Официальный сайт Веры Камши
Официальный сайт Веры Камши
Сказки Старой Руси Вторая древнейшая Книги, читатели, критика Иллюстрации к книгам и не только Клуб Форум Конкурс на сайте
     
 

ВРЕМЯ СЕРЕБРА

ВРЕМЯ ЛЕЧИТ

Осень. Грэмтирский лес.

 

-- Мэтр, да сделайте же хоть что-нибудь!

Отчаянный, почти мальчишеский выкрик. И такой далекий...

-- Вы меня слышите?

Этот голос тоже звучал издалека -- и он не мог, никак не мог ответить со дна ледяной реки... той самой реки, где вечно струится кровь всех, павших в битве -- но она вовсе не алая, легенды лгут, она черная, черная, как осенний омут, как обступившая со всех сторон ночь, и в этой ночи не видно лиц -- только глаза... две пары звезд, янтарно-волчьи, и зеленые, рысьи... а потом они смежили веки, и начался звездопад. Звезды срывались с неба целыми гроздьями, оставляя за собой резкие росчерки, рушились наземь сияющими горстями, росой оседая на плечи, расточаясь туманом, стремительно заволакивающим недавнюю черноту.

Туман вовсе не был непроглядным -- он вился тугими прядями, дразнился, убегал -- и все же разглядеть хоть что-то нибудь не получалось; действительность уворачивалась от взгляда, потому что у нее не было имен... ничто не имело имени, один только туман, а значит, ничего и не было... возможно, если вспомнить, если только вспомнить, кто ты есть...

-- Джей! -- голосом незнакомой птицы крикнула издали сквозь туман уходящая ночь.

Джей. Это не просто звук, не просто слово -- это имя. Его имя. Джей. Ночь была милосердна, окликнув его на прощание. Его имя снова было с ним -- как меч у бедра, как лютня за спиной... и все же что-то покинуло его... что-то, заменившее ему имя еще так недавно... Джей глубоко вздохнул, пытаясь сосредоточиться, и тогда только понял, что именно оставило его -- боль! Дышать этим осенним туманом было совсем не больно. Ребра вздымались легко и свободно, сознание не мутилось. Джей не помнил, отчего присутствие боли казалось ему таким непреложным, а ее уход -- таким странным... и все же она ушла... вот по этой, наверное, тропинке, звонко шелестящей сухой осенней листвой... вниз, с холма, в туман...

Джей ступил на тропу, и шорох окутал его ноги. Будь что будет, но он не станет ждать на вершине холма невесть чего. Если боль ушла, он пойдет за ней следом и нагонит ее -- а настигнув, спросит, почему он здесь. Ему некого больше спросить -- туман, и тот молчит -- но уж она-то должна знать...

А туман и вправду молчал -- будто боялся чего-то... шороха ли, в котором звук шагов терялся почти совершенно, самих ли шагов... боялся, прятался, забивался под листья -- уже не сухие и ломкие, а плотные и упругие, в прожелть зеленоватые... туман хоронился в траве, густой, свежей, томительно яркой, летней... но разве можно быть лету после осени? Разве можно быть вечеру после ночи? А ведь сумерки вокруг вечерние, легкие, чистые, как ручей -- вот и туман почти рассеялся, и костер уже не мутный сгусток света в серой мгле, а самый настоящий костер, даже слышно, как пламя потрескивает, выбрасывая кверху целый ворох золотых искр -- они совсем как звезды, только падают вверх...

Джей отодвинул шитый рыжими ягодами кружевной рукав рябины и шагнул к костру.

Отродясь он не видывал более необычной компании, чем та, что сидела возле огня. Седой, как лунная ночь, старик, пятеро молодых мужчин, таких разных с виду, и одетая мальчиком девушка с льющимися по спине светлыми волосами... полно, да есть ли между ними хоть что-то общее, кроме печати некой неуловимой странности, отметившей их всех до единого? Кто они такие, откуда? Охотники? Заплутавшие путники, которых сумерки и случайность свели вместе у одного костра? Беглецы от закона? Да нет же, нет! Не так они смотрят друг на друга, не так улыбаются... и на нежданного гостя, вышагнувшего из-под полога леса к их огню, тоже смотрят не так... нет в их глазах ни настороженности, ни даже недоверия -- будто Джей для них не набеглый незнакомец, а желанный сотоварищ. А ведь он этих семерых впервые видит... есть отчего призадуматься.

Но призадуматься не хотелось. Хотелось опуститься на густой высокий мох, протянуть руки к огню... ведь не откажут ему эти семеро в праве погреться возле их костра?

-- Д-добрый вечер, -- неловко произнес Джей.

Сидящие у костра ответили ему нестройным приветственным хором -- но Джей поклясться был готов, что кто-то из них произнес: "Невероятно!" 

