты тоже красивая, - засмеялась пасечница, ничуть не погрешив против истины. Личико девочки было точеным, в голубых, как небо, глазах плясали искры.
        - Ты кто?
        - Я, - Барболка замялась, голышка не казалась опасной, но мало ли, имя кому попало не называют, особенно в лесу, - я с пасеки, а вот ты кто?
        - Я здесь танцую, - тоненькая ручка ухватила Барболку за запястье, - Хочешь потанцевать?
        Девушка покачала головой, но незваная собеседница в ответ только рассмеялась и, не выпуская барболкиной ладошки, вскочила в полный рост на камень. Барбола, сама не зная как, тоже оказалась на ногах. Они стояли на скользких валунах, держась за руки, а между ними бежал ручей.
        - Видишь, как весело? - девчонка тряхнула волосами, и Барболка услышала дальний звон колокольчиков, наверное, его донес ветер, - почему ты не танцуешь?
        Танцевать на камне среди ручья, да еще, когда тебя держат за руки?!
        - Кто тебя держит? - в волосах девчонки вновь белели ландыши, - и кого держишь ты?
        - Никого, - огрызнулась Барболка и вдруг увидела Ферека с искаженным от ярости лицом. Парень показался из-за ели, в руке его был нож, Барболка не выдержала и закричала.
        - Фу, - девочка свела бровки, - он плохой. Иди вон! Вон!
        Ферек остановился, словно налетел на невидимую веревку, покачнулся и исчез.
        - А теперь? Теперь тебе весело? Теперь ты будешь танцевать?
        Весело? Ферек исчез, но все равно было плохо… Все равно! Потому что седой господарь - хозяин Сакаци, а она - пасечница!
        - Идем танцевать, - маленькая проказница вновь вцепилась в руку, - ну идем же!
        Девушка сделала шаг, еще один, еще… Ландыши пахли все сильнее, тени были черными и четкими, словно в лунную ночь.
        - Спой, - потребовала лохматая непоседа, - только веселое!
        А почему бы и не спеть?
       

В синем небе радуга, радуга,
Кони пляшут, радуйся, радуйся
В синем небе ласточка, ласточка,
Ты целуй меня, целуй ласково

        А радуга в самом деле зажглась, дождя не было, а радуга горит, первая радуга в этом году.
        - Танцуй, - кричала девчонка, и они кружились взявшись за руки, и вместе с ними кружилось небо с облаками-птицами.
        - Танцуй, - радуга раздвоилась, сквозь нее пролетела птичья стая!
        - Танцуй, - в разноцветном вихре мелькнуло худое, орлиное лицо со шрамом на щеке.
        - Танцуй, - это не птицы, птицы не смеются, у них нет рук, только крылья.
        Танцуй, танцуй, танцуй!..

3

       - Барбола, - кто-то ее тряс, потом девушка почувствовала у своих губ горлышко фляги и отпила жидкого сладкого огня.
        - Жива! - голос, такой знакомый, и как же нежно он звучит, - а я уж невесть что подумал.
        "Я" Кто "я"? Барбола приоткрыла глаза и увидела Пала Карои! На этот раз сакацкий господарь смотрел Барболке прямо в глаза и лукаво улыбался. Светила луна, одуряюще пахли ландыши, так они еще никогда не пахли. Уже ночь? Какой странный сон ей снился.
        - Что ты тут делаешь? - сакацкий господарь отбросил фляжку и уселся на камень, подогнув под себя одну ногу, - что-то случилось?
        - Ничего, - заверила Барболка и тут же вспомнила про разорванную блузку. Девушка торопливо вскочила, прикрывая руками грудь.
        - Тебя что, кошки рвали? - покачал головой Карои, его глаза больше не смеялись, - или хуже?
        - Ферек, - призналась Барболка, - только я сбежала от него. Укусила и сбежала!
        - Укусила, - господарь поднял темную бровь, - кошечка закатная. И как же ты его укусила?
        - За язык, - заступнички-мученички, что за чушь она несет, что гици о ней думает.
        - Что же он делал, - удивился господарь, - что ты его за язык ухватила?
        Ответить Барболка бы смогла, даже если б захотела, потому что ее руки каким-то образом оказались на плечах Пала Карои, а губы гици приникли к ее губам, и как же это было дивно, только больно быстро кончилось. Господарь отстранился и, склонив голову к плечу, разглядывал задыхающуюся Барболку, словно диковину.
        - Так было дело?
        Так?! Сравнил жабу с ласточкой! Девушка замотала головой, не находя слов.
        - Что же ты не кусаешься?
        Он был рядом, он был совсем другим, не таким, как на дороге. И она тоже была другой. Тогда он давал деньги, а она не взяла. Тогда рядом было два десятка витязей, и все глазели на нее. Все, кроме господаря.
        - Так что же ты не кусаешься? - повторил Карои, стягивая с плеча Барболки злополучную кофтенку и осторожно касаясь губами кожи, - не хочешь?
        - Нет, - все было непонятно, чудесно и страшно, и Барболка не знала, что хуже - если он уйдет или если останется.
        - Нет? - бровь снова взмыла вверх, - но почему? Потому что тебе хорошо или потому что плохо?
        - Когда хорошо, даже кошки не царапаются, - выпалила девушка, обомлев от собственной смелости
        - Царапаются, - расхохотался господарь, сильные руки толкнули девушку, она не удержалась и упала в ландыши. Встать ей не дали, - еще как царапаются. И кусаются. А еще они мяучат, ты будешь мяукать?
        Как хорошо, что она сбежала от Ферека. Как хорошо, что уснула на этой поляне. Как хорошо, что Пал Карои ходит теми же тропами!
        - Я все сделаю, как гици хочет, - прошептала девушка, - все…
        - Ты сказала, - он посмотрел ей в глаза, - а я слышал. Сними все, что на тебе, и отпусти волосы, пусть летают.
        Барболка кивнула. Вот так и бывает, знаешь же, что нельзя, а не можешь остановиться. И не хочешь.
        Юбка упала к ногам темной лужицей, рядом легла многострадальная кофта, как же она все это завтра наденет?
        - Расплети косу, - в лунном свете он был совсем молодым и невероятно, невозможно красивым.
        Барболка лихорадочно вырвала и отбросила ленту, которой так гордилась, налетевший ветер подхватил освобожденные пряди.
        - Волосы - это твои крылья, - засмеялся Пал Карои, - их нельзя связывать, их нельзя подрезать.
        Крылья? Но разве она сейчас не полетит к огромным пляшущим звездам? Полетит!
        - Ты рада? - почему ей казалось, что у него черные глаза, они светлые, как лунные озера, - тогда почему ты плачешь?
        Разве она плачет? Не может быть, это роса.
        - Весной не плачут. Весной поют. Всему свое время, пойми это, и будешь счастлива.
        Она и так счастлива, безумно, невозможно, неповторимо.
        - Любишь?
        - Гици… Мой гици…
        И неважно, что про нее скажут… Пусть … Сейчас весна, какое ей дело до осени?! Сейчас он с ней, сейчас он здесь…
        - То, что мне назначено, я взял, - губы господаря коснулись сначала одного соска, затем другого, - а остальное - мужу. Или мне, если придешь.
        - Приду, - выдохнула Барболка, цепляясь за горячие плечи, - куда скажешь, когда скажешь…
        - Смотри же, - господарь шутливо коснулся пальцем губ девушки, - я долгов не прощаю.
       

4

       Ручеек звенел совсем близко. Барболка подняла разламывающуюся голову. Все осталось на месте - шатровая ель, ландыши, камни, родник, не было только господаря Карои. И не могло быть. Сдой витязь ей приснился, отчего же так худо? Неужели от того, что она уснула среди ландышей?
        Цветы так сильно пахли вчера, но она не думала, что они ядовитые. Девушка кое-как доковыляла до родника, и поняла, что тень от ели смотрит совсем в другую сторону. Выходит, она проспала чуть ли не сутки, хорошо, что вообще проснулась. Нужно бежать домой, объясняться с папашей, идти за хлебом и молоком. В Яблони ей теперь ходу нет, значит, придется идти в Колодцы, потому что в Сакаци ноги ее не будет, хоть он и ближе.
        Девушка еще раз хлебнула воды и встала. Елка с длинной острой тенью, белые цветы, кусты кошачьей розы немедленно начали кружиться. Больше она никогда не уснет на поляне с ландышами. А это что такое? Барболка с ужасом оглядела свои пожитки, на которых лежал белый венок, и только сейчас поняла, что стоит в чем мать родила.
        Как же так?! Она не плела венки и не раздевалась, все было сном, сном о том, чего никогда не будет. Случись все на самом деле, осталась бы кровь. Нет, она просто сорвала одежку, когда смывала в ручье запах Ферека, а потом уснула, и ландыши выпили память. Недаром их нельзя приносить в божий храм!
        Барболка безжалостно изувечила и без того разодранную кофту, намочила отодранный лоскут, обвязала раскалывающуюся голову и принялась натягивать влажную от росы одежку. Охотнички Боговы, на кого она похожа, хотя кому какое дело! Отец не заметит, даже если она голой заявится, а Ферек давным-давно в Яблонях, и хорошо! Она этого скота видеть не желает и через порог! Барболка нагнулась, подняла венок и решительно надела на голову. Пусть это был сон, но она душу продаст, чтоб увидеть его еще раз.


_____________________________________________________

   *       Местный обычай. Если невеста - девственница, ее окровавленная рубашка вывешивается на заборе, что б об этом знали все. Если девушка потеряла девственность при помощи местного господаря, тот платит мужу за рубашку выкуп.
   **     Семилучевая звезда, надеваемая на ребенка в знак принятия в лоно святой церкви.


 
 
Iacaa
 
Официальный сайт Веры Камши © 2002-2012