-- Добро пожаловать, -- приветливо улыбнулся ему тот, что сидел ближе всех к огню, темноволосый, с серебристо-серыми спокойными глазами.

-- Клянусь Господом, -- ошарашенно пробормотал другой, высокий, такой худой и угловатый, словно это и не человек вовсе, а оленьи рога, по недоразумению облекшиеся плотью, -- за это нужно выпить!

-- Нужно, -- пресерьезнейшим образом кивнул еще один, кареглазый, со шрамом на левой щеке. --Но не тебе, а гостю. Это он устал с дороги, а не ты.

Устал? Странно... только теперь Джей ощутил, что он в самом деле устал, да вдобавок еще и проголодался.

-- Садитесь к огню, -- позвала его девушка и приветливо улыбнулась.

Лицо у нее было такое ясное и милое, что Джею нестерпимо захотелось улыбнуться ей в ответ. Ноги его сами сделали шаг, и другой... и тут он вспомнил... он действительно вспомнил... пусть не все, пусть даже не себя вспомнил -- но то, что сейчас единственно и имело значение...

-- Я... не могу... -- сдавленно произнес он и попытался шагнуть обратно, в лесную темень, однако не сумел и с места сдвинуться.

-- Почему? -- удивилась девушка.

-- Мне нельзя... я... -- Джей прикусил было губу, а потом выпалил с отчаянной решимостью.-- Я мертвый...

Нельзя, нельзя мертвым сидеть у одного огня с живыми, упиваться их жизнью, их теплом!.. ему нельзя было приходить сюда, но тропа вывела его сюда беспамятного... но теперь, когда он вспомнил, он должен уйти, он не вправе обратить во зло это приветливое гостеприимство...

-- Я мертвый... -- повторил он.

К его изумлению, сидевшие возле костра разразились дружным хохотом.

-- Вот это удивили, нечего сказать! -- простонал седой.

Кареглазый со шрамом тоже хотел сказать что-то, да так и не смог, только махнул рукой и вновь расхохотался.

-- Как же вам не стыдно! -- пылко воскликнула девушка. -- Он ведь за вас тревожится, а вы... ну как же вам не стыдно! Эдон, ну хоть вы им скажите!

-- В самом деле. -- Худой утер выступившие от смеха слезы. -- Нехорошо получилось. Просто странно слышать... мы-то уже привыкли...

Вот теперь Джей и вовсе ничего не понимал. Кроме, пожалуй, одного -- недаром тропа закончилась возле этого костра, недаром он не смог сделать ни шагу назад: место у огня принадлежит ему по праву.

-- Простите, -- покаянно вымолвил седой. -- Мы уже и забыли, каково оно по первому-то разу...

По первому?!

-- А что, бывает и второй? -- неожиданно для самого себя произнес потрясенный Джей.

-- Бывает, -- чуть приметно улыбнулся каким-то своим затаенным мыслям сероглазый. -- Во второй раз я и вовсе был уверен, что ухожу навсегда. Оказалось, нет. Вечность -- леди с характером. Она сама решает, кого отпустить, а кого позвать.

С мыслью о том, что сам он умер, Джей уже волей-неволей свыкся. С тем, что покойники могут сидеть вкруг огня, пить вино и уплетать ароматную оленину, если и не свыкся, то хотя бы смирился. Но то, что умереть можно и не единожды...

-- Еще с каким характером! -- ехидно подтвердил тяжеловесный крепыш. -- Сама позовет, сама всему и научит...

-- Особенно Дженни, -- подхватил кареглазый. -- Вот кому вечность пошла на пользу. Так поначалу всего робела -- а теперь любого из нас приструнит...

По мнению Джея, хрупкая Дженни не могла бы приструнить и божью коровку -- не то, что этих быстрых на дружеское подтрунивание мужчин. Они склоняли перед ней голову не по ее велению, а своей волей... потому и подшучивали -- не над нею, над собой.

-- И будет права. А я ей помогу, -- заметил темноволосый, грызя травинку, чтобы скрыть улыбку.

-- Государь! -- возмутилась девушка. -- Да вас первого... -- Она решительно обернулась к Джею. -- Вы их не слушайте, правда! Они же просто дразнятся! Хуже мальчишек, честное слово!

-- Так и должно быть, -- задумчиво произнес Джей. -- Мальчишка и вполовину таких глупостей натворить не может, как взрослый. Я, во всяком случае, точно не мог.

Шутка слетела с языка удивительно легко -- и Джей совсем не удивился этой легкости. Кем бы ни были эти люди -- он один из них. Он не мог бы сказать, откуда взялось это знание и в чем выражалось это сродство, но ощущал его так же явственно, как собственное тело.

Светловолосая Дженни вздохнула так глубоко, словно только сейчас осознала, что она здесь единственный взрослый рассудительный человек. Ответом ей были семь смущенных улыбок.

-- Наверное, вы все затем и хотите поскорей вырасти. -- Дженни тоже не смогла удержать улыбку, как ни старалась. -- Чтобы наделать побольше глупостей.

-- Вы совершенно правы, моя леди, -- сокрушенно подтвердил темноволосый Эдон. На сей раз Дженни расхохоталась первой.

-- Садитесь же, -- настойчиво произнесла она, вновь обернувшись к Джею.

-- Вот-вот, -- поддержал ее седой. -- Садитесь к огню. И не спорьте больше. Сестер надо слушаться. Тем более старших.

Сестер? Да еще старших?! Джей готов был ручаться, что Дженни моложе его лет на семь...

-- Но у меня нет никаких сестер, -- только и смог выдавить из себя ошарашенный Джей.

-- А вот это, -- очень серьезно произнес Эдон, устремив на него взгляд своих удивительных серебристых глаз, -- вам только кажется.

Джей повиновался. Он опустился на лапник возле костра, подогнув под себя ногу -- кажется, когда-то он любил так сидеть... кто-то налил вина в маленькую походную чашу, кто-то протянул эту чашу ему, и Джей, наскоро поблагодарив, припал к ней пересохшими губами. Вино не было подогрето, оно не было горячим -- и все же первый глоток оказался жарким, словно расплавленное солнце, оно беспощадно смыло таящийся в теле холод -- оказывается, Джей вовсю озяб, пробираясь сквозь рябинник по туманной тропе... и когда только успел? Терпкое тепло изгоняло знобкую муть и усталость. Джей перевел дыхание и снова пригубил темное, почти черное в свете костра вино.

Этот второй глоток смыл остатки той непрочной уже преграды, что  еще держалась между Джеем и его памятью, и освобожденное прошлое хлынуло могучей всесокрушающей волной, крутя и раздирая, вздымая к небесам и швыряя на скалы, хлеща соленой ладонью по лицу и небрежно ломая, как негожую щепку... а потом волна вынесла его на берег, избитого, оглушенного, и тихо отхлынула, погладив напоследок по щеке.

Память вернулась целиком и без изъятия. Теперь Джей де Ридо куда лучше понимал, куда привела его туманная тропа... он вспомнил, кто такая эта девушка по имени Дженни, хоть и не видел ее в лицо ни разу, вспомнил -- ему ведь рассказывали, а рассказанного он не забывал никогда, рассказанное он переплавлял в песни... теперь он помнил, кто такая Джейн и понимал, отчего ее назвали его сестрой, да еще старшей -- и кем был при жизни темноволосый воин с серебристо-серыми глазами, которого Джейн именовала то Эдоном, а то государем... а еще он помнил себя, Джефрея де Ридо, и свою смерть, и тех, кого он оставил в потоке времени, шагнув из него на берег вечности... одна мысль об их страдании заставила его захлебнуться горечью, сухой, бесслезной, мучительный стон выгнул тело, запрокинул голову, черное звездное небо метнулось в лицо...

-- Тише, сынок, тише... -- Седой держал его за плечи. -- Память вернулась, да?

В голосе его, в глазах было столько тревоги и неподдельного участия, что Джей попытался кивнуть в ответ. Попытался -- и не смог.

-- Это так спервоначалу и бывает. -- Седой на мгновение прижал голову Джефрея к своей груди. -- Держись. Переможешься, легче будет.

Легче? Разве чужая боль может стать легче?

-- Сначала всегда горько, -- тихо молвил кареглазый со шрамом. -- Это скоро схлынет. Все уже позади...

Так ведь в том все и дело!

-- Я... не о себе... -- ломким голосом выговорил Джей.

Как, ну как объяснить? О себе, о своей участи что ему горевать -- он и мечтать не смел, что смерть подарит ему тропу сквозь туман, аромат листвы и палой хвои, шум ветра в вершинах сосен над головой,  рябиновый полог, тепло огня и лица друзей... и он не может, не может отсюда, из вечности, докричаться до тех, кому скорбная весть вошла ножом под ребра, не может осушить их слез и утишить их горя...

Тонкие пальчики Дженни сжали его руку. Она понимает... не может не понимать -- ведь и она тоже...

Эдмонд приопустился на одно колено рядом с ним и заглянул в глаза.

-- Это только вечность неизменна, -- тихо сказал он. -- А время... время лечит. Поверь мне.

Он тоже понимал. И его понимание слетало с уст теми словами, которые единственно и могли сохранить Джею рассудок при столкновении с вечностью.

-- А вечность? -- прошептал Джей.

Эдмонд ответил не сразу. Он обвел взглядом поляну, костер, побледневшее личико Дженни, замершее лицо Джея...

-- А вечность -- ждет, -- твердо произнес Эдмонд.

 
 
Iacaa
 
Официальный сайт Веры Камши © 2002-2